Субъективные и объективные факторы исторического процесса

Исторический процесс представляет сложное взаимодействие объективных и субъективных факторов. К объективным факто­рам относятся природные условия жизни общества, состояние материального производства, существующая социальная струк­тура общества, государственный строй и т.д. Важнейшими сос­тавляющими субъективного фактора выступают сознание и ду­ховный мир человека, его социальный опыт, уровень культуры, а также волевые качества.

Субъективные и объективные факторы исторического про­цесса взаимодействуют между собой. Так, лют, », осознав объек­тивные обстоятельства своей жизни, свои потребности и опти­мальные способы их удовлетворения, действуют уже не стихий­но, а сознательно. Однако осознать все условия общественной жизни практически невозможно. Поэтому в общественном раз­витии всегда есть элементы стихийности. Главное заключается в том, чтобы предельно сузить область стихийного и расширить сферу проявления сознательного в развитии общества.

Недооценка роли сознательной активности людей в истори­ческом процессе ведет к его мистическому толкованию. Им ос­тается лишь повиноваться ходу событий и приспосабливаться к действию слепой необходимости. Такой подход получил назва­ние фатализма, означающий веру в предопределенность судь­бы. Человечество в своем развитии опровергло такой подход и показало большие возможности сознательной деятельности людей в решении общих судеб.

Существует и другой подход, когда сознание и воля людей объявляются самодовлеющими факторами. Это — субъективис­тский и волюнтаристский подход. Он означает игнорирование роли объективных факторов. Подобные теории приводят общес­тва к кризису и отбрасывают назад в развитии. Из сказанного следует, что необходимо преодолевать как фаталистский, так и волюнтаристский подходы к анализу общественного развития.

Субъектами исторического процесса являются все люди, пос­кольку они включены в процесс общественного производства, по­литическую и духовную жизнь, но субъектами они становятся лишь в той мере, в какой осознают социальное значение своей дея­тельности и направленность исторического процесса. Существен­ную роль в истории играли те или иные классы, народы отдельных стран, деятельность которых выразилась в распространении их культуры, оказавшей значительное влияние на состояние совре­менной цивилизации. Важную роль имеет социально значимая де­ятельность отдельных людей, ориентированная на широкие общес­твенные интересы. Следует отдать должное многим из них как вы­дающимся субъектам исторического процесса. Речь идет о выдаю­щихся ученых, политиках, представителях духовной культуры. Представители концепции элит (О. Шпенглер, А. Тойнби, М. Ве-бер, П. Сорокин и др.) считают их движущей силой исторического процесса, а народным массам отводится роль проводников идей творческих личностей. С этим можно согласиться, отходя от дог­матического толкования роли масс и личности в истории, необос­нованно принижающего роль последних. Отсюда следовало при­нижение роли интеллигенции в нашем обществе.

Сегодня говорят о человечестве как субъекте исторического процесса. В результате расширения и упрочения экономичес­ких, политических и культурных связей оно все более выступа­ет как единое целое, в рамках которого решаются проблемы обеспечения мира, сохранения природной среды.

Побудительной силой деятельности субъектов историчес­кого процесса являются их потребности, интересы, цели и идеалы.

Потребности людей это то, что объективно необходимо для их существования (потребность в пище, жилище, в полити­ческом самовыражении, духовном творчестве). Они проявля­ются как внутренние побуждения субъекта к той или иной дея­тельности, причем в весьма широком диапазоне — от инстин­ктивных до логически осмысленных.

В интересах выражаются оптимальные в данных условиях пути и средства удовлетворения потребностей. Например, общес­тво может удовлетворить многие потребности своего существова­ния путем развития рыночной экономики. В области политики интересы людей заключаются в отстаивании принципов демок­ратии и сильной государственности. Проблема же в том, что до­вольно часто сложно осознать объективные собственные интере­сы. В результате иллюзорные интересы мешают социальному са­моутверждению и одновременно усиливают позиции иных субъ­ектов истории.

Потребности и интересы находят выражение в целях и идеа­лах. Определяя цели, люди сознательно моделируют желаемые результаты деятельности. Самая значимая цель может высту­пать как идеал человека. Каждый человек создает идеал, исхо­дя из собственных интересов. Для одного идеалом может быть авторитарное общество, для другого — демократическое. Сфор­мированный в сознании субъекта идеал может определять нап­равленность его деятельности на протяжении даже всей жизни.

6.5. Проблемы исторического познания

История есть событийная жизнь людей во времени, включа­ющая в себя прошлые, настоящие и будущие ее формы. Соот­ветственно такому представлению историческое познание зани­мается не только постижением прошлого, но и прогнозирова­нием будущего.

Специфика исторического познания обусловлена прежде все­го объектом изучения (раскрытие человеческих замыслов) и сво­еобразной методологией исследования. В отличие от естествозна­ния история человечества не может быть восстановлена по своим материальным следам, как не может быть восстановлен характер человека по его останкам. Историк обязан проникнуть в немате­риальную субстанцию человеческих замыслов, которые не могут быть выведены с математической точностью. " Ископаемая" пуш­ка сама по себе ничего не говорит о намерениях людей. Вопрос заключается в невозможности адекватного понимания истори­ком реальных импульсов поведения своих персонажей. Это об­стоятельство мешает познать с достоверностью даже ближайшую историю собственной страны. Например, в чем причина массо­вых репрессий 1937 г.? Попытки заглянуть в душу их инициато­ра порождают множество версий.

Сложнее обстоит дело со средствами исторического познания. В отношении исторической реконструкции существует два под­хода.

Первая позиция рассматривает прошлое как подготовку к настоящему, как всего лишь предысторию сегодняшнего дня. Процесс реконструкции определяется современными для истори­ка понятиями, идеями, на базе которых формируются оценочные суждения. Вторая позиция воспринимает прошлое во всей его индивидуальной особенности, непохожести на настоящее. Исто­рик должен вжиться в изучаемую эпоху, используя средства пси­хологические, эмоциональные или логические. -Такие исходные основания находим у неокантианцев, в философии жизни. Центр тяжести перемещается в прошлое, но при этом возникает угроза разорванности исторической картины мира.

Обе позиции имеют право на существование, поскольку ис­торический процесс предстает перед нами в двух взаимодопол­няющих формах. В первом случае историк пытается обобщить факты, найти нечто общее, тем самым выявив определенные закономерности. Во втором случае предполагается устранение из работы ученого идеи всеобщности.

На протяжении всего XX в. в центре философско-историчес-кой рефлексии находилось противоречие между жизнью людей как предметом познания и наукой как средством познания. Ос­новной методологический вывод дискуссий на эту тему сформу­лировал итальянский историк К. Гинзбург, утверждавший, что определяющая роль естествознания со времен Галилея постави­ла гуманитарные науки перед дилеммой: принять либо слабый научный статус, чтобы прийти к значительным результатам, ли­бо сильный, но прийти к результатам малозначительным. Кон­статированное противоречие состоит в том, галилеевская пара­дигма познания предполагает самостоятельность выводов и их верификацию, тогда как культурно-историческое познание тя­готеет к постижению действительности в непрестанном течении и бесконечном многообразии, причем переживание действитель­ности отражает ее на неповторимом личном, эмоциональном и экзистенциальном уровне. Очевидно, что здесь остается мало места четкому логическому анализу, широкому обобщению строго однородных фактов и основанной на такой однородности их верификации. Возникает вопрос: может ли историк, и если да, то как, согласовать взаимоисключающие императивы? Один подход — верность научно доказуемой истине, отвлечен­ный от живой многоликости образ действительности. Другой подход — верность установке на схватывание процессов в их не­посредственной данности, изменчивости, опосредованности ин­дивидуальным переживанием, значит, в их неструктурирован­ности.

Данная апория нам задана объективно, но не менее объек­тивно задано и смягчение ее. Два рассмотренных статуса несут в себе живую умственную энергию и, не теряя своего существа, обнаруживают способность изменяться. Именно такими пло­дотворными модификациями явились новые подходы — герме­невтика, социально-историческая мифология культуры, кон­цепция интерпретационного круга Р. Арона.

Являясь представителем рационалистического направле­ния в философии истории, Арон предпринял попытку синтези­ровать вышеобозначенные методологические подходы. Он говорит о необходимости использования при анализе человечес­кого прошлого герменевтического метода познания. Однако познание истории в форме понимания исторического явления или события само по себе недостаточно, поскольку выявляются границы действия данного метода. Историческое понимание относительно: в идеальной форме мысль исследователя должна занять место мысли лица, действовавшего в истории, но две мысли не могут никогда совпасть. Понимание людьми друг друга есть по существу диалог, в который историк привносит собственное видение. Поэтому французский философ выдвига­ет требование дополнения процедуры понимания другой проце­дурой — объяснением.

