Терапия проникновенно-творческим погружением в прошлое

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 45Следующая ⇒

Это есть терапевтические поиски — выяснение своей общественно полезной индивидуальности, прикасаясь каким-то образом к своему прошлому, прошлому своего народа, Земли и Вселенной. Все это, так понятное обычно зрелым и пожилым людям, созвучно нередко дефензивным пациентам уже в юности. Пациенты сами давно побудили автора к врачебным воздействиям такого рода. В их рассказах, очерках нередко звучала одухотворенно-целебная тяга к местам детства, могилам предков, к поискам всего, что осталось от предков, чтобы по письмам, вещам восстановить их духовную жизнь, ощутить родственные корни и крепче чувствовать себя в сложной для них жизни. Выяснилось, что у некоторых пациентов дома в заветных коробках сосредоточены целые «музеи детства» в виде детских своих игрушек, ученической ручки с заржавленным пером, которой писал в первом классе, и т. п. Пациенты путешествовали к местам детства, расспрашивали людей, знавших их прадедов, о характерах предков, и это оживляло их, смягчало тревожную напряженность.

Некоторые «механизмы» методики

1. «Возвращаясь» в детство в своих сокровенных воспоминаниях-переживаниях, пациент чувствует свою, может быть, еще не так придавленную патологическими трудностями эмоциональную особенность, возвращается к себе через такие знакомые, родные «ароматы» сравнительно беззаботного детства.

2. Воспоминания детства как бы «разогревают», оживляют те «эмоционально-подкорковые» области, которые составляли некогда биологическое существо детского характера, подобно тому как сомнамбулический гипноз, также «возвращая в детство», оживляет рефлекс Бабинского. В пациенте (хотя бы слегка) оживает способность видеть мир чувственнее, образнее.

3. Погружение в личное прошлое смягчает патологическое тревожное ощущение того, что прошлого будто бы не было, не было никогда ничего хорошего и, значит, никогда не будет. Один из молодых пациентов А.А. Бурно (дефензивный малопрогредиентно-шизофренический случай) сообщил в группе, что ему легче, когда рассматривает свои фотографические портреты разных времен. Товарищи посмеялись над ним, но тут же с помощью врача выяснилось, что юноша вспоминает себя в разных прежних возрастах, и таким образом восстанавливается ощущение прошлой прожитой жизни, тогда как в тягостных эндогенных расстройствах настроения «забывается» прошлое и все хорошее в прошлом, потому кажется, что ничего хорошего никогда не было и уже не будет.

4. Духовно-проникновенно изучая то, что осталось от умерших родителей, предков (письма, фотографии, одежда), пациент обнаруживает моменты своего сходства с этими людьми, от которых произошел, и становится целебно яснее себе. Например, видит дедовское в своем рассказе, рисунке. Выясняется с помощью старинной фотографии, что руки пациента похожи на бабушкины и т. д.

5. Терапевтически погружаться в прошлое возможно и глубже. Дефензивному пациенту тяжко, когда теряет отчетливое чувство своего «я» и вместе с ним ощутимую связь с другими людьми, коллективом, обществом, человечеством, не чувствует себя живым, конкретным листом громадного дерева, у которого уже было и еще будет множество листьев. Погружение в далекое прошлое помогает восстановить связь с прошлыми поколениями, человечеством, в котором как бы «растворяешься », но от этого только отчетливее чувствуешь свою индивидуальность. Пациент С., 49 лет, сказал (09.02.1984 г.): «Сегодняшние люди и я, оказывается, имеем общих предков, общие корни. Значит, сегодняшние люди уже не такие чужие мне, и я не так уж одинок, я близок им, и они близки мне. Наконец, люди, жившие до меня, мои предки, тоже болели — и вот уже крепче под ногами почва». В романе Пристли «Дженни Вильерс» режиссер, в трудный для него час погружаясь в повторяющуюся сегодня живую историю одного из театров, обретает яркое чувство своей социально-полезной нужности, причастности к вечному театральному делу, и это дает силы работать, действовать.

Вот случай терапевтического одухотворенного погружения в прошлое своей страны, тесно связанное с судьбой пациента. Автор послал 7 лет назад пациенту С, 49 лет, снимок, сделанный в Пятигорске во дворе лермонтовского дома с надписью: «Этот старый клен видел Лермонтов». Фотография подействовала на С. в том отношении, что он стал исторически размышлять о старых кленах возле Петровского госпиталя в Лефортово, мимо которых много раз проходил к себе домой. Раздумывал теперь, какие люди, в какие давние времена могли их видеть, к ним прикасаться. Сам трогал клены, ощущая с душевным оживлением связь свою с давними временами, причастность к истории людей, домов, природы.

Отрывок из письма пациента С. (08.03.1983 г.) по этому поводу: «Да, Ваш снимок лермонтовского клена иначе заставил меня взглянуть на клены у госпиталя. Прежде я думал, что они посажены сравнительно недавно, но теперь получилось, что они, быть может, не моложе самого госпиталя. Сейчас я вижу их из окна застрявшего трамвая. Я опаздываю на работу и нервничаю до тошноты. Этим делу не поможешь. Не лучше ли представить себе, что происходило за этими толстыми стенами во времена Петра I?.. Тогда операции делали без наркоза... Пушкин интересовался деятельностью Петра и потому, наверняка, приезжал сюда, причем не раз... Быть может, он смотрел на эти самые клены и думал, что они видели Петра, так же как я теперь смотрю на них и знаю, что они видели Пушкина... Клен, покрытый свежей листвой, не кажется старым, то есть Пушкин жил не так уж и давно. И он сознавал свою роль в жизни, назначение. А я? Нет. Но оно, наверняка, не в том, чтобы нервничать в застрявшем трамвае. Да я уже и не нервничаю. Почему? Надо это все серьезно обдумать, а пока запомнить: клены — госпиталь — Петр I — Пушкин — роль в жизни... »

6. Когда пациенты в группе смотрят на слайдах скелеты динозавров, древних черепах, окаменелости рыб, папоротников, бабочек, муравьев, живших десятки миллионов лет назад (еще без человека), когда эти окаменелости (например, лист березы) так похожи на сегодняшнее живущее рядом, когда мы вспоминаем, что наши собственные жизни связаны с этими древними жизнями, у пациентов нередко возникает уверенное, спокойное чувство глубокой связи с природой, и крепче становится под ногами земля.

7. Когда пациенты изучают происхождение Земли, те времена, когда еще не было Земли, чувствуют причастность свою и к неживой вечной природе, без которой не было бы их, которую сейчас в волшебных частицах несут в себе, то у многих из них усиливается терапевтическое чувство своей материальной вечности, неслучайности в мире: какие-то частицы меня были, когда еще не было человечества, и какие-то частицы меня будут, когда человечества не станет.

Практические советы

1. Предложить пациенту создать свой «музей детства» из уцелевших предметов (в сундучке, коробке), а с другими предметами детства (вышитая подушка, коврик, старый буфет, ложечка, чашка детства и т. п.) постоянно одухотворенно общаться в доме, оживляя так в душе детство — основу индивидуальности. Е.Ю. Будницкая в рассказе «Старое зеркало» (1981) описывает, как увидела старинное зеркальце из дома старой подруги, «нежный привет из нашего детства, так чудесно причастный к нему», и как это духовно оживляюще на нее подействовало.

«Это было небольшое зеркало, необычное, круглое, с овального ручкой. Необычность его была в тончайшем кожаном обрамлении. Кожа старая, сильно потертая, но так дивно пахнущая чем-то нежным, забытым. Кожаные плетения складывались в узоры из листьев и веток, а на обратной стороне была вытеснена головка русалки с тяжелым узлом волос, хвост ее был ручкой зеркала. Само маленькое зеркальное пространство было уже так старо, все в мелких паутинных трещинках и как будто присыпанное мукой, что, казалось, смотреться в него было бесполезно, но я поднесла зеркало к лицу. Мне показалось, что-то новое появилось в лице. Это была я, но вроде бы и не я. Лицо было моложе, тон лица нежно смуглый, исчезли морщины у глаз, и глаза казались глубже и больше. Удивленно и радостно глядела я на себя». Вспомнилась комната в квартире подруги, где они играли в детстве, «хрустальная, похожая на маленький гробик коробочка, набитая всякой старинной мелкой дребеденью — обломки брошек с портретами дам в париках, шпильки самых причудливых форм, булавки для шляп с перламутровыми головками. Нам не позволялось растаскивать это по комнате, но бабушка подруги разрешала мне рыться в этой коробке. Иногда я спрашивала ее об этих вещах. Она отвечала неохотно, и мне приходилось самой придумывать разные истории про эти безделушки. Но самым чудесным на столике было вот это кожаное зеркальце. Нам всегда оно казалось волшебным».

2.Собирать свою родословную. В альбоме или в папке на плотных листах записывать известное, услышанное о дедах и прадедах под их сохранившимися фотографиями, фотографиями тех мест, где они жили (деревня, лес, поле, дом и т. д.). Путешествия с фотоаппаратом и записной книжкой по местам своих родителей, дедов, прадедов, чтобы яснее, духовнее чувствовать себя через свой род.

Пациентка И.², 47 лет, пишет в одном из этюдов (1981): «В который уж раз это солнце разбудило меня и осветило лица моих недавно живых, духовно всегда живущих во мне бабушки и деда. С ними я долго жила вместе. А теперь я смотрю на их фотографии. Они давние, сделанные на Нижегородской ярмарке еще до революции. Сделанные фундаментально, как все, оставленное ими. На толстый картон мышиного цвета с эмблемами, печатями, бабочками и подсолнухами наклеена фотография, на которой легко читается даже рисунок напольного ковра, даже резьба кресла. На фотографии мой любимый дед и моя любимая бабка». Позднее в этюде «Откровение» (1982) И. рассказывает, как «что-то захлестнуло» ее, «повлекло на Волгу, в село, которое некогда, по рассказам бабушки, утопало в яблоневых садах и колокольном звоне. Невыносимо захотелось вдруг почувствовать под ногами землю предков». Там, в селе, глянув на простой, «крепко сколоченный кирпичный дом» бабкипо отцу, она вдруг «остановилась, пораженная единственным в своем роде изящным строением, тоже двухэтажным, но бревенчатым, некрашенным, с террасочками, навесами». «Оказалось, что здесь жили мои родственники по матери. Тогда-то и всплыли в памяти оставленные в фотографиях наряды моей бабки по отцу — добротные, дорогие, без выдумки и одежды бабки по матери — изящные, даже изысканные, выполненные с огромной фантазией. Так вот откуда страсть маминого брата к архитектуре и продолжение этого архитектурного в его детях и внуках, непреодолимость моего желания стать модельером и желание моей дочери моделировать костюмы!.. И тогда я поняла, что мирская суета не в силе отнять то, что предначертано природой, но может сделать путь к предначертанному неоправданно долгим».

Побудить дефензивных пациентов к составлению своих родословных может чтение сочинений писателей и ученых о своих близких и предках[152].

3. Изучать и описывать историю родного села, города, своей улицы. Обдумывать свою личную историю в связи с историей родных мест, страны, планеты, галактик. Например, сопоставить вид с рябиной и троллейбусной остановкой за окном с описанием рождения Земли из книги академика Обручева[153].

4. Погружаться в далекую историю человечества, историю своей страны, своего народа, других стран. Проникаться целебным ощущением неразрывной связи с людьми прошлого (своими предками и предками других народов), изучая, переживая их духовную жизнь, сохраненную, сгущенную в обычаях, обрядах, песнях, сказках, былинах, в искусстве и литературе давних времен, народных художественных промыслах, исторической живописи и прозе. Пациенты изучают научную историческую литературу, посещают музеи и т. д. Например, В.П. Кир-дан во вступительной статье к книге А.Н. Афанасьева[154] отмечает, что эта книга о бытовом поведении, обычаях, преданиях, верованиях славян служит сегодняшнему дню, помогая нам лучше понять, увидеть себя через свое прошлое. «Приведем хотя бы один простой пример. Провожая кого-нибудь в дорогу, мы машем ему рукой. Что означает этот жест? Нередко от него уже отказываются как от бессмысленного. Но ведь прежде, да иногда и сейчас, махали не рукой, а платком, и означало это, что провожающие желают путнику удачи, ровной и гладкой, как полотно, дороги. Ср.: полотно — плат — платок» (с. 5-6).

Через обычаи, обряды (содержащие в себе в отточенном виде «надхарактерологическую», т. е. присущую разным характерам, душевную особенность народа) пациенты сильнее, целебнее ощущают, познают свои единые корни с предками и оттого еще сильнее чувствуют связь друг с другом. Обычаи, сказки, все, в чем народ выражает свою душу, проясняют, подчеркивают национально-психологические особенности. Осознанная, основанная на знании национальных особенностей любовь к своему народу, отмечает Д.С. Лихачев, несоединима с ненавистью к другим, порождает уважение к другому нравственно особенному, интернациональные переживания[155].

5. Изучение истории своего языка. Чтение о законах строения и жизни языка помогает дефензивным пациентам уточнять таким образом свою индивидуальность (утверждаясь в ней). Например, изучение древнерусского языка как поиск себя в духовной неповторимости предков. Когда читаем у Л. Успенского, что «картинка», изображавшая голову быка в ярме, сначала передавала понятие «алеф» — телец, а затем стала выражать первый звук этого слова — «а» [т. е. древнефиникийский иероглиф «алеф» превращается в греческую букву «альфа» (α )[156]], то в этом уже ощущается духовный мотив подобных лечебных занятий. Пациенты рассказывают, что со знанием происхождения слов, букв ощущают «духовное полнокровие» своего языка, более живого, «вкусного», когда, говоря и читая, представляешь, например, быка в ярме.

6. Собирать сведения о революционных событиях, гражданской войне, например, в том месте, где живешь, изучать историю войны с немецко-фашистскими захватчиками, в том числе в родных или знакомых местах. Читать книги, письма тех времен, смотреть старые фотографии, расспрашивать живых очевидцев, записывая в книжку то, что могло бы пропасть.

7. Спасать достопримечательности своего города, улицы, села ради духовного обогащения себя и других повседневной связью с историей места.

8. Изучение, приготовление старинных кушаний, напитков. Изучение истории продуктов и блюд в разных странах и оживление, уточнение индивидуальности пациента с этой стороны жизни. Особенно благотворно действует это на дефензивных циклоидов, а они приготовленными кушаньями, гурманистическими восхищениями, рассказами нередко заражают всю группу. Когда пациенты знают поэтические подробности о продуктах, кушаньях, самая скромная еда (например, натертая морковь) может превратиться в одухотворенное пиршество. Уместно почитать вслух в группе в связи с этим, например, как А. Франс пишет о Рабле: «Как-то, во время своих научных занятий, он обратил внимание на маленькую рыбку и принял ее за garum — род анчоуса, служивший древним весьма изысканной закуской. Произведя различные опыты и восстановив старинный рецепт ее засола, Рабле в восторге от своего открытия написал на этот случай латинские стихи и вместе с банкой garum отослал Доле»[157].

Можно часть группового занятия посвятить, например, картофелю. Слайд цветущего картофеля на экране. Вспомнить, что родом картофель из Америки, как попал к нам, что содержит в себе полезного. Подобные разговоры-дискуссии обнаруживают, уточняют отношение разных пациентов к разным кушаньям, продуктам, помогают полнее (и с этой стороны тоже) изучить свою особенность.

9. Попытки с душой проникнуться древнейшими способами оздоровления (например, русской баней, играми наших предков).

10. Все это следует естественно-живо практиковать в группе и без предварительных врачебных «теоретических» объяснений: небольшие доклады пациентов по теме, слайды исторических картин, гурманистических картин фламандских мастеров, старинные кушанья на столе, кто-то надевает с любовью сделанную им древнерусскую одежду, пение песен прежних времен, слушание старинной музыки, например лютневой, глядя одновременно на картину Караваджо «Лютнист» (1595) и представляя, как звучало это в душе человека из XVI в. и т. д.

11. От подобных целебных способов духовного, общественно полезного «привязывания» себя к жизни через проникновенно-творческое погружение в прошлое идут незаметные переходы к другим методикам терапии творчеством. Например, исследование-описание растений на Куликовом поле как ботаническое занятие и одновременно изучение истории сражения или подготовка к работе над историческим рассказом. Или фотографирование старинных зданий с попытками снять так, чтобы в кадр не попал ни один современный предмет (электрический провод, автомобиль), с составлением к этим фотографиям эссе о старинной архитектуре.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