СЛОВО В ДЕНЬ ВОСШЕСТВИЯ НА ПРЕСТОЛ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА (Сколько благочестивая верность народа возвышает царство, столько царь, верный Богу, возвышает народ свой и самого себя)

И Я положу первенца его высоко выше всех царей земных. (Пс.88, 28)

Этот завет, исполнившийся над домом Давидовым, столько раз исполняется на земле, сколько раз являются мужи, избранные по сердцу Божию. Царь вечный не ограничивается тесными пределами известного времени — от Престола величествия на небесех простирает скипетр Свой на землю в царства человеческие. Он, поставляя царей (Иов. 36, 7) на престолы, Сам воцаряется в них, когда Ему одному вручают царство, воцаряется Своею силою, когда уповают на силы человеческие. Воцаряется и славою (Мф.6, 13) Своею, когда глубокое смирение царя возводит все к славе вечной. Невидимое царство Божие делается видимым и осязаемым (Деян.17, 27) в той высоте, которую дарует Господь по судьбам правды Своей: Я положу первенца его высоко выше всех царей земных.

Не древние предки возвещают нам, слушатели, но мы поставлены свидетелями дел Божиих на земле, которые описаны в книгах царей древних. Мы — свидетели той славы, которою венчает Господь благочестивейшего Монарха нашего Александра Павловича. В первые дни, когда он восходил на престол всей России, возвышались с ним и надежды наши, но они не простирались далее безопасности и благоденствия внутри Отечества. Мы видели высоту престола его, в славе и силе равняли ее современным владыкам земли, но не видали высоты внутренней.

Кто не сознается себе, что ужасом исполнялось сердце, когда многочисленные племена шумом враждебного оружия наполняли всю Россию? Кто не помышлял с собою, что сотрясается все Отечество от падения градов великих и помрачается блеск его от дыма, восходящего из развалин и из пламени, разливаемого по градам и весям? Чей взор мог проникать в будущее и видеть, как враг, восставший на низложение России, делается орудием ее возвышения? Как высокомерие, оскорбляющее кротость, карается ею в праведном мщении и силою оружия желавший похитить себе славу всех народов готовит путь к славе перед всеми народами монарху, ищущему только славы Божией?

Пути Господни, в начале своем сокрытые от взоров человеческих, едва примечаемые самими теми, кто избран идти по ним, наконец, так проясняются для всех, что и ослепленные вольномыслием ощущают шествие Господа Сил в неожиданной превратности войн, возвышающей и унижающей сильных земли. Десница Господня сотворила силу (Пс.117, 16), которой смиренномудрие монарха прославлено первенством между первенцами народов, и кротость вознесена перед всеми во спасение (Пс.149, 4) их. Я, — говорит Господь, — положу первенца его высоко выше всех царей земных

Высота Божия не измеряется пядию человеческою, земное око не восходит до пределов величия, Богом даруемого, впрочем, нам дано, слушатели, ведать, какою силою привлекается и какими путями низводится сила и слава Божия на царя, на оружие и на Отечество. Лицо Божие отвратится от нас, когда мы отвратим от Него взоры и сердца наши.

Следы войны, по которым мысленно сопровождаем движение оружия, запечатлены кровью собратий наших, по голосу велений не щадивших живота своего. Запечатлены блистательностью вождей, которые знают, что каждая капли крови, падающая на землю, взыщется от рук их. Запечатлены мудростью монарха, который, не надеясь на силы человеческие, взыскал всесильной помощи от Господа, спасающего правые сердцем (Пс.120, 2) от восстаний неправедных.

Возвращаясь к мирным селениям, мы видели, что бескорыстная любовь усердствовала в молениях за царя и Отечество, жертвовала не только избытками имущества, но всей собственностью. Не временные награды одушевляли в таких подвигах, не слава двигала сердцами и оружием, но ревность к защите правды и к приобретению мира миролюбивым соотечественникам. Кто эти знаменательные события, как буквы, перстом Божиим начертанные на земле нашей, слагает воедино, тот понимает, что верность народа к царю и Отечеству, утверждаемая благочестием, и верность царя к Богу, соединенная с любовию к народу, возвышают царя и царство.

Истинное возвышение и твердое величие царства есть тайна, которой всегда искали обладатели народов. Иногда замечали и находили ее, но на краткое время. Часто радовались обретению, но имели только тень ее. До сих пор многие с мерцающим светильником своего разума мечтают возвести народ свой на высоту, но тем самым приводят его на край бездны, в которую, как предшествователи, низвергаются прежде своего народа. По суду человеческому, высота земного царства состоит в мудрых законах, которыми все управляются, в изобилии богатства, которое находится в руках народа, в высоком просвещении ума, во множестве побед и обширности Царственных пределов. Но, да откроются книги бытия человеческого на земле! В них начертаны имена великих царств. Само же величие служит только памятником человеческой суетности и гибели народов. Все, что создается силами человеческими, создается, по слову Божию, на песке, и в самом возвышении готовится к падению, которое, по мере тяжести и высоты своей, будет падением великим (Мф.7, 27).

Сердца, пригвожденные к земле, не возвышаются от нее; народ, ходящий по путям страстей своих, может показать жестокость и неистовство, а не величие. Пусть для него пишутся мудрые законы, какие может изобрести человек, но они для всегдашних похотей не что иное, как золотые сети для муравьев, через которые без вреда можно проникать. Для неукротимых же страстей красивые, но слабые преграды, как для львов яростных.

Человеческие страсти сильнее всех законов. Вручите народу сему обилие богатства, получаемого на земле. Оно произведет роскошь и корыстолюбие, но не облегчит тяжести сирот и беспомощных. Пусть явятся редкие дарования и возвысится просвещение в народе сем, но великие умы, помрачаемые страстьми, всегда были великими врагами отечества. Их правила сеяли семена несогласия и раздоров, их преимущества и слава руководили в распрях и междоусобии. Человеческое просвещение без света Божия есть только повреждение народа.

Пусть вознесутся среди него герои, удивляющие всех мужеством, и они, одушевляясь личною славою, до тех пор стараются о победах, пока слышат рукоплескания себе в народе. Когда же умолкнут гласы торжественные в похвалу их или перенесутся к сподвижникам, тогда личная слава предпочтется всему отечеству. Вождь, любящий только свою славу, ненавидит славу своего народа, когда она не им приобретается. Наконец, сама обширность границ, многочисленность народа без единомыслия есть бремя, подавляющее само себя и разрушающееся от собственной тяжести. Не эти ли плачевные останки древних царств передаются из века в век, из потомства в потомство, не это ли есть скудное наследие величия после славных и великих народов для настоящего времени?

Запустеет всякое царство, в котором несогласие разделяет города от городов и дом от дома (Мф.12, 25). Где нет союза, связующего сердца народа, там нет крепости ни в каких твердынях. Равно где гражданский союз не укрепляется силою Божиею, расторгается той самой рукой, которая прикасается к нему для укрепления. Впрочем, и беззаконные племена иногда столь крепко связуются, что поднимаются на высоту перед лицом многих языков. Но они, по словам пророка, не разумея совета Господня, связываются, как пожатые колосья в снопы на гумно, и поднимаются на высоту для измолота (Мих. 4, 13). Рука Господня, собрав от них добрые зерна, потребит остаток их; плевы же развеет по лицу земли, в народы неизвестные.

Утверждается царство, когда в нем вселяется единомыслие, возвышается перед всеми, когда благочестие укрепляет и совершенствует верность народную. Только такой союз душ и сердец есть непреоборимая твердость народа и высота неизмеряемая. Он не прерывается среди возмущений, не рассекается острием меча, укрепляясь страхом Божиим, не сокращается в тесноте и скорбях, расширяясь по мере заповеди Господней, но прославляется в мире и войне, любовию производя вечную славу (2Кор. 4, 17) истинной. Этот союз, соединяя между собою грады и веси, царя и подданных, от земли простирается до неба, поскольку от Бога начало и в Боге коней (Апок.1, 8) его.

Верность, утверждаемая благочестием, содержит все высокое, что одобряют и чему удивляются все племена земные. Она, упованием вечности возвышаясь над всем временным, когда является в судье, есть правота, не взирающая на лица человеческие, в рабах — благородство, превышающее все чаяния; в гражданах — общение, уравнивающее бедность избытками. В воинах — непреодолимое мужество, в вождях — мудрое геройство, во всех сословиях — повиновение не за страх, как свойственно невольникам, но за совесть (Рим. 13, 6), как прилично чадам Отца Единого. Во всем народе — единодушие и та любовь, которая внушает полагать жизнь свою за ближних своих (Ин. 15, 13), любовь крепкая, как смерть (Пес. 8, 6).

Там, где этой верностью соединяются сердца народа, все постановления и законы сияют премудростью, так как искренность блюдет их, как святыню, и если находит в них недостатки, которые необходимы человеческим произведениям, восполняет законом Божиим и правилами любви своей.

Города, богатые общением, а не златом, не блистают роскошью, но и не страдают общественными болезнями — убожеством и притеснением. Довольство, царствующее в них, есть такое обилие, которое, хотя похищается рукою вражиею, но мгновенно восполняется взаимною помощью. В таком народе нет мудрости, ослепляющей легкомысленных, но свет Божий просвещает всех; умудряет даже младенцев (Пс.15, 8), в посрамление хвалящихся земною премудростию.

