Единство и многообразие истории

Развитие человеческого общества представляет собой слож­ный и многогранный процесс. Если мысленно представить кар­тину развития человечества, то кажется, что в мире царят хаос и произвол, что существуют дифференцированные формы чело­веческого общежития, которые не имеют как будто бы между собой ничего общего. Так существует ли единство этого много­образия?

Проблема единства и многообразия истории волновала мно­гих мыслителей, но, как правило, высказывались две разные точки зрения решения вопроса. В частности, марксистская кон­цепция, абсолютизирующая идею единства исторического про­цесса, и противоположная ей теория " локальных цивилизаций" О. Шпенглера, А. Тойнби и др.

Многие авторы предъявляют К. Марксу претензии по поводу телеологичности его исторической концепции. По их мнению, К. Маркс считал, что благодаря представлению об условном конце история обретает смысл и при этом становится возможным выя­вить значимость любого исторического момента, помещая его внутрь истории. Эта " всеобщность в движении" обусловлена дей­ствием некоего закона последовательности от прошлого к будуще­му, ибо каждый исторический период функционирует только бла­годаря телеологичности истории. Такая философия истории пре­тендует на предвидение будущего сквозь призму " привилегированного состояния" (коммунизм), обосновывающего смысл жизни и истории.

Состояние производственных отношений, уровень развития производительных сил, классовая борьба — это составляющие исторической периодизации. Марксизм представляет собой кон­цепцию, предполагающую историческую необходимость, неиз­бежно ведущую к осуществлению человеческого предназначе­ния. Известно, что интерпретация множественности историчес­кого процесса посредством одного доминирующего (экономичес­кого) фактора сводит социальный мир к упрощенному измере­нию и тем самым недооценивает значимость ролей, играемых ин­дивидами в обществе.

Марксистская интерпретация истории не может претендо­вать на абсолютную универсальность, поскольку отрицает на­личие в истории множества смыслов и роль случайности.

В противовес марксистской модели единства исторического процесса концепция О.Шпенглера предполагает абсолютное от­рицание этого единства и допускает существование независи­мых друг от друга исторических обществ. Для него объектом истории являются " культуры", которые сравнимы с живыми организмами и подвержены действию биологического закона:

рождение, расцвет, старение и гибель. У немецкого философа также присутствует идея исторической предопределенности. Если следовать рассуждениям О.Шпенглера, то вопрос о закате Европы больше не ставится, ибо он уже предрешен. Каждая культура развивается по неумолимой закономерности, и конеч­ная фаза любой культуры исчерпывает свою созидательную си­лу и становится антиисторичной. Более того, философ в своей концепции культур доходит до абсурда: поскольку культуры не имеют выхода во внешний мир, в историческом познании возникает неразрешимая проблема — каким образом объяс­нить передачу научных и иных открытий от одной цивилиза­ции к другой?

Уникальность и самозамыкание культур с необходимостью ведут к отрицанию единства исторического процесса. О.Шпен-глер спрашивает: " Так что же такое всемирная история? Несом­ненно, некое упорядоченное представление, выражение чувства формы. Но даже и столь определенное чувство не есть еще дей­ствительная форма, и, как бы мы все не были уверены в том, что чувствуем, переживаем всемирную историю, достоверным оста­ется то, что нам и сегодня еще известны лишь некоторые ее фор­мы, а не сама форма" [66]. Он отвергает традиционную схему исто­рии, включающую три этапа: " Древний мир — Средние века — Новое время: вот невероятно скудная и бессмысленная схема, безоговорочное господство которой над нашим историческим мышлением мешало правильно воспринимать действительное место, ранг, прежде всего срок жизни маленькой части мира, проявляющейся на почве Западной Европы, в его отношении ко всеобщей истории человечества" [67]. Такое видение истории, в ко­тором развитые культуры вращаются вокруг Европы как мни­мого центра мирового свершения, О.Шпенглер называет " пто-лемеевской системой истории" и рассматривает отказ от нее как коперниканское открытие в области истории, когда место старой схемы занимает система, в которой античность и Запад наряду с Индией, Вавилоном, Китаем, арабской и мексикан­ской культурой, имеющими одинаковое значение в картине ис­тории, занимают соответствующее и нисколько не привилеги­рованное положение.

Эту революцию, совершенную немецким философом в облас­ти истории, можно рассматривать двояко: с одной стороны, нис­провергнут европоцентризм в истории, с другой стороны, не до­пускается существование единого процесса становления. Исто­рия неизбежно становится состоящей из бесконечного числа че­ловеческих сообществ, каждое со своим образом жизни, мышле­ния, представлением об окружающем мире.

Такое отрицание исторического единства ведет к определен­ному выводу. Если предназначение всякой культуры — рождать­ся, расцветать и умирать, то О. Шпенглер тем самым приходит к отрицанию специфичности человеческой истории. Натурализа­ция истории в этом смысле имеет сходство с марксистской теори­ей истории. Но такая метафизика, ассимилирующая общество и природу, ложна и неприемлема, и это доказала практика истори­ческих исследований.

Таким образом, основные характеристики шпенглеровской философии истории можно определить как: 1) применение био­логической модели развития к истории человечества, 2) абсолю­тизация уникальности каждой культуры, 3) решительное отри­цание единства исторического процесса.

Один из крупнейших мыслителей XX в. Реймон Арон пред­ложил свой вариант рассмотрения проблемы, введя в процесс исторического познания философско-методологические регулятивы, снимающие оппозицию двух первых подходов. Крити­ческая философия Арона в осмыслении исторического един­ства не допускает понятия конечной цели, в которой, видимо, должна реализоваться человеческая сущность. Касаясь чисто методического статуса указанного понятия, французский мыс­литель подчеркивал: " Ошибочно представлять себе в мысли об­щественное состояние, в котором всякие стремления были бы исполнены. Законно строить Идею Разума, представление об общности как смысле жизни большого пути человечества" [68].

Согласно Арону, проблема состоит не в отрицании историчес­кого единства, а в необходимости отбросить заблуждение мета­физического характера. Философ иронизирует: если культуры, которые представлены в виде вещей, не могут понять друг друга, то как сам

Шпенглер, находящийся в лоне собственной культуры, сможет понять их все. Скажем иначе, если О. Шпенглер не допускает познания культур, то нельзя объяснить, как и почему исторические образования следуют друг за другом, каким обра­зом передаются знание, опыт и т.д. Понятно, что шпенглеров-ская концепция культур приводит к мистицизму, ибо на вопрос, почему существует та или иная культура, тот или иной образ жизни, нет ответа. В этом случае, как отмечает Арон, только Бог сможет просветить историка.

Концепции всеобщего единства истории и ее множественнос­ти явно односторонни. Теория всеобщего единства истории не­достаточно учитывает существование исторических многообра­зии, а концепция множественности культур исключает позна­ние единства исторического процесса. Критическая философия Арона учитывает эту двойную " метафизическую иллюзию" и пытается опровергнуть одновременно тезис (К. Маркс) и антите­зис (О. Шпенглер).

Проблема вырисовывается следующим образом: существует ли историческое единство? Идея исторического единства дол­жна носить регулятивный характер, ибо определенное содер­жание такой идеи неизбежно принижает значимость многообра­зия в истории. Поскольку без требования такого единства идея исторического познания теряет смысл, то это единство является чисто формальным, оно не может отменить множественность смыслов человеческих действий. Постулируемое единство срав­нимо с единством, которое в существовании верующего имеет проблема спасения.

⇐ Предыдущая38394041424344454647Следующая ⇒

Поделиться: