Астенические и психастенические психопаты

Краткая клиническая часть194

Клинически общее в этих двух психопатических формах — конституциональный астенический характерологический конфликт, состоящий в борьбе чувства неполноценности с ранимым самолюбием. У психастеника, отличающегося от астеника «второсигнальностью», деперсонализационностью (блеклостью чувственности с некоторой дезориентацией в своих чувствах, с преобладанием тревожного размышления, анализа над чувственностью при «жухлой», блеклой «подкорке»), конфликт этот наполнен нравственно-этическими и ипохондрическими тревожными патологическими сомнениями, сплетающимися в тягостный самоанализ-самокопание с самообвинениями или с ужасом грядущей беспомощности-безысходности в связи с той страшной болезнью, которую он у себя подозревает. Изначальная аморфная психопатическая тревожность, соприкасаясь с жизнью, конкретизируется вследствие психастенически-реалистического и достаточно обстоятельного образа мышления в патологические тревожные сомнения определенного уже содержания. Их сравнительно нетрудно (во всяком случае на время) психотерапевтически разрешать трезвой информацией, смягчая таким образом их тревожный корень.

Защитно-приспособительное существо психастенической структуры состоит в том, что психастеник, отличаясь деперсонализационной непрактичностью в широком смысле, взамен и по причине этого склонен к тревожно-аналитическому размышлению, совестливо-нравственным исканиям. Именно по этой дороге в духе научного разъяснения и духовно-творческого самовыражения его и следует клинико-психотерапевтически подталкивать. Терапией творческим самовыражением психастеника следует утвердить в своей «силе слабости», полезности обществу, помочь ему приобрести уверенное знание собственных духовных богатств. Психастеник с его блеклой чувственностью не есть «эмоциональный сухарь» (как некоторые считают). Он несет в себе лирически-духовную, нравственно-мыслительную, внешне скромную, но внутренне богатую эмоциональную жизнь без пряно-чувственных красок. Психастеник вследствие конституциональной «жухлости подкорки» двигательно неловок и глуховат к чувственным подробностям, т. е. к непосредственному и детально-гурманистическому соприкосновению органов чувств с желанным объектом.

Если чувственный психопатический юноша (истерический психопат или циклоид) готов простаивать в очереди часы за первой клубникой (чтобы вкусить эту прелесть, опьяниться «бунинскими» ощущениями), готов упорно преследовать женщину, чтобы в конце концов торжествовать любовную победу во всех чувственных подробностях, то психастенический юноша (готовый тратить время на поиски книги, способствующей его тревожно-нравственным размышлениям) «сбрасывает» свой влеченческий голод «валовым образом», по выражению И.П. Павлова (см. Бурно М.Е., 1974), т. е. в данном случае довольствуется скромным хлебом и нередко предается онанизму. При всем этом он способен к подробной духовной нежности в близких отношениях с любимой.

Психастеническая женщина, по той же причине способная в острые секунды интимной близости вспоминать мелочные хозяйственные заботы, тем не менее не бывает фригидной. Все это — не дефект, а конституциональная психастеническая особенность. У психастеника взамен опьянения чувственностью есть свои духовно-интеллектуальные наслаждения, и остается, познавая себя, быть самим собой, принять себя и научиться уважать свое. Астенический психопат не несет в себе «второсигнальности» (склонность к въедливому самоанализу при «жухлой» чувственности). Астенический конфликт здесь не так сложен и нередко стихийно-примитивно гасится алкоголизацией. Духовно-ограниченных астенических психопатов автору приходилось гораздо чаще встречать в алкогольной клинике и амбулатории.

Есть, однако, немало лирически-тонких, нежных, по-своему эмоционально-сложных астенических психопатов, «главными чертами которых являются чрезмерная впечатлительность, с одной стороны, и резко выраженное чувство собственной недостаточности — с другой»195. Они отличаются от психастеников именно чрезмерной чувствительностью до «мимозоподобности» (П.Б.Ганнушкин), большей чувственной живостью, но и меньшей духовной умудренностью. Глубоко мучаясь неуверенностью, сенситивностью-впечатлительностью, острой раздражительной слабостью, трудностями общения с людьми, но не застревая психастенически-подробно на интеллектуальных нравственно-этических и ипохондрических переживаниях, они нуждаются в такой же подробно-серьезной Терапии творческим самовыражением, как и психастеники, однако с некоторыми своими нюансами196.

Особенности соматической конституции психастеника — астено-диспластическое телосложение с вегетативными дисфункциями, с особенной склонностью (во второй половине жизни) к остеохондрозу позвоночника, геморрою, а в тяжелых условиях жизни — к туберкулезу легких. Астенические психопаты нередко отличаются жилисто-лептосомным телосложением с вегетативными дисфункциями, склонностью к уже указанным выше соматическим расстройствам, а также к аллергическим заболеваниям.

Особенности терапии

1. Именно здесь в силу вдумчиво-аналитического психастенического склада и тревожно-астенической сенситивности-неуверенности важно как можно подробнее с помощью научной, научно-популярной и художественной литературы познать себя и иные характеры. Без этого (особенно психастенику) трудно избавиться от тревожных сомнений в том, не болен ли душевно, выяснить свою «силу слабости». И астенику, и психастенику, как правило, плохо понимающим людей вследствие слабости интуитивно-практического проникновения в характеры (Бурно М.Е., 1977), необходимо внимательное изучение типологии личностей. В отличие от других дефензивных пациентов психастеник, сложный астеник, как правило, способны только с помощью основательных знаний, научного изучения себя и других постичь свое сильное и истинно слабое, научиться серьезно уважать свое характерологическое. И тогда уже они не стремятся «перекраивать», «ломать», например аутогенной тренировкой, свою индивидуальность, не завидуют практично-уверенным, «агрессивным» субъектам.

Если астеник подходит к медицински-просветительным и психологически-типологическим занятиям с лирической художественностью, то психастеник — с присущей ему врожденной основательностью-научностью (независимо от его профессии). Эти особенности важно учитывать в психотерапевтическом процессе, занимаясь с психастеником более «научно», обстоятельно. Например, в беседах о неважной психастенической памяти важно подчеркнуть, что речь здесь идет о таковой механической памяти. И несообразительность психастеника тоже «механическая». Психастеник как раз соображает глубоко, но медленно (потому и трудно ему порой следить за длинной цепью философских рассуждений). Автор работал с пациентами в духе своей статьи об особенностях психастенического ума (Бурно М.Е., 1976), опираясь на автобиографию Дарвина. Вместе с уже опытными пациентами, состояние которых основательно улучшилось, важно показать «новенькому», что плохая или средняя механическая память психастеника «очищает» от многого ненужно-банального, не позволяет механически схватывать трафареты мышления, выражений, побуждая мыслить и говорить по-своему, открывать то, о чем многопомнящие слишком крепко помнили, что открыть это невозможно. Уместно здесь познакомить пациентов с впечатлением Куприна об особенностях памяти Чехова197. О силе слабой механической памяти читаем также у В. Катаева: «Хорошая память — фотография. Плохая — живопись»198. В беседах с психастеником приходится порой уходить в дифференциально-диагностические детали (соматические, психопатологические), чтобы пациент не мучился тревожной неопределенностью по поводу своего диагноза, не подозревал, что врач утешает-обманывает его.

2. В процессе Терапии творческим самовыражением астеник и психастеник в отличие, например, от дефензивного шизоида должны постоянно, каждодневно осознавать свою существенную полезность людям (поначалу хоть нескольким) своим творчеством, а затем по мере духовного и практического совершенствования — и свою истинную общественную полезность.

3. На базе отмеченного выше следует учить астеника, психастеника (понимающих теперь гораздо лучше себя, других людей, свою силу, свои ценности) не свойственной им, но необходимой в жизни, для них самих важной (чтоб потом не терзал себя) практической расторопности: заставить себя подойти на улице к человеку, которому как будто бы плохо, предложить помощь.

4. В работе с психастениками молодого возраста чаще, чем с другими пациентами, приходилось в подробностях размышлять о грядущей для всех смерти: тревожно-трудно было им, смолоду по натуре своей принимающим все слишком всерьез, спокойно согласиться с древним мудрецом в том, что никто не останется без своей смерти. Таким пациентам, а также дефензивным циклоидам, стойко внутренне охваченным свежим страхом неизбежной в далеком будущем смерти, можно сказать, что, в сущности, смерть — это то, что с нами уже было до нашего рождения, до нашего начала, т. е. это небытие уже было и, значит, оно не так страшно. И то, что мы благодаря всем случайностям родились такими, какие есть, гораздо удивительнее того, что когда-то умрем.

5. Духовное дозревание, обогащение астенических психопатов в процессе Терапии творческим самовыражением нередко смягчают, делают более редкими взрывы истощающейся раздражительности.

6. Психастеникам полезно оживлять, возбуждать свою «жухлую» чувственность общением с чувственным искусством (проза И. Бунина, В. Козина199, фламандская живопись и т. п.), «тонкими» кушаньями (с внимательным отношением в это время к своим вкусовым ощущениям). Нарядная, элегантная одежда (например, светлый костюм) нередко поднимает, освежает настроение психастеника (хотя особенно выразителен этот эффект в циклоидных случаях).

7. Гипноз симптоматически смягчает астеническую и психастеническую тревожную напряженность. Обычная здесь гипнотическая картина — чувство собственной измененности (в смысле спокойного, с мягким душевным онемением отношения к тревожным до сеанса моментам жизни) с достаточно отчетливым осмыслением происходящего (деперсонализационный гипноз). В некоторых случаях, если пациент со страхом публичных выступлений, которому необходимо вскоре выступить перед аудиторией, приходит за «скорой помощью», приходится подвергнуть его более частой, например, ежедневной (в течение нескольких дней), гипнотизации, чтобы симптоматически-стойко оживить защитно-деперсонализационные механизмы на время выступления.

8. Аутогенная тренировка (и при упорных занятиях) обычно не становится здесь таким верным личным оружием, как, например, у дефензивных циклоидов, но иногда все же как будто бы дает возможность на время смягчить тревогу, особенно при занятиях лежа.

9. Лекарства — лишь изредка, по необходимости. Нередко деперсонализационно смягчает астеников и психастеников диазепам (седуксен, реланиум). Сиднокарб обычно снимает на время истощаемость. Тонизаторы природного происхождения200 весьма нравятся многим астеникам и психастеникам тем, что они «не химия», и потому действие их нередко усиливается такой психотерапевтической симпатией.

10. Всем дефензивным психопатам, но психастенику (вследствие его несобранности) в особенности, следует заботиться о режиме и разумном питании (в частности, предупреждающем запоры). Убедительно-внятно действуют на пациентов беседы на подобные темы в группе с живыми примерами товарищей.

Итак, астенический характерологический конфликт, свойственный всем дефензивным пациентам, у психастеника преломлен через деперсонализационность- «второсигнальность» и сказывается прежде всего тревожными интеллектуально-аналитическими переживаниями-сомнениями с чувством вины или грозного соматического неблагополучия. Конституциональное отсутствие чувственного полнокровия «уводит» психастеника от непосредственной радости бытия. У мимозоподобно-го астенического психопата при той же тормозимости, инертности, склонности к конституциональной тревоге нет этой деперсонализационности-«второсигнальности», и астенический характерологический конфликт выражается прежде всего в болезненной неуверенности, сенситивности-ранимости, чувстве собственной недостаточности-несостоятельности с быстро истощающимися раздражительными вспышками. Указанные клинические отличия обусловливают и особенности терапии (индивидуально и в группе) этих глубинно-родственных и все же различных психопатических расстройств. Психастенику — больше подробной научно-лечебной информации и всякого чувственного оживления (записывать в книжку сверкающие или тлеющие «под носом» краски жизни и т. п.). Астеническому психопату — больше утверждающей его в жизни психотерапевтической доброты, заботы, возвышающей душу терапевтически-художественной эмоции. Попытаюсь показать это на примере двух случаев.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