В нем если не у многих, то, по крайней мере, у некоторых, находятся столь чистые души, которые, как звезды, движущиеся по земле, являются не столько во дни — при всеобщих радостях, сколько в ночи, — когда народные торжества помрачаются сетованием и благоденствие прерывается бедствием. Хотя бы никто не замечал их подвигов для блага общественного, но их ради спасается град (Быт. 43, 32) и, может быть, ради десяти таких не потребляется целое отечество.

Пусть вооружатся на этот народ многие племена и царства. Тогда он поколеблется от насилия, вытерпит удары, но восторжествует над беззаконием. В нем прославятся геройством не только те, кого державная рука изведет на поле битвы, но и мирный земледелец исполнится геройским мужеством. Плуг и серп обратятся в орудие казни над противниками, и слабые Руки слабого пола вооружатся в защиту правды отечественной.

Вам, слушатели, россияне, известны эти подвиги, до сих пор носимые в сердцах и устах ваших. Не случай, которого ищут слепые, не искусство человеческое, которое стараются снискать долгим учением, но благочестивая верность так возвысила сердца соотечественников. И, если земным оком можно проникать в тайны небесные, правда человеческая (по образу, явленному во Израиле) низвела на себя правду Божию, силою которой пять поражают сто, и сто прогоняют тьму (Лев. 26, 8). В нас исполнилось предсказание, проповеданное некогда народу Божию: притеснителей твоих накормлю собственной их плотью, и они будут упоены кровью своею, как молодым вином; и всякая плоть узнает, что Я — Господь Бог и избавитель твой (Ис.49, 26).

Сколько благочестивая верность народа возвышает царство, столько царь, верный Богу, возвышает народ свой и самого себя.

Престол царский есть такая высота, на которую обращаются взоры всего народа. От этой богатой трапезы непрестанно ждут пищи себе умы и сердца подданных. То, что видят окружающие ее, слышится в отдаленных пределах. Что заимствуют от нее стоящие на высоких ступенях, передается тем, которые по земле ходят.

Земные владыки почти ничего не имеют тайного. Не столько они наблюдают движения народные, сколько народ наблюдает их движения, повторяет их слова и уподобляется их нравам. Когда благочестием украшается престол царский и страх Божий управляет движениями скипетра, то не человеческое, но Божие царство распространяется на земле. Блистательная наружность, с которой являются к престолу слуги столь великого царя, рано или поздно обращаются в душевное величие. Частое уподобление против воли, наконец, превращается в добровольное подражание. Там бессильно всякое искусство лжи, где непрестанно все измеряет, взвешивает и исчисляет истина. От взоров благочестивого царя исходит свет и огонь, который если не просвещает и не согревает, то опаляет сердца нечестивые. Никто не может быть слугою царя, верного Богу, разве слуга Божий (Рим. 13, 4) и другом его, разве друг Божий (Пс.138, 13).

Где утверждается такое величие престола, там не одни воззванные на проповедь Евангелия, но и возвестители воли царевой проповедуют благочестие. Не пастыри только, поставленные на страже Господней, но и блюстители гражданской правды блюдут правду Божию в людях. И воин, очищая меч от праха, очищает наипаче сердце, по любви к царю своему и отечеству. Посреди людей этих заграждаются уста беззаконию, не только силою законов, но и тем, что пренебрегаются все искусства его.

Вольномыслие, лишаясь покровительства сильных, скрывается в неизвестности и исчезает. Тем самым утверждается единомыслие, возвышается правда, воздающая каждому по его трудам и способностям. Если величие народа измеряется благочестием, то истинная любовь Царя к народу состоит в покровительстве и возвышении благочестия. Этой силой царь вводит миллионы подданных своих в покой Божий и дарует благоденствие, изъясняемое в Писании днями неба (Пс.88, 30). Царь правосудием утверждает землю (Притч. 29, 4).

Но пусть многие из сонма народного, покорившиеся суете, не покорятся истине и в след вождя своего не пойдут на высоту, им указанную, —он верностию к Богу возвышает сам себя, хотя бы никто за ним не следовал.

Служение Богу не есть служение самому себе. Впрочем, и не есть рабство, которого боятся малодушные, но свобода, утверждаемая Духом Божиим. В нем погашаются страсти, чтобы свет Божий воссиял в сердце, отвергается страх человеческий, поскольку приемлется страх Божий, истребляющий все страхи. Верный Богу сокрушает дух свой в жертву Ему, на место своей воли поставляет Его волю. Утро и вечер, день и ночь, сидение и восстание, вхождение и исхождение — все освящает Божиею славою. Кто не сознается, что такое служение Господу и в низком человеке есть высота небесная, есть союз, простирающийся от человека до Бога? Но если все добродетели тем вожделеннее, чем обширнее круг, в котором они распространяются, и тем более славны, чем больше преодолевается трудностей в достижении их, то каким величием и славою облекается верное служение Богу в царе, сидящем на престоле, на которого и страсти действуют сильнее, являясь во всем блеске и утончении; которому и искушения предстоят многочисленные, по мере множества окружающих; который, благодаря своей независимости, может не бояться того, чего боятся подданные, которого и обилие увлекает ко всему, от чего другие удерживаются неимением многого? Сама высота христианства, если принимает возвышение от людей, в царе возвышается, поскольку прославляется Богом и целыми народами.

Государь, верный Богу, верен в любви к народу своему. Он, предав дух и сердце в руки Божий, сердца народа принимает в свои руки, да направит их, куда захочет (Притч.21, 2). Господь дарует это сокровенное и невидимое сокровище (Ис.45, 3), которого нельзя приобрести ни золотом, ни искусством, ни силами. Если ближе рассматривать следствия такой верности к Богу, то Он помазанного Своего держит за правую руку, укрепляет во всяком деле и на всех путях хранит его (Ис.45, 1-2).

Какой человеческий совет научит кротости, когда ничто не препятствует употреблять всю строгость суда и силу власти? Какой разум внушит смирение, когда отовсюду слышатся похвалы и рукоплескания, когда все внушают облечься в красоту мира и принять воздаяние, достойно приносимое великим подвигам? И можно ли ожидать отвержения славы, когда любовь к своей чести и славе ставится наравне с гражданскими доблестями?

Но проникнем далее в пути сокровенные. Когда этот верный слуга Царя царствующих исходит на поприще войны, то начинает распространять страх и ужас на все народы под небом (Втор.2, 25), да узнают, что всех сильнее есть благочестие (Прем. 10, 13). Если же ослабевают мышцы, носящие оружие, или щадится кровь невинная, с неба падают камни в помощь его, воздух ополчается силою зноя и мороза, или, как некогда для Израиля, земля разверзает недра свои и изводит неожиданное воинство — миллионы пресмыкающихся в победу над сопротивляющимися ему. Царь, верный в делах Господних, как Моисей, поставляется Богомнад гордостию, подобною фараоновой (Исх. 7, 1). При оскорблениях кроткий, как Давид, помазывается тайным и непрестанным помазанием Духа Божия, миролюбивый и попечительный о славе дома Божия, как Соломон, прославляется во всех концах земли. Верен ему закон Господень: Я положу первенца его высоко выше всех царей земных.

Не торопитесь ли вы, слушатели, эти черты величия, Богом даруемого, рассматривать в благочестивейшем монархе нашем? О, благословенные россияне! Благословим Бога, ущедрившего и ущедряющего нас. Но чувственным оком невозможно идти в след духа, водимого Духом Божиим. Длянас довольно поучаться оправданиям Промысла, силою которого воссияла правда в днях (Пс.71, 7) монарха нашего.

Когда и между христианами умолкала слава Христа Спасителя, монарх гласом силы своей исповедал ее, дав обет воздвигнуть храм и памятник этой славы по образцу царя Израилева. Язык общественный не был свободен от уз, положенных самонадеянием, и, боясь оскорбить человека, оскорблял Бога, приписывая все события искусству и силам человеческим.

Кроткий победитель буйного врага, подобно Давиду, перед сонмом людей своих возвестил истину: Сам Бог управляет нами! Твое, Господи, величие, могущество и слава, и победа, и великолепие, и крепость (1Парал. 29, 11). Не только в пределах отечества, но и в чужих народах воссияла правда от скипетра царя нашего. Узы рабства, возложенные насилием, разрушены праведным движением оружия. И, может быть, освободитель от ига временного своею правдою многим иноплеменникам дает свободу от уз вечных.

Воссияла правда в днях его. Уже десятью язвами в освобождении десяти царств поражена, по-видимому, глава нового Египта, но еще не низложена гордость, не довершено дело великое.

Прольем, слушатели, моления наши к Богу мира, да по следам правды воссияет и множество мира! От пределов Востока до Запада, от краев неба Северного до Южного да успокоятся народы мятущиеся и перестанет проливаться кровь человеческая!

Если не в чужих царствах, то между нами, слушатели, воссияет множество мира, когда мы соблюдем благочестивую верность царю и Отечеству, когда искреннее служение Богу не изменим на служение суете и самим себе. Слово вечных судеб уверяет нас: Господь благословит людей Своих миром (Пс.28, 11). Аминь.

Произнесено 12 марта 1814 года

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