Индивидуальные встречи с пациентами

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 45Следующая ⇒

Эти встречи необходимы в течение всего курса лечения, но со временем становятся все более редкими, как и домашняя переписка с врачом. Такие встречи дают возможность врачу войти в мир больного, историю жизни и болезни, узнать об его интимных переживаниях, уточнить вместе, в чем существенное улучшение состояния, поговорить о том, о чем можно поговорить только наедине в спокойной уютной обстановке кабинета. В эти встречи намечается, составляется вместе с пациентом индивидуальный план терапевтической работы (что читать, смотреть в музеях, как творчески самовыражаться), проверяется выполнение этого плана. Индивидуальный план лечебной работы пациента основывается на сформулированных этапах[170], задачах Терапии творческим самовыражением.

Работа с открытыми группами в амбулатории

Организация этой работы и отличие настоящих клинических групп от психологических (тренинговых) отчетливо намечены ранее.

Некоторые терапевтические «механизмы» в клинической группе творческого самовыражения

1. Сам факт ухода из группы пациента со стойким выразительным улучшением (уже не говоря о его «прощальном» рассказе о том, каким был, какими душевными свойствами, расстройствами мучился и каким стал), несомненно, целебен, особенно для «новеньких».

2. Чаепитие в немедицински-уютной психотерапевтической гостиной существенно располагает к теплому общению. Оно есть, в частности, способ первого знакомства с «новеньким» (какая чашка ему нравится? какой чай? и т. д.).

3. Творческое самовыражение в группе дает возможность наглядно увидеть себя, свой характер, свои духовные ценности, свое творчество в сравнении со всем этим у товарищей по группе. Возникает здесь также у пациента бесценная возможность убедиться в искреннем интересе и уважении товарищей к его особенному, личностному и понять, принять иной (но тоже по-своему нравственный) образ переживания и поведения.

4. Родившаяся в процессе этих групповых занятий дружба между некоторыми пациентами, основанная на серьезном взаимопонимании, может воздействовать глубинно целебно и пожизненно.

Практические советы

1. Темы групповых встреч разнообразны. Им несть числа. Многие из них «рассыпаны » в описаниях методик терапии творчеством. Практически любую тему, любой разговор (о сравнении картины Шишкина и картины Нестерова, о гладиолусе и ромашке и т. д.) можно повернуть, осмыслить в духе целей и задач терапии творческим самовыражением. Важно здесь постоянно выяснять себя, свою духовную индивидуальность среди иных людей с иной манерой творчества, чтобы по-своему, творчески жить, работать с осознанным чувством общественной полезности.

Вот некоторые ведущие, повторяющиеся в разных планах и деталях темы групповых занятий творческим самовыражением:

а) о различных «нервных» расстройствах, о том, как они обнаруживаются в творчестве, о том, как жить, что делать, чтобы по возможности смягчить, снять эти расстройства, о том, как возможно претворить их в полезное дело, в творчество;

б) о человеческих характерах и как характер человека обнаруживается в жизни — в общении с людьми, в искусстве, к каким располагает делам и т. д.;

в) о творчестве (в широком смысле) и его целебной силе;

г) о природе и о том, как люди разных характеров воспринимают природу (в том числе разные художники);

д) о связи прошлого, настоящего и будущего в переживаниях человека;

е) о патриотизме, интернационализме, подвиге и о том, как сказываются в этом нравственно-характерологические особенности.

