Амнезия и контроль за информацией

 

Школы семейной психотерапии различаются в пла­не своих представлений о том, что вызывает изменение и какими должны быть процедуры введения этих изме­нений. Нередко психотерапевт убежден в том, что проявление подавленных эмоций и достижение прозре­ния - это именно те события, которые ведут к измене­ниям. Поэтому он будет побуждать членов семьи к сво­бодному выражению своих чувств друг к другу и помогать им понять, из-за каких прошлых пережива­ний они вели себя так, а не иначе. Очень часто семейный терапевт поощряет поток открытого свободного общения между членами семьи и направляет его так, чтобы каждый член семьи говорил вслух то, что приходит ему в голову. На мой взгляд, Эриксон не использовал такой подход.

Хотя в некоторых случаях он мог побуждать к сво­бодному выражению чувств, к пониманию или к от­крытому общению, обычно он этого не делал. Часто он встречался со всеми членами семьи по отдельности, и когда потом он собирал их всех вместе, то организовы­вал все то, что должно быть сказано и как это должно быть сказано, направляя тем самым все происходящее к определенной цели. Иногда он встречался с женой, давая ей определенные указания, а затем с мужем, по­лучавшим от него другие указания. Он вовсе не поощ­рял, а даже предотвращал попытки супругов обсуж­дать между собой происходящее. Часто муж и жена получали от Эриксона свои указания, а затем он соби­-

 

рал их вместе и обеспечивал открытое общение. Обыч­но он следовал фундаментальному правилу семейной психотерапии - не объединяться постоянно с одним членом семьи против другого или с одной частью семьи против другой. Тем не менее, когда он начинал входить в систему семьи, его влияние могло быть направлен она разные части семьи, причем он тщательно контроли­ровал, как именно информация должна распределять­ся между членами семьи.

Поскольку такой подход сильно отличается от всех других, было бы интересно увидеть его истоки. Я счи­таю, что он возник из гипнотических техник. Опыт гипнотизера позволял Эриксону не только выдавать указания, но и брать ответственность за то, что проис­ходит, контролируя это, а также управлять, как это делают многие гипнотизеры, сознанием субъекта. Он был склонен считать, что личность состоит из двух ча­стей, и управлял процессом поступления бессознательных идей в сознание.

Очевидным примером является осознание забытого травматического переживания. Этот прием Эриксон использовал на ранних стадиях своей работы с гипно­тическими состояниями. Сначала он развивал у субъек­та способность к амнезии, а затем систематически мо­дифицировал способ воспроизведения травматического переживания. Обычно переживание воспроизводилось, но субъект выходил из гипнотического состояния с ам­езией на это воспроизведение. Затем постепенно, шаг за шагом, с помощью специально контролируемых спо­собов, информация перемещалась из подсознания в сознание. Иногда допускалось и прозрение относительно ситуации, затем это прозрение подвергалось амнезии, и лишь позднее возвращалось в сознание. Я считаю, что по форме этот процесс напоминает эриксоновский контроль над распространением информации среди членов семьи: он разрешает делиться одной информа­-

цией, но не позволяет делиться другой до тех пор, пока конечная цель не будет достигнута.

 

Пробуждение и освобождение

 

Подобно некоторым другим семейным психотерапев­там, Эриксон обращал пристальное внимание на дости­жение независимости и автономии каждым членом семьи - впрочем, как и на сплоченность семьи. Если к нему обращались по поводу проблемного поведения ребенка, он был склонен искать в семье взрослого, чаще всего одного из родителей, кто находился в слишком тесной эмоциональной связи с этим ребенком, и вмешивался, чтобы обеспечить ребенку более широкое про­странство и большую степень свободы. Если речь шла о подростковой или юношеской шизофрении, он был склонен работать в направлении освобождения этого подростка от чрезмерной, патологически чрезмерной вовлеченности в семью и ориентирования его на самостоятельную жизнь.

Это внимание к интенсивным отношениям, при ко­торых два человека реагируют друг на друга настоль­ко сильно, что исключают из взаимодействия всех дру­гих, кажется мне вполне естественным для гипнотизера. Гипнотизер сосредотачивается на субъекте и стремится к тому, чтобы заставить субъекта реагировать как мож­но более полно именно на него, а не на другие стимулы. Когда гипнотизер наблюдает за взаимодействиями чле­нов семьи, он с легкостью опознает такую диаду и зна­ет, как с ней быть.

