Время национального обнажения

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 8Следующая ⇒

Двадцатые годы двадцатого века были – как мне нравится думать об этом – периодом «национальной обнажёнки». Раздевались все, и не только шоу-гёрлс. На улицах в это десятилетие творилось нечто невообразимое: сначала оголилась щиколотка ноги, потом икра, а к концу декады юбки укоротились аж до колена! Нацию охватила паника, горожане осаждали муниципалитеты требуя платьев, платьев, платьев! Представьте! Устанавливали законы, по которым расстояние от пола до юбки не могло превышать 19 сантиметров! Это было в Филадельфии. А в штате Юта юбкам полагалось подниматься от щиколотки не более, чем на 8 сантиметров. Похожие запреты коснулись также зоны шеи и декольте. В штате Огайо женщины могли обнажать не более пяти сантиметров шеи!

В большинстве странах мира и в Европе в частности, люди могли пить спиртного сколько их душе было угодно. Женщины, тем не менее, всегда были одеты. Но в Америке, где алкоголь и несколько экстра сантиметров обнажённой ноги считались нарушением закона, был изобретен стриптиз. Называйте меня сумасшедшей, но связь тут очевидна. Первое: утомлённый мужчина всегда найдёт подпольный нелегальный бар (во времена Сухого закона (1920-1933) таких развелось немерянное количество). Второе: пьяный мужчина всегда ищет приключений – а тут прямая дорога во второе заведение, где полуобнажённые красотки виляют бёдрами на сцене новенького Национального Зимнего Сада – первого театра бурлеска в Америке!

Я не говорю только о «синих воротничках». Во времена Сухого закона, чтобы не выдать себя, многие представители высших слоёв общества специально переодевались в граждан класса пониже, чтобы слиться с толпой и быть неузнаваемыми в нелегальных подпольных барах. Несколькими часами позже именно они сидели в первых рядах театра Мински. Такое переодевание стало настолько популярным, что Мински даже сделал список регулярных посетителей из высшего класса, в который вошли издатель Кондэ Наст (Conde Nast), писатели Джон Эрксайн (John Erksine), Джон Дос Пассос (John Dos Passos) и Уолтер Винчелл (Walter Winchell), а так же поэт Харт Крейн (Hart Crane), который написал этот милый стишок о театре Мински:

Национальный Зимний Парк

Аппетитные ягодицы в розовых жемчугах

Приглашают сюда разную клиентуру

Одно из самых скандальных мест в мире

И пока их ножки будут выбивать кашу из твоей головы

Ты выберешь красивую блондинку сковзь сигаретный дым

Но всё же будешь надеяться найти ещё более красивую, так всегда

А потом направишься с ней сквозь сигаретный дым к выходу

Бизнес развивался так хорошо, что Мински, этот старичок Билли, открыл ещё два заведения, на этот раз в богатой части города. Один из его новых театров находится как раз на 125-ой Улице и называется Little Appolo. Однако бешеная популярность театров братьев Мински (их, к слову, было трое) принесла с собой проблемы с законом. На театры было несколько полицейских облав. Мне больше всего нравится та облава, когда полицейские приехали к зданию театра на вагончике, запряжённом лошадьми, вошли в театр и арестовали брата, который «дежурил» в ту ночь. Во время допроса, когда полицейские читали мораль Герберту Мински, обвиняя его в крушении моральных устоев всего района, он невинно пригласил их на шоу «в любое время», обещая, что они «не увидят ничего незаконного в театре Мински». Чтобы выполнить это обещание, братьям пришлось создать особую систему оповещения. В билетную кассу провели специальную кнопку. Когда полицейский входил в здание театра, билетёр нажимал на неё, и во всех гримёрных и за кулисами на сцене загорались красные лампочки. Это означало, что шоу немедленно перезапускалось в так называемой «Бостонской версии» или «Версии Воскресной школы». Вскоре все подобные театры в городе взяли такой способ оповещения на вооружение.

Вы думаете, времена поменялись? Несколько лет назад, когда бурлеск ещё не стал мэйнстримом, меня и мою лучшую подругу, дизайнера костюмов и танцовщицу бурлеска, Кэтрин ДеЛиш, попросили покинуть заведение, куда нас ранее пригласили выступать. Нам пришлось уйти, и провожающий нас директор заведения сказал: «Мы не можем показывать такие номера в нашем заведении. Тут люди с семьями приходят». И это спустя 80 лет после открытия театров Мински! Меня поражает, что когда я выступаю так, как хочу – и так выступали в театрах бурлеска до моего рождения – некоторым мои танцы до сих пор кажутся слишком откровенными. Ну они же все взрослые люди! Конечно, после того, как мы не выступили в том заведении, пошли слухи, и нас с Кэтрин пригласили в несколько других клубов.

Ладно, давайте всё же вернёмся во времена Мински, в то место, которое я бы назвала «Клубом-Одиноких-Мужчин-Любителей-Цензуры» или, как они назывались официально: «Нью Йоркское Сообщество Подавления Порока» (New York Society for the Suppression of Vice). Это сообщество в конце-концов нашло Билли Мински и втянуло его в судебные разбирательства.

Вы должны знать, что каждую большую звезду бурлеска хотя бы один раз, но обвиняли в суде в непристойном поведении. Когда участником разбирательств стал сам Мински, то судебный процесс стал лучшим из того, что Билли когда-либо смог бы поставить на сцене своего театра. Прокурором был назначен глава Сообщества Подавления Порока, и он доказывал судье, что «похотливые движения тазом... во время исполнения танца «Стыдливая Богема»... были непристойны и аморальны». Возможно, вы уже представляете, как смеялся про себя судья, когда попросил прокурора продемонстрировать эти движения.

Удивившись и ужаснувшись подобному требованию, прокурор запротестовал, ссылаясь на то, что не будет танцевать без соответствующего аккомпанемента. Но протест был отклонён, и судья настоял на своём. Судья (назову его Шалунишкой), попросил добровольцев из кордебалета (которые присутствовали в суде в качестве свидетелей) петь, во время того, как трясущийся и бледный прокурор будет танцевать. Бедняжка начал свою программу с номера bump-and-grind («вперёд-назад»), неуклюжестью движений лишний раз доказывая, что в стриптизе всё-таки присутствует искусство. Шалунишка остановил выступление, когда прокурор добрался до номера хучи-кучи, и обратился к обвиняемому Билли Мински с вопросом: «Мистер Мински, вы, как владелец Национального Зимнего Сада, наняли бы на работу такого танцора? »

«Ваша Честь, - ответил Билли. – Я бы не хотел, чтобы такой танцор вальсировал даже на могиле моего злейшего врага».

Я уже говорила, что Нью Йорк был очень весёлым местом в 20-е годы?

Прокурор, услышав эту реплику, покраснел до ушей, но выдвинул свой главный козырь в обвинении: танцовщица в театре Мински «обнажала грудь и непристойно двигалась». Шалунишка-судья дал слово адвокату Мински, который, ничуть не смущаясь, спросил прокурора, видел ли он эти танцы своими глазами.

- Вы ходили когда-нибудь на подобные шоу в верхней части города, например, шоу Шуберта, Кэролла или, скажем, Зигфельда?

- Да, - ответил тот.

- А женщины в тех выступлениях обнажали свою грудь? – спросил адвокат.

- Да, - последовал ответ, и прокурор опять залился краской.

- Так почему же вы не препятствуете тем выступлениям? Почему не останавливаете тех танцовщиц?

Прокурор начал объяснять, что те шоу были не «аморальными», а «художественными», как произведения искусства.

Адвокат Мински продолжил свой допрос: «Вы не могли бы объяснить, почему голая грудь – это нормально в районе 14-й Улицы, но неприлично и аморально в районах южнее? »

В ответ прокурор дал объяснение, которое разделило музыкально-театральные шоу (которые в последствие переродились в мюзиклы) и бурлеск на 30 лет вперёд:

«Дело в движении. На Бродвее обнажённые женские фигуры на афишах служат только художественными изображениями. Там они не двигаются».

Костюмы в бурлеске, которые вы должны иметь!

Что должна иметь каждая волшебница бурлеска у себя в гардеробе:

· Блестящие наклейки на соски

· Сверкающие стринги

· Трусики-шортики и лифчик телесного цвета (на случай, если придётся исполнять «Бостонскую версию»)

· Чулки на поясе и подвязки

· Боа из перьев, накидка из лисы или подобного рода гламурный атрибут или роскошный реквизит

· Туфли, которые можно легко снять (желательно без ремешка, если вы не профессиональная стриптизёрка)

· Длинные перчатки выше логтя

Пусть лучше тебя рассматривают, чем не замечают.

- Мэй Вест (Mae West)

На самом деле разницы между бурлескными номерами и музыкально-театральными шоу никакой. И Мински, и Зигфельд оба знали, что залы будут битком набиты лишь тогда, когда на сцене будут демонстрировать обнажённые части тела. Легко и просто. Но Зигфельд оказался хитрее: он понял, что позирующая обнажённая женщина на классическом полотне или в классической скульптуре для полиции обладает неким «иммунитетом». Эти так называемые «девушки с афиши» уже сотни лет использовались театрами. Их появление на Бродвее было тепло встречено публикой (но там обнажённых женщин было ещё больше, чем в театре Мински! ). Суды никак на это не реагировали, они купились на уловку. Но не смейте попадаться на эту уловку вы! Пусть суды и зрители называли эти шоу музыкально-театральными, но по своей сути они были самым настоящим бурлеском.

Мински оправдали в суде, и вскоре эта история сыграла ему на руку. Разве можно мечтать о лучшей рекламе для подобного заведения? Особенно когда в суде танцевальные номера называют «похотливыми»! Вот слова, которые братья Мински написали на входах в свои театры: «Бурлеск такой, какой вам нравится! Мужские фантазии без купюр! Это НЕ семейное шоу! ». И Национальному Зимнему Саду через месяц перестало хватать стульев, чтобы усадить всех зрителей.

Теперь немного о Флоренце (или просто Фло) Зигфельде. Он мой герой. Этот мужчина «прославлял красоту американской девушки» - так я хочу прославиться сама: в одежде от кутюр, перьях и бриллиантах. Фло Зигги изучал декаданс. Вот взгляните на его ранние ревю (музыкальная постановка) 1910-го года. Звезда Лилиан Лорэйн (Lillian Lorraine) выезжает на сцену верхом на пони. Далее её вместе с пони поднимает на пределанные к потолку качели специальный лифт. И девушка на пони раскачивается над ошеломлёнными зрителями туда-сюда... Вот это высокие технологии! Вы понимаете, что это было время «Титаника»? Этот мужчина был невероятно находчивым в своей экстравагантности! Последнее ревю Зигфельда, написанное специально для звезды Ирвинг Берлин, стоило 300 тысяч долларов! И это в 1927 году!

Зигфельд верил в силу роскоши, как верю в неё я. Фло научил меня, что искусство выступления не полностью зависит от самого исполнителя. Взрывная смесь – это сочетание таланта и великолепных декораций. Они - обрамление этого таланта. И если талант скрыть под дешёвым тряпьём, то он не заблестит. Во всяком случае, заблестит, но не во всю мощь, как бы хотелось. Только подумайте, какие чудеса могут творить великолепные декорации, реквизит, рождённый самыми вычурными фантазиями, костюмы, которые сверкают, как солнце, тысячами кристалллами Сваровски!..

Вы можете себе представить, что я могу придумать номер, глядя только на эти кристаллы? Но это так.

У меня есть коллекция образцов кристаллов, которую я храню в сундучке с тремя ящиками. Через них мне открывается новый мир. Сам процесс придумывания может занять часы и даже дни. Кэтрин и я можем сидеть, попивая шампанское, и строить в уме самые смелые и вычурные фантазии... пока одна из них не сработает и не воплотится в эскизе. После мы садимся за работу, создаём платье, реквизит, корсет – и всё покрываем кристаллами.

Безусловно, инкрустировать вручную костюм сотнями тысяч кристаллов одного цвета – это