Каждая из этих ведущих, общих тем может дробиться на конкретные, частные темы. Например, занятие посвящено изучению психастенических особенностей, автобиографии Дарвина, обсуждению чеховского рассказа, содержанию рыбок в аквариуме, комнатным цветам, собакам, изучению овощей, их истории, полезности и т. д. Все это — чтобы ярче, чувственнее, осмысленнее «привязываться» к жизни, выяснять свое, творческое отношение к вещам, людям, событиям, для активного участия в общественно полезных делах. Занятия с темой подвига, патриотизма могут быть глубоко целебно-волнующими. Так, автор приносил на групповые вечера из домашней библиотеки скромные брошюры, выпущенные во время Великой Отечественной войны, притом в самые тревожные месяцы. Из брошюры К. Осипова[171] читал вслух, например, о пугающей врагов храбрости, с которой дрались русские с пруссаками в XVIII в. (описание очевидца событий А.Т. Болотова). Пациентов особенно вдохновили и поразили слова «взятие Берлина» на обложке этой брошюры, подписанной к печати 19 августа 1941 г. Из другой брошюры172 читал «Вересковый мед» Стивенсона. Карманную проникновенную брошюру докторов биологии Г.А. Васильева и П.А. Генкеля «Чем прокормиться в исключительных условиях»173 пришлось прочесть на группе всю. Это были одухотворенные вечера, во время которых мы пытались духовно сблизиться с людьми, писавшими и читавшими в те военные годы эти брошюры. Важно было подержать брошюры в руках, погладить пожелтевшую бумагу военных лет. Представляли солдат после боя в лесу с этими брошюрами. Представляли, как школьники той поры слушали и обсуждали на уроке «Вересковый мед». Одновременно рассматривали ветку вереска в гербарии. Обсуждая указанное выше героическое описание А.Т. Болотова, вспоминали, что это тот самый человек, который подробно писал уже в XVIII в. о лечении общением с природой (см. с. 25-26). Когда читали, как готовить студень из лишайников, о том, что можно есть корни лопуха, то смотрели слайды этих растений. Таким живым образом военные, патриотические темы сплетаются со многими другими темами, со всей историей человечества и природы. Таким образом указанные шесть ведущих тем, проникающих друг в друга, могут выполняться в течение многих амбулаторных лет бесчисленно-разнообразными, но непременно нравственно-творческими средствами.

2. Конкретные темы занятий следует планировать на несколько месяцев вперед, чтобы у пациентов было время подготовиться к докладам (о писателе, ученом, о каком-то растении и т. д.), написать рассказ на заданную тему, подготовить сообщение о своей профессии, подобрать музыку к слайдам товарища и т. д.

3. Если были запланированы какие-то доклады (главный и запасной) с их обсуждением, а докладчики не пришли, можно легко выйти из положения. Например, помолчать немного за чаем с печеньями, а потом потихоньку, неназойливо пустить в ход конкретные методики терапии творчеством. Пусть идут на экран цветные и черно-белые слайды (пейзажи, цветы, животные, жанровые сцены и т. д.), сделанные пациентами, врачом, психотерапевтической медицинской сестрой. Или это покупные слайды (драгоценные камни, картины художников). Пусть кто-нибудь из пациентов расскажет интересный случай из своей жизни. Можно прочесть вслух известное стихотворение. Кто-то принес любимую пластинку и т. д., т. е. важно сделать какой-то «запал», а это проще всего.

Главное же — терапевтически направляемое психотерапевтом коллективное обсуждение поставленной проблемы, творческого произведения и т. д. Члены группы высказываются по очереди, сообщая, насколько им это близко, что они об этом думают, познавая таким образом себя и других, свою в конечном счете творческую жизненную дорогу.

4. Многие пациенты, рассматривая слайды друг друга на экране, отмечали, что впервые прочувствовали-убедились, что художественная фотография — самостоятельный вид изобразительного искусства (как и живопись). Этому способствовало то, что постоянно спрашивал их: кто мог такое сфотографировать? в каком примерно возрасте этот человек? мужчина или женщина? душевные свойства? Наконец, кто же это из нас? В живой терапевтически-творческой работе один вид творчества возбуждается, заостряется другим (например, художественная фотография стихотворчеством и т. д.).

5. Важно именно в живых групповых беседах изучить-прочувствовать диалектику характеров. Если обсуждать не наглых, безнравственных людей, а, например, нас в группе, то нелепо полагать, что этот плох, а этот хорош. У каждого свои слабости, порой смешные, и свои сильные стороны. «Для каждого свое» («каждому свое»), как часто мы повторяем, в духовно-нравственном смысле, а не в том цинически-зверском духе, как поставили эти слова фашисты на воротах Бухенвальда. Изучи свое сильное, незаурядное, самобытное, работай, живи им, укоризненно улыбаясь своим слабостям, стараясь как можно естественнее их поправить, по возможности изжить. Будь снисходителен к сравнительно безобидным слабостям других и не забывай, что в слабом, как правило, есть какая-то своя сила, помоги ее открыть. Но не будь снисходителен к откровенной безнравственности, жестокой наглости.

