Диалекты нижненемецкого ареала

Большей монолитностью по сравнению с южнонемецким и средненемецким субареалами характеризуется нижне­немецкий ареал, который не участвовал во втором верх­ненемецком передвижении согласных, в связи с чем при выделении его диалектов критерий степени участия в передвижении, в целом, отпадает.

В нижненемецком ареале выделяются три основных диа­лекта: нижнефранкский (Niederfrä nkisch), нижнесаксон­ский (Niedersä chsisch) и восточнонижненемецкий (Ostniederdeutsch).

Нижнефранкский, расположенный на западе нижнене­мецкого диалектного ареала по нижнему течению Рейна противопоставляется нижнесаксонскому по признаку наличия в 1-ом и 3-ем лицах множ. числа наст, времени индикатива окончания -е(n): wi, si lō pe(n) (подобно фор­мам немецкого литературного языка, ср.: wir, sie laufen). Внутри нижнефранкского несколько особое положение занимают юго-западные говоры благодаря проникнове­нию и распространёнию в них «оверхненемеченных» вари­антов личных местоимений ich, mich, dich, sich, euch, а также союза auch и суффикса -lich. Граница ik || ich, названная Г. Венкером «линией Юрдингена» (Uerdinger Linie), так как она пересекает Рейн у Юрдингена, с которой совпадает и линия, разделяющая ok || och, проходит несколько севернее линии Бенрата.

Центр нижненемецкого языкового ареала к востоку от нижнефранкского до линии, идущей от Магдебурга на Эльбе по направлению к Любеку, занимает нижнесак­сонский (называемый иногда «западнонижненемецким» — Westniederdeutsch). Специфической особенностью данно­го диалекта, объединяющей все входящие в него наречия, является общее окончание -(e)t для 1-го, 2-го и 3-го лица множ. числа наст, времени изъявительного накло­нения: wī, jī, sī lō pt (ср. др. сакс. окончание -ađ ) [ 20, 39]. Внутри нижнесаксонского различают как основные наре­чия севернонижнесаксонский (Nordniedersä chsisch) — вдоль побережья Северного моря (Ольденбург, Бремен, Гамбург, Гольштиния и Шлезвиг), вестфальский (West­fä lisch) — к западу от р. Везер и остфальский (Ostfä lisch) — между р. Везер и Эльба. Оба последних наречия иногда объединяют наименованием южнонижнесаксон­ский (Sü dniedersä chsisch) [ 101, 419].

Одну из характернейших черт вестфальского составляет произношение старого двн. sk как [sx], [š x] или [sk], что отличает его от большинства других диалектов ниж­ненемецкого и верхненемецкого ареалов, например: sxō /š xō — „Schuh“, fleisk/fleis — „Fleisch“, skinken — „Schinken“, wasken — „waschen“.

Другой специфической чертой вестфальского является широкое распространение дифтонгизации не только ста­рых узких долгих (свн. î, û,  ), но и других долгих и удлиненных гласных с различиями по говорам, напри­мер: xraut, graut — „groß “.

В остфальском в качестве общей формы дательного/ви­нительного падежа единств, числа личных местоимений 1-го и 2-го лица выступают mik/mek и dik/dek, в то вре­мя как в прочих нижненемецких диалектах представлена краткая форма mi, di. По-видимому, формы mik/mek-dik/dek можно объяснить южным влиянием, в резуль­тате которого при поддержке со стороны литературного языка типичные для нижненемецкого mi, di были заме­нены «онижненемеченными» (verniederdeutscht) mich, dich [ 101, 419].

Восточнонижненемецкие колониальные диалекты под­разделяются, в основном, на бранденбургский (Mä rkisch-Brandenburgisch) и мекленбургский (Mecklenbur-gisch). Для бранденбургского характерно наличие общего окон­чания -en в 1-ом, 2-ом и 3-ем лицах множ. числа настоя­щего времени изъявительного наклонения: vī, jī, sī hę lpə n — wir helfen, ihr helft, sie helfen, что объясняется участием в колонизации соответствующих земель нижне­франкских поселенцев. О связях с нижним Рейном сви­детельствует и произношение начального g как j (jǫ t „Gott“) [ 20, 41].

Примечательной лексической особенностью центрального региона бранденбургского диалекта (так называемого средне-бранденбургского — Mittelmä rkisch) является лексика, связанная с нидерландским заселением XII в., например: Weel, т —„Tü mpel“; Fenn, п — „Moor“; „Ried“; Pä de, f — „Quecke“; Bä singe, f —„Heidelbeere“; Else, f — „Erle“ [ 101, 419].

В область бранденбургского наречия своеобразным сред­ненемецким полуостровом (eine mitteldeutsche Enklave) вдаются Берлин и его непосредственное окружение, диа­лект которых утратил первичные признаки нижненемец­кого (отсутствие второго верхненемецкого передвижения, недифтонгизованные узкие долгие гласные). Мекленбургский отличается как от бранденбургского, так и от соседнего нижнесаксонского чередованием гла­гольных личных окончаний во множественном числе настоящего времени изъявительного наклонения: 1-е и 3-е лицо -en, 2-е лицо -et. Характерной морфологической особенностью мекленбургского является также рав­номерное распределение по всей его территории общей формы дательного/винительного падежа личного место­имения 2-го лица множественного числа jū x/jū g.

