Ый этаж. Аванзал. ФРАГМЕНТЫ НАШЕЙ РОДИНЫ.

1. Валерий Лукка. Фрагмент моей родины.

«Фрагмент моей Родины» - так называется одна из картин Валерия Лукки, выставленных в этом зале. Само это название подчеркивает великость понятия Родины и невозможность выразить его одним образом. Родина – это важная часть нас самих, то, что не отпускает нас всю жизнь, где бы мы ни были, то, что позволяет нам сохранить свою цельность, то, что мы должны постигать шаг за шагом всю жизнь, если хотим осознать самих себя. Родина - это пепел предков, стучащий в наше сердце, это кровь, пульсирующая в наших жилах, это наше включение в бесконечный геном, кодирующий наши личности.

Мы - как пазл, стянутый грубой проволокой из множества фрагментов причудливой конфигурации, в котором фрагменты нашей Родины – системообразующие. Если они лягут неправильно, пазл не сложится, и тогда боль отторжения основы возобладает над гордостью сопричастности. Как в русском эпосе выбившиеся из сил былинные богатыри припадали во время боя к земле, и поила их «мать сыра земля» свежими силами, так и современные художники черпают первородные силы, обращаясь к теме Родины. Так много сердца они вкладывают в эту, казалось бы, не личную и во многом идеологизированную тему, так глубоки раны, которые любовь к Родине оставляет на их сердце, что не рубцуются наложенные швы со временем, но продолжают кровоточить. И потому прошлое никак не становится прошлым, и не отпускает, и не дает сердцу успокоиться.

Много сыновей у матери-родины, нет у нее сил и времени проявлять свою любовь к каждому в отдельности. Тяжело нести по жизни любовь без признаков взаимности, но ничто не может заглушить в человеке потребность любить свою Родину, и эта потребность делает сию тяжелую ношу благодатной.

 

+Изолитература

[…]

В строе композиции и цвета картины чувствуются давно знакомые приемы. Но название - «Фрагмент моей родины» - наводит на размышления: кажется, что в абстрактных заливах краски Валерия Лукки удивительным образом видятся узнаваемые географические контуры. Странная снежная страна трескается. Пытаясь распасться на части, и истекает кровавыми слезами, из-за чего сильно щемит сердце.

М. Ягушевская

Валерий Лукка родился в 1945 году в деревне Горохово Ярославской области. В 1977 году он получил диплом Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, в Ленинграде же началась и его активная художественная деятельность.

В конце 1970-х годов выпускники Академии художеств Вячеслав Михайлов и Валерий Лукка вместе с Феликсом Волосенковым заявили о себе как о творческой группе, стремящейся, как и все творческие группы, к поиску новых средств выразительности. Для создания необходимого художественного эффекта они стали использовать рельефные красочные наслоения. Таким образом, художники открещивались от хорошо известной и почитаемой ими живописной традиции, стремясь максимально приблизить свои работы к жизни, превратить их в нечто органическое. Вместе с тем, их творчество не лишалось литературности и отсылок к вечным мифологическим образам, но первая роль была отдана именно физиологии фактуры.

Исследователям творчества Лукки принадлежит несколько парадоксальная характеристика его манеры — они назвали его своеобразный, индивидуальный стиль «концептуальным экспрессионизмом». Его живопись действительно отличается искренностью и, часто, болезненной истеричностью, но, как истинное порождение постмодернизма, не лишена иронии и полна цитат из классического искусства.

Ый этаж. Зал Вячеслава Михайлова.

Вячеслав Михайлов. ОРГАНИКА ДУХА.

 

В Бога можно по-разному верить. О нем можно бесконечно думать. Он охватывает все и везде, присутствует, как самое главное, ни в чем не умещаясь. Это – самое огромное, единственное явление в мире. Кроме этого – ничего нет.