6. Легче всего сказать: займитесь тем-то или тем-то, увлечетесь, обретете себя в творчестве и все будет хорошо. Так, видимо, и советовали врачи больным еще сотни лет назад. Но во многих дефензивных случаях подобные советы не только не действуют, но даже вызывают сопротивление, угрюмое возражение («я не писатель, не художник»). Все здесь надо совершать неназойливо-исподволь: например, попросить пациента для начала принести в амбулаторию свою чашку для чая — свою, близкую душе своей формой, картинкой — и обсудить вместе эту чашку в сравнении с чашками других пациентов, врача, медицинской сестры. Со временем необходимо в дружном совместном поиске своей индивидуальности творчески пробовать себя во всем, даже там, к чему, казалось бы, не лежит душа. Коллекции марок, камней, рассказы, слайды, рисунки пациентов, врача, медицинской сестры и подобные другие как будто бы пустяки — вот чем переговариваются между собой члены этой лечебной группы, уточняя свою дорогу к людям, свои способы осознанно-нравственного созидания.

Пациент С., 49 лет, убедительно-тонко рассказывающий сейчас врачам-курсантам о серьезном действии на него Терапии творческим самовыражением (прежде ни лекарства, ни традиционные психотерапевтические приемы существенно не помогали), по дороге к стойкому улучшению испытывал заметное собственное сопротивление творчеству. Поначалу сидение за чаем при свечах тревожно напрягало его, напоминая ужин при коптилке в военное время. Какие-то слайды. Природа. Бестолковый разговор. Отсутствие привычных четких врачебных предписаний. В лес он и так ходит, все лето на даче живет. Казалось, мало проку в этих «собраниях». Порой вечер просидели, но даже не определилась тема разговора. Кто-то зачем-то читал свои рассказы, и пламя свечи так тревожно колеблется. Да и есть, пить не любил он на людях. Однако добросовестно приходил в группу. Сильное терапевтическое действие творческого общения с природой, как это бывает, сказалось неожиданно, через два года нашей работы. Впервые почувствовал выразительное улучшение состояния в лесу и проверил особую связь этого улучшения с лесом, пытаясь несколько раз выйти из леса (чувствовал при этом сразу же ухудшение, как если руку от горячего отдернешь, а потом опять прикоснешься). При этом было ясное чувство-убежденность, что улучшение прямо связано с нашими групповыми вечерами: «Представились ясно свечи, комната; это — как будто бы отравленный человек видит вчерашний торт и через остро-тошнотное отношение к нему понимает, что отравился именно этим тортом» («только здесь у меня все в положительном смысле»). Только тогда С. почувствовал истинный вкус к терапии творчеством вообще и к творческому общению с природой в частности. Целебно-новым в восприятии природы было то, что он обнаружил способность видеть, чувствовать в общении с нею свое, то, что ему духовно созвучно. Теперь в тягостном состоянии С. смотрит на цветок бодяка — и «вот уже знаю, как мне поступить, почва под ногами появляется». И когда теперь он записывает о себе и о том, что вокруг, он чувствует, как это сообщает его настроению, жизни «фундамент». В тяжком состоянии как будто нет прошлого, нет истории, все всегда было плохо, а будет еще хуже. Писания, слайды проясняют прошлое, а через прошлое надежнее будущее, уже нет той безысходности. Теперь только досадно, что нет достаточного количества свободного времени всем этим вволю заниматься. Для понимания терапии такого рода важно, что С. в беседах с врачами-курсантами резко отметает такие выражения некоторых из них, как «это вас отвлекает» или «это у вас теперь такая увлеченность». Он настаивает на том, что эти творческие занятия — самое сильное лечение для его расстройств: «Вот смотрю на подснежники на своем слайде, вспоминаю, очерчиваю себя, наконец, начинаю себя чувствовать самим собой. И тогда возникает, усиливается стремление к какой-либо общественно полезной деятельности»174. Пациент Р., 28 лет, записал по этому поводу в дневник (09.09.1982 г.): «Те же сегодня разговоры в группе, что и раньше, но мне уже совершенно ясно, что за всеми этими разговорами стоит для каждого из нас свой путь в жизни».

Вот несколько отрывков-примеров из моих дневников групповых занятий, показывающих содержание и дух работы.

Группа № 1, 30.09.80 г. Говорили о том, как через не созвучное тебе переживание отчетливее видишь, усваиваешь свое, характерное, познаешь себя глубже. Доклад Е., 48 лет: работа Рильке о пейзаже и пейзажной живописи («Ворпсведе»)175. И., 50 лет, вдохновленный докладом, рассказал о своем отношении к живой природе. Как лежит в лесу в траве и чувствует-представляет, что березы растут прямо из него. Он воспринимает себя как частицу природы и свою боль как «боль природы» и «боль природы» — как свою боль: например, чувствует боль сломанной ветки. Его поддержал Н., 61 года («если бы я был директором птицефермы, я бы умер с голоду»). Для них обоих страдания таракана, с точки зрения таракана, так же велики, как человеческие. С ними горячо согласна Е., 68 лет: «Почему никто не негодует, когда рыболов насаживает на крючок червя, но если бы котенка... А какая, в сущности, разница? » Все эти дефензивно-малопрогредиентные пациенты смогли понять иное, милосердно-трезвое, материалистически-доброе отношение к живой природе циклоидов и психастеников, но принять его так и не смогли.

Группа № 1, 14.10.80 г. Занятие по гравюре Дюрера «Меланхолия». Слайд гравюры на экране (илл. 30). Пациенты подготовились к занятию, почитав о Дюрере, о темпераментах. Ценность для нас представляет здесь соответствующий раздел в книге Ц.Г. Нессельштраус176. Вместе обсудили, как в пору Античности и Средневековья полагали, что меланхолический темперамент сух, холоден, воплощает вечер, осень и пожилой возраст. Средневековая медицина считала меланхоликов угрюмыми, инертными, ленивыми, жадными, злобными, трусливыми, необщительными. Дюрер, великий художник немецкого Возрождения, в работе над прославленной «Меланхолией» (1514) опирался на уже новое толкование меланхолического темперамента, исходящее еще из мыслей Аристотеля о том, что возбудимость меланхоликов способствует развитию разума, чувств, и все выдающиеся философы, государственные деятели, поэты, изобретатели — меланхолики (в том числе страдающие от нездоровья, вызванного черной желчью). В том же смысле Платон говорил о «божественном безумии» как высшей форме прозрения. Средневековые схоласты, ставившие веру выше разума, одаренности человека, игнорировали взгляды Аристотеля и Платона, но в эпоху Возрождения, эпоху интереса к личности и дарованиям человека, эти взгляды стали воскресать в общественном мнении и меланхолический темперамент теперь уже был знаком гения. Ц.Г. Нессельштраус так анализирует дюреровскую «Меланхолию»: «...перед нами морской берег, безграничная даль воды и сумеречное небо, прорезанное радугой и зловещими лучами кометы. На переднем плане, в окружении разбросанных в беспорядке столярных и строительных инструментов, сидит, подперев рукой голову, погруженная в глубокую задумчивость крылатая женщина. В руке у нее раскрытый циркуль, к поясу привязаны связка ключей и кошель» (с. 144). Не сон, не лень, а сомнения парализовали деятельность крылатой женщины. «Вместо лентяя или нерадивой хозяйки в гравюре Дюрера перед нами высшее существо, обладающее богатым интеллектом, окруженное инструментами творческого труда, но впавшее в мучительное раздумье» (с. 148). «В «Меланхолии» Дюрер воплотил лишь те хорошо знакомые ему самому сомнения, которые всегда стоят на пути творческого гения. Каждый успех открывает перед ним новые горизонты и вместе с тем заставляет все снова и снова убеждаться в неизмеримости неизведанного. Но если это и порождает в нем неудовлетворенность, то она же толкает его на новые дерзания» (с. 152). И., 50 лет, сказал: «Как важно для меня, что я это узнал! » В связи с затронутой проблемой силы слабости Е., 68 лет, вспомнила о морских коровах Стеллера. Для новеньких было открытием, что застенчивый, тревожный, тоскливый, сомневающийся — это (и с точки зрения мировой культуры! ) не только и не столько слабость. В заключение вечера прочел вслух стихотворение Юнны Мориц «В защиту чудака».

Группа № 2, 13.12.79 г. В гостях Г., 41 года. Смотрели ее картины. Отметили хрупкость, нежность, душевную уязвимость, свойство защитно-пугливо съеживаться от «толчков жизни» и в то же время — зловеще-тревожно-философический мотив. Такова личность, сильная своей слабостью, нежностью, нравственностью. Особенно хороша картина с нежно-сенситивными, колко-обидчивыми нарциссами. Интересно было для всех, как шизоиды, циклоиды, психастеники по-разному видят, оценивают это творчество (одному близко, другому нет), отмечают, изучают эту разницу в оценке и через это лучше друг друга узнают, понимают и принимают каждого в его своеобычности. Например, впечатление А., 49 лет: «Какое это беззащитное, слабенькое, хочется защитить, обнять. Тут тонкая, ранимая сердечность, от которой столько страданий для самой Г. и столько радости, нежной возвышенности для таких, как я, общающихся с Г.». И., 66 лет: «В такой кружке, как здесь на картине, у нас вчера жидкость в лаборатории взорвалась». Это — наша маленькая лаборатория жизни, познания людей, чтоб легче было жить с ними вместе. Объясняли Г.: некоторые сангвиники в жизни только вот так конкретно (как И.) поймут вас, и не сердитесь, что нет с ними созвучия, а ищите его с другими, нельзя, невозможно всем нравиться.

Группа № 2, 21.02.80 г. Учились в букетах друг друга, снятых на цветные слайды, разглядывать характеры. И., 55 лет, рассказывал об Эстонии, где был недавно. В картинах эстонских художников (слайды) отметили некоторую медлительность, говорили о том, что в медлительности, инертности — своя глубина, основательность раздумья, чувства.

Группа № 2, 04.12.80 г. И., 66 лет, физик-экспериментатор, доктор наук, говорил о ценности одного лишь конкретного и потешался над знакомыми физиками-теоретиками, которые своими работами никак не послужили еще практике, а считают, что большое открыли. Смеялся и над пьесами Чехова, не понимая их. Е., 48 лет, отметил, что когда психастеники и шизоиды начинают нападать на циклоидов, что-де не понимаете истинных духовных тонкостей, важно напомнить, что у многих людей циклоидного, сангвинического склада есть своя духовная тонкость (солнечно-мудрая, трезво-юмористическая — в духе Рабле, Пушкина, Шоу, Фейхтвангера). В., 50 лет, сердилась на И., что смеется над тонкостями чеховских пьес, а более опытные уже психастеники советовали ей «проникаться сангвиником », общаясь с И., дабы видеть в жизни других практичных, веселых сангвиников такими, какие есть, понимать, в чем их слабость, а в чем сила, где можно им доверять бесконечно (как, например, сангвинику-хирургу) и где не стоит обижаться на них.

Группа № 2, 22.10.81 г. Спор-размышление о психастенической и шизотимной любви. Сравнение с любовью сангвинической. Слайды М., 51 года, замечательные аристократичностью, математической гармонией в ветках деревьев. Она уже два года фотографирует и становится все яснее себе через слайды и понятнее близким, знакомым. Восхищение всей группы этими слайдами: «Вы передаете нам через эти деревья, скамейку тонкую, стройную духовную красоту свою». Сравнивали эти слайды с психастеническими слайдами Д., 53 лет, и А.², 47 лет: отличие от психастенического — эстетизм, геометрическая неестественность, замкнутость. Сама М. подтвердила, что, верно, не может никому открыться до конца, не может выразить чувств своих в словах. Близкие и сослуживцы за это «били» ее, желая переделать. Только здесь поняла, что она личность, нет уже того тягостно-обостренного чувства неполноценности. Раскрылась этими своими слайдами и тянется теперь к искусству, уже пробует и рассказы писать, а то все одной физикой занималась. Созвучных душе товарищей здесь нашла.

Группа № 2, 28.01.82 г. Тема занятия — «Гамлет». Каждый говорил, как понимает принца Гамлета и как к нему относится. Подвели итоги. Шекспировский «Гамлет» (1601) — это второе (после дюреровской «Меланхолии») громадное произведение мирового искусства эпохи Возрождения, изобразившее великую «силу слабости» меланхолической (дефензивной) натуры. Принц Гамлет проникнут щепетильно-нравственным, философическим анализом в ущерб решительным действиям при ясном самобичующем понимании этой своей «практической» слабости. Нерешительность Гамлета в отношении мести новому королю, дяде, за убийство отца во многом обусловлена «боязнью страны, откуда ни один не возвращался» (с. 112)177, т. е. боязнью соприкоснуться с таинственной смертью, о которой он так философически-искрометно размышляет («Можно вытащить рыбу на червяка, пообедавшего королем, и пообедать рыбой, которая проглотила этого червяка» (с. 172). Убийство (легко доступное любому солдату Фортинбраса) — не его удел. Ему гораздо легче было бы решиться на необходимую по тем временам и обычаям месть, если бы он отчетливо понимал свой душевный склад и силу своей слабости: он нужен людям прежде всего своими творческими сомнениями, нравственными исканиями, раскрывающими сложности мира, «связь времен», то, что без него многие не открыли бы. Когда понимаешь, что «непрактичен» (в широком смысле) взамен своей глубокой нравственной философичности, тогда легче (с этой определенностью в душе в понимании себя среди людей) вершить то, к чему меньше способен, но что необходимо делать, например, защищая Родину. Пациенты замечательно «связали» с собою Гамлета. Так, Е., 48 лет, сказал: «Я стремился, особенно в детстве, юности, насквозь переделать себя, реконструировать, остро стыдясь, завидуя товарищам, с которыми вместе не мог ввязаться в справедливую драку. Я не понимал, что прежде нужен товарищам своими размышлениями, советами, за которые они меня хвалили, я думал, что просто слаб и плох во всем, а если бы знал силу своей слабости, мне и драться было б легче»178.

Группа № 2, 08.04.82 г. «Урок ботаники» со слайдами пациентов на тему: «Портреты цветов». Рассказы пациентов об отдельных цветах (подготовили заранее). Во всем этом разглядывали характеры друг друга, размышляли, кому какой дорогой идти к людям, в общественно полезную жизнь.

Группа № 2, 26.10.82 г. Разбирали строчки из стихотворения А.С. Пушкина «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор»):

Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;

Невидимо склоняясь и хладея,

Мы близимся к началу своему...

Что есть это «начало? » Стали говорить, что — старость, впадающая в детство. Но потом ясно стало в разговоре, что «начало» — это небытие, в котором мы уже пребывали и будем пребывать после нашей жизни, т. е. умереть, впасть в небытие — не так страшно, потому что это уже с нами было перед нашим рождением. Только пусть это случится в дряхлой старости, т. е. со всей естественностью, а до этого — творческая, духовная, общественно полезная жизнь.

Группа № 2, 09.12.82 г. И., 51 года, так интересно рассказывал (с фотографиями) о своей «гидравлической» профессии, выказывая свое личностное. Пациенты в группе понимающе заметили, как ему «сангвинически» важно, чтобы все его расчеты-формулы сразу же претворялись в практику жизни.

Группа № 2, 03.03.83 г. Задача-сообщение В.¹, 37 лет: читал вслух стихи и спрашивал, какой по характеру человек мог бы такое написать. Все в группе хорошо прочувствовали и подчеркнули, что в этих стихах нет никакой авторской индивидуальности, это холодный, безликий рифмоплет. И тогда В. сказал, что эти стихи написала машина.

Группа № 2, 14.04.83 г. Г., 68 лет, искусствовед, в гостях (сама из 4-й группы) рассказывала по своей книге о керамике и заметила, что для нее керамика — «теплая, как дерево» (в отличие от «холодного» стекла и металла), так как керамическое естественно, природно и его руками человеческими делают, как и в древности. Но оказалось, что не все так же чувствуют, а только психастеники, циклоиды и дефензивный шизоид А.³, 47 лет. Дефензивно-малопрогредиентным пациентам И.², 47 лет, и В.¹, 37 лет, ближе стекло и металл. Г., 68 лет, объяснила, что хотя многие сейчас ругают синтетику, но только синтетика поможет сохранить природу, пусть только она будет красивее, больше похожа на природу. Когда чувствуешь, осознаешь эту правду, то и отношение к синтетике-спасительнице теплее. Говорили еще об успокаивающем пламени свечи (напоминает огонь в деревенской печке). И тут оказалось, что В., 37 лет, пламя свечи (непонятно почему) неприятно возбуждает, а электролампа, напротив, успокаивает, восхищая «таким достижением техники». Вот еще раз убедились, что для каждого свое, и надо, понимая, уважая друг друга, по-своему жить во имя добра.

Группа № 3, 27.04.84 г. Примечательно, что в этой молодежной группе такая серьезная тяга к терапии погружением в прошлое, даже у М., 21 года. Слушали рассказ М., 32 лет, о его желании быть маленьким. Он обижается сейчас, когда дети говорят ему «дяденька ». Ему так хочется детства, что работает на кондитерской фабрике. Оказалось, что это многим в группе глубоко созвучно: читают свои детские книги, хранят одежды детства и т. д. Им так понятны строки О.Э. Мандельштама из цикла стихотворений «Камень» (1908-1915):

Только детские книги читать,

Только детские думы лелеять,

Все большое далеко развеять,

Из глубокой печали восстать179.

Пытались разобрать, осмыслить эту тягу в детство как стремление познать себя в глубинных эмоционально-детских основах, чтобы по-своему в соответствии со своей укрепленной таким образом индивидуальностью осознанно служить людям. С, 38 лет, сказал, что важно всеми способами (и воспринимая по-своему людей, природу вокруг, вещи, погружением в свое детство) «заметить как можно подробнее себя самого, и тогда будет яснее свой полезный путь в жизни». «Заметить», узнать себя через то, что нравится, близко тебе в людях, духовной культуре, природе, в еде, одежде.

Группа № 4, 03.02.81 г. Г., 41года, рассказывала, как, поучившись здесь характерам, подумала, что сотрудница, с которой у нее были трудные отношения, — демонстративная личность. Сотрудница завела на службе цветы в большой комнате, где все они сидели, и по утрам поливала грациозно цветы из леечки, слушая одновременно музыку из транзистора. И вот однажды Г. сказала: «Как хорошо! И цветы, и музыка! » С тех пор сотрудница так радуется Г., так мила с ней, прислушивается к ее замечаниям, даже лучше стала работать.

Группа № 4, 11.01.83 г. Говорили о том, что отчетливое ощущение своей индивидуальности есть вдохновение (радость встречи с самим собой как открывшаяся дорога к людям). Вдохновение, влюбленность, творчество — это всегда путь к другому человеку. Потому существует глубинная связь между любовью (влюбленностью), дружбой в широком смысле (включая теплые отношения в трудовом коллективе) и творчеством (как работой духовной индивидуальности). Ю., 60 лет, стала рассказывать, как ибсеновский Пер Гюнт после своей алчной жизни набрел на Пуговичника с большой ложкой, в которую тот помещал для переплавки всех безликих людей, всех, кто жил, «как все», и не представляет ценности, ибо истинная, вечная, неумирающая ценность — это только индивидуальность, «самособойность». Пер Гюнт всячески пытался доказать свою особенность. Он-де украл невесту из-под венца, торговал людьми, утопил при кораблекрушении повара, поскольку двоих лодка бы не выдержала. Ну, это то, что все делают, отвечал ему Пуговичник. Однако когда раздалась песнь Сольвейг, когда Пуговичник услышал, как любит Пера Гюнта девушка, он поколебался, ответив, что так тонко, вдохновенно нельзя любить безликость.