Я считаю также, что изучение того, как гипнотизер управляет процессом пробуждения, может помочь нам понять, как переключить человека с интенсивных взаи­модействий с другим человеком на более поверхностные. Мы часто принимаем пробуждение от гипнотического сна как простую реакцию на какой-то раздражитель,

например на слова гипнотизера: «просыпайтесь» или на счет: «Раз, два, три». Но если внимательно понаблюдать за гипнотизером и субъектом, то можно увидеть, что этот процесс гораздо сложнее. Гипнотизер не просто предъявляет раздражитель, он меняет свое поведение в целом. Меняется его поза, характер дви­жений, интонация и его внимание и интерес перемеща­ются на что-то другое. Субъект тоже переходит от трансового поведения к более социализированному. Если субъект сопротивляется, продолжая оставаться в трансе, гипнотизер часто начинает акцентировать нес женщинами ­не обязательно с Джейн, а с женщинами вообще, как с представительницами реальной жизни. Я заключил сеанс следующими словами, произнося их на языке трансовые социализированные черты своего поведения, побуждая субъекта реагировать на него менее вовлеченным образом. Мне кажется, что, создавая способы психотерапевтического вмешательства в диаду со сверхинтенсивными взаимоотношениями, Эриксон опирался на свой многообразный опыт пробуждения субъектов от гипнотического сна.

 

Устранение самоанализа

 

Стремление Эриксона разрешить задачу изменения отношений в семье равно по силе его стремлению избе­жать того, чтобы члены семьи поняли, почему их спосо­бы взаимодействия были до сих пор такими неадекват­ными. Радикально новым в подходе Эриксона является полное отсутствие толкований предполагаемых причин поведения. Несмотря на то что Эриксон вроде бы нигде не утверждал этого открыто, в его работах неявно присутствует мысль о том, что психотерапевт, пытающийся дать пациентам понять, почему они ведут себя так, а не иначе, фактически препятствует реаль­ным терапевтическим изменениям. Основным условием выздоровления в динамической психотерапии счита­лось понимание пациентом себя, мотивов своего поведения. Основным источником этой идеи является

принадлежащее девятнадцатому веку восприятие человека как рационального существа. Фрейд пришел к выводу, что человек не столь уж рационален, но если бы он, человек, изучил законы своего подсознания, то стал бы вполне рациональным. Вытеснение в теории Фрейда рассматривалась как основная причина психической патологии, а возвращение вытесненного сознанием (с помощью прозрения) представляло собой основную цель терапии. Техника заключалась в истолковании того, что пациент говорил и делал с целью осознания пациентом искажений переноса в собственном восприятии и поведении.

По мере того как психиатрия становилась все более межличностной, точка приложения сил психотерапевта перемещалась. Салливан подчеркивал необходимость осознавания пациентом своих трудностей в межлично­стных отношениях. Если бы пациент мог «увидеть», что он делает, и «связать» это со своим прошлым опытом, он изменился бы и выздоровел.

Впоследствии, когда психотерапевты начали работать с семьями, а не с отдельными личностями, они автоматически привнесли в свою работу идею о том, что осознанное понимание влечет за собой изменение (иногда допускались варианты: осознанное пережива­ние, осознанный эмоциональный опыт). Если бы члены семьи могли понять, как и почему они взаимодейству­ют друг с другом, вся система семьи изменилась бы. Иногда психотерапевт использовал психодинамические толкования, чтобы помочь членам семьи открыть внутри себя интроецированные образы из прошлого. Иногда толкования могли быть более салливановскими, если целью было осознание нарушения межличностных отношений. Весьма часто толкования касались провокаций или отношений переноса членов семьи и психотерапевта.

В последние десятилетия психотерапевты, использу­ющие теорию обусловливания, предложили альтерна­-

тивную теорию изменений. Процедуры реципрокного торможения и модификации поведения с помощью со­циальных подкреплений не предполагают идеи о том, что для изменения необходимо осознать причины свое­го поведения. Предполагается, что изменение подкреп­лений изменит и поведение. Некоторые, весьма немногие типы семейной терапии опираются на идею о том, что способ вмешательства психотерапевта в семью по­рождает в нем изменения независимо от сознания чле­нов семьи. Поэтому более солидно стало утверждать, что терапевтические изменения появляются вне зави­симости от того, понимают ли пациенты значение или функции своего поведения. Оказалось также, что та­кие «несознательные» изменения более устойчивы, не­жели те, которые были достигнуты «c пониманием» того, что человек делает.

Но, как правило, и сегодня хорошо подготовленный психотерапевт склонен толковать, и это происходит почти рефлекторно. Он может рассуждать о межлич­ностном поведении, системах, подкреплении, но его психотерапевтическая техника будет состоять, в основ­ном, в выдаче характеристик поведения пациента и попыток оказания пациенту помощи в плане понима­ния причин его (пациента) поведения. Если лишить психотерапевта возможности истолковывать, он, как правило, почувствует себя неуютно. При введении та­кого ограничения его технический репертуар ограни­чится несколькими малознакомыми для него приемами обусловливания и модификации поведения. Альтерна­тивой является психотерапевтический подход Эриксо­на, представленный в этой книге. Милтон Эриксон прошел подготовку психиатра, но затем пошел своим собственным путем. В период учебы Эриксона отноше­ние Фрейда к гипнозу сделало это искусство запрет­ным для нескольких поколений молодых психиатров. Но Эриксон обучился гипнозу и использовал его для лечения пациентов весьма широко: клиницисты тогда,

если и использовали гипноз, все равно оставались в рамках фрейдовской концепции. Они проводили гип­ноанализ и привносили в сознание пациента прошлыет равмы и бессознательные идеи. Эриксон эксперимен­тировал с этим подходом, но впоследствии оставил его, создавая вместо этого совершенно новые способы при­менения гипноза. Размышлениям о том, как помочь че­ловеку осознать, почему он делает то, что делает, Эрик­сон предпочитал исцеляющее изменение. И это заставило его отойти от традиционного психотерапевтического подхода. этот отход не был обусловлен принципиаль­ными соображениями, а только тщательным анализом своей paботы и изобретением новых перспективных ме­тодов, приемов, техник. В настоящее время терапев­тический подход Эриксона представляет собой резуль­тат многолетнего экспериментирования с различными способами создания изменений.

Легче, наверное, будет рассказать о том, чего Эрик­сон не делал в психотерапии, чем рассказывать о том, что он делал. Целесообразнее всего, наверное, будет привести истории болезни. Стиль Эриксона не осно­вывается на осознании подсознательных процессов, равно как и на понимании пациентом своих проблем в области межличностных отношений. Он не делает тол­кований переноса, не исследует мотивов поведения субъекта и не производит простого переобусловливания. Его теория изменений более сложна. Представляется, что она основана на внутриличностном влиянии пси­хотерапевта на пациента (причем пациент не осознает этого влияния). Оно предполагает применение обеспе­чивающих изменение указаний и метафорическое общение.

Жизненный ЦИКЛ семьи

 

Описание стратегии Эриксона, предназначенной для решения проблем человека, будет неполным, если не проанализировать цели его терапии. Гораздо в боль­-

шей степени, чем все другие психотерапевты, он учиты­вает «нормальные», обычные процессы в жизни людей. К новобрачным он относится совершенно иначе, чем к семейной паре, чей брак был заключен двадцать лет назад. Если он имеет дело с семьей, где есть маленькие дети, то он действует совершенно иначе, чем тогда, когда перед ним семья, где дети выросли настолько, что готовы покинуть дом. Окончания историй болезни пациентов, которыми занимался Эриксон, часто весьма обычны, потому что цели его очень просты. В период ухаживания успехом терапии он считал брак. В первые годы семейной жизни - рождение детей. На любой стадии жизни семьи критическим шагом развития семьи является ее переход на следующую стадию.

Структура этой книги соответствует последователь­ности стадий в жизненном цикле семьи: от ухаживания до старости и смерти. Стратегии, используемые Эрик­соном для решения проблем на каждой из этих стадий, описываются в структуре соответствующих историй бо­лезни. Подход Эриксона становится наиболее понят­ным, если учесть процесс развития семьи и точки кри­зиса, возникающие при переходе от стадии к стадии на протяжении всего жизненного цикла семьи.

Глава 2

Жизненный ЦИКЛ семьи

 

Несмотря на то, что обыкновенная семейная жизнь все­гда являлась ареной человеческих страстей, на нее ста­ли обращать внимание и воспринимать всерьез лишь совсем недавно. Стало ясно, что семьи развиваются во времени, а явления стресса и психической патологии появляются тогда, когда этот процесс развития нару­шается. Однако для профессионалов, будь то клиници­сты или представители социальной науки, оказалось трудно серьезно относиться к этим простым человечес­ким потребностям. Психиатры и психологи предпочи­тали рассматривать казавшиеся им более глубокими вопросы идентичности, формирование бредовых идей, динамику бессознательного или законы восприятия, а вовсе не проблемы, возникающие, когда люди женятся или выходят замуж и растят детей. Сейчас, когда мы начинаем понимать, какое большое влияние имеет на человека его ближайшее социальное окружение, мы обнаруживаем, что социальное окружение развивается во времени, и об этом процессе развития нам известно очень и очень мало.

Если говорить, что в психиатрии следует использо­вать стратегический подход, то надо определить и цель, для реализации которой предназначена эта стратегия. За последние двадцать лет мы весьма далеко продви­нулись в понимании симптомов психических болезней. Когда-то симптомы рассматривались как свойства личности, независимые от социальной ситуации. Тре­вога или депрессия являлись характеристиками состо­яния человека. Затем появилась идея о том, что симп­томы являются выражением отношений между людьми

 

и средствами достижения некоторых тактических целей в отношениях с близкими. Вопрос теперь ставится так: чему служит приступ тревоги, если рассматривать его в контексте семейных отношений, отношений на работе или отношений с психотерапевтом?

Сейчас стало общепринятым еще более глубокое воз­зрение, скрыто присутствующее в работах Милтона Эриксона. Симптомы появляются, если имеет место сме­щение или нарушение процесса развертывания жиз­ненного цикла семьи или другой естественной группы. Симптомы являются сигналом о том, что семья испы­тывает трудности при переходе с одной стадии развития на другую. Например, приступы тревоги у молодой матери, возникшие сразу после рождения ребенка, го­ворят о том, что эта семья не в состоянии перейти на стадию ухода за детьми. Сосредоточиваясь весьма узко на симптомах, Эриксон считал главной целью терапии разрешение проблем данной семьи таким образом, что­бы она смогла продолжать свой жизненный цикл. Вос­хищение виртуозной техникой Эриксона может приве­сти к тому, что его мета-стратегия, опирающаяся на представление о жизненном цикле семьи, остается не­замеченной.

Осознавая заново всю важность процесса развития семьи, мы понимаем, как мало нам об этом известно. Длительных исследований семьи вообще не существу­ет. Есть лишь исследования, где применялись методи­ки, основанные на самонаблюдениях членов семьи, но они представляются мне не очень достоверными. О раз­витии семьи мы можем также узнать из клинической практики изучения тех семей, которые обращаются к нам за помощью, но в этом случае мы не знаем, что происходит на той же стадии в «нормальной» семье. Клиницист, желающий понять естественное развитие семьи, чтобы построить на этом свою психотерапевти­ческую стратегию, проявляет лишь собственное неве­-

жество, и работает, взвалив на плечи груз мифов о том, какими «должны быть» семьи.

Дополнительная проблема состоит в том, что сама семья и ее жизненный цикл меняются с изменением общества и возникают новые типы семьи. Семья, состо­ящая из детей и родителей и живущая отдельно от про­чих родственников является сравнительно новой фор­мой семьи. Начиная понимать закономерности развития этой формы семьи, мы обнаруживаем, что уже появи­лись новые формы семьи - общинные, - и, работая с молодежью, клиницист может обнаружить, что его кон­цептуальная модель устарела. Клиницист должен быть терпимым по отношению к различным вариантам об­раза жизни семьи и вместе с тем иметь общий взгляд на процессы развития семей, который бы направлял его поиски кризисной точки развития.