Вячеслав Михайлов

Михайлов – художник титанических масштабов, демиугр, совершающий героические усилия рождения формы из органики духа. Ему удается почти невозможное - находить материальные эквиваленты незримому миру и передавать их путем живописи. Такое подвластно не каждому. Он приверженец концепции «органического пути жизни духа», отражающей все этапы его развития, начиная с элементарного природного состояния – неразделенности с плотью. Работа с физиологией фактуры, поверхностью картины органический для Михайлова путь жизни его собственного духа, через него художник проникает в сущность вещей. постигая вечные идеи.

Михайлова привлекает мистерия самой живописи. Он убежден, что художник, подобно Богу, должен вторгаться в мир, творя собственную форму. Про его живопись не совсем верно говорить «написана рукою мастера», скорее - поверхности его картин сотворены, рождены естественным путем, как бы без участия художника, сами по себе, как в природе кора дерева, почва, лист. В таком предельно органическом пути делания картин есть что-то от сверхчеловеческого, не совсем земного – процесс рождения органической формы человеком все же подразумевает проявленность в нем божественного начала, реализующегося путем свободного творчества.

 

1. Вячеслав Михайлов. Спас нерукотворный.
2. Вячеслав Михайлов. Христос в пустыне .

Михайлову удается показать единство природы Бога и человека в образе Христа через формальные приемы, через работу с физиологией поверхности . «Христос в пустыне» у Михайлова является частью земного пейзажа. Его образ решен художником теми же формальными приемами, что и пейзаж каменной пустыни, откуда словно вырастает фигура Христа. Он вылеплен художником из того же материала, плоти, что и земная поверхность. Такая слитость, неразделенность в изображении Христа с пейзажем дает семантику проявленности его не только божественной, но и человеческой природы. Тяжесть земных испытаний Христа подчеркнута также экспрессионистским приемом деформации формы, которая одновременно свидетельствует, с одной стороны об испытании как страдании для Христа-человека, в котором время теряет свои земные измерения, а с другой стороны – каменная твердость, непоколебимость фигуры Христа перед лицом земных искушений подчеркивает его божественное происхождение.

Присутствие на картине фосфорицирующе холодного синего фона неба также символически свидетельствует о единстве земного и небесного (синий – символический цвет в христианской изобразительной культуре).

«Спас нерукотворный» гораздо больше приближен к традиции изображения Христа как религиозного образа. Однако, и здесь Михайлов, гораздо менее (в сравнении с работой «Христос в пустыне») экспрессионистским путем, проявляет природу человеческого в образе Христа. Эту работу Михайлова, скорее всего, можно было бы отнести к жанру психологического портрета. Художнику становится важным, сохранив лик Христа узнаваемым по традиционной иконе, сделать его менее условным, а значит более человечным, чем это допущено иконописным каноном. Желая приблизить Христа к зрителю, художник как бы позволяет себе совершить довольно смелый шаг - сделать его незримое присутствие в материальном мире более весомым и ощутимым, проявить божественный дух через физиологию поверхности картины. Это решительный, но очень деликатный выход художника за границы дозволенного в изображении лика Христа. Вероятно, это картина Михайлова обладает таким невероятным магнетизмом за счет реализованной художником возможности проявить формальными средствами живописи присутствие духа. Зритель, попадающий в поле зрения Христа Михайлова, получает опыт чистого созерцания через растворение в органике проявленного духа.

4. Вячеслав Михайлов. Легенда о Сизифе.

 

Образ Сизифа на картине Михайлова можно рассматривать как метафору бесконечности и необходимости пути познания для человечества во все времена.

Путь познания предполагает преодоление определенных трудностей. Взбирание на гору – поиск ответа на заданный вопрос. Достижение вершины горы – нахождение ответа, после чего камень катится вниз, и человек оказывается у исходной точки. Возникает новый вопрос, и человек продолжает катить камень в гору. Стремление человека к познанию также неотъемлемая часть его природы, как и стремление к любви, счастью и свободе.

 

+Изолитература

Катящий камень

Да, все по-прежнему суета сует, тщета и ловля ветра! Ничего не изменилось под солнцем, и никогда не поменяется, ибо сама перемена будет означать торжество суетности этого мира.

Тщетность человеческого существования, его уязвимость от войны, катастроф, болезней, техники – его же самого – тщетность как лейтмотив, как одна из тональностей, в которой проживает свои дни человечество. Она никогда не перестанет быть темой для размышлений художников, поэтов, философов. Жизнь слишком быстро убегает от самых цепких лап изощреннейшей умозрительной системы, и эпопея тщетности не перестанет смущать стремительно двигающееся к прогрессу и одновременно к смерти человечество. Что бы человек ни делал, в чем бы ни проявлялся его дух, гений в жизни его и общества, даже в истории – все это только тихий всплеск воды на глади старого пруда от прыжка лягушки. Ничего не остается от этого, кроме саби – благородной, возвышенной печали японского поэта-созерцателя.

Вместе с тем, как бы на аверсе мира, европейцы до сих пор рассказывают друг другу легенду о Сизифе, до конца времен обреченного толкать в гору огромный камень, постоянно скатывающийся с вершины вниз. Камня, может быть, уже и не надо, но Сизиф все продолжает бесплодно взбираться на гору и спускаться с нее, поскольку это единственная возможность путем тщетных усилий всего усталого человечества перейти через страдательный залог своего существования в действительный.

Александр Львов

Изолитература

Опыт сострадания

Легендарный царь Коринфа прославился в веках как едва ли не самый отменный плут за всю историю Эллады! Источники путаются в количестве обведенных им вокруг пальца богов и смертных. И Зевс, и Танатос, и грозный Аид имели серьезные претензии к этому известному мошеннику и интригану, не говоря уж о родственниках и согражданах! Но все это забылось, и теперь Сизифа вспоминают только из-за постигшего его возмездия.

Обаятельные хитрецы всегда вызывают симпатию, будь то лукавый Одиссей, злокозненный Локи или даже любитель афер Остап Бендер. Наказание за их далеко не безобидные проделки вскоре начинает восприниматься как проявление коварства и злопамятности богов, а не как справедливая расплата.

Сизиф Вячеслава Михайлова — страдающий герой. В нагромождении грязно серых объемов вокруг его фигуры угадываются скользкие скалы, пузырящийся красочный слой напоминает о чадных испарениях сумрачного царства Аида. Любой шаг в этих краях грозит падением, но даже падение не избавит от мук. Согбенная и изуродованная бесконечным нечеловеческим напряжением фигура выражает крайнюю степень усилия. Каждый день продолжает несчастный свой бесплодный труд, но глыба вновь и вновь срывается вниз. Может быть, не случайно художник скрыл в тени сам камень, может быть, его уже давно не существует? Как и многие из нас, Сизиф влачит невидимый груз своей жизни, которая больше напоминает смерть.

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Евразия в I тысячелетии нашей эры
2. ИЙ ЭТАЖ. Аванзал. Искусство как документ.
3. Ий этаж. Большой Зал. Искусство как документ.
4. Народы и государства на территории нашей страны в древности
5. Население нашей страны в древности.
6. Нет семьи в нашей стране, которую не коснулась война
7. Основные фрагменты информации на экране
8. Отрывки из жития святого Стефана Пермского, на которые сделаны указания в нашей «Истории»
9. Правое полушарие головного мозга связано с явлениями, которые несут информацию и имеют тесную связь с нематериальным пространством, т.е. с нашей сверхсознательной функцией.
10. У каждого из нас есть внутри нечто священное. Это храм нашей внутренней силы, средоточие интуиции и точка связи с Божественным. Медитации и ритуалы помогают нам найти путь к Внутреннему Храму.
11. Ый этаж. АВАНЗАЛ. Символы нашего времени.