В фонетическом отношении мекленбургский диалект выделяется развитием интервокального d > r (так назы­ваемый «ротацизм»), например: snī ^rn — „schneiden“ (< срнн. snī den), braur^r — „Bruder“ (< срнн. brö der).

В диалектной речи горожан, как и в территориально окрашенном обиходно-разговорном языке (так называ­емый Missingsch) употребителен специфический для дан­ной диалектной области уменьшительный суффикс существительных -ing: fadiŋ — „Vä terchen“, kiniŋ — „Kind­chen“, stü ckiŋ — „Stü ckchen“.

Мекленбургский диалект известен особенно благодаря творчеству писавшего на нём нижненемецкого юмориста и поэта Фрица Ройтера.

Нижнесаксонский и восточнонижненемецкие колониаль­ные диалекты иногда объединяют термином Plattdeutsch, т. е. нижненемецкое наречие в узком значении этого слова.

 

4.3. Диалекты средненемецкого субареала

 

Средненемецкий субареал, как уже было отмечено выше охватывает две группы диалектов — западносредненемецкую и восточносредненемецкую.

В западносредненемецкой диалектной зоне этого ареала четко отграничиваются друг от друга диалекты средне­франкский (Mittelfrä nkisch) на севере и рейнскофранкский (Rheinfrä nkisch) на юге.

Среднефранкский отличается от рейнскофранкского в первую очередь сохранением непередвинутого t в формах местоимений dat — „das“, wat — „was“, is — „es“, dit — „dies“, частично также в allet—„alles“ и в сильном (местоименном) окончании среднего рода у прилагатель­ных: -et, например, schö net — „schö nes“. Кроме того, среднефранкскому конечному f в рейнскофранкском соот­ветствует b: сфк. lē f „lieb“ — р.фр. lī b; сфк. korf „Korb“ — р.фрк. korb. С древних времен для средне­франкского типичны выпадение носового в форме лич­ного местоимения 1-го лица us, ū s — „uns“, а также выпадение ch перед t, например: nā (ch)t — „Nacht“, re(ch)t — „recht“ [ 101, 413].

Среднефранкский диалект включает южное — мозельское наречие (Moselfrä nkisch) и северное — рипуарское (Ripuarisch). Зоной распространения первого является долина р. Мозель между изоглоссами das || dat на юге и dorf || dorp на севере. Специфическими признаками мозельскофранкского являются формы schlin, schlī n, schlē n —„schlage“ в отличие от ю.нем. schlā n и сев. нем. schlō n, а также употребление лексемы tsaub, tsaupe — „weiblicher Hund“ [ 101, 414].

Рипуарский представляет собой диалект Кельна и его области (включая Юлих и Берг) и наиболее близок к соседнему нижненемецкому (нижнефранкскому) диалекту. Территориально он четко ограничивается изоглоссами dorp || dorf на юге и machen || maken, ich || ick на севере и северо-востоке.

Рипуарский противопоставляется мозельскофранкскому отсутствием второго верхненемецкого передвижения согласных в сочетаниях rp и lp, ср.: рип. dor(a)p — моз. фр. dorf, рип. helpe(n), hę lə pə (n) — моз. фр. helfen. Помимо этой особенности, сближающей его с нижненемецким, он обнаруживает и в своем вокализме ряд черт, близких к нижненемецкому, например, отсутствие дифтонгизации узких долгих гласных свн. ī, ǖ, ū, отсут­ствие делабиализации ö, ü, ср.: ī s „Eis“, hǖ zer „Hä user“, hū s „Haus“ [ 20, 36].

Рипуарский является центральной областью распростра­нения рейнской гуттурализации, например: wing, wenig — „Wein“, brung, brong — „braun“, hunk, honk —„Hund“. Для рипуарского характерна вокализация ch в „ge­bracht“— brat, brä t, breit, braut, а также смягчение в словах типа tsick[d], tseck[d] — „Zeiten“, lü ck, lö ck — „Leute“, специфическая форма императива gank! — „geh! “ (в отличие от мозельскофранкского gie!, ge! ). Обращает на себя внимание и так называемая рейнская акцен­туация (rheinische Schä rfung) [подробнее см. 20, 163 —, 164].

Рейнскофранкский диалект, границы которого определяются изоглоссами pfund || pund и das || dat распадается на два основных наречия: рейнскопфальцское (Rheinpfä lzisch) в западной части и гессенское (Hessisch) в восточной.

Рейнскопфальцское наречие расположено в пункте пересечения многих важных и древних языковых движений как в направлении с севера на юг, так и с юга на север (переход hs > s, метатеза r, второе передвижение, нововерхненемецкая дифтонгизация и др.). Небольшой рейнскопфальцский островок с конца XVIII в. существует на территории нижнефранкского.

В гессенском наречии различаются говоры нижнегессенский (Niederhessisch), верхнегессенский (Oberhessisch) и южногессенский (Sü dhessisch). Нижнегессенский говор подобно соседним нижненемецким диалектам сохраняет недифтонгизованные узкие долгие гласные: ī s — „Eis“, hū s — „Haus“. Специфической чертой верхнегессенского являются так называемые обращенные дифтонги (ge­stü rzte Diphtonge): lę ib — „lieb“ (свн. ie), goud — „gut“ (свн. uo). Основной массив южногессенского составляет район крупных городов (Майнц, Висбаден, Франкфурт-на-Майне, Дармштадт), где утрачены наиболее яркие первичные отличительные признаки примыкающих гес­сенских говоров. Левобережная часть южного Гессена (Рейнгессен) и говоры Оденвальда вместе с пфальцским (южнорейнскофранкским) объединяются, по В. М. Жир­мунскому, с западной группой южнонемецких диалек­тов (южнофранкским и алеманнским) переходом st, sp внутри слова в š t, š p, например: пфальцск. miš t — „Mist“, bruš t — „Brust“, haš pl — „Haspel“.

В восточносредненемецкую группу диалектов входят тюрингенский (Thü ringisch), верхнесаксонский или мейсенский (Obersä chsisch, Meiß nisch) и лужицкий (Lau- sitzisch). Названные диалекты, будучи колониальными по своему происхождению, характеризуются разной сте­пенью смешения верхненемецких и нижненемецких при­знаков с преобладанием тех или иных в зависимости от направления средневековой колонизации и состава переселенцев [ 20, 37].

Общей особенностью тюрингенского и ряда других вос­точносредненемецких диалектов является расширение е > а, например: asə (n) — „essen“. Северной границей тюрингенского, отделяющей его от нижненемецких диа­лектов, служат изоглоссы ik || ich, hinten || hingen, wisch || wē se. Несколько южнее этой границы проходит линия, отделяющая тюр. zerren —„ziehen“ от ннем. trekken. Южную границу образуют отличия тюр. wein, юнем. wei, тюр. -chen, юнем. -lein. Отдельные черты связывают тюрингенский диалект, в особенности, в юж­ном районе его распространения с южнонемецким, ср. географическое распределение лексемы „trocken“: юнем., тюр. trocken — рейнск., вестф., верхнесакс., луж. droiche, droige (свн. drǖ ge).

Верхнесаксонский, который по его центральному язы­ковому ландшафту называют также мейсенским, в диа­хронии является диалектной основой современного немецкого литературного языка и по ряду признаков приближается к территориально окрашенному варианту последнего, в особенности в своих городских полудиалектах (Лейпциг, Дрезден и др.) [ 20, 37]. Для всех верхнесаксонских диалектов характерна монофтонгиза­ция свн. ou, ei на востоке в ō, ē, на юге в ā, напри­мер: мейс. bō m—„Baum“, klē d — „Kleid“, в западном районе Рудных гор bā m, klā d.

Лужицкий диалект по некоторым своим признакам при­мыкает к соседнему верхнесаксонскому, ср. луж. bō m — „Baum“, klā d —„Kleid“. Однако верхнесаксонскому frā в лужицком соответствует frō. С большей частью верх­несаксонского связывает лужицкий и огласовка лексемы trocken: верхнесакс. Droiche — луж. droige. Отличие от верхнесаксонского составляет частичное разграничение согласных по глухости/звонкости, например: bise — „bö se“, hirȥ ̌ e —„Hirse“. Типичны для лужицкого ok — „nur“, nö, ne — „nicht“, а также случаи удлинения крат­ких и сокращения долгих гласных, соответствующих свн. дифтонгам uo, ü e, ie перед t, например: ʃ lī dn — „Schlitten“, gut — „gut“. (< свн. guot). Речь носителей верхнелужицких говоров выделяется раскатистым r и задним l [ 101, 418].

 

4.4. Диалекты южнонемецкого субареала

 

В южнонемецкой области четко противопоставляются друг другу две диалектные зоны: баварско-австрийская на востоке и франкско-алеманнская на западе. В первой из них средством образования диминутивов являют­ся суффиксы, оканчивающиеся на согласный: -el, -l, -erl, например, бав.-австр. š dā ^hngl — „Stä ngelein“, riŋ ɐ l, riŋ ɐ ^rl —„Ringlein“. Для диалектов второй зоны харак­терны суффиксы, сохранившие после l безударный глас­ный (-la, -le, -li), а также суффикс -i, ср.: востфрк. blimlə, швб. bliemlə, швц. bliə mli̧ — „Blü mlein, Blü m­chen“, hǖ si̧ — „Hä uschen“.

Специфическое отличие баварско-австрийского состав­ляет употребление во втором лице множественного числа местоимений ö s, ees, es —„ihr“ и enk —„euch“, пред­ставляющих по своему происхождению древние формы двойственного числа. Весьма характерны для данной диалектной зоны обозначения дней недели: Ertag, Ergetag — „Dienstag“, Pfinztag — „Donnerstag“, являю­щиеся старинными кальками соответствующих древне­греческих названий, которые проникли в древневерх­ненемецкий язык через посредство готов.

Фонетические особенности баварско-австрийского наре­чия, помимо широкого распространения дифтонгизации гласных, заключаются в развитии свн. ei > оа, расши­рении полученных по умлауту свн. æ (< двн. ā ) ä < двн. a в ā или, a, например: hoas — „heiß “, broat — „breit“, khā s — „Kä se“, gš afti — „geschä ftig“.

Своеобразна лексика баварско-австрийского наречия, ср.: Har — „Flachs“, Brein — „Hirse“, Rauchfang — „Ka­min“, Kuchel — „Kü che“, Anze — „Gabeldeichsel“, Walger —„Teigholz“, Pfeit —„Hemd“, Fü rtuch —„Schü rze“, tenk — „links“. Примерно около трети этой лексики, становившейся достоянием названного наречия в раз­ные хронологические периоды, составляют реликты древнейшего слоя общегерманской лексики. Они отча­сти сохранились и в нижненемецком, но в среднене­мецком отсутствуют, ср.: бав.-австр. Obse — „Vorhalle“, „Portal“, „Anbau am Stadel“, др. сканд. Upsi — „Dach­traufe“, др.англ., гот. ubizwa — „Vorhalle“; бав.-австр. Pfeit — „Hemd“, ннем. Pije, др.англ. pā d, гот. paida, финск. paita.

Внутри баварско-австрийского наречия (Bairisch — ö sterreichisch) выделяются три диалекта: 1) северно­баварский (Nordbairisch, Nordgauisch) или верхнепфальцский (Oberpfä lzisch); 2) среднебаварский (Mit­telbairisch) со среднеавстрийским (Mittelö sterreichisch) или дунайскобаварский (Donaubairisch); 3) южнобавар­ский (Sü dbairisch) с южноавстрийским (Sü dö sterreiehisch).

На севернобаварском диалекте говорят на территории Баварии к северу от Дуная между Регенсбургом, Нюрн­бергом и северной частью Богемского леса. Участок этой территории вокруг Нюрнберга представляет собой переходную зону от баварско-австрийского к восточ­нофранкскому. Особенно типичны для данного диалекта так называемые обращенные дифтонги (die gestü rzten Diphtonge) ei, ou, восходящие не к свн. дифтонгам ie, ü e, uo, но к двн. ē, ō [ 101, 410], например: brə if — „Brief“, sə is — „sü ß “, brouder — „Bruder“ (свн. brief, sü eze, bruoder). Огласовка слова „Bruder“ — brouder выделяет севернобаварский среди прочих баварско-австрийских диалектов, в которых преобладает дифтонг ua (bruader), а на востоке, западе и в периферийных районах — дифтонг ui (bruider).

Среднебаварский со среднеавстрийским имеет в рассмат­риваемой зоне наибольшую территорию распростране­ния, охватывающую долину среднего Дуная и долину среднего и нижнего течения р. Инн от Мюнхена до Вены (включая центральную Баварию, верхнюю и нижнюю Австрию). В диахроническом плане названный диалект характеризуется многочисленными инновациями по сравнению с более древними периодами. Его главным дифференциальным признаком является палатализация плавного l > i перед переднеязычными согласными и в конце слова с последующей вокализацией, а также переход сочетания en > а после определенных согласных, например: soitz, sö utz—„Salz“, fö it — „Feld“, hō iz, hö iz, huiz — „Holz“, ǭ id — „alt“, hǭ i —„hohl“, ofa — „Ofen“, hupfa — „hü pfen“. В среднебаварском встречаются случаи «центральнонемецкого ослабления соглас­ных» (binnenhochdeutsche Konsonantenschwä chung), при котором b, d, g и р, t, k не различаются по произношению. В особенности характерен для него переход сильного t в слабое d в словах типа Wetter, Leute. Южнобаварский с южноавстрийским охватывает говоры юго-восточной части Баварских Альп, южного Зальцбурга, Тироля, Штирии, австрийской части Каринтии. При значительных местных различиях большинство входящих в него говоров характеризуется наличием передвижения k > kx в начале слова, в удвоении, после носового и, вообще, придыхательностью согласных в позиции перед другим согласным, например: тир. kxǫ lb —„Kalb“, trukxə — „trocken“, deŋ kxə —„denken“, kxluog — „klug“. Он сохраняет сильное t в словах типа Wetter, Leute, не участвуя в центральнонемецком ослаблении согласных.

Граница между баварско-австрийской диалектной зоной на востоке и франкско-алеманнской на западе проходит по р. Лех.

Франкско-алеманнская диалектная зона (Frä nkisch-Alemannisch) включает наречия швабско-алеманнское (Schwä bisch-Alemannisch), южнофранкское (Sü dfrä nkisch) или южнорейнскофранкское (Sü drheinfrä nkisch) и восточнофранкское (Ostfrä nkisch), называемое также майнскофранкским (Mainfrä nkisch) и верхнефранкским (Oberfrä nkisch).

В швабско-алеманнском наречии, охватывающем Вюр­темберг, Баден, Баварию к западу от р. Лех, немецкоязычные области Швейцарии и Форарльберг в Австрии, различаются диалекты: швабский (Schwä bisch), нижнеалеманнский (Niederalemannisch) или верхнерейнский (Oberrheinisch), верхнеалеманнский (Hochalemannisch) и горноалеманнский (Hö chstalemannisch, Walserdeutsch, Waiserisch).

Алеманнские диалекты (в узком смысле), в основном, сохранили древние долгие гласные ī, ū, ǖ как моно­фтонги, за исключением швабского, в котором назван­ные гласные подверглись дифтонгизации, ср.: свн. ī s, hū s, hī user; швц. ī s, hū s, hǖ sə r (hī sə r); швб. ə is, hə us, hə isə r. Границей между алеманнскими и франкскими диалектами считается линия, разделяющая зоны рас­пространения формы с нововерхненемецкой монофтон­гизацией bruder и консервативной формы с дифтонгом brueder. Характерным признаком верхнеалеманнского (швейцарского) наряду с сохранением в корневых слогах средневерхненемецких монофтонгов ī, ū, ǖ, ср.: schrȳ ben —„schreiben“, hū s — „Haus“, hǖ ser — „Hä user“ и сред­неверхненемецких дифтонгов uo, ue, ср.: buoch — „Buch“, buechlin — „Bü chlein“ является передвижение начально­го k- в ch- [x-]: chind [xind], В горноалеманнском диалекте юго-западной Швейцарии (в кантонах Валлис и Берн) k переходит в x также перед n с выпадением носового и заменительным растяжением предшествующего глас­ного, например: trinken > trī che[n], trī he[n]. По при­знаку передвижения начального k > x верхне- и горно­алеманнский противопоставляются нижнеалеманнскому, где k переходит в аффрикату kx: налем. kxind — „Kind“. Среди диалектов франкско-алеманнской зоны, приняв­ших участие в дифтонгизации старых долгих узких гласных ī, ū, ǖ, швабский на юго-востоке занимает особое положение по сравнению с более северными диалектами. Так, в швабском старое ī развилось в диф­тонг ei, в то время как во франкских диалектах резуль­татом дифтонгизации было ai. Для швабского харак­терно выпадение носового n перед s, сопровождающееся назализацией предшествующего гласного, ср. Gä nse > швб. gä ̃ s. Во франкских диалектах носовой сохраняется. Глаголы gehen, stehen, haben, lassen в швабском пред­ставлены формами gau, stau, hau, lau, которым во франкских диалектах соответствуют формы gē n, stē n, habe(n), lasse(n). Морфологические формы глагола в 1-ом и 3-ем лицах множественного числа настоящего времени в швабском имеют личное окончание -et, а во франкских диалектах -e(n). Различна и огласовка суф­фикса уменьшительных существительных, ср.: швб. -le, франкск. -la.

Верхнефранкские диалекты (преимущественно на осно­вании языковых особенностей более ранних эпох) делятся на восточнофранкский на востоке и на южнофранкский на западе.

Большинство верхнефранкских диалектов не сохранило старых средневерхненемецких дифтонгов ie, ü e, uo, наличие которых является характерным признаком других южнонемецких наречий (алеманнского и баварского) по сравнению со средненемецким диалектным субареалом, например: алем., бав. liə b —„lieb“, miə d — „mü de“, guə d — „gut“. Дифтонги представлены лишь в юго-западной части восточнофранкского (район Вюрц­бурга), куда они проникли из баварского, напри­мер: bruader —„Bruder“, mü ad —„mü de“, liab — „lieb“. В районе Вюрцбурга зафиксированы также формы it — „ist“, wassen — „wachsen“, ʃ oll — „soll“. Восточнофранкский диалект охватывает территорию вокруг Вюрцбурга, Бамберга, Байройта, Нюрнберг с его непосредственным окружением, южную и запад­ную оконечность Тюрингии (Мейнинген, Кобург) и юго-западную часть Верхней Саксонии (Фогтланд). Гра­ница между ним и рейнскофранкским, а также гес­сенским проходит по Шпессарту и Рёну. Эта территория уже с древневерхненемецкого периода подверга­лась языковому влиянию запада и юга и сохранила мало специфических диалектных признаков. Примеча­тельно стяжение свн. ei и ou в ā, например: brā t — „breit“, bā m — „Baum“. От большинства других верхненемецких диалектов восточнофранкский отличается со­хранением лабиализованных гласных ü, ö, например: wö lf — „Wö lfe“, brü gə —„Brü cke“.

Область распространения южнофранкского образует как бы пограничную полосу между швабско-алеманнским, севернобаварским, восточнофранкским и рейнскофранкским. В отличие от восточнофранкского дан­ный диалект имеет š t, š p внутри слова, как и прочие юго-западные диалекты.

 

ГЛАВА V

ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДИАЛЕКТОВ

 

Ударный вокализм

5.1.1. Долгота и краткость гласных

 

В большинстве немецких диалектов, как и в литера­турном языке, гласные бывают долгими в открытом (или исторически открытом — для диалектов) слоге, ср.: ннем. (севсакс.) ē tn —„essen“, smē dn — „schmieden“, bȫ gl — „Bü gel“; внем. (востфрк.) bā də — „baden“, lē sə — „lesen“, š bī lə — „spielen“, khē niç —„Kö nig“. Краткие гласные в открытом слоге представлены только в архаич­ных швейцарских (верхнеалеманнских) говорах, напри­мер: lę sä — „lesen“, š tę lä — „stehlen“, grabä — „graben“. Одновременно для данных говоров характерно и нали­чие долгих согласных (геминат), причем долгота глас­ного и долгота согласного не зависят друг от друга: одинаково возможны lę sä — „lesen“ и ę ssä —„essen“, wī sä —„weisen“ и wī ssä — „weiß en“.

Наиболее значительные расхождения между литера­турным языком и диалектами, с одной стороны, и между разными диалектами, с другой, основываются на двойственной возможности развития слов с так назы­ваемым относительно открытым слогом, т. е. слов, у которых в литературном языке односложные формы с закрытым слогом чередуются с флективными дву­сложными формами с открытым слогом, например: Tag [tɑ: k] — Tage [tɑ: gə ].

В диалектах односложные формы с закрытым слогом в отличие от литературного языка могут сохранить краткость, тогда как флективные двусложные формы с открытым слогом характеризуются удлинением глас­ного. Такое фонетическое чередование представлено в нижненемецких диалектах, например: сев.сакс. dax „Tag“ — dǫ ̂ ʒ („Tage“), slax „Schlag“— slȩ ̂ ʒ, „Schlä ge“, graf „Grab“— grę ̄ vɐ „Grä ber“. Многие восточносреднене­мецкие говоры обнаруживают тенденцию к обобщению долготы и в односложных формах, например: тюр. š lå ̄ g —„Schlag“, wā g —„Weg“, tsū g —„Zug“, hō f —„Hof“, glī d —„Glied“. Однако в ряде слов перед t(ḍ ) краткость распространилась на флективные формы, ср.: så d — „satt“, fę d —„fett“, god —„Gott“.

В восточной части верхненемецкого (в восточношвабском, восточнофранкском, баварском, южной части тюрингенского) более действенной оказывается иная закономерность, согласно которой любое односложное слово с закрытым слогом подвергается удлинению (так называемое восточнонемецкое удлинение гласных). При этом первоначально двусложные формы остаются краткими там, где наличие долгого согласного или геминаты препятствовало удлинению по общему закону, напри­мер: dī š „Tisch“— diš „Tische“, khō pf „Kopf“ — khepf „Kö pfe“, sī ds „Sitz“— sitsə „sitzen“.

Во всех немецких диалектах гласные могут удлиняться перед определенными группами согласных: сочетаниями сонорных (l, r, n) или спирантов (h, s) с последующими шумными.

Особенно широко распространено удлинение под влиянием группы r + согласный, представленное и в литературном языке, например: мклб. bō ^rt — „Bart“, swā ^rt —„schwarz“, hā ^rt —„Herz“; тюр. bå ̄ rd —„Bart“, å ̄ rdsd —„Arzt“, hā rdə —„Herde“, wā rd — „wert“.

В диалектах встречаются случаи удлинения гласных и перед другими сочетаниями с сонантами, нехарактерные для литературного языка. Так, в диалектах западной части тюрингенского и прилегающих к нему нижнегессенских и восточнофранкских говоров отмечено удлинение перед носовыми группами (n+d, t, ts, k, а также m+p, pf). Узкие гласные при этом подвергаются дифтонгизации (i > ei, u > ou, u > oi пе­ред nd). Например, заптюр. hā nd —„Hand“, sā lts — „Safz“, weind —„Wind“, woinš — „Wunsch“, hoind— „Hund“, groumb — „krumm“.

В швабском регулярно проводится удлинение гласного перед сочетанием -ht, например: nā xd — „Nacht“, frū xd — „Frucht“, dō xdr —„Tochter“.

Перед группами согласных в диалектах (как и в литературном языке) нередко наблюдается сокращение первоначально долгих гласных, ср.: тюр. liç t — „leicht“, hiç də —„Hö he“, fiç t —„feucht“, š osdr —„Schuster“. Раз­личия между литературным языком и диалектами и между отдельными диалектами создаются значитель­ными местными колебаниями в распределении соответ­ствующего лексического материала.

Специфической особенностью ряда диалектов, несвой­ственной литературному языку, является наличие в них «сверхдолготы» гласных, которая нередко сопровожда­ется особым типом двухвершинного ударения, так на­зываемым «облеченным» ударением. При этом типе ударения, обозначаемом обычно циркумфлексом над гласным (например, â и т. п.), за динамическим уси­лением следует ослабление, например: севсакс. m s — „Mä use“, rö (ḍ ) —„Rä der“, in hû s — „im Hause“; мклб. d ʒ — „Tage“, drî ṿ —„treibe“.

Сверхдолгота (без облеченного ударения) наблюдается в восточной группе южнонемецких говоров и в восточно­средненемецких диалектах при удлинении гласных в односложных словах перед группой согласных, на­пример: frū ̇ xt — „Fruxt“, lū ̇ ft — „Luft“, lō ̇ x —„Loch“.

В верхнесаксонском (в особенности мейсенском) любое односложное слово с долгим гласным имеет сверхдол­готу, например: dī ̇ f — „tief“, gū ̇ d —„gut“, drā ̇ n —„daran“. Длительность гласного в подобных словах определяется примерно как двойная по сравнению с долготой в дву­сложном слове с открытым слогом, например: rē də — „Rede“, š brā xə —„Sprache“.

В. M. Жирмунский отмечает, что сверхдолгота и обле­ченное ударение могли способствовать развитию диф­тонгов из долгих и удлиненных гласных [ 20, 163]. Сокращению гласных благоприятствует, по его мнению, по-видимому, так называемое «рейнское ударение» (rheinische Akzentuierung, Schä rfung), свойственное рипуарскому и примыкающим к нему переходным ниж­нефранкским и северным мозельским говорам. Т. Фрингс, посвятивший данному вопросу специальную работу, подчеркивает одновершинный характер этого ударения и краткость ударного слога, например: š tī f —„steif“— с рейнским ударением š ti: f — „steife“ [подробнее см. 20, 163—164].

 

5.1.2. Характер приступа гласных

В отличие от немецкого литературного языка, для орфоэпических норм которого обязательным является сильный приступ гласных в начале слова или удар­ного слога, в большинстве диалектов гласные в потоке речи имеют слабый приступ. В отдельных нижненемец­ких говорах сильный приступ наблюдается в изолиро­ванном слове и исчезает в связной речи, например: севсакс. ’ǭ md — „Abend“, но fī ɐ rǭ md — „Feierabend“, в других он совершенно отсутствует. В верхненемец­ких диалектах сильный приступ отмечен спорадически при эмфазе, в восклицаниях: ’ich!, ’aus!, ’aber auch! Отсутствие сильного приступа создает в немецких диа­лектах возможность специфического (в корне отличаю­щегося от литературного языка) слогоделения, при котором согласный между двумя гласными относится в потоке речи к последующему гласному, даже если он стоит в конце предыдущего слова и принадлежит к его звуковому составу, например: ннем. (севсакс.) pazup! — „paß auf.“, a-mē n — „am Ende“, rá -tu-ná s — „Rad und Achse“; внем. (шваб.) baeⁿ-ni — „bin ich“, lę ə bi- kon-daot — „lebendig (свн. lebig) und tot“.

На этой особенности слогоделения основываются слу­чаи переразложения основ, когда к слову, начинаю­щемуся с гласного, присоединяется начальный соглас­ный, которым заканчивалось предшествующее слово, чаще всего артикль, например: внем. nast < ein + Ast, nabend < guten + Abend; тюр. nę kə „Ecke“; бав. австр. nǭ lə „Ahle“; шваб, nā nə „Ahne“ (= Groß vater); швц. natti „Vater“ < mī n+atti.

Отмечены и противоположные случаи неправильного отсечения начального n-, ср.: гесс. axə —„Nachen“, бав. австр. Ę st — „Nest“; юавстр. ā bm — „Nabe“.

В диалектах, где представлено чередование спирантов в интервокальной позиции со смычными в абсолютном исходе, перед гласным следующего слова появляется спирант, ср.: iç hap „ich habe“— haw’-i „habe ich“. В потоке речи начальные звуки последующего слова могут оказать существенное ассимиляторное воздействие на конечные звуки предыдущего слова, например: швб. mipmaxə —„mitmachen“, hǫ pmə — „hat man“, hoⁿmbę lə — „Hunde bellen“, wə ikŋ uə k —„weit genug“.

 

5.1.3. Умлаут. Делабиализация и лабиализация

Существенные различия между немецкими диалектами связаны с умлаутом, его новыми, не представленными в литературном языке, видами и с распределением явле­ний умлаута по диалектам.

Новые виды умлаута возникают в диалектах на основе фонетико-грамматической аналогии. Так, в гессенском, где свн. ei > ā, этот гласный подвергается умлауту в случаях грамматических чередований, например: ю.гесс. brā d „breit“— brǟ rə r „breiter“ (с переходом d > r), вместо фонетически закономерного breiter > ⁺ brā rə r, brǟ dš də „breiteste“; has „heiß “— hǟ sə r „heiß er“, hǟ š d „heiß este“; с сужением перед носовым: glǭ n „klein“ — gl nə r, gl nš də.

В нижненемецких диалектах новый грамматический умлаут от долгого и удлиненного а, испытывающего сужение и лабиализацию (ā ̊, ǭ ), отличается от старого ассимиляторного умлаута (, ē ) лабиализацией в резуль­тате так называемого «прислонения» к основному глас­ному. Подобный «прислоненный умлаут» (angelehnter Umlaut) типа ā ̊ (ǭ ) — å ̈ (ǫ ̈ ) выступает при четких грам­матических чередованиях, например: сев. брдб. swā ̊ n „Schwan“— swå ̈ n „Schwä ne“, slā ̊ p „Schlaf“ — slå ̈ prix „schlä frig“.

Случаи «прислоненного» грамматического умлаута встре­чаются и в верхненемецких диалектах, например: вгесс. bā m „Baum“ — b m „Bä ume“, lā fə „laufen“— l ft „lä uft“. Основные гласные и их соответствия с умлаутом в каж­дой группе диалектов подвергаются закономерным фоне­тическим изменениям. В результате развития в разных направлениях в диалектах может оказаться полностью или частично расстроенным существовавшее перво­начально и сохранившееся в литературном языке взаимо­отношение между основным гласным и его умлаутами как между звуками одного типа, с наличием или отсут­ствием палатализации: nǫ xt „Nacht“— naxt „Nä chte“. Современные немецкие диалекты в разной степени охва­чены умлаутом. В южнонемецких соответствиях литера­турному языку умлаут нередко отсутствует, в то время как в диалектах нижненемецкого ареала и северной части средненемецкого он проводится более широко, чем в литературном языке. Палатализации более всего со­противляется и как самый задний гласный, а также дифтонги, содержащие компонент u (свн. ou) реже uo. Умлауту препятствуют промежуточные заднеязычные, в меньшей степени губные согласные.

В южнонемецких диалектах (алеманнском, баварском), как правило, отсутствует умлаут u краткого перед ста­рой геминатой двн. kk (gg, kx), например: шваб. muk — „Mü cke“ (= Fliege), bruk — „Brü cke“, rugə — „Rü cken“, tsruk — „zurü ck“, drugə —„drü cken“.

Менее распространен в южнонемецких диалектах и ум­лаут перед суффиксами, в особенности у существитель­ных на -er, например: krō mə r — „Krä mer“, burgə r —„Bü r­ger“, khō lə r — „Kö hler“.

В диалектах северной части западносредненемецкого ареала (среднефранкском, верхне- и нижнегессенском) и в восточносредненемецком в ряде слов представлен умлаут, отсутствующий в аналогичных случаях в литера­турном языке. Так, они имеют умлаут от дифтонга au перед губными согласными в группе слабых глаголов на ⁺-jan и в некоторых других словах, например: рип. dȫ: fə —„taufen“, jlȫ: wə —„glauben“, zȫ: kə — „suchen“, hȫ: f — „Haupt“, всакс. kheü fm — „kaufen“, deü fm — „tau­fen“, də rlę ü m — „erlauben“, hę ü t — „Haupt“.

Более широкое распространение получает умлаут в словообразовании под влиянием различных суффиксов, например: тюр. š ö lk — „schuldig“, gö l — „golden“, wä rliç — „wahrlich“, hö ŋ riç —„hungrig“, š lö sə r —„Schlosser“. Наибольшую склонность к умлауту обнаруживают нижненемецкие диалекты, которые проводят его весьма последовательно, например: сев.сакс. dȫ bm — „taufen“, dȫ b —„Taufe“, kȫ bm — „kaufen“, hȫ fd — „Haupt“.

В отличие от литературного языка в диалектах умлаут может быть в отдельных случаях вызван согласным, содержащим палатальный элемент, например, š. Умлаут a под влиянием последующего š встречается в западной части верхненемецких диалектов (за исключением верхне­франкского), например: гесс. ę š — „Asche“, dę š —„Tasche“, wę š ə — „waschen“, nę š ə — naschen“.

Формы с умлаутом, особенно у широко употребитель­ных слов, представленных и в литературном языке, легко подвергаются лексическому вытеснению (под влиянием литературного языка) формами без умлаута. Так, слово fleš —„Flasche“ на Рейне оттесняется в релик­товые районы, ср.: ю. моз. ę š — „Asche“, но flaš — „Fla­sche“ (flę š только в значении „Saugeflasche —«рожок для вскармливания детей»), tę š только в идиомати­ческом выражении du fǫ ul tę š! (=„Du faule Kreatur! “). В зависимости от трактовки средневерхненемецких лабиализованных гласных и дифтонгов переднего обра­зования ȫ, ö, ǖ, ü, ö u, ü e, которые в немецком литера­турном языке сохранили свою лабиализованность, не­мецкие диалекты делятся на делабиализующие и лабиализующие.

В делабиализующих диалектах лабиализованным глас­ным литературного языка [ø: ], [œ ], [y: ], [y] и диф­тонгу [œ ̯ ] соответствуют ē, е, ī, i, ai (ä i) и их поздней­шие диалектные отражения; к ним присоединяется в южнонемецком не подвергнувшийся здесь монофтон­гизации дифтонг iə (из свн. ü e), например: hē rə (n) — „hö ren“, hē f(ə ) — „Hö fe“, welf(ə ) — „Wö lfe“, tī r —„Tü r“, mī d (алем. бав. miə d) — „mü de“, glik — „Glü ck“, lait(ə ) — „Leute“, baim(e) — „Bä ume“.

К числу делабиализующих принадлежит большинство верхненемецких диалектов.

Делабиализация представлена и в некоторых коло­ниальных говорах северовостока, содержавших зна­чительную примесь верхненемецких элементов, напри­мер, в бранденбургском: ю.брдб. š lę sə r — „Schlö sser“, š ē nə —„schö n“ (срнн. schö ne), migə — „Mü cke“, bī dl — „Beutel“ (дрнн. bū dil). Эта особенность свойственна и городскому полудиалекту Берлина.

Лабиализующими является преобладающее большинство нижненемецких диалектов, сохранивших лабиализован­ные ǖ, ü, ȫ, ö как умлауты от кратких и удлиненных u, o и от старых долгих ū, ō (из которых первое не дифтонгизируется в нижненемецком), например: сев. сакс. bö k — „Bö cke“, krȫ d — „Krö te“, dų ̈ nn —„dü nn“, l (d)—„Leute“.

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Лекция № 2. Диалекты русского языка
2. Литературный язык и диалекты