D. Термин «ипостасное соединение»

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 16Следующая ⇒

Соединение «из двух природ» в Воплощении является ипостасным. Утверждению этого положения большое значение придавала александрийская богословская школа, антиохийцы же его отвергали.

Севир приводит фрагмент из одного из сочинений Феодорита Кирского, в котором весьма энергично выражается антиохийская точка зрения: «Единства же ипостасного, как странного и чуждого Ему, не знаем никоим образом ни из Божественного Писания, ни из (творений) отцов, изъяснявших Писание».

Халкидонский Собор, исповедав «одну Ипостась» и реципировав второе послание Кирилла к Несторию, содержавшее термин «ипостасное соединение», тем самым санкционировал его применение. Однако нехалкидонитская сторона утверждает, что этот термин не мог быть принят в Халкидоне в том значении, которое придавали ему отцы. Это становится очевидным в связи с одобрением на Соборе томоса Льва Римского, использованием формулы «в двух природах», оправданием Феодорита Кирского, для которого «ипостась» означала лишь «лицо» (просопон), а «ипостасное соединение» было неприемлемым, и, кроме всего, при отсутствии разъяснений, какой смысл вкладывался Собором в последний термин.

Как мы уже отмечали, Севир задаётся вопросом: что же означает «одна Ипостась» Халкидона?

Согласно утверждению древнего богослова, представители несторианской богословской школы отвергали «ипостасное соединение» потому, что в их понимании (в Воплощении) совершилось соединение ипостасей, которые уже прежде имели конкретное и раздельное существование, а также на основании того, что под словом «природа» они подразумевали конкретный индивид. Несторий, по свидетельству Севира, в частности, писал: «Произошло соединение не из природ, но природ».

Именно здесь в попытке адекватно представить позицию Севира и нехалкидодонитской стороны в целом потерпели неудачу и Жозеф Лебон, и Andre de Halleux. На замечание Лебона, что их христология является дохалкидонской, Севир мог бы ответить, что ни томос Льва Римского, ни Халкидонский Собор не обратили достаточного внимания на те богословские предпосылки, на основании которых Собор 431 года отверг несторианство, как не приняли они во внимание и терминологию унионального соглашения 433 года. Другими словами, Севир дал бы понять, что ни томос Льва, ни Халкидонский Собор не смогли объяснить того, что они подразумевали, осуждая несторианство.

Несторианский спор начался с того, что Несторий подверг сомнению обоснованность употребления в отношении (Девы) Марии термина Богородица. Это имеет свою историю в христологической традиции антиохийской школы.

Как уже отмечалось, антиохийцы в качестве основы для отвержения термина Богородица выдвигали формулу «две природы после соединения». Именно на этом фоне александрийскими отцами была выработана богословская позиция, в контексте которой, напротив, принимался термин Богородица и отвергалась формула «две природы после соединения». Но Папа Лев и Халкидонский Собор санкционировали и то, и другое, не объяснив, на каком основании они сделали это. Таков спорный вопрос, который отмечался Севиром и его сподвижниками.

Что же касается термина «ипостасное соединение», то с ним связаны, по крайней мере, два положения.

Во–первых, применением понятия «ипостасное соединение» постулируется, что Бог Сын, превечная Ипостась, соединил с Собой человечество. Хотя последнее не было ипостасью само по себе, наряду с Ипостасью Бога Сына, однако оно было индивидуированным человечеством, ибо обрело свой ипостасныйстатус в соединении с Богом Сыном.

Во–вторых, посредством него подчёркивается, что соединение из двух природ было реальным и глубинным. Это может быть пояснено терминологически.

Как уже отмечалось, ипостась есть полная сущность (entire ousia), которая получила конкретное существование, тогда как лицо (prosopon) – это внешний аспект предмета или личности, посредством которого одна ипостась некоторого класса отличается от другой. Если принять такое понимание, то можно сказать, что посредством ипостасного соединения Божества и человечества в Иисусе Христе сочетались воедино Божество Сына и человечество (manhood). Но это, однако, не стало причиной какого–либо изменения ни в Боге Сыне, ни в воспринятом Им человечестве.

Севир пишет: «Плоть осталась плотью, а Божество – Божеством. Ни одно из естеств не превратилось в природу другого. Но их соединение и схождение воедино привело в бытие в сложении одну воплощённую природу Сына».

В ипостасном соединении, тем самым, природы с подобающими им свойствами и функциями сохранились непреложно, без смешения или разделения. Поскольку они соединены глубинным, внутренним образом (а не посредством лишь внешнегосоприкосновения. – Прим. переводчика), между ними существует взаимообщение и взаимообмен свойств, о чём говорилось ранее. Человечество Спасителя в каждое мгновение непрестанно пребывает в сложении с Божеством Бога Сына и в Личности Христа, и в Его бытии. Оно неизбывно обретается в Нём в каждом акте, в каждом действенном Его движении.

Человечество Христово, тем самым, не слилось и не смешалось с Божеством и не было бездейственным и пассивным. Оно, напротив, пребывало неизменным, с присущей ему тварной свободой (воли), с человеческим самосознанием, со всеми свойствами и функциями, приличными человеческому естеству, будучи воспринято Богом Сыном как Его собственное. По причине этого восприятия, не утратив своего существенного статуса (essential character) и реальности, человечество Христово стало причастным божественной славе.

Последняя мысль, вероятно, нуждается в некотором пояснении. Это причастие божественной славе отнюдь не означает, что человечество Христово претерпело некое превращение в Божество или что цель человеческого рода заключается в достижении такого превращения. Этим, с одной стороны, подразумевается, что человек, созданный по образу Божию, имеет своим предназначением достижение богоуподобления с тем, чтобы исполниться божественной жизни и славы. Лишь один Иисус Христос осуществил сие в земной жизни. Он достиг этого как человек, не будучи подвержен какому–либо изменению в Своём человечестве. И именно этого чает каждый человек, в вере и надежде возлагая упование на благодать и всемогущество воплотившегося Господа, провозвестившего сие посредством Своей смерти и Воскресения.

В настоящей богословской рефлексии имеется один момент, заслуживающий особого упоминания. Согласно антиохийской доктрине просопического соединения (of the prosopic union), Христос был человеком, в котором обитал Бог. Александрийцы же утверждали, что подобное учение противоречит истинному исповеданию Воплощения, и на этом основании выдвинули идею ипостасного соединения.

Выразим мысль полнее. Просопическое соединение в понимании антиохийцев подразумевает лишь то общение, каковое существовало между человеком и Богом в первобытный, райский период. Человек не смог сохранить этого общения. Посему Бог Слово, по Своей Его милости, ипостасно соединил с Собой человечество, чтобы в созидании Домостроительства спасения рода человеческого даровать человеку надежду на обретение Его благодати.Общение, возникшее между Богом и человеком в Иисусе Христе, является более внутренним и личным, чем то, которое существовало между Богом и Адамом до грехопадения. В Иисусе Христе – как Богочеловеке – это общение пребудет вовеки.

E. Термины «единая Ипостась»

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