Логика преемственности между пониманием и объяснением должна позволить историческому познанию миновать апории особенного (к чему тяготеет понимание) и всеобщего (чем в боль-щей степени занимается социологическое и историческое объяс­нение). Объяснить факт — значит, поместить его в самый широ­кий исторический контекст, рассмотреть через призму детерми­низма. Это позволит вписать индивидуальное событие в истори­ческую целостность и тем самым познать его. Но и объяснение имеет свои пределы познания, ибо его усилие направлено на оп­ределение закономерностей, которые функционируют только на макросоциологическом уровне. Тем самым недооценивается роль человеческого фактора в истории.

Анализ социологического объяснения приводит к выводу: не­возможно познать целостность, исходя только из общих законов. Объяснение имеет двойную взаимосвязь с понимающим ходом мысли. С одной стороны, позволяет вписать индивидуальное ис­торическое событие в общность, хотя не завершенную и не систе­матизированную, но достаточно обширную, чтобы событие стало познаваемым. С другой стороны, объяснение возвращает иссле­дователя к пониманию, ибо в объяснительный процесс неизбеж­но вплетаются человеческие поступки, решения. Речь идет о че­ловеческом факторе, который не может быть рассмотрен как ме­ханический продукт предыдущих причин, а зависит от рацио­нальной и психологической интерпретаций, т.е. понимания.

Это возвращение объясняющего действия к понимающему проанализировано Ароном на примере интерпретации сталинско­го правления. Он показывает, что любые объяснения, даже комби­нированные, неадекватны, и ставит вопрос: как объяснить " раз­гул" великой чистки 1936 г., которая не пощадила даже самых верных сталинистов, когда " аграрная революция" была заверше­на и угрозы существующему режиму не было? Почему репрессии, когда битва выиграна? Никакая гипотеза не сделает понятным этот пароксизм насилия, по причине чего сталинская реальность приобрела неповторимую особенность по отношению к другим то­талитарным режимам. Чистка 1936—1938 гг. иррациональна и необъяснима, поэтому необходимо существующую интерпрета­цию дополнить человеческим фактором — роль Сталина. На взгляд Арона, если интерпретатор желает понять сталинскую ре­альность, то невозможно отрицать роль случайности, которая со­ответствует роли индивидов в истории. Помимо того, что может быть объяснено ролью партии, амбициями, функцией чисток в бюрократическом режиме, существует непредвиденный элемент:

личность и роль, которую она играет благодаря абсолютной влас­ти. Это " личностное" измерение события, т.е. психологическая интерпретация, крайне важна в историческом познании.

Можно сделать вывод: познание истории не закончено не по­тому, что всевидения нам не хватает, а потому, что объект очень богат значениями. Интерпретационный круг между пониманием (делать понятным особенное) и объяснением (причинное восста­новление общности) является надежным признаком того, что не­возможно трактовать факты человеческой истории как факты в науках о природе. Этот круг не ограничивается пониманием об­щности через ее фрагменты или рассмотрением отдельного факта в определенном контексте, как это было у В. Дильтея. Он также не исчерпывается просто дополнением понимания объяснением с целью постижения объективности прошлого истории, на чем настаивал М. Вебер. В методологической концепции Арона ин­терпретационный круг трактуется как постоянное взаимодвиже­ние, взаимодополнение, ибо и понимание и объяснение в процес­се исторического познания имеют свои пределы и поэтому нуж­даются друг в друге. Это — движение между частью, особенным, которое находится в центре внимания понимания, и всеобщим, которое в свою очередь рассматривается объяснением. Интерпре­тационный круг — постоянно функционирующая, не замыкаю­щаяся цепь понимание-объяснение-понимание, ибо невозможно достичь всеобщности в историческом познании, не потому, что знания нам недостает, а потому, что так устроен мир — он чрез­вычайно богат смыслами.

Смысл истории

Мы живем в сложную, трудную, полную противоречий эпоху, представляющую собой переломный этап в истории человечества. Поэтому вопросы о смысле истории, ее направленности снова при­обрели актуальность. В настоящее время они связаны с изучением планетарного мышления, с универсализацией ценностей, с реше­нием глобальных проблем современности.