Группа № 4, 21.07.83 г. Говорили о лечении проникновенно-творческим погружением в прошлое. Г., 41 года, рассказала недавний свой сон о комнате старушки-соседки в квартире ее детства. В этой комнате были старинная настольная лампа и старинный шкаф. Так ярко, отчетливо увидела во сне эти старинные вещи и лицо старушки, а раньше много лет не вспоминала об этом вовсе. После сновидения три дня ходила с душевным подъемом, постоянно вспоминая сновидение. Сейчас в нашем разговоре поняла, что это яркое сновидение связывало ее с покойной соседкой, с людьми, которые жили в старину в том доме возле старинной лампы, шкафа, с самою собой в детстве — и потому наступило душевное оживление.

Группа № 4, 22.11.84 г. Поставили пластинку с народной башкирской мелодией «Вороной иноходец» (привез из командировки в Уфу). Особенная мелодия — только стук, цоканье копыт. Пациенты высказывались, насколько кому это близко, созвучно. Все сошлись в том, что мы слушали сейчас душу древнего кочевого народа, ее радости и горести в этом цоканье копыт иноходца. С, 43 лет, сказал: «Как все-таки волшебна эта возможность духовно общаться через искусство с людьми, жившими в старину. То есть мы чувствуем сейчас благодаря пластинке то, что кочевой башкир-музыкант у своей юрты чувствовал, а он кого-то любил, о чем-то слегка тревожился, я слышал это из пластинки ». Потом смотрели и обсуждали (насколько кому это близко) первые слайды А.³, 47 лет (цветные, философические): например, дачная клубника и грибы так сказочно-иероглифично разложены на столе, чтопобуждают к сложному размышлению. «Вот вы какая! — сказал Ф., 61 года. — Я не знал прежде, что мы так созвучны». Потом В.², 37 лет, сделала справочно-исторический доклад о картофеле. С., 49 лет, прочел рассказ-воспоминание о «картошке детства», как и сейчас делает себе иногда оладьи из очисток картофеля, как было сорок с лишним лет назад, во время войны. Ю., 60 лет, рассказала, как с покойным мужем варили и ели картофелины в ярославской деревне. В это время на экране — цветной слайд цветущего картофельного поля и на нашем столе настоящая картофелина. Говорили, что вот даже в таком разговоре становишься яснее себе и учишься понимать других через картофель, эмоциональнее привязываешься к жизни. Наша русская картошка, оказывается, привезена из Америки, и вспоминаются необычно красные кубинские картофелины в наших овощных магазинах. И., 45 лет, сказала: «Вот смотрим теперь на эту сырую картофелину на столе — и в ней уже больше жизни, чем раньше. В себе, в своей душе находим все больше интересного, радуясь помидорам, картошке». С., 43 лет: «Я тоже чувствую, как богаче моя личность от этого, и хочется ближе быть с людьми, лучше работать».

Группа № 4, 10.01.85 г. А.³, 47 лет, читала свой первый рассказ. Он кончался так: «В этот день меня многое поразило: и мокрый лес, и необыкновенное пение птиц, и горький вкус неспелой еще калины, и сад, в котором растут сосны до небес, ели и березы, салат на грядке и рядом под березой белые грибы и разноцветные сыроежки, прудик с плавающими головастиками, розы и ноготки, иван-чай и почти трехметровые дельфиниумы, жасмин и дудник. Этот день был праздником для моей души. И в тягостные минуты я вспоминаю этот пасмурный летний день, наполнивший душу спокойствием, теплом, нежностью и непонятной радостью». И., 45 лет, сказала: «Как вы близки мне! А до рассказа я ведь этого не знала. Не только сама себе становишься яснее через свой рассказ, но и другим. Как хорошо! » Ф., 61 года, сказал А.⁵: «Вы мне сейчас очень дороги стали». Никто не смеялся. Пациенты заметили, что в рассказе видится и знание растений. Тот, кто знает названия упомянутых растений, представляет их себе сейчас по этому рассказу, и рассказ, выходит, для него богаче, целебнее. Так важно знать хотя бы имена тех растений, что рядом с тобой. Только М., 51 года (в гостях), отметила, что для нее все-таки («сквозь все наши занятия») все равно, какие растения как называются.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