История и география Гештальта

Стр 1 из 20Следующая ⇒

Итак, что же представляет из себя эта новая терапия, о которой широкая публика имеет самые смутные представления, которой дают самые разные названия: терапия здесь и теперь или терапия контакта, экзистенциальный анализ, интегративная терапия, психодрама воображения и т. д. и т.п. и которую я назвал бы просто:

терапия контактом.

Вплоть до последнего времени во Франции Гештальт был еще довольно мало известен, хотя в Америке он уже давно стал одним из самых распространенных методов терапии, развития личности и воспитания, опередив психоанализ, психодраму и недирективный клиент-центрированный подход. К настоящему времени Гештальт является темой тысяч публикаций, а в США сейчас существует несколько десятков учебных институтов Гештальта; как правило, они расположены в крупных городах. Ведется систематическое обучение Гештальту психологов и работников социальной сферы, священников, руководителей молодежных организаций. Подсчитано, что в США индивидуальные или групповые курсы Гештальта посетили несколько сот тысяч человек.

К настоящему моменту Гештальт (кстати, обладающий европейскими корнями) стремительно распространился по германо- и англоязычным странам, а сейчас перекинулся и на другие континенты: он достиг Канады, Южной Америки, Австралии, Японии и других стран. В Германии он преподается в ряде институтов с 1969 года. В этой стране насчитывается более 1500 профессионалов, практикующих Гештальт (психиатров, психологов, социальных работников и др.), в то время как во Франции число гештальтистов, получивших официальную квалификацию, едва превышает несколько сотен (К 1991 году примерно 300 французов завершили специальное профессиональное образование в области Гештальт-подхода, длящееся от трех до четырех лет (от 500 до 600 часов теоретических и практических занятий с последующей длительной клинической супервизией). Они практикуют в самых разных областях (терапия, обучение терапевтов, социально-педагогический сектор и т. д.). Еще недавно все французские гештальтисты были вынуждены обучаться у иностранных специалистов( Что касается нас самих, Анны и меня, то мы обучались главным образом в Соединенных Штатах, куда начиная с 1970 года с этой целью мы совершили семь поездок.), но начиная с 1981 года под влиянием Французского общества Гештальта на территории нашей страны тоже стали открываться учебные институты Гештальта.

В основу Гештальт-подхода легли интуитивные догадки и предположения Фрица Перлза — психоаналитика, еврея немецкого происхождения, в возрасте пятидесяти трех лет эмигрировавшего в Соединенные Штаты.

Гештальт был зачат где-то в 40-е годы в Южной Африке. В свидетельстве о его рождении и официальном крещений указаны дата — 1951 год и место — Нью-Йорк. О его детстве и о том, как он развивался, мы знаем совсем мало. Широко известным он стал намного позднее, в Калифорнии, в связи с всколыхнувшим всю планету «контркультурным» движением 1968 года, направленным на поиски новых гуманистических творческих ценностей и утверждавшим ответственность каждого человека за самого себя. Лозунг этого движения:

быть, а не иметь, познавать, а не властвовать.

Гештальт, выйдя за пределы психотерапии, выступает как настоящая экзистенциальная философия, «искусство жизни», как особый взгляд на человека в этом мире.

Гений Перлза и его сотрудников (в частности Лоры Перлз и Пола Гудмана) проявился в разработке стройной синтетической системы, включившей в себя несколько философских, методологических и терапевтических направлений европейского, американского и восточного происхождений, которые вместе составили новый Гештальт, где «целое отлично от простой суммы его частей».

Гештальт расположен на пересечении психоанализа, психо-телесных видов терапии райхианского толка, психодрамы, направлений, работающих с воображением и сновидениями (в том числе с направляемыми фантазиями — waking dreams), феноменологического и экзистенциального подходов, восточных философий.

Он ставит акцент на осознавании актуального жизненного опыта «здесь и теперь» (что, конечно же, не исключает обращения к прошлому жизненному опыту) и полностью восстанавливает в своих правах эмоции и телесные ощущения, которые все еще часто запрещаются нашей культурой, столь жестко регламентирующей выражение не только гнева, грусти и тревоги... но и нежности, любви и радости!

Гештальт — целостный подход к человеческому существу, одновременно охватывающий его сенсорную, аффективную, интеллектуальную, духовную составляющие и способствующий осуществлению

«глобального переживания, при котором тело смогло бы заговорить, а слово — воплотиться» (Анн Розье)

Гештальт-подход благоприятствует установлению подлинного контакта между людьми, развитию творческого приспособления организма к окружающей его среде, а также осознаванию тех внутренних механизмов, которые слишком часто толкают нас на повторение избитых стереотипов в поведении. Он выявляет наши процессы блокировки или обрывы в нормальном протекании цикла удовлетворения наших потребностей, снимает маски с наших избеганий, страхов, запретов и иллюзий.

Гештальт-подход стремится не просто к объяснению причин наших трудностей, а к исследованию новых путей их разрешения: навязчивому стремлению «узнать почему» он предпочитает мобилизующее на изменение «почувствовать как».

Гештальт — это ответственность человека за собственные выборы и избегания. Каждый работает в своем ритме и решает свои задачи, отталкиваясь от всплывающего непосредственно в данный момент ощущения, эмоции или актуальных потребностей. Повторное переживание «незавершенной» или не до конца разрешенной ситуации из прошлого, а также неуверенность в будущем могут служить отправной точкой для терапевтической сессии.

Каждый терапевтический сеанс, даже если он проводится в присутствии всей группы, нацелен, как правило, на одного определенного человека. В этом случае группа используется для поддержки клиента или в качестве амплификатора — «эхо».

Гештальт-терапия оригинальным образом сочетает и интегрирует в себе множество различных, как вербальных, так и невербальных, техник: пробуждение сенсорики, работа с энергией, дыханием, телом или голосом, выражение эмоций, работа со сновидениями и воображением (waking dreams), психодрама, креативность (рисунок, лепка, музыка, танец и т. д.).

Далее я еще подробно остановлюсь на теоретических основаниях, методологических принципах, «стилевом» и практическом техническом разнообразии в Гештальте. Пока же мне хотелось бы одной фразой выразить то, что, как мне кажется, характеризует Гештальт-подход: речь идет не о понимании, анализе или интерпретации событий, поступков или чувств, а, скорее,

о поощрении глобального осознавания того, каким образом мы функционируем: как протекают процессы нашего приспособления к окружающей среде; как мы интегрируем актуальный опыт; как проявляются наши избегания, наши механизмы защиты или сопротивления.

(«Сопротивления», в сугубо гештальтистском понимании, —«механизмы защиты» или избегания, то есть искажения или обрывы «цикла контакта». Чаще других встречаются конфлуэнция, интроекция, проекция, ретрофлексия и дефлексия. (См. главу 7: Теория self.)

В своих исходных позициях Гештальт-подход отличается как от психоанализа, так и от бихевиоризма; он представляет из себя оригинальный «третий путь». Он предлагает не понять, не научиться, а экспериментировать с той целью, чтобы максимально расширить наше жизненное пространство и нашу свободу выбора, попытаться уйти от пораженческого детерминизма прошлого и окружающей среды, от «исторической» и «географической» обусловленности нашим детством и окружающими нас людьми; тогда мы оказываемся способными найти собственное пространство для проявления свободы и ответственности.

Отваживаясь на «психологический» парафраз одного из заявлений Сартра, я бы сказал:

важно не то, что из меня сделали, а то, что я сам делаю с тем, что из меня сделали.

(В действительности Сартр развивает сходную идею в совсем ином контексте. «Вопрошая о праксисе, философия таким образом вопрошает о человеке... суть не в том, что сделали из человека, а в том, что он делает из того, что сделали из него. То, что сделали из человека, — это те структуры, значимые системы, которые изучаются гуманитарными науками. То, что делает он, — это сама история...» (интервью для журнала «L'Arc», октябрь, 1966).)

Конечно же, ни в коем случае не следует наивно отрицать ни груза биологической наследственности, ни опыта, полученного в раннем детстве, как, впрочем, и преуменьшать значение культурного давления социального окружения. Однако Гештальт-подход нацеливает, скорее, на поиски внутренней гармонии моего глобального бытия-в-мире с целью обнаружения и укрепления моего собственного пространства свободы, развития моего собственного оригинального стиля жизни.

Гештальт побуждает меня прежде всего лучше узнать и принять себя таким, какой я есть на самом деле, не принуждая себя к изменению в соответствии с некоей идеальной индивидуальной или социальной, внутренней или внешней, философской, моральной, политической или религиозной образцовой моделью.

Стать самим собой прежде, чем стать другим, — в этом заключается «парадоксальная теория изменения» (Бейсер, 1970).(Бейсер развивает в своей ставшей классической статье идею, которую в действительности Карл Роджерс высказал еще в 1956 году и опубликовал в 1961-м: Именно в тот момент, когда я принимаю себя таким, какой я есть, я становлюсь способным изменяться» (On becoming a Person. Boston, 1961).

Гештальт поощряет меня плыть вперед, держась моего собственного потока, а не истощаться, стремясь побороть его: выявлять глубинные течения внутри моей личности, использовать переменные ветры моего окружения, бдительно и с ответственностью следя при этом за парусами и штурвалом с тем, чтобы осознать, что я есть, и прочертить эфемерный след на поверхности океана, пройдя по дороге, которую выбрал я сам.

На практике все эти принципы проявляются в совершенно особой рабочей методике феноменологического толка, в которой используются определенные техники, иногда называемые «играми» или «упражнениями» (Цит. по: Levizky A. The Rules and Games of Gestalt Therapy.— Fagan and Shepherd Gestalt therapy now. New York. Science and Behavior Books, 1970.).

Очень часто эти техники (которые частично были заимствованы из психодрамы, а частично — из других подходов, например из трансактного анализа) путают с самой Гештальт-терапией. Так, нередко люди, почти ничего не знающие о базовых принципах подхода в целом, утверждают, что они занимаются Гештальтом, под тем простым предлогом, что они используют «пустой стул» или заставляют других разговаривать с подушкой!.. Как будто заниматься психодрамой означает просто ломать комедию, а лечь на диван достаточно для того, чтобы заняться психоанализом! (В действительности современные нормы большинства институтов Гештальта требуют профессионального опыта, образования и специального контроля, что подразумевает по меньшей мере десять лет работы, то есть как минимум 3 года обучения и 2 года практики в какой-либо «психосоциальной» профессии, 2—3 года личной терапии, от 3 до 4 лет специального обучения Гештальту, 1—2 года профессиональной практики под контролем (супервизии).

Техники Гештальта обретают смысл только в контексте самого Гештальт-подхода, то есть, будучи включенными в связный метод и применяемыми в соответствии с целостной философией, которую и пытается передать эта книга. И никогда не будет излишним повторить, что

суть Гетальта состоит не в его техниках, а в его общем духе, который и оправдывает существование этих техник.

Отдельные техники

А теперь, предлагая более конкретный обзор для тех, кто никогда не занимался практикой Гештальта, я кратко опишу некоторые (из нескольких сотен) наиболее часто используемые в Гештальт-терапии техники: упражнение в осознавании, технику «горячего стула», проигрывание (воплощение в действие), монодраму, усиление (амплификацию), прямое обращение, работу со снами, метафорическое выражение...

Упражнение в осознавании

«Сейчас я осознаю свои напряженные плечи, я сгорбился, сконцентрировавшись над компьютером. Мой взгляд неподвижен. Я осознаю свою зажатую позу, а еще — изолированность... Теперь я поднял голову: вот Анна, она читает книгу, сидя возле меня на диване. Я же не осознавал ее присутствия. Я ей улыбаюсь, но ведь она меня не видит: она поглощена своим чтением.

Я ощущаю легкое беспокойство, обнаружив, что мы находимся в одной комнате, но совсем не обращаем друг на друга никакого внимания!.. Теперь у меня в голове всплывает образ: многие годы я делил одну комнату с братом и взял себе в привычку сознательно развивать у себя безразличие к его делам, чтобы чувствовать себя более свободным. Я поступал так, словно его не существовало! А вообще-то, как поживает мой брат? Вот уже целую вечность я не получал от него никаких известий; однако мы и не ссорились! Я встаю и иду звонить ему по телефону...»

Здесь идет речь о целостном осознавании, постоянной внимательности к непрерывному потоку моих физических ощущений (экстероцептивных и проприоцептивных), моих чувств, осознавании непрерывной последовательности «фигур», выступающих на передний план из «фона», образованного множеством переживаемых мной и моей личностью ситуаций — одновременно в телесном, эмоциональном, рациональном планах, в плане воображения и поведения.

Это классическое упражнение часто используется для разогрева, оно позволяет от актуальных ощущений прийти к «незавершенной ситуации» из прошлого. Фундаментальное отношение осознавания (awareness) позволяет ответить на четыре ключевых вопроса, которые любил задавать Перлз:

Что ты сейчас делаешь?

Что ты ощущаешь в данный момент?

Чего ты сейчас избегаешь?

Что ты хочешь, чего ты ждешь от меня?

«Hot seat» и «пустой стул»

Hot seat буквально означает горячее или обжигающее сидение (иногда его называют open seat — открытый стул), (Не путать с empty chair— пустым стулом, предназначенным для одного или нескольких воображаемых партнеров.) Этой технике Фриц Перлз отдавал особое предпочтение в конце своей жизни, когда он проводил многочисленные демонстрационные сеансы. С этой целью он ставил на подиуме рядом со своим стулом еще один, и желающий «работать» клиент сам выходил и садился на стул, выражая таким образом свою готовность участвовать в одном с терапевтом процессе. На пустом стуле, находящемся напротив, клиент мог вообразить сидящим любого человека, с которым ему хотелось бы вступить в контакт.

В Парижской школе Гештальта мы работаем обычно с большими подушками, а не с пустым стулом: группа сидит на полу, на ковровом покрытии или на матрацах с разложенными на них подушками самых разных размеров, цветов и форм. Такое расположение способствует возникновению атмосферы интимности, оно позволяет каждому найти комфортное для себя положение, легко его меняя; оно способствует контакту, спонтанному проявлению движений тела, а также развитию осознанных, индивидуальных или коллективных «проигрываний».

Возникающие обстановка и эмоциональный климат меняются в зависимости от расположения участников, которые могут

• сидеть рядом (как бы в укрытии) за столом, как в дискуссионной группе,

• сидеть на стульях в круге, как в «базовой группе» (или «Т. Group»), сидеть на полу, как в группе по «психо-телесной» работе (чем и является Гештальт).

Однако необходимо подчеркнуть, что Гештальт, в отличие от широко распространенного мнения, в своей основе не является исключительно «психо-телесным» видом терапии. Есть такие терапевты и школы, которые работают в основном вербально, при этом телесная подвижность ограничена. Сам Перлз, начиная свою практику гештальтиста в Нью-Йорке, предлагал пациентам лечь на диван, в конце же своей практики, в Исалене, в Калифорнии, уже будучи достаточно пожилым, он передвигался с трудом, поэтому никогда не садился на пол и проводил очень мало собственно телесной работы, в отличие от того, как впоследствии работали его калифорнийские последователи...

В Парижской школе Гештальта мы используем подушки (а также любые другие предметы: одежду, сумки, женские украшения и т.д.) в качестве «переходных объектов» (В несколько более широком смысле по сравнению с «переходным объектом» Винникотта...), способных последовательно символизировать людей, части тела и даже абстрактные сущности. Мы предоставляем клиенту самому выбрать подходящий для него предмет. Он может внутренне визуализировать, общаться вербально или взаимодействовать в настоящем с воображаемыми партнерами: так, к примеру, одна подушка будет представлять его жену, другая — покойного отца, которому у него «еще есть что сказать» и которого он может по желанию позвать, обругать, ударить, задушить или же обнять, приласкать или затопить слезами. Но эта же подушка может точно так же представлять одиночество, автономность или ревность и в этом качестве оказаться отброшенной, пронесенной с триумфом или растоптанной...

Вместе с тем чрезмерное использование любого переходного объекта может, наоборот, помешать прямому контакту терапевта и клиента, ибо в этом случае между ними будет постоянно находиться посторонний предмет. Однако, по справедливому замечанию Исидора Фрома, суть Гештальт-терапии состоит как раз в развитии этого контакта (Isadore From. A Requiem for Gestalt.— The Gestalt Journal, vol. VII, N 1, 1984.). Тогда смысл переходного объекта (и, в частности, подушки) будет заключаться в создании и поддержании непрерывного челночного движения между отношениями, существующими в фантазии клиента, и действительными отношениями, развивающимися здесь и теперь.

Вспомним, что один и тот же продукт, в зависимости от его дозировки, может быть лекарством, ядом или просто источником аромата, входящего в состав модных духов.

Такого рода проигрывание чувств, которые люди в повседневной жизни обычно подавляют или, наоборот, слишком быстро облекают в слова, вербализуют, словно стараясь избавиться от них, часто используется в Гештальте. В результате создаются условия, позволяющие клиенту сначала проявить свои чувства, отреагировать на них (абреакция этих чувств), а потом и ликвидировать «незавершенность» тех «незакрытых ситуаций», которые порождают стереотипное невротическое поведение или не соответствующие данному моменту устаревшие сценарии (В том значении, в котором это слово употребляется в Трансактном анализе: «жизненный сценарий», чаще всего формирующийся в раннем детстве, обычно не бессознательный, а предсознательный или «неузнанный», он проявляется без осознавания самого заинтересованного лица, в соответствии с устаревшими родительскими предписаниями).

Механизм действия такого типа эмоциональной или катарсической терапии предполагает разные гипотезы, вернуться к которым у нас в этой книге еще будет возможность (См. главу 10 «Мозг и Гештальт»: гипотезы, касающиеся биохимических и психофизиологических реакций, происходящих на межполушарном и подкорковом уровнях, которые ведут к преобразованию межнейронных синоптических соединений и способствуют связыванию между собой актуального соматического опыта, эмоцинпальной (лимбической) мобилизации и ментального (кортикального) представления.). А пока я хотел бы просто подчеркнуть, что цель любой психотерапевтической интервенции состоит не в преобразовании внешней ситуации, не в изменении внешнего окружения, других людей или хода событий, а, скорее, в преобразовании внутреннего восприятия (которое клиент формирует у себя сам) происходящих фактов, их взаимосвязей и всех их возможных значений. Таким образом, психотерапевтическая работа нацелена на приобретение клиентом нового личностного опыта, перестройку своей индивидуальной системы восприятия и представлений.

Проигрывание (воплощение в действие)

Прежде всего я непременно хочу уточнить, что намеренное проигрывание (или воплощение в действие, англ.— enactment) пережитых или воображаемых ситуаций, которому отдается особое предпочтение в Гештальт-терапии, противоположно по своей сути импульсивному или защитному «переходу к действию» (англ.— acting out), которое справедливо разоблачается в психоанализе: такого рода переход к действию представляет собой избегание, вызывающее нечто вроде «короткого замыкания» осознавания (с подменой вербального анализа действием). Намеренное проигрывание, наоборот, способствует осознаванию (awareness) через зримое и ощутимое («воплощенное») действие, мобилизующее тело и эмоции и таким образом позволяющее клиенту прожить ситуацию более интенсивно, воспроизвести ее, поэкспериментировать и исследовать смутные подавленные и даже незнакомые чувства (См. статью Перлза «Acting out vs. Acting Through» in Gestalt is (сборник текстов под редакцией Джона Стивенса). New York. Real People Press, 1975.). Вот несколько кратких тому примеров:

Отправная ситуация	Импульсивный переход к действию	Намеренное проигрывание
Я ощущаю себя непонятым другими людьми Один из участников группы занял место, которое я страстно стремился занять сам	Хлопнув дверью, я по кидаю группу и в одиночестве продолжаю развивать свои мрачные мысли = бегство, поддерживающее мое ощущение отвергнутости Я хватаю его и, ругаясь, отталкиваю... = жестокость, поддерживающая гнев и маскирующая психологические составляющие ситуации	Решаю сознательно удалиться на полчаса из группы, которая продолжает работать без меня = символизация отвержения, позволяющая провести его анализ Ведущий предлагает рукопашную схватку с последующим вербальным обсуждением того, как происходила борьба = символизация соперничества с последующей обратной связью от группы

Уточним, что мы на сеансах запрещаем переход к жестоким или сексуальным действиям, однако разрешаем физические проявления контролируемой агрессивности или нежности (См. техническое обсуждение этих аспектов в главах 8 и 9.).

Монодрама

Монодрама — это вариант психодрамы (практиковавшейся Морено), в которой протагонист сам играет одну за другой все разнообразные роли из возникшей в его памяти ситуации. Так, например, он может сначала изобразить самого себя, а затем свою жену или суровую, отвергающую его мать рядом с той же самой, но уже любящей и открытой матерью. Он может изобразить, как заговорила бы его голова, находящаяся в конфликте с его половым органом, и последовательно воплотить эти две части организма. Он может даже изобразить более абстрактные понятия, например его потребность в безопасности, как бы ведущую диалог с его жаждой независимости и приключений.

А для того чтобы ситуация оставалась понятной (как для него самого, так и для возможных свидетелей), мы обычно предлагаем ему менять место всякий раз, как он меняет роль.

Монодрама позволяет мне играть, воссоздавать мои собственные переживания по мере их возникновения в ходе ситуации; при этом исключается возможность интерференции с личной проблематикой внешнего партнера, который не всегда настроен «на ту же самую длину волны»— как это иногда случается в классической психодраме. Ведь для меня важно не представить и увидеть мою мать в ее «истинном обличье», а разобраться в моих собственных внутренних, субъективных и противоречивых представлениях в отношении моей матери, придать новую форму моему собственному материнскому образу (имаго) в юнгианском смысле этого слова. Однако исполняющая ее роль партнерша (или партнер), с одной стороны, почти ничего не знает ни о моей матери, ни о том, как я ее себе представляю, а с другой стороны, сильно рискует бессознательно примешать отношение к своей реальной матери, а также собственный материнский образ.

Полярности

Монодрама позволяет в разной манере исследовать, осознавать и соединять разные полюса человеческих взаимоотношений. При этом различия между такого рода полярностями не сводятся к искусственной, обманчивой и безжизненной позолоченной середине: ведь я могу в одно и то же время ощущать по отношению к другому человеку бешеную агрессию и страстную любовь. Каждое из этих двух чувств требует от клиента их максимального уяснения, а не их «нейтрализации» в бесцветной относительной любви или алгебраического суммирования двух бурных и противоречащих друг другу чувств, которые на самом деле скорее взаимодополняют, чем уничтожают друг друга.

Традиционному статическому и ограничивающему равновесию Гештальт предпочитает достижение динамического равновесия. Гештальт призывает нас расправить крылья во всю их ширь подобно тому, как это делает канатоходец, поддерживающий свое равновесие, раскрывая оба веера балансира.

«Как птица в облаках, как простой мотоциклист,

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