Миф о прогрессе, лежащий в основе развития западноевро­пейской цивилизации, издавна мечтавшей о прекрасном буду­щем, как на Западе, так и на Востоке развенчан. Индивидуа­лизм, являющийся одним из главных завоеваний западной циви­лизации, все больше сопровождается исчезновением солидарнос­ти, эгоцентризмом. Другой амбивалентный продукт этой циви­лизации — технические достижения — освободил человека от огромных физических усилий, которые выполняют за него маши­ны. В то же время общество попало в настоящее рабство, подчи­нившись количественной логике тех же машин. Промышлен­ность, которая производит множество дешевых товаров, приво­дит к загрязнению окружающей среды. Даже наука, которая, как мы думали, служит только на благо человека, вызывает бес­покойство в связи с открытиями в области атома и генетики. Се­годня мы обязаны осознать, что научно-техническая цивилиза­ция создает такое же количество проблем, сколько и решает. Это не означает, что прогресс невозможен, но он не может считаться автоматическим процессом, ибо в нем таится и регрессия.

Подобное положение существует во всем мире в связи с глоба­лизацией западной цивилизации и ее идеала, называемого разви­тием. Этот идеал представлялся некоторой машиной, двигателем которой станут техника и экономика. Предполагалось, что они " повезут" социальное и гуманитарное развитие. Но развитие, рассматриваемое только с экономической точки зрения, не отме­няет, а даже провоцирует отставание в развитии гуманитарном и нравственном. Привычный взгляд на прогресс устарел. Глобали­зация экономики представляет собой угрозу, поскольку не извес­тно, не будут ли обещанные положительные эффекты сопровож­даться отрицательными, в частности, падением уровня жизни.

Снижение качества по отношению к количеству является важ­нейшей чертой современного кризиса цивилизации, поскольку мы живем в мире, управляемым законами техники, экономики и науки. Реальным является для этого мира только то, что можно сосчитать, все остальное постепенно исчезает. К сожалению, ни любовь, ни сострадание, ни удовольствие или поэзия не могут быть исчислены в цифрах. Западные идеологические системы до­казали свою несостоятельность. Современная цивилизация нахо­дится в некоторой растерянности, и особый трагизм ситуации зак­лючается в том, что общество сталкивается с проблемами, реше­ние которых находить все труднее. Когда ситуация накапливает неразрешимые проблемы, существуют две возможности: или об­щей регрессии, или смены системы. Этот случай ярко иллюстри­рует пример Римской империи. Как известно сегодня, к ее паде­нию привело не столько нашествие варваров, сколько тот факт, что государство оказалось неспособным к изменениям и решени­ям экономических проблем.

Смена системы состоит в переходе человечества к объедини­тельному этапу. На первый взгляд, глобализация отталкивает своей безликостью, смешением культур и стиранием различий. И все же это уникальная возможность для людей разных культур начать диалог. Осознание земной принадлежности является ус­ловием изменений, которые позволят совместно управлять пла­нетой, где проблемы бесконечно переплетены между собой. Необ­ходимо создать всемирные организации, которые решали бы важные задачи экологии, ядерной техники и экономического развития, которые в силу своего влияния на социокультурнуюсферу не должны выходить из-под контроля политики. Надле­жит также создать единую бюджетную систему, в которой были бы подсчитаны последствия всех бед нашей цивилизации.

Необходимо понять уникальность множественности и мно­жественность единицы. Мы слишком часто игнорируем единое человеческое начало, видя разнообразие культур и нравов, и стремимся уничтожить многообразие, стремясь к единству. Нас­тоящая проблема состоит в том, чтобы уметь видеть одно в дру­гом, поскольку человеческая сущность и заключается в этом по­тенциале многообразия языков, менталитетов, что не отрицает существование единой человеческой общности — анатомичес­кой, генетической, интеллектуальной и чувственной.

Наступила пора взаимообогащения культур: как Азия ког­да-то открыла себя для западной техники, так и Европа должна вступить в диалог с восточными цивилизациями, в частности, буддистскими и индуистскими, переняв то, что было ими сдела­но в области отношения человека с самим собой, единения тела и души. Наше сообщество, нацеленное на производство, совершен­но недооценивает эту сторону вопроса. Эпоха Возрождения имела место, поскольку средневековая Европа обернулась к греческим истокам. И сегодня мы должны искать источники возрождения во множественности человеческой вселенной. Смысл истории состоит в переходе от прежней парадигмы цивилизационного развития — техногенной к новой — антропогенной.

 

⇐ Предыдущая38394041424344454647Следующая ⇒

Поделиться: