III. Две воли и два действия

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 16Следующая ⇒

Соответственно двум природам, утверждает Иоанн Дамаскин, Иисус Христос имеет «и двойные естественные свойства двух естеств: две естественные воли – и Божескую, и человеческую, – и две естественные деятельности – и Божескую, и человеческую, … так же как и мудрость, так и знание – и Божеские, и человеческие». Однако, подчёркивает Дамаскин, желает и действует одна ита же Личность (Person). Число, отмечает он, показывает сохранение и целостность природ даже и при соединении их – и только это.

Адам пал чрез проявление своей воли. И если бы Бог Слово не воспринял в Воплощении человеческую волю, мы не были бы освобождены от греха. Отказ исповедовать во Христе человеческую волю означает осуждение творения Божия. Иначе говоря, сказанное подразумевает, что полное человечество во Христе включает в себя волю и действие.

Иоанн Дамаскин проводит различие между актом воления и тем, «каким образом некто осуществляет акт воления». То же различие применимо и по отношению к действованию. Волить и действовать – это свойства природы, а то, каким образом некто волит или действует, зависит от личности (person). Иными словами, природа одарена волевой и деятельной способностями, но их актуализация осуществляется посредством личности (person).

В Господе Иисусе Христе и Божество, и человечество наделены собственными каждому способностями воли и действования. Но Личность (Person) Его едина, ибо «Един и Тот же самый есть и Желающий как Божеским образом, так и человеческим».

Сопоставление этих положений с позицией Севира показывает, что, несмотря на терминологические различия, между ним и Дамаскиным существует определённое согласие. Оба утверждают то, что природы во едином Христе пребывают непреложными, без смешения или разделения, что их естественные способности и свойства динамически существуют в Нём и что актуальное проявление воли и действия осуществляется чрез посредство одной воплощённой Личности (Person) Бога Слова.

В действительности вопрос Дамаскина: «Какую же мы имели бы прибыль и в Вочеловечении, если бы не был исцелён тот, который первый подпал болезни, и если бы он не был и обновлён, и укреплён соединением с Божеством? » – мог быть задан и Севиром. Ведь последний утверждает: «Бог Слово, Который привёл нас в бытие и чрез Которого Отец создал всё творение, егда, по великой Своей милости, благоволил восставить падшее создание в первобытное состояние и возвернуть ему благодать бессмертия, не использовал в принуждение силу Своего Божественного всемогущества. Но, согласно глаголу правды, Он воздвиг падшего на новую брань… Для человека было необходимо стяжать венец победы над диаволом, который прежде ввёл его во искушение и падение».

Ради этого, продолжает Севир, Бог Сын соединил с Собою человечество, наделённое всеми естественными свойствами и способностями и подверженное по природе страстям и смерти. Он благоволил, чтобы воспринятое человечество понесло на себе все естественные тяготы в Домостроительстве Искупления, которое Он Сам пришёл свершить, ибо, согласно Божественной правде, это было необходимо для нашего спасения. Посему Он попустил человечеству в полноте испытать всё дó лжное по природе без какого–либо пременения.

Принимая это во внимание, с полным основанием можно сказать, что использование халкидонитской стороной выражений « две воли » и « два действия » не влекло за собой утверждения какого–либо богословски значимого положения, которое не поддерживалось бы уже Севиром без применения, однако, таковых.

Прежде чем заключить рассмотрение настоящего вопроса, полагаем необходимым отметить два важных момента, выдвигаемых Дамаскиным в данном аспекте.

Во–первых, хотя во Христе две воли и два действия, человеческая воля следовала и подчинялась воле Божественной и человеческое действование было в согласии с действованием Божественным. Во едином Христе, тем самым, не было противоречия или противоборства.

Иоанн пишет: «Ибо, так как Один и Тот же был весь Бог вместе с Его человечеством и весь человек вместе с Его Божеством, то Сам Он, как человек, в Себе Самом и чрез Себя Самого подчинил то, что было человеческого (в Нём), Богу и Отцу, давая Себя Самого нам наилучшим образом и примером, и соделался послушным Отцу».

Во–вторых, между природами существовали взаимообщение и взаимообмен волями и действованиями. «Ибо и после соединения остались как естества несмешанными, так и свойства их неповреждёнными, – пишет Иоанн Дамаскин, – плоть же Господа по причине чистейшего соединения со Словом, то есть ипостасного, обогатилась Божественными действованиями, однако никоим образом не претерпев лишения своих естественных свойств… Итак, одна и та же плоть была смертна по своей природе и животворна по причине ипостасного соединения со Словом».

Далее Дамаскин говорит «об обожествлении воли, (происшедшем) не так, что естественное движение изменилось, но так, что она соединилась с Божественною Его и всемогущею волею (и соделалась волею вочеловечившегося Бога)». * «После того, – замечает он, – как Бог (Сын) соделался мужем, то есть вочеловечился, и человеческое Его действование было божественным, то есть обожествлённым, и не лишённым участия в Божественном Его действовании, и Божественное Его действование было не лишено участия в человеческом Его действовании, (но каждое из двух созерцалось вместе с другим)».

Если человечество Христово было лишено ипостасного статуса, то идея обó жения весьма уместна. Это могло бы означать, например, что человечество, состоящее из человеческого тела, одарённого разумной душой, поскольку оно было лишь природой в абстракции, имело необходимость в субъекте для актуализации её свойств и способностей. Если утверждается, что таковым Субъектом является Бог Сын, то отсюда следует, что всё человеческое во Христе выражалось божественным образом. Однако подобное понимание не координируется с утверждением, что и всё Божественное в Нём выражалось человеческим образом. И становится очевидным, что до тех пор, пока не будет онтологически обоснован и аргументирован принцип ( взаимности в соотношении природ, принцип их обоюдноговзаимопроникновения ), тезис о взаимообщении свойств и взаимообмене ими в действительности не может иметь никакого реального значения. Если это принимается Дамаскиным, то расхождение между ним и Севиром здесь равно нулю (is nil).

Вопрос о действовании во Христе получил освещение в послании Севира, адресованном Сергию Грамматику. Здесь с предельной ясностью утверждается, что во едином Христе непреложно пребывают и Божество, и человечество с присущими им свойствами.

В отношении действования Севир различает субъект, объект и самодействование. Он подчёркивает, что действование есть движение, посредством которого личность (person) приводится к совершению некоего акта. Тем самым, как мы уже отмечали, с точки зрения Севирадействие, воля и тому подобное суть не просто способности, присущие природе, но и проявление этих способностей.

В частности, воля во Христе есть единое ( сложное, united) выражение волевой способности Божества и волевой способности человечества, а действование – единое ( сложное, united) выражение их актуальных способностей; проявляются же они – то и другое – чрез посредство единой сложной Личности (by the composite Person). Как видим, здесь нет никакой редукции, никакого преложения или пременения одного в другое.

Севир в контексте полемики с Юлианом Галикарнасским писал: «Господь алкал, и в Нём возбуждалось томление о пище… Тем самым вольные страсти, попущенные Словом, не оставались пассивными, в Нём они обретали актуальное проявление в соответствующих действованиях. Однако Его действования были подчинены неодолимому всемогуществу Бога».

Человечество Христово, как видим, обладало своими природными свойствами и способностями.

Можно привести и другой пример из Севира: «Своею смертию Спаситель препобедил смерть. И очевидно, если бы Он не умер, смерть не была бы упразднена. То же самое скажем и о страстях плоти. Если бы Он не был подвержен страху, природа (человеческая) не была бы освобождена от страха».

Эти и другие выдержки из сочинений Севира показывают, что в вопросе « воли » и « действования » расхождение между ним и Дамаскиным заключается вовсе не в том, что последний допускает их реальность по отношению к Божеству и человечеству, а первый якобы не делает этого. В действительности же, как мы уже отмечали, в случае, если предположить, что Дамаскин не отвергал ипостасности человечества, позиции обоих по существу были тождественны.

Это означает следующее. Если исходить из подлинных воззрений Севира, то посредством учения о « двух волях » и « двух действиях » во Христе халкидонитская сторона не внесла никакого вклада в утверждение Православия. Богословские принципы, охранить которые призвано это учение, уже прежде были провозглашены Севиром.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая ⇒