Но еще до того, как мы начнем описывать жизнен­ный цикл семьи, мы должны, по-видимому, ответить на возможные возражения против такого подхода в пси­хотерапии. Если сказать, что целью психотерапии яв­ляется помощь в преодолении кризиса перехода с од­ной стадии жизненного цикла семьи на другую, то многие клиницисты могут упрекнуть нас в том, что при таком подходе мы «приспосабливаем» человека к семье или обществу, которое формирует семью. Такая точка зрения наивна, поскольку она не учитывает тот факт, что свобода и развитие личности определяются успешностью его участия в своей естественной группе и ее развитии. Можно, конечно, изолированного человека считать более свободным, чем человека любящего и работающего, но только до тех пор, пока мы не начнем рассматривать ограничения, внутри которых такой изолированный человек существует.

Есть два способа «приспособления» личности к ее ситуации без порождения в ней изменений. Один со­стоит в стабилизации состояния с помощью лекарств. Если молодой человек достиг определенного возраста,

а семья не может освободить его, у него могут появиться симптомы болезни. Применение лекарств в данном случае избавит от забот, но сделает ситуацию хрони­ческой как для молодого человека, так и для его ceмьи. Второй вариант состоит в применении долгосрочной индивидуальной психотерапии, которая научит пациента оценивать трудности своего развития и неадекватнос­ти своего восприятия - но не реальность его настоящей жизненной ситуации. Многие жены, например, неудовлетворенные ограниченностью образа жизни в пригороде, в течение долгих лет стабилизируют себя с помощью интенсивного анализа. Вместо того чтобы побудить этих женщин к действиям, которые сделали бы их жизнь богаче и сложнее, процесс терапии практически препятствует таким действиям, навязывая пациенткам идею о том, что проблема находится внут­ри их психики, а не кроется во внешней ситуации.

Если считать, что целью психотерапии является со­здание многообразия и богатства жизни конкретного человека, то следует стремиться к тому, чтобы освобо­дить человека от ограничений, накладываемых соци­альной организацией. Симптомы обычно появляются тогда, когда человек находится в невозможной для него ситуации и пытается из нее вырваться. Когда-то было высказано утверждение, что направленность лечения на симптом «просто» ослабляет и устраняет симптомы по мере того, как человек приспосабливается к ситуа­ции. Этого взгляда придерживались клиницисты, неумевшие вылечить симптом и поэтому не понимавшие, что симптом нельзя вылечить, не создав базовых измене­ний в социальной ситуации человека (за исключением редких случаев), дав ему тем самым возможность рас­ти и развиваться. Приступы тревоги, являющиеся след­ствием ограниченности межличностной ситуации, не могут быть устранены, пока психотерапевт не поможет пациенту найти и осуществить новые возможности в жизни.

Период ухаживания

Систематические исследования семьи человека на­чались недавно, причем одновременно с исследованием социальных систем у других животных. Примерно с

1956 года за человеческими существами, равно как и за зверями и птицами, стали наблюдать, не изымая их из естественной среды. В результате этих наблюдений про­яснились как черты сходства, так и точки критических различий между человеком и животными, и это помог­ло нам глубже понять природу человеческих проблем. Как у человека, так и у животного имеют место процес­сы ухаживания, спаривания, постройки гнезда, ухода за потомством и освобождения потомства для самостоя­тельной жизни; но, вследствие огромной сложности организации социальной жизни человека, проблемы, возникающие на различных стадиях, являются специ­фическими только для него. Каждое обучающееся жи­вотное в соответствующем возрасте участвует в ритуа­лах ухаживания, и вариации тут весьма широки. Животные, принадлежащие к видам, живущим аноним­ными стаями, в соответствующее время года будут спариваться со всяким, кто попадется, предпочитая пред­ставителей противоположного пола. В других видах спаривание менее анонимно. Животное встречается со своим партнером в период течки один раз в год, но вне этого периода они не встречаются. Представители иных видов выбирают себе партнера на всю жизнь для регу­лярного воспроизведения потомства. Некоторые виды лебедей, например, выбирают партнеров на всю жизнь, и если один умирает, оставшийся в живых тоскует и, как правило, остается в одиночестве до конца жизни.

Человеческие существа с их многообразными воз­можностями могут, по сути, воспроизводить любой из этих видов спаривания. Мужчина может спариваться с любой женщиной, которая проходит мимо, причем, чем более безлично это будет происходить, тем лучше. Муж-

56­

чины могут также иметь тайные любовные интриги, встречаясь с определенной женщиной только для сек­суальных целей и никогда для других. Есть также ва­рианты, при которых возможна множественность му­жей и жен, как у некоторых видов животных. Но чаще всего мужчина выбирает женщину на всю жизнь и пре­бывает с ней постоянно (или, по меньшей мере, такой порядок вещей является устойчивым мифом о монога­мии).

Критическое различие между человеком и живот­ным состоит в том, что человек – единственное животное, учитывающее дальнее родство. Расширенная семья играет свою роль на любой стадии жизни человека; у других же биологических видов имеет место прерывистость поколений - родители растят малышей, которые покидают их, находя себе партнеров среди свер­стников самостоятельно. Медведица не говорит своей дочери, за кого та должна выйти замуж, и не следит затем, как они воспитывают медвежат. Родители челове­ка четко знают возможных партнеров своих детей и помогают воспитывать внуков. Брак, таким образом, не является соединением двух людей, но представляет собой объединение двух семей, которые оказывают свое влияние и создают сложную сеть подсистем.

Когда представители вида Человек разумный, как и представители других видов, вступают в подростковый возраст, они теряют терпимость, свойственную молоде­жи в тот период, когда она еще полностью включена в сообщество взрослых.. Существует определенный период (к счастью, относительно длительный у человека) для того, чтобы особь определила свое положение относительно других особей того же вида и выбрала себе пару. У большинства видов животных те самцы, которые в течение этого критического периода не мо­гут приобрести собственную территорию, в дальнейшем получают самый низкий статус в сообществе и не приобретают самок. Они становятся периферическими

животными, которые бродят среди владений других особей. Почти никто из них уже и не пытается отвоевать статус и пространство у преуспевших, так как каждое животное на своей территории, как правило, побеждает. Эти парии обнаруживают, что самки отказываются спариваться с самцами, не завоевавшими себе статуса. Самки, которых не выбрали самцы со статусом, также становятся периферическими особями, отвергаемыми самцами и преследуемыми самками, которые получили самцов и статус. Периферические особи большинства видов не защищены, никто о них не заботится. Они - пасынки природы, и их обычно приносят в жертву хищникам, что является способом самозащиты группы. Их жизнь срав­нительно коротка, и они не воспроизводят себе подобные. У человека периферическими особями занимаются профессионалы: представители благотворительных организаций, социальные работники, психологи, психиатры. По сути, представители этих профессий являются как людьми, несущими помощь и добро, так и агентами социального контроля. С одной стороны, они пытаются помочь опустившимся получить работу, сексуального парт­нера, стать полноправным членом общества, как агенты социального контроля, они пытаются поместить аутсай­дера в закрытую организацию, чтобы он не беспокоил тех, кто завоевал себе пространство и достиг статуса. (Иногда это тоже рассматривается как помощь.)

Хотя о поведении подростков в период ухаживания нам известно гораздо меньше, чем о таком же поведе­нии других животных, мы знаем, что здесь существует фактор времени и фактор риска. Существует возраст­ной период, в течение которого молодой человек обуча­ется ухаживать, и чем продолжительнее этот процесс, тем ближе к периферии окажется юноша в структуре социальных связей. Молодой человек, которому за двад­цать и у которого нет подруги, будет аутсайдером сре­ди своих сверстников, которым процедура ухаживания знакома уже в течение нескольких лет. Дело не только

в том, что неопытный юноша не учится взаимодейство­вать с противоположным полом, но и в том, что у него не возникают соответствующие физиологические реакции. Его социальное поведение тоже неадекватно. Те, кого он выбирает для ухаживания, уже продвину­лись в этом процессе гораздо дальше, а он еще осваива­ет первые шаги.

Если бы ухаживание представляло собой рациональ­ный процесс, проблема была бы менее сложной, но это, увы, не так. Молодые люди играют свадьбу не потому, что хотят уйти из дома, а просто потому, что любят друг друга, хотят иметь детей или по многим другим причинам. Первая встреча молодых людей может при­вести к непредвиденным результатам. Особенную про­блему подростков составляет то, что они одновременно являются и членами родительской семьи, и членами подростковой группы. То, как ведет себя подросток, чтобы удовлетворительно общаться в родительской се­мье, может мешать ему приспосабливаться к группе сверстников. В сущности, это та же самая проблема, что и отнятие от груди; этот процесс не окончен, пока ребенок не окажется вне дома и не установит близкие связи с людьми вне своей семьи. Длинный период вы­ращивания человеческого детеныша скорее наводит его на мысль о том, что он никогда не покинет дом, нежели готовит его к самостоятельной жизни. Медведица посылает медвежонка на вершину дерева, а сама уходит, - родители ребенка могут и освободить его, и запутать в семейных связях навечно.

