|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Сибирские ученые высказали соображения о том, что ребенок, постигая язык, интуитивно стремится к систематизации языковых фактов и ощущение системности у него значительно сильнее, чем у взрослого.
Ф.А.Сохин, рассматривая онтогенез грамматических категорий существительного, развивает мысль об идее генерализации отношений, осуществляемой ребенком в процессе овладения языком. Суть генерализации в том, что морфемы с тождественными функциями могут смешиваться детьми, точнее, одна из них может замещать все другие (ДОЖДИЧКОМ, ЛОЖИЧКОМ, ТРЯПОЧКОМ). Это явление, получившее в западных исследованиях название экспансии флексий, рассматривается обычно с использованием фактов именно русского языка. Идея генерализации языковых фактов, представленная позднее в хорошо известных работах А.М.Шахна-ровича (см., например, Шахнарович, 1979), в сущности, развивает мысль Л.В.Щербы о построении ребенком своей собственной грамматики, ведь грамматика как таковая может быть построена лишь на основе обобщения и систематизации усваиваемых грамматических явлений. В работах А.М.Шахнаровича в числе прочих обсуждаются проблемы соотношения процессов имитации и генерализации при усвоении языка ребенком и обосновывается ведущая роль генерализации. В качестве одного из аргументов в споре со сторонниками теории имитации выдвигается положение о широкой распространенности в детской речи инноваций (автор называет их неологизмами). Анализируя механизм создания инноваций, A.M.Шахнарович не считает возможным, подобно лингвистам предшествующих поколений, расценивать их как образования по аналогии. Он отмечает, что сходство с образованиями по аналогии чисто внешнее: «...это аналогия особого рода: это подражание себе» (Шахнарович, 1979, с.203). Детские речевые новообразования, по мысли А.М.Шахнаровича, формируются на основе особых механизмов: они являются следствием функционирования в речи детей «моделей-типов», сложившихся на основе генерализации языковых моделей. Новый взгляд на механизм аналогии в речевой деятельности представлен в работах Е.С.Кубряковой. Применительно к анализу словообразовательных инноваций Е.С.Кубряковой были выделены три типа деривационных процессов, основанных на трех моделях механизмов в аналогии: ориентации на единичный, уникальный лексический образец, ориентация на модель и ориентации на свертывае- 162
Особое место среди работ, посвященных детской речи, занимают исследования Т.Н.Ушаковой, в которых разнообразные факты детской речи, в том числе и случаи ненормативного словотворчества, рассматриваются как следствие функционирования физиологических механизмов речи (Ушакова, 1970, 1979). ВИДЫ ИННОВАЦИЙ Под детской речевой инновацией понимают любой языковой факт, зафиксированный в речи ребенка и отсутствующий в общем употреблении. В речи детей выявляются разные типы инноваций: словообразовательные, формообразовательные (морфологические), лекси-ко-семантические, синтаксические. К разряду инноваций можно отнести и различные виды модификации единиц взрослого языка. Преимущественно обращают внимание на инновации в продуцировании речи. Именно они попадают в первую очередь в поле зрения взрослого и останавливают внимание. Однако инновации относятся и к другой сфере речевой деятельности — к восприятию речи. Их можно заметить и в спонтанной речи ребенка. Приведем примеры инноваций из области восприятия речи. Трехлетний мальчик, услышав просьбу: «Принеси ножницы», -отказался ее выполнить, так как в указанном месте были всего одни ножницы. Форма множественного числа некоторых существительных, обозначающих парносоставные предметы, ввела его в заблуждение. Его языковой опыт подсказывал, что эта форма должна обозначать множество предметов. Подобный случай был и с Женей Гвоздевым. В ответ на вопрос отца, купить ли ему санки, он ответил: «Нет, не надо, купи только ОДНУ САНКУ». Здесь инновация восприятия повлекла за собой инновацию продуцирования: раз форма санки обозначает множество предметов, необходимо каким-то образом обозначить один. Инновации продуцирования могут быть как в результате инновациий восприятия, так и самостоятельными -без опоры на инновации восприятия. Велико число инноваций восприятия, связанных с не соответствующей норме интерпретацией значения производного (или осознаваемого в качестве производного) слова. Приведем всего один пример. Слово беспомощный осмысливается как «характеризующийся отсутствием помощи» (подобно тому, как безвольный озна чает «характеризующийся отсутствием воли», бездомный — « рактеризующийся отсутствием дома» и т.п.). В то же время во взрос лом языке беспомощный — значит «неспособный справитьс 164 Любая ли самостоятельно сконструированная языковая единица попадает в разряд инноваций? Можно ли поставить знак равенства между ними? Отнюдь не всегда. Во многих случаях единица, самостоятельно сконструированная ребенком, может совпасть и по форме, и по значению с уже имеющейся в языке. Тогда факт языкового творчества ребенка не фиксируется. Таким образом, любая инновация представляет собой речевую единицу, самостоятельно сконструированную ребенком, но при этом не все самостоятельно сконструированное ребенком попадает в разряд инноваций. Детские речевые инновации могут быть сопоставлены с другими видами слово- и формотворчества: окказионализмами художественной речи, ненормативными словами и формами разговорной речи взрослых, неправильностями в речи изучающих русский язык как неродной. Возможны и буквальные совпадения в речи детей и взрослых. Так, в разговорной речи взрослых зарегистрированы слова крепчей, заблуждаться (пара несовершенного вида к заблудиться), лягуха, подуха, фразы типа «Зачем ты лопнул мой шарик? » и т. п. Они широко используются и детьми, причем уже не одним поколением. Пятилетний мальчик употребил слово топливо во множественном числе («Л ТОПЛИВ всем хватит? »). Та же форма использована В. Маяковским: «Нету топлив брюхам заводовым». Сконструированное поэтом прилагательное заводовый встретилось в речи пятилетней девочки. Любимые М. Цветаевой существительные на -ОСТЬ, образованные от прилагательных, часто встречаются в речи детей шести лет и старше (более младшие не склонны к использованию отвлеченных существительных). Типичные для детей формы ИСКАЮ, РИСОВАЮ, ПЛАКАЮ хорошо знакомы тем, кто преподает русский язык иностранцам. Перечень подобных совпадений можно было бы продолжить. Однако следует подчеркнуть, что причины, вызывающие возникновение не соответствующих норме образований в разных речевых сферах, различны. Причина окказионализмов разговорной речи, в Разной степени осознаваемая говорящими, -- стремление к ломке привычных стереотипов, к усилению экспрессивности, в некоторых случаях — -не контролируемые сознанием сбои в механизме порождения речи, обусловленые ее спонтанным характером и условиями общения. Использование окказионализмов писателем всегда связано с особенностями его творческой манеры (известно, что не все мастера слова прибегают к данному способу усиления выразительности), с внутренней потребностью выявить скрытые ресурсы языка, его стилистические возможности. Ошибки иностранцев часто определяются так называемой межъязыковой интерференцией, т. е. воздействием родного языка на усвоение другого языка. Что касается детских инновационных слов и форм, то причина их широкого распространения в речи состоит в особенностях усвоения языка ребенком, в сложности и многоступенчатости этого процесса, который обусловлен в свою очередь сложностью языкового механизма, а также специфичностью речевых операций ребенка. Поскольку давление языковой системы, выступающее в качестве главной причины детских инноваций, в большей или меньшей степени присутствует как фактор образования окказионализмов и в других сферах речи, постольку и оказываются возможными совпадения в речи детей и взрослых. Несмотря на разнородность, все названные виды неузуальных речевых фактов (к ним можно также присоединить ошибки афати-ков и алаликов) представляют собой разновидности так называемого отрицательного языкового материала, к изучению которого так настойчиво призывали лингвистов И.А.Бодуэн де Куртенэ, В.А.Богородицкий, Л. В. Щерба: «Роль этого материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании, насколько мне известно» (Щерба, 1974, с.ЗЗ). В некотором смысле все виды ненормативных явлений тождественны, так как являются нарушением действующей языковой нормы, или, по словам Л. В. Щербы, снабжены пометой «так не говорят». Однако в ряду прочих неузуальных фактов детские инновации выделяются своей значимостью, потому что именно в них внутриязыковая обусловленность отклонений от нормы выражена особенно четко. Трудно не согласиться с А.Н.Гвоздевым в том, что «стихия языка» здесь и в самом деле обнаруживается «без какого бы то ни было искажения». При огромном разнообразии детских речевых инноваций наблюдаются поистине поразительные случаи речевых совпадений: очень часто разные дети в разное время и независимо друг от друга продуцируют одни и те же языковые единицы. Тысячи детей говорят: ИСКАЮ вместо ищу, ГЛАЗОВ вместо глаз, СЛОМАТЫЙ вместо сломанный, изобретают слова: СМЕЮН, ОБОСПАТЬСЯ, ВЫСОЛИТЬ, ПОДУХА и т. п.; полагают, что ЛЬСТЕЦ - это тот, кто сгребает листья, МЕЛЬНИЦА — жена мельника и т.п. Недаром К.И.Чуковский собирался создать словарь общедетских слов. Эта задача в настоящее время представляется вполне осуществимой. Все факты речевых совпадений неопровержимо свидетельствуют о том, что, несмотря на важные различия в формирования 166 Самое удивительное и ценное качество в детских инновациях -постоянство в отклонениях от нормы, о котором в начале века писал Граммон, утверждая, что у ребенка нет «ни разнобоя, ни господства случая... Он, несомненно, попадает мимо цели, но он последователен в своих промахах... Вот это постоянство в отклонениях и делает значимым его язык...» (цит. по Якобсону, 1985, с. 105). Если языковые правила с таким завидным постоянством нарушаются разными детьми одинаковым или почти одинаковым способом, значит, должно существовать правило для нарушения правил, и выявить его можно, анализируя, во-первых, особенности речевой деятельности ребенка, отличающие ее от речевой деятельности взрослого, и, во-вторых, особенности строения языкового механизма, обусловливающего неравномерность усвоения ребенком разных уровней языка. Исследуя речевую деятельность ребенка, мы ищем ответа на вопрос, почему дети конструируют слова и формы гораздо чаще, чем взрослые. Изучая строение грамматического механизма языка, мы пытаемся выяснить, почему самостоятельно сконструированные ребенком слова и формы во многих случаях отличаются от существующих в языке, т. е. попадают в разряд инноваций. КОНСТРУИРОВАНИЕ НОВЫХ СЛОВ В 1911 г., обращаясь к матерям и призывая их быть внимательнее к речи собственных детей, К. И. Чуковский писал: «Для нас все слова уже готовы, скроены и сшиты, и голова у каждого из нас -как оптовый склад таких готовых форм, «магазин готового платья». У детей — это мастерская — все мерится и шьется, творится каж-минуту заново, каждую минуту сначала, — все — вдохновение и творчество». Ему удалось вовлечь многих в увлекательную рабо-ТУ по сбору детских речевых инноваций.
Несомненно, причина кроется в особенностях языка. Русский язык, в отличие, например, от английского или немецкого, характеризуется сложно организованной системой правил, управляющих словообразовательными и формообразовательными процессами. При этом дело не в количестве правил (анализ показывает, что дети справляются с большим их числом), а в сложности и противоречивости устройства самого языкового механизма: существует многоэтапная и не всегда в достаточной степени предсказуемая система переходов от общих правил к частным, от частных — к единичным исключениям. Есть важная особенность, определяющая последовательность усвоения ребенком языковых фактов: он всегда постигает в первую очередь самые общие закономерности, а значительно позднее — частные правила, представляющие собой конкретизацию общих закономерностей применительно к группам слов, объединенным тем или иным общим признаком, и уже в самую последнюю очередь знакомится с исключениями. К. И. Чуковский был совершенно прав, когда, анализируя удивительный феномен детского словосочинительства, утверждал, что мы кажемся ребенку законодателями, нарушающими свои собственные законы, и дети не виноваты в том, что в грамматике не соблюдается строгая логика. Если бы наш язык был устроен более простым способом, не было бы пространства для детского слово- и формотворчества. Сложность словообразовательной системы заключается в следующем: существует значительное число синонимичных, параллельных словообразовательных моделей, причем выбор одной из них в большинстве случаев определяется лишь традицией. Почему, в самом деле, того, кто учит, принято называть учителем, а того, кто курит, — не КУРИТЕЛЕМ, а курильщиком? Почему тот, кто продает, именуется продавец, а тот, кто покупает, вовсе не ПОКУПЕЦ, а покупатель? Все мы помним разговор из книги «От двух до пяти»: «Давай играть: ты будешь покупатель, а я продавателъ». — *Ш продаватель, а продавец». — «Ну ладно, давай, ты будешь продавец, а я ПОКУПЕЦ». Усвоив ту или иную словообразовательную модель, ребенок «запускает» ее в действие, не учитывая традиционно налагаемых на нее ограничений. Каждый раз в сознании ребенка происходит решение своего рода уравнения с одним неизвестным: ПРОДАВА ТЕЛЬ — продавец, покупатель — ПОКУПЕЦ. Искомым является форма, но может быть и смысл. Итак, наличие большого числа вариативных речевых моделей затрудняет выбор и приводит к тому, что сконструированное ребенком слово попадает в разряд инноваций. Ребенок заполняет некоторую лакуну в языке, но лакуна эта относительная, так как есть эквивалентная по смыслу единица во взрослом языке. Приведем некоторые примеры заполнения таких относительных лакун. «Я так быстро расту, что скоро папу ОБРАСТУ», — говорит четырехлетний Сережа К. Нормативное слово перерасту эквивалентно по смыслу, но образовано с помощью другой приставки. Заметим, что дух соревновательности в детском слове выражен с большей определенностью (синонимы обогнать и перегнать). «Наш мотоцикл не таким ГУДОМ гудит», — отмечает пятилетний Саша П. В нормативном языке есть отглагольное существительное нужного смысла, образованное с помощью суффикса -НИ] (гудение), но оно игнорируется ребенком. К тому же короткого слова требует контекст, ведь в аналогичных ситуациях употребляются именно короткие слова. Ребенок проходит мимо отглагольного существительного на -НИЕ, но это не значит, что он не использует данный суффикс в своих инновациях. Напротив, это один из самых любимых суффиксов: «Нехочу есть. Надоелоуже ЕНИЕ» (еда); «Чувствую — БОЛЕ-НИЕ поднимается уже куда-то к горлу» (боль); «Мы уже совсем охрипли от СМЕЯНИЯ» (смеха). Лишь в некоторых случаях во взрослом языке находятся нужные слова, образованные с помощью других словообразовательных 168 средств. Зачастую детское слово заполняет абсолютную лакуну, т е попадает в разряд инноваций не потому, что образовано каким-то отличным от избранного нашим языком способом, а потому что наш язык слова, выражающего данный смысл, не создал. Такая ситуация встречается чаще, чем кажется на первый взгляд, ведь отнюдь не любой смысл получает в языке словесное обозначение (часто мы довольствуемся описательными конструкциями, т. е. употребляем словосочетания). Ребенок, реализуя потенции словообразовательного механизма, дает однословную номинацию тому или другому явлению, которая, независимо от того, какая модель была использована, неизбежно попадает в число инноваций. Мы говорим опуститься на цветок, ребенок — ПРИЦВЕТОЧИТЬСЯ («Ты только посмотри, какая бабочка ПРИЦВЕТОЧИЛАСЫ»). Мы говорим без помощи весел, ребенок — короче и выразительнее: БЕЗВЕСЕЛЬНО («Лодка разогналась, теперь БЕЗВЕСЕЛЬНО плывет»). Мы говорим: ребенок ведьмы, а малыш — ВЕДЬМЕЖОНОК. Взрослые говорят: Дети говорят: Я играл на гармони. Я гармония. Вагон находился в депо. Вагон деповал. Носок становится дырявым. Носок дырявеет. Он все забывает. Он забывателъ. Я засунула конфету за щеку. Я конфету защекала. Ты меня замучил, торопя. Ты меня всего исторопил. Пень стал трухлявый. Пень струхлявился. Он порезался маленьким Он стекленком порезался. кусочком стекла. Птица криком созвала Птица скричала своих птенцов. птенчиков. Буду рисовать сам себя. Буду рисоваться. Подожди, я в зеркало Подожди, я позеркалюсъ. посмотрюсь. Можно заметить без труда, насколько лаконичнее и выразительнее детские высказывания. Давая собственное наименование явлению, ребенок опирается на те признаки, которые кажутся ему наиболее существенными. При этом устанавливаются связи с действием, предметом, признаком; соответственно детская инновация оказывается словообразовательно соотнесенной с глаголом, существительным, прилагательным. Ориентация на действие как на источник наименования особенно заметна в детском возрасте, поэтому число отглагольных образований значительно. Хотя существительные со значением отвлеченного действия весьма распространены, первое место среди отглагольных образований в речи детей занимают слова со значением деятеля с суффиксами ТЕЛЬ(ТЕЛЬНИЦ), -НИК(НИЦ), ЛЬЩИК(-ЛЬЩИЦ), -ЛЬНИК(-ЛЬНИЦ) и некоторые другие. Число моделей, используемых детьми, велико, и инноваций такого типа великое множество, потому что потребность выразить данный смысл возникает часто. Между тем эквиваленты во взрослом языке либо отсутствуют, либо образованы по иной модели. Большое количество синонимичных моделей уменьшает вероятность выбора именно той, которая соответствует языковой норме. Приведем некоторые примеры (по каждому суффиксу): «Я буду выступать, а ты будешь СМОТРИТЕЛЬНИЦА»; «СТОРОЖИТЕЛИ все куда-то разбежались, и воров никто не остановил»; «Ботинки надо к ПОЧИННИКУ нести»; «У меня папа — защитник, а мама — НА-ПАДНИЦА. Только утром глаза откроет и сразу на нас нападает]»; «Почему говорят носильщик? Надо бы ВОЗИЛЬЩИК» ( рассуждает девочка на вокзале, увидев носильщика с тележкой). Последний пример говорит также о способности ребенка сопоставлять и анализировать языковые факты. «Петя — такой УЛЫБАЛЬЩИЮ. Все улыбается и улыбается»; «Не умеешь ты мечтать. Плохая МЕЧТУНЬЯ! » С помощью того же набора суффиксов от глаголов могут быть образованы существительные со значением орудия действия. Так, после разговора об аварии на железной дороге ребенок задает вопрос: «А где у поезда ГУБИТЕЛЬ? » На вопрос взрослого: «Икак это *иы все помнишь? » следует незамедлительный ответ: «А у меня внутри ВСПОМИНАТЕЛЬ есть! » Услышав разговор взрослых о том, что они собираются купить проигрыватель, сын предлагает: «Купили бы лучше ВЫИГРЫВА-ТЕЛЫ» Интересно переосмысление (ложная семантизация) слова 170 проигрыватель. Детское и взрослое слова соотносятся с двумя разными глаголами проигрывать, которые являются омонимами С величайшей легкостью дети образуют существительные орудийного значения с помощью суффикса -JIK, который и в речи взрослых очень продуктивный: «Где ЗАВОДИЛКА от твоей машины? » Градусник именуется ИЗМЕРЯЛКОЙ, щипцы для волос — ЗАВИВАЛКОЙ. Одно и то же слово СЛУШАЛКА было изобретено разными детьми и использовалось в разных значениях. Один мальчик назвал так телефонную трубку, другой — фонендоскоп (при игре в больницу), третий, рисуя фантастический корабль, изобразил специальное устройство для слушания и назвал его этим словом. Распространены в этой функции и суффиксы -К, -ЛЬНИК и др. Все они представляют синонимичные словообразовательные модели. Отвечая на загадку, в которой речь шла о плуге, дети говорили ПАШКА, ПАХАЛКА и ПАХАЛЬНИК. Интересно, что ни один ребенок не сказал плуг. На этот небольшой разряд детских словообразований: (существительные, образованные от глаголов суффиксальным путем) приходится 4—5 % всех детских инноваций. А ведь от глагола можно образовать еще прилагательные: не разрешать — НЕРАЗРЕША-ТЕЛЬНЫЙ («Какая ты, мама, НЕРАЗРЕШАТЕЛЬНАЯ! »), а также другие глаголы: путем префиксации: помнить — ОТПОМНИТЬ, есть — ОБСЕСТЬ («Помнил-помнил, а потом ОТПОМНИЛ», «ОБСЯДЬТЕ меня! » — просьба, чтобы домашние сели вокруг); путем суффиксации: играть - ИГРНУТЬ, разрушить - РАЗРУШИВАТЬ («Разочек ИГРНУ и пошли», «Зачем он нашу крепость РАЗРУШИ-ВАЕТ? »); префиксально-постфиксальным способом: есть — ЗАЕСТЬСЯ («Я так ЗАЕЛАСЬ, что не слышала, как вы пришли»); префиксально-суффиксальным способом: ныть — ПОДНЫВАТЬ («Мартин не ныл, а так... ПОДНЫВАЛ»); префиксально-суффиксальным способом: лаять — ПЕРЕДАИВАТЬСЯ («Наша Линда на даче со всеми собаками ПЕРЕЛАИВАЕТСЯ»). Конструируя новые слова, ребенок опирается на имеющиеся в языке словообразовательные модели, весьма тонко чувствуя их семантику. Рассмотрим префиксально-постфиксальную модель, точнее, две модели с омонимичными формантами ОБ- -СЯ. По первой из них в языке образуются производные с общим значением «с излишней интенсивностью совершить действие, причинив этим себе неприятности», а по второй — со значением «неверно, ошибочно, неудачно совершить действие». Приведем примеры глаголов первого типа: «Горло болит. Вчера холодной водой ОБЛИЛАСЬ», т. е. выпила ее слишком много, и печальный результат налицо. «Вставай! ОБО-СПИШЬСЯ! » — призыв, адресованный слишком долго, по мнению ребенка, спящему отцу. Характерно при этом объяснение — реакция на вопросительный взгляд матери: «Говорят же — объешься! » 172 Подробный рассказ о каждой из словообразовательных моделей, используемой детьми для создания инноваций, занял бы несколько таких книг. Остановимся лишь на глагольных междометиях, которые часто можно услышать из уст ребенка — намного чаще, чем из уст взрослого. Такие слова служат в языке для передачи мгновенных действий. По своему значению они напоминают одноактные глаголы (прыгнуть, мигнуть т. п.). Повторение их в контексте (прыг-прыг) обозначает ряд актов однородного действия. Эти слова часто используются в фольклоре и в литературе, адресованной детям или стилизованной под детскую. В речи детей отглагольные образования такого типа распространены необычайно широко. Круг глаголов, от которых они могут быть образованы, значительно расширен по сравнению с тем, какой имеется во взрослом языке. Это и глаголы звучания, и глаголы движения, и глаголы, обозначающие самые разнообразные физические и даже психические действия: «Бутылка — ГРОХ и разбилась! »; «Воробей — ПАРХ и улетел»; «Налепили мне горчичников, а они ЩИП-ЩИП. РАСЩИПАЛИСЬ»; «Мартин пробегал - и ЛИЗ меня в ногу»; «Я ключиком — ВЕРТЬ, а пружинка — ЛОП и сломалась»; «Я леплю: ЛИП-ЛИП...» Интересен следующий пример: «Я такая зоркая: ЗОР — и нашла гриб». Очевидно, ребенок использовал последовательно две модели. Сначала способом обратного словообразования был реконструирован глагол зреть, который в современном языке давно вышел из активного употребления, затем от него уже было образовано глагольное междометие. От прилагательных образуются существительные, глаголы, другие прилагательные и наречия. Велико число существительных со значением отвлеченного признака, особенно в речи детей постарше, потому что малыши почти не используют отвлеченных существительных. Очень много существительных на -ОСТЬ: «Не проходит эта ГОРЬКОСТЬ во рту»; «Я ту книгу не из-за ТОЛСТОСТИ взяла, а потому что картинки интересные»; «Никто в твоей УМ-НОСТИ не сомневается». В некоторых случаях, как в последнем примере, возникает семантический круг: прилагательное, которое было производящим словом по отношению к детскому существительному, является в языке производным от другого существительного, которое синонимично по отношению к получившемуся у ре- бенка слову: ум - умный - УМНОСТЬ. Взрослый бы сказал: «Ямк-тпо в твоем уме не сомневается». Активно используется в этой функции также суффикс -ИН («Какая в небе ГЛУБОЧИНА, а у деревьев ВЫСОЧИНА! »), -ОТ («Я берегу свою ТИХОТУ», т. е. молчу), а также нулевой суффикс: «Там была такая ГЛУХЬ». Много образуется и существительных, обозначающих одушевленные и неодушевленные предметы. При этом используются суффиксы: -ИК («Лена — рыжик, ая- ЧЕРНИК! » — говорит Тоня о своей светловолосой сестре и о себе самой); -А/С («Смотри: ЧЕРНЯК пошел! » - о негре); -АЧ(« Он калека и СЛЕПА Ч»). Весьма активен в этой функции суффикс -Ки группа связанных с ним суффиксов: -УШК, -АШК, -ОВК. В речи детей можно услышать, например, слово РЕЗИНКА в значении «резиновый сапог» или «резиновый мячик». Темная комната была названа ТЕМНУШКОЙ, уголь от костра — ГОРЯЧКОЙ, полоски на кошачьей шерсти — ПОЛОСАТКАМИ. Очень любят дети суффикс -ИНК. Капельки растаявшего снега на полу именуются МОКРИНКАМИ, седые волоски в бороде деда — СЕДИНКАМИ и т. п. С легкостью образуются от прилагательных глаголы с помощью суффикса -И(-ТЬ) со значением «способствовать возникновению или увеличению степени данного признака»: «Буду У ДОБИТЬ свою постель» (делать более удобной); «Зачем я буду МОКРИТЬ свою чистенькую рубашечку? ». Суффикс -Е(-ТЬ) служит для создания глаголов со значением «приобретать признак или увеличивать степень признака»: «Холодильникуже МОКРЕЕТ»; «Кто в деревянных башмаках ходит, у того ноги ДЫРЯВЕЮТ»; «Червяки все ДЛИН-НЕЮТ и ДЛИННЕЮТ». Для образования глаголов от прилагательных используется также сочетание одного из названных выше суффиксов с приставками, например ЗА- в сочетании с -И(-ТЬ): «Смотри, как я руку твою ЗАТУЖИЛ! », т. е. туго перевязал; НА- в сочетании с -И(-ТЬ): «А кто мне щеки так НАГОРЯЧИЛ? »; О- в сочетании с -Е(ТЬ): «Смотри -муха ОЖИВЕЛА! » Это лишь некоторые из используемых детьми моделей. Без особых затруднений прибегают дети к комбинациям суффикс + постфикс ( «Бумага все ПРОЗРА ЧИТСЯ и ПРОЗРА ЧИТ-СЯ. Скоро совсем прозрачная будет»); префикс + суффикс + постфикс: младше - ОМЛАДШИТЬСЯ». («Ты как-то вдруг ОМЛАДШИ-ЛАСЬ», т. е. стала казаться младше, моложе). Достаточно разнообразен и круг наречий, образованных от прилагательных. Особенно любима детьми модель с формантом ПО- + -ОМУ /-ЕМУ. Чаще всего созданные детьми слова выражают сопоставление, сравнение с каким-то предметом: ПО-ЛОШАДИНОМУ-значит, как лошадь, ПО-МАГАЗИННОМУ — как в магазине: «Надо рубашку сложить ПО-МАГАЗИННОМУ». Вторую группу составляют существительные с так называемым модификационным значением. Среди них выделяется обширная группа родовых коррелятов. Заслуживают особого внимания существительные со значением невзрослости. Соответствующие номинации в нормативном языке могут отсутствовать (РЫБЕНОК, ЗМЕЕНОК, СТРЕКОЗЕНОК); могут быть представлены супплетивными образованиями (СОБАЧОНОК - щенок, ЛОШАДЕНОК - жеребенок, СВИНЕНОК — поросенок}; могут отличаться от детских слов наличием чередований (ВЕРБЛЮДЕНОК — верблюжонок). Дети образуют подобные производные от любых одушевленных существительных. Так, у Мадонны обнаруживается МАДОНЕ-НОК, а у бабы Яги - БАЯЖОНОК. Забавная особенность детской речи — круг производящих может быть расширенным настолько, что в нем оказываются и неодушевленные предметы. Значение невзрослости при этом деформируется в значение уменьшительности. Не исключено, впрочем, что здесь играет роль и то обстоятельство, что дети до определенного времени плохо разграничивают живое и неживое, одушевленное и неодушевленное. Прилагательные, образованные от существительных, объединены общим значением «признак, имеющий отношение к данному предмету». С легкостью образуются притяжательные прилагательные с помощью суффиксов -ОВ и -ИН. Прилагательные с -ИНследует признать первыми производными словами, употребляемыми детьми, по этой же модели возникают первые словообразовательные инновации, которые свидетельствуют об осознании данной словообразовательной модели. Практически любой ребенок двухлетнего возраста может в случае необходимости сконструировать нужное слово от любого нарицательного или собственного имени. Это 174 обусловлено как ясностью словообразовательного значения, так и формальной простотой модели: ударение неподвижно, чередований нет, граница между основой и суффиксом четко осознается. Прилагательных с -ИН чрезвычайно много в речевой продукции ребенка: «Эта ручка ОБЕЗЬЯНКИНА? »; «Селезень ~ УТИН ПАПА? » Встречаются и образования с суффиксом -ОВ: «Коза — КОЗЛЕНОЧ-КОВА мама», «ВОЛКОВЫуши! » и т. п. Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-03-22; Просмотров: 838; Нарушение авторского права страницы
мую синтаксическую структуру. Детские инновации могут служить иллюстрацией указанных деривационных процессов. 
Дэн Слобин, известный исследователь детской речи, имел все основания назвать словесные инновации русских детей «маленьким чудом русской речи» (Slobin, 1966). В самом деле, любой ребенок, овладевающий русским языком, сочиняет большое количество новых слов и непривычных для нашего слуха новых форм уже существующих слов. Выражаясь языком современной лингвистики, русские дети отличаются особой лингвокреативностью. Связана ли эта лингвокреативность с особенностями их психической деятельности или со спецификой усваиваемого ими родного языка?