Определение задач морфонологии в современном языкознании.

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 16Следующая ⇒

Морфонология – это раздел языкознания, изучающий фонологическую структуру морфем и использование фонологических различий в морфологических целях.

Объектом изучения морфонологии являются фузионные явления особого рода, возникающие при соединении морфем в их фонологической структуре.

Фузия (от лат. fusio – сплавление) – «морфонологически обусловленное формальное взаимопроникновение контактирующих морфем, при котором проведение морфологических границ (прежде всего между основой и аффиксом) становится затруднительным» [Булыгина, Крылов 1990: 563].

Фузионные модификации означающего представляют собой особую технику объединения значимых элементов внутри слова. Ее результатом является нарушение линейной сегментации фонемной последовательности на значащие отрезки (морфемы).

По степени нарушений морфемной членимости слова фузия может быть полной и частичной. При полной фузии от морфемы не остается «сегментных» следов, при частичной – такие следы остаются. Ср.: «пев-ец + -еск(ий)» → «пев-ч-еск(ий)», «мужик + -ск(ий)» → «мужицкий»: мужиц-к(ий) / мужи-цк(ий) / мужиц/цк(ий).

По мнению А.А. Реформатского, наряду с морфонологическими процессами фузия реализуется через кумуляцию (систематическая нераздельность грамматических значений, выражаемых морфемой, - постоянное совмещение в одном словоизменительном аффиксе нескольких значений, принадлежащих разным грамматическим категориям: флексия –ов (стол-ов) выражает значения ‘мн. ч.’ и ‘род. п.’), нестандартность аффиксов, аффиксальную омосемию, полисемию и синонимию, использование нулевых аффиксов, невозможность изолированного употребления основы в качестве самостоятельной словоформы [Реформатский 1967]. В понимании А.А. Реформатского фузия – то же, что флективность языка, типологическое свойство формально-грамматического строения и функционирования слов в синтетических языках, обладающих тенденцией к словоизменительной аффиксации.

Флективно-фузионный характер синтетических языков противопоставлен агглютинативности языков аналитического строя.

Агглютинация (от лат. agglutinatio – приклеивание, склеивание) – это способ соединения морфем в слове, при котором в процессе формо- и словообразования к основе, сохраняющей стабильную фонологическую структуру, присоединяются однозначные стандартные аффиксы. Ср.: «стол + -ов(ый)» → «стол-ов(ый)».

В русском языке фузионные и агглютинативные процессы тесно взаимосвязаны и при явном преобладании флективных закономерностей нередко отмечается снижение продуктивности морфонологических явлений, что позволяет обсуждать проблему нарастания агглютинативных закономерностей в структуре слова (ср.: таганрож-ц(ы) – таганрог-цы, таганрож-ск(ий) – таганрог-ск(ий), шпаж-ист – шпаг-ист, пылесош-у – пылесос-ю) [Русский язык и советское общество 1968: 26 и след.].

Выделение и классификация фузионных явлений морфонологического характера, выяснение характера их реализации в соотношении с агглютинативной тенденцией (что важно для описания продуктивности явлений морфонологии) – ведущие аспекты морфонологического анализа структуры слова.

Морфонологический анализ фузионных явлений играет особую роль для освещения проблематики морфемной членимости слова, поскольку выявление морфонологических характеристик структуры слова способствует установлению морфемных границ особого рода – фузионных морфемных швов, являющихся основной областью реализации морфонологических процессов.

В языках флективно-фузионного строя соединение морфем в структуре слова сопровождается нелинейными операциями, своеобразными «волновыми» процессами, синтезом или сплавом морфем.

На стыке морфем русского языка отмечаются такие ведущие проявления фузии, как морфонологические чередования (рук(а) → руч-н(ой)), наложение морфем (такси → таксист), их расширение за счет межморфемных прокладок, или интерфиксов (кино → кино-ш/ник), усечение основ (мок/р(ый) → мок-ну-ть).

При морфонологическом анализе рассматриваются как сами продуктивные фонологические изменения структуры означающего морфем, так и их функции в структуре морфемы и слова в целом.

Морфонология, с одной стороны, ориентирована, на анализ односторонних единиц плана выражения морфемы, преобразований структуры означающего морфологических единиц, а с другой – не может не соотноситься с планом содержания морфем, поскольку изменение структуры нередко приводит к семантической дифференциации формально противопоставленных языковых форм (особенно явлений алломорфии), что доказывают функции морфонологии по стратификации языковых значений в морфологической структуре слова.

Из этой биполярности морфонологии как одновременно незнаковой и знаковой сферы языка проистекают две основные версии понимания задач анализа ее явлений, сосуществующие в современной науке.

С одной стороны, морфонология – это «морфо-фонология», буквально: «морфологическая фонология». Такое понимание вполне отражает задачи «двусторонней» морфонологии, связанной с поставленными еще И.А. Бодуэном де Куртенэ задачами изучения семиотических функций альтернаций в пределах морфемы, тенденций «морфологизации» и «семасиологизации» звуковых представлений.

С другой стороны, морфонология – это «фономорфология», или «фонологическая морфология», исследующая закономерности фонемных структур морфем (морфов) разных видов, то есть описывающая аспект звуковой формы морфем в чистом, «одностороннем» виде. Именно так рассматривал задачи морфонологии Н.С. Трубецкой.

Следовательно, в первом и во втором случае мы имеем дело не только с разными «морфонологическими подходами», но и с разными «морфонологиями».

«Морфологическую фонологию» интересует проблема функциональной «встроенности» особого рода структурных характеристик слова, их обусловленности иными параметрами структуры знака и той роли, которую они играют в представлении феномена его мотивированности. Объектом исследования является морфема – ее внутренняя формальная структура и закономености ее модификации в сочетании с другими морфемами.

«Фонологическая морфология» замыкается на систематизации единиц структуры означающего морфем того или иного вида, включая описание чисто фонологических (структурных) правил синтеза морфем – феноменов «морфемного шва». Ориентация такой морфонологии на фонему означает анализ роли фонемы в организации структуры морфемы и морфемном варьировании.

2. Морфонологическая структура слова и единицы ее системного описания: понятия морфонемы и субморфа.

Противоположение структурного, «одностороннего» («фономорфология») и функционального, «двустороннего» («морфофонология») направлений современной морфонологии имеет, впрочем, и общие основания.

И та, и другая морфонология стремится представить феномен морфонологической структуры слова, определить единицы ее системного описания. Однако если при функциональном подходе морфонологическая структура встраивается в морфодеривационную, а ее единицы явно испытывают зависимость от принципов грамматического членения слова, то структурный аспект провозглашает известную степень независимости единиц фономорфологического анализа, вводя понятие особого – морфонологического – уровня членимости слова, «свободного» от знаковых измерений структуры слова, таких как морфемная или словообразовательная структура. Поэтому совершенно очевидно, что представленный в современной науке корпус единиц морфонологической структуры прямо пропорционален изложенным принципам «морфофонологии» и «фономорфологии».

«Морфологическая фонология» преимущественно использует для системного описания такие единицы, которые призваны отражать встроенный в грамматику, переходный статус морфонологических явлений, совершающих «прорыв» в сферы двусторонних единиц – морфемы и лексемы. Как правило, такая морфонология не предлагает уникальные единицы описания особого вида системности языка. А если и предлагает, то те, которые своей внутренней формой или созданной интерпретацией должны раскрывать идею грамматической обусловленности (см., например, версии описания морфонологической системы в терминах «морфонологических чередований»).

«Фонологическую морфологию» интересует, напротив, поиск единиц, которые бы представили коррелятивный характер и парадигматическую уникальность особого уровня членения. Отсюда – предложение новых единиц, отражающих односторонний, незнаковый характер морфонологических явлений, таких как «морфонема» или «форматив».

Терминосистемы морфонологии, ориентированной на морфему или фонему, отражают серьезные разночтения в создаваемых трактовках близких понятий (ср., например, неоднозначное понимание субморфа).

Остановимся подробнее на двух единицах, понимание которых, наверное, особенно очевидно демонстрирует различия выделенных подходов. Выбор этих единиц обусловлен и тем, что именно с ними соотносятся терминологические введения морфонологов и именно они отражают наиболее полно системные корреляции единиц фонологии и морфонологии в поиске собственных единиц системного описания морфонологической структуры слова.

Морфонема {{x}~{y}}.

Термин «морфонема» не имеет общепринятого определения в лингвистике. Ср.: «переменный сегмент морфемы» [Маслов 1967]; «Ряд чередующихся фонем, выступающих в алломорфах одной морфемы, называется морфонемой» [Земская 1973: 99]; «Понятие морфонемы служит объединению различных морфов в одну морфему» [там же].

Данные определения, сосуществующие в современной науке, восходят к определениям морфонемы Г. Улашина [1931] и Н.С. Трубецкого [1967].

По мнению Г. Улашина, морфонема – это каждая из чередующихся в составе морфемы фонем, элементарное составляющее морфа. К этому определению примыкает и понимание альтернанта у С.Б. Бернштейна [1974: 8]. Данная трактовка морфонемы практически не получила признания в отечественной лингвистической традиции. А.А. Реформатский, указывая на ее тавтологичность пониманию фонемы в концепции Московской фонологической школы, называет морфонему Улашина «травести фонем в московском смысле с ненужной «многоэтажностью» квази-единиц» [Реформатский 1975: 101]. Необходимость же переименования фонемы в морфонему, как это сделано В.Г. Чургановой [1973], всецело объясняется соображениями концептуальной строгости описания (см. [Толстая 1998: 53]).

Согласно Н.С. Трубецкому, морфонема – весь ряд чередующихся фонем, элементарное составляющее морфемы. Ср.: «…обобщенный ряд линейных сегментов (фонем и их сочетаний), взаимозаменяющий друг друга в разных морфах одной и той же морфемы и, следовательно, обусловленных позицией каждого из этих морфов» [Лопатин 1977: 287-288]. К подобным определениям близко понимание морфонемы в работах генеративного направления – как единицы глубинного представления морфемы, т.е. «одного из знаков ее абстрактной, исходной формы, из которой с помощью системы правил могут быть выделены все ее контекстные формы» [там же]. В отличие от морфонемы Трубецкого данная абстрактная единица обозначается не перечнем чередующихся фонем, а через независимую от грамматического контекста или условную, искусственно сконструированную форму. Порождающий характер морфонемы подчеркивается и в трактовке Р. Лясковского [1975]. Морфонема определяется как единица, имплицируемая тем или иным альтернационным рядом, т.е. исходная (начальная) форма морфонологических преобразований.

По справедливому мнению С.М. Толстой, оба определения морфонемы имеют право на существование, поскольку каждое из них отражает различное системное измерение единиц морфонологии – синтагматическое и парадигматическое. Как элемент контекстного (синтагматического) представления морфемы (морфа) предстает элементарное составляющее морфа – морфонема Х. Улашина, а как элемент независимого от контекста (парадигматического) представления морфемы – элементарное составляющее морфемы, морфонема Н.С. Трубецкого. Во избежание терминологической путаницы целесообразно противопоставить данные единицы, закрепив за первой термин «морфофонема», а за второй – «морфонема» [Толстая 1998].

Субморф {x¹#x²}.

Ср.: «…сегменты, совпадающие с морфами по составу фонем и по чередованиям разного рода, называются субморфами. Это единицы более низкого уровня, чем морфы. Субморфы тождественны морфам данного языка, но только по форме. Значения в слове они не имеют. Вычленение субморфов из соостава слова важно потому, что наличие субморфа в составе слова может влиять на «словообразовательное поведение» слова, а именно на сочетаемость основы, включающей данный субморф, с теми или иными аффиксами» [Земская 1973: 81]; «Субморфы часто являются «реликтами» прежнего морфемного строения слова (т.е. суффиксами и приставками, ставшими частью основы в результате процесса опрощения) [там же: 82]. Подобные определения субморфа, весьма распространенные в современной дериватологии, характерны и для морфонологии, ориентированной на морфему. Здесь под субморфом понимается единица, противопоставленная морфу, «ущербная» именно с морфологической точки зрения. Однако и в словообразовании эта единица трактуется неоднозначно. По мнению Е.А. Земской, это часть корневого морфа, по мнению В.В. Лопатина – корневого или аффиксального. Разногласия усугубляются к тому же и отношением исследователей к проблеме интерфиксации и кругу явлений, описываемых в терминах «межморфемных прокладок», функции которых нередко не укладываются в прокрустово ложе формальной (морфонологической) значимости асемантических единиц. Ср.:

Примеры	Е.А. Земская	В.В. Лопатин
дворец	субморф	субморф
пароход	интерфикс	интерфикс
певец	интерфикс	субморф
американец	интерфикс	субморф

Подобных противоречий, на первый взгляд, избегают морфонологические описания, ориентированные на фонему. Предлагаемые ими определения субморфа основываются на поисках единиц – аналогов морфа с морфонологической точки зрения. Таковы в первую очередь трактовки субморфа, предложенные Е. Куриловичем и В.Г. Чургановой.

Е. Курилович «недостаточность» субморфа усматривает не в содержании (функции), как это следует из определений Е.А. Земской и В.В. Лопатина, а в форме. По сравнению с полноценными морфемами субморф – это единица морфемного уровня, не имеющая характерной для морфемы линейной формы, фонологической структуры, это чередование фонем или акцентное чередование.

Согласно определению В.Г. Чургановой, субморф – это своего рода «морфонологический слог», сегментная единица, «выражающая морфонологическое единство регулярно организованных элементов звуковой оболочки слова, не вычленимых на морфологическом уровне, с элементами вычленимыми», это «определенным образом расположенные (аранжированные) ряды следующих друг за другом морфонем» [Чурганова 1973: 39]. Субморфы представляют собой морфонологические аналоги морфов, т.е. результаты морфонологического членения слова. Не отличаясь от полноценных морфем в формальном отношении, они обнаруживают свою «недостаточность» в функционально-семантическом смысле. Однако в отличие от субморфов Е.А. Земской и В.В. Лопатина, субморфам В.Г. Чургановой могут соответствовать на морфологическом уровне как полноценные морфы, так и сегменты, не являющиеся морфами. К данной единице близко понятие форматива А.К. Поливановой – односторонней единицы морфонологического членения, элементарной составляющей формальных структур, независимой от грамматического членения.

3. Морфонология в системе языка.

Как это показывают представленные в науке определения морфонемы и субморфа, различия «морфофонологии» и «фоно-морфологии» всецело объясняются расхождениями в понимании уровневой иерархии основных единиц описания морфонологических явлений – фонемы и морфемы.

1. Признание значимости морфологических критериев анализа структуры слова в морфонологическом аспекте приводит к оценке фонемы и морфемы как единиц фонологического и морфологического (морфемного) уровня соответственно. Каждая из этих единиц имеет свои синтагматические и парадигматические ипостаси: фонема – звук, морфема – морф. Однако в морфонологии актуальны только три единицы: фонема как линейный представитель морфа, морф как линейный представитель морфемы и морфема как системный инвариант морфа. Дополняет эту триаду соотношений единиц фонологии и морфологии элемент фонологического описания морфемы – морфонема как системный инвариант морфемы (морфонема Н.С. Трубецкого). Именно эта единица рассматривается в качестве специфически морфонологической, позволяющей оценивать морфонологический уровень в качестве «мостика» между фонологией и морфологией, посредник между фонемой и морфемой. Схематично такую иерархию единиц фонологии и морфологии можно представить следующим образом:

Синтагматика	Парадигматика	Уровень языка
морф	морфема	морфологический уровень
	морфонема	морфонологический уровень
фонема		фонологический уровень

2. Признание самостоятельности морфонологического уровня в моделировании структуры слова предполагает оценку фонемы и морфемы в качестве единиц этого уровня, что означает поиск единиц, им коррелятивных с морфонологической точки зрения. При этом морфонологические аналоги определяются для каждой из четырех единиц: для фонемы такими морфонологическими коррелятами выступают морфофонема Х. Улашина, альтерант С.Б. Бернштейна, для морфофонемы – морфонема Н.С. Трубецкого, для морфемы – субморф В.Г. Чургановой, форматив А.К. Поливановой, для морфа – алломорф, субморф В.Г. Чургановой. Иерархия единиц поэтому усложняется:

Синтагматика	Парадигматика	Уровень языка
морфонема (альтерн.ряд)	морфема	морфологический уровень
морфофонема (альтернант)	морф (субморф)	морфонологический уровень
фонема	алломорф	фонологический уровень

4. Предметная область словообразовательной морфонологии.

Изучение морфонологии производного слова основывается на соотношении единиц морфонологии и словообразования.

В соответствии с общими задачами морфонологии, сформулированными Н.С. Трубецким [1967], различаются ее особые разделы: 1) парадигматика морфем, или морфофонемика (учение о звуковых изменениях, происходящих при сочетании морфем); 2) синтагматика морфем, или морфотактика (учение о сочетаемости морфем в пределах основы); 3) акцентуация основ [Поливанова 1976: 4]. Исследование этих сфер приводит к различным результатам в области словоизменения, с одной стороны, и словообразования, с другой.

Необходимость выделения отдельных отраслей морфонологической науки (словоизменения и словообразования) объясняется особым пониманием пределов морфонологического варьирования единиц, меньших чем слово. Так, если в словоизменении набор морфов, составляющий одну морфему, ограничивается парадигмой одного слова, то в словообразовании понятие одной морфемы ограничено морфами тех слов-дериватов, которые связаны отношениями словопроизводства и реализуют определенные словообразовательные типы [Попова 1975, 10]. Поэтому для словообразования актуальным является расширение задач морфонологии по сравнению с тем, как они были сформулированы Н.С. Трубецким [1967], что связано с изменением объекта исследования: вместо морфемы рассматриваются основа мотивирующего слова и словообразовательный формант.

В работах, посвященных исследованию современного словообразования, уже с середины 60-х гг. была осознана необходимость выделения особой отрасли знания, которую составили бы проблемы формального выражения и устройства деривационного акта [Толстая 1982]. Возникнув на стыке морфонологии и дериватологии, активно разрабатываемое в рамках различных языковедческих парадигм от традиционных грамматик до генеративной лингвистики это лингвистическое направление оформилось в учение о словообразовательной (деривационной) морфонологии.

Согласно общепринятой точке зрения, словообразовательная морфонология «рассматривает особенности фонемного строения слова, релевантные в словообразовательном отношении» [Нещименко 1980: 33]. Фонологические характеристики порождения мотивированных слов входят в систему деривационных средств создания вторичных знаков. Центром проблематики словообразовательной морфонологии, по определению В.В. Лопатина, является проблема формальных видоизменений основы мотивирующего слова в структуре слова мотивированного [Лопатин 1977: 111].

Еще Р. Якобсон, развивая идею Н.В. Крушевского о двух типах ассоциаций (по сходству и смежности), проводил разграничение между возможными реализациями ассоциативной связи по сходству, существенной для словообразования и морфонологии. Суть этого разграничения заключается в том, что в словообразовании связь по сходству приводит к образованию лексических гнезд, а в морфонологии – к фонематическому сходству строения морфем: «...существуют определенные модели, определенные структурные типы распределения и выбора фонем в корнях, с одной стороны, и в префиксах или словообразовательных и словоизменительных суффиксах, с другой стороны» [Якобсон 1965: 336; 1985а].

Определение объема формальных видоизменений морфонологического характера, существенных для словообразовательной системы, связано с сопоставлением производных одного словообразовательного ряда.

Морфонологические явления, маркируя соответствующую грамматическую (словообразовательную) оппозицию мотивирующего и мотивированного слов, способствуют грамматической дифференциации и расподоблению словообразовательных рядов, в которых выделяются морфонологически значимые части грамматических соответствий. Именно поэтому морфонологические характеристики существенны в качестве практической основы исследования закономерностей словообразования, они поддерживают и усиливают соответствующие грамматические оппозиции, отражают иерархию этих оппозиций и различных категорий слов [Stankiewicz 1966: 499, 505].

Традиционными аспектами морфонологии в словообразовании являются аспекты изучения фонологической структуры деривационных морфем и морфонологических характеристик словообразовательных моделей, высвечивающих роль того или иного чередования в различных словообразовательных типах. «Проблемы морфонологической и словообразовательной вариативности, – пишет Ж.Ж. Варбот, – тесно связаны с проблемами (соответственно) морфонологического преобразования и преобразования словообразовательной структуры лексемы» [Варбот 1980: 2] (см. также [Варбот 1973]).

Осознание важности морфонологически маркированных форм в процессе изучения других языковых уровней составляет суть функционального подхода к морфонологии, принципы которого последовательно сформулированы в совместной монографии Е.С. Кубряковой и Ю.Г. Панкраца «Морфонология в описании языков» [М., 1983]. По мнению авторов, морфонологические характеристики определяют черты фонологического строения слова, которые обнаруживаются при анализе слова в составе грамматических оппозиций и сигнализируют о принадлежности образующих его морфем к тому или иному классу [Кубрякова, Панкрац 1983: 19]. Например, чередование заднеязычных фонем с шипящими маркирует различие между первичной (исходной) и вторичной (производной) основами, указывая на направление отношений производности, - ср.: ру к -а ~ ру ч -к-а, но г -а ~ но ж -к-а, диалект. мо х ~ мо ш -ни к и др. Поэтому функциональный подход к морфонологии связан с воссозданием процесса конструирования всех морфонологически маркированных форм одного словообразовательного ряда; с установлением закономерностей распределения разных морфов одной морфемы по разным морфонологически релевантным позициям, что, в свою очередь, связано с выводимостью одной формы из другой и установлением иерархии зависимостей в строении морфемы, объединяющей определенную совокупность морфов [там же: 28].

Изучение фонологической структуры морфемы и определение правил выбора ее репрезентантов означает для морфонологии «описание фонологического состава морфем разных типов, и, главное, описание тех преобразований фонологического облика морфемы, которые происходят при ее вхождении в ту или иную морфологическую структуру и которые не являются продиктованными фонологическими правилами подобного объединения» [Кубрякова 1980: 8].

Современные исследования, так или иначе связанные с проблематикой словообразовательной морфонологии, основное внимание уделяют определению значимости морфонологических процессов для словообразования, изучению выполняемых морфонологическими явлениями деривационных функций, анализу специализации функций морфонологических единиц в дериватологии [Телегин 1970; Тихонов 1971; 1974; Чурганова 1973; Поливанова 1976; Лопатин 1976; 1977; Им 1977; Бесценная 1980; Нещименко 1981; Зубкова 1986; 1988; 1991; Зуева 1986; Андрюшина 1988; Кожевникова 1988; Палеева 1988; Колосова 1990; Шарыгина 1989; Русак 1990; Питкевич 1991; Попова 1992; Баширова 1994; Толстая 1994; 1998; Ващекина 1995; Антипов 1997; 2001 и др.].

Особым разделом словообразовательной морфонологии является фонологический аспект анализа единиц морфонологии, состоящий в выяснении классов фонем, участвующих в строении деривационных морфем; того, какие классы фонем оказываются вовлеченными в систему морфонологических чередований; одинаковы ли позиции чередований в структуре морфем и какие именно позиции затронуты чередованиями; какова корреляция между деривационной структурой слова и его акцентно-слоговым контуром [Чурганова 1973; Абдалян 1978; Ильина 1980; 1991; Зубкова 1984; 1988; Каленчук 1986; Бархударова 1987; Андрюшина 1988; Попова Е.Н. 1990; Сухопар 1991; Попова М.Т. 1992; Ващекина 1995 и др.].

Другим важным аспектом современной морфонологии является типологическое изучение близкородственных языков и диалектов, приобретшее значение в последние десятилетия [Stankiewicz 1963; 1966; Бромлей, Булатова 1965; 1972; Аронсон 1974; Бернштейн 1974; Попова 1975; 1978; 1979; 1981; 1984; Ананьева 1979; Панкрац 1980; Кубрякова, Панкрац 1983; Славянская морфонология 1987; Русак 1990; Толстая 1992; 1994; 1998; Антипов 1997 и др.].

Эти и другие вопросы словообразовательной морфонологии успешно решаются в настоящее время на материале разных языков и рассматриваются в общем контексте проблем морфемики, предмет которой составляют морфемные структуры разных типов, в их отношении друг к другу и к слову в целом. Поэтому представление объекта словообразовательной морфонологии, как его определяет В.В. Лопатин, включает изучение 1) звуковых изменений, связанных с сочетаемостью значащих единиц языка, меньших чем слово (чередование фонем в пределах морфемы - в разных ее формах; усечение и наращение основ; в языках с подвижным ударением - ударение в его морфематической функции); 2) типов (моделей) фонологической структуры морфов разных классов и морфной структуры словоформ (слов) [Лопатин 1990: 313].

Различные исследования русского словообразования в морфонологическом аспекте базируются на описании всех разновидностей морфонологического варьирования мотивирующего и мотивированного слов и четком определении круга основ, маркированных / немаркированных морфонологически.

Анализ морфонологически маркированных производных слов предполагает изучение функций морфонологических процессов и условий их существования в системе, что расширяет объекты морфонологического описания до морфонологии словообразовательных пар, цепочек, гнезд, типов. Так, например, анализируя морфонологически обусловленные чередования в словообразовательном гнезде, Ю.Г. Панкрац определяет следующие функции чередований в случаях типа рыба к ~ рыба ч -к-а; рыба ц -к-ий и др.: 1) маркирование производных слов от производящих; 2) направление словообразовательной производности; 3) предотвращение омонимии в формальной структуре деривата [Панкрац 1982]. Расширяя сферу морфонологически маркированной лексики в словообразовательном гнезде, М.Ю. Зуева квалифицирует изменения на морфемном шве у слов одного словообразовательного гнезда (чередования, усечения основы, наращения, мена ударения) как средства, сопровождающие и координирующие деривационный акт, и выводит морфонологические типы, образуемые набором и распределением морфонологических средств того или иного гнезда [Зуева 1985; 1986].

Функции морфонологических процессов словообразования заключаются не только в их способности регулярно или нерегулярно различать мотивирующие и мотивированные основы, но и маркировать отдельные модели деривации, отмечая наиболее продуктивные из них. Поэтому «анкетные» сведения по морфонологии служат критерием системной продуктивности словообразовательных структур[Антипов 1997].

Реализация морфонологических процессов в системе словообразования отличается обычно регулярным характером, однако нередко сопровождается и различного рода сдвигами в степени регулярности (ср. диалект.: медве д -ник, медве ж -ник, медве д -ин(а), медве ж -ин(а) и др).

Таким образом, выделяются определенные закономерности функционирования морфонологически маркированных словообразовательных структур.

1. Морфонологические признаки производного слова отражают динамику этого класса языковых форм, что проявляется в формировании у слов, принадлежащих одной или нескольким деривационным историям, разнообразных морфонологических «помет», маркирующих процессы деривации.

2. Морфонологическая маркированность дериватов создается не только за счет регулярного проявления в их структуре альтернирующих сегментов, но и благодаря нарушению морфонологических правил, что создает прецедент взаимодействия фузионных и агглютинативных структур в языке.

3. Морфонологические процессы, указывая на направление отношений производности, дифференцируют словообразовательные структуры, большие чем слово (словообразовательные типы и гнезда).

4. Разграничивая первичные и вторичные основы, морфонологические процессы маркируют деривационное противопоставление мотивирующих основ и словообразовательных формантов.

Результатом описания морфонологических процессов является морфонологическая модель той или иной единицы словообразования, ее формальная структура, те морфонологические особенности, которыми характеризуется деривационный акт, представляя в языковых формах «результат взаимодействия множественности словообразовательной структуры и соответствующих морфонологических характеристик, формирующих фонетических облик слова, его акцентно-слоговую структуру» [Методические рекомендации 1990: 115].

Морфонологическая модель как схема сопоставительного описания морфонологии [Макаев, Кубрякова 1967: 31; Земская 1973: 192-193; Зуева 1986: 98; Славянская морфонология 1987: 5; Методические рекомендации 1990: 116; Антипов 1997: 18-19] обобщает информацию об альтернировании морфов в границах мотивирующего слова, с одной стороны, и в границах словообразовательного форманта, с другой.

В пределах морфонологической модели обобщаются сопровождающие деривационный акт морфонологические преобразования: нелинейные и линейные морфонологические процессы, фиксируемые благодаря оппозициям мотивирующего и мотивированного слов. В результате отражается парадигматическая природа функционирования морфонологических явлений в дериватологии.

Морфонологическая модель включает, таким образом, характеристики акцентной, слоговой и фонематической структур производного слова, формирование которых происходит за счет действия процессов, происходящих на морфемном шве.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