Многие подростки, ставшие периферическими осо­бями, так до конца и не освободились от своих роди­тельских семей, чтобы пройти через необходимую ста­дию выбора партнера и построения собственного гнезда.

В некоторых культурах прямо установлено право родителей выбирать партнера своему ребенку, но даже в культурах, имеющих более романтичное представле­ние о браке, ребенок не свободен в выборе брачного

партнера. По мере того как юноша начинает отделять­ся от семьи и серьезно думать о том, чтобы связать свою жизнь с определенной девушкой, родители обоих молодых людей могут стать важным фактором в про­цессе принятия решения о браке. Даже тогда, когда молодой человек выбирает невесту назло родителям, он все равно не свободен, так как его выбор не являет­ся независимым. То, что когда-то считали «невротичес­ким выбором партнера», представляет собой процесс, в котором принимает участие вся семья.

Для многих молодых людей помощь профессиональ­ного психотерапевта представляет собой церемонию по­священия. В ходе нее устанавливаются отношения со сторонним для родительской семьи человеком, который хочет помочь им достичь независимости и зрелости. Это один из способов, с помощью которых общество может помочь освободить молодого человека от жесткой организации его родительской семьи для того, чтобы он смог создать собственную семью.

Если психотерапия проходит успешно, она выталки­вает молодого человека в жизнь, где он может реализо­вать максимум своих возможностей. Если психотера­пия не удалась, человек становится периферической особью, и психотерапия усугубляет это. Чем более рез­ким является вмешательство психотерапевта, - напри­мер, если он настаивает на госпитализации или дли­тельном лечении - тем прочнее пристанет к молодому человеку ярлык «особой» личности. И это, конечно, скорее ухудшает, чем улучшает его ситуацию. Длитель­ное лечение может разносторонне нарушить нормаль­ную жизнь человека: продолжается финансовая опека родителей над ребенком, семья приучается доверять «оплаченным» отношениям вместо естественных и так далее. Длительная психотерапия создает особую категорию подростков, сосредоточенных на осознании того, что они делают, вне зависимости от того, что они 60

делают, при нем идеология объяснения своих поступков у них весьма ограничена.

По мере развития психотерапии уточнялись ее цели и совершенствовались ее техники. Самое крупное из­менение произошло тогда, когда стало понятным, что всех подростков и юношей с проблемами нельзя вылечить с помощью одного метода. Каждая личность находится в уникальном контексте, и психотерапевт должен быть достаточно гибким, чтобы приспособиться к любой ситуации. Лечение многих людей начинается тогда, когда они чувствуют, что не могут жить и работать так, как им хотелось бы, и они ставят цель, а психотерапевт должен помочь им достичь эту цель. Часто бывает так, что и психотерапевт и пациент сформулировали цель, но в ходе лечения появляется третья цель, и это происходит неожиданно для обоих.

Работающий с молодежью психотерапевт должен обладать достаточной мудростью, чтобы направлять процесс и не стремиться «приспособить» молодого че­ловека к своему восприятию жизни. Обычно молодые люди женятся и воспитывают детей, но многие пред­ставители молодого поколения, не избравшие этот путь, могут жить совершенно нормально. Если молодой че­ловек обращается к психотерапевту из-за того, что хо­чет жениться или сделать карьеру, но не может, - долг психотерапевта помочь ему в этом. Если же он выбирает другой образ жизни, то навязывать ему свой путь только потому, что таково «приемлемое» поведение – просто нереалистично. Это может блокировать весь тера­певтический процесс. К счастью, наша американская культура достаточно разнообразна, чтобы позволить людям жить не только так, как это предписывают нормыобычной семьи среднего класса, живущей в пригороде.

Если клиницист убежден в том, что цель психотера­пии - богатство и разнообразие человеческой жизни, он в большей степени будет стремиться развивать спо- 61­

собы жизни, подходящие для каждого конкретного че­ловека, а не приводить образ жизни пациента в соот­ветствие с социально приемлемым образцом. Психоте­рапевт должен осознать тот факт, что ограниченность жизни многих подростков обусловлена тем, что им не удалось выпутаться из своих семейных связей. Многие молодые люди становятся аутсайдерами потому, что разделяют молодежную культуру, находящуюся в по­исках альтернативных способов жизни; другие же ста­новятся аутсайдерами потому, что их функцией в семье является олицетворение неудачи. Они реагируют не на своих сверстников, а на то, что могло бы произойти в семье, если бы они выбрали более традиционный образ жизни. И несмотря на видимость того, что они сделали свободный выбор, на самом деле они всего лишь беспомощно реагируют на семейную ситуацию. Говорить с ними о возможности иного образа жизни - все равно, что говорить с узником о том, как он мог бы использовать свою свободу. Для психотерапевта трудность здесь состоит в том, чтобы определить природу ограничений, препятствующих тому, чтобы молодой человек начал вести более сложную и интересную жизнь. Часто это невозможно определить, не встретившись со всей семьей.

Молодые люди могут избегать вступления в брак по причинам, которые кроются внутри родительской се­мьи. Но точно так же они могут стремиться к преждев­ременному браку, пытаясь освободиться от сковы­вающих их отношений в родительской семье. Очень часто задачей психотерапевта может быть предотвра­щение такого преждевременного брака, чтобы молодой человек не переходил на следующую стадию развития, не будучи осведомленным о разнообразии способов жизни.

Подход Эриксона к решению проблем, возникающих на стадии ухаживания, описан в третьей главе.

Брак и его следствия

 

Важность церемонии брака не только для новобрач­ных, но и для всей семьи становится все более очевид­ной по мере того, как молодежь от нее отказывается. Ритуал, который может показаться молодым людям поверхностным, бывает важной пограничной чертой между стадиями. Этот ритуал может помочь каждому члену семьи сделать переход к новым отношениям друг с другом. Во многих культурах церемонии, сопутству­ющие рождению, наступлению половой зрелости, браку и смерти, являются неприкосновенными, так как считаются критическими точками стабильной жизни.

Какими бы ни бы ни отношения молодой пары до брака, брачная церемония меняет эти отношения не­предсказуемым образом. Для многих пар медовый ме­сяц и период до рождения ребенка - самая счастливая пора за всю супружескую жизнь. Для других дело обстоит совсем не так - возникают сильные стрессы, поражающие семейные узы или вызывающие психи­ческое расстройство фактически еще до начала семей­ной жизни.

Сама по себе цель некоторых браков может привести к тому, что нарушения семейной жизни начнутся с пер­вых моментов существования семьи. Например, моло­дые люди, поженившиеся главным образом потому, что не хотели больше жить дома, могут обнаружить, что раз они уже поженились, то цель брака достигнута, и основания для него исчезли. Из своей семьи они УЖЕ ушли, но у брака не было другой целии для продолжения брака надо бы найти какую-либо иную цель. Иллюзии на счет того, каким должен быть брак, часто оказываются весьма далекими от реальности.

Хотя заключение брака имеет для каждого сугубо личное значение, прежде всего оно символизирует, что молодые люди посвящают друг другу свою жизнь. В наше время легких разводов брак может быть просто

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. II семестр – срок сдачи контрольных работ до 1 апреля текущего учебного года.
2. II. МЕТОДИЧЕСКИЕ УКАЗАНИЯ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ КОНТРОЛЬНЫХ (ГРАФИЧЕСКИХ) РАБОТ
3. III. Контроль достижения целей курса
4. III. контроль достижения целей курса
5. IV. контроль достижения целей курса
6. IХ. Органы управления, контрольно-ревизионный орган и консультативно-совещательные структуры РСМ
7. V. Организация работы контрольного органа.
8. V. Ответственность и контроль
9. V. Представление и проверка контрольной работы
10. Автоклавы для обеспечения безопасной работы снабжаются, также как и сосуды, работающие под давление, предохранительной и запорной арматурой, контрольно-измерительными приборами.
11. Административно-контрольный механизм управления природопользованием
12. Административно-общественный контроль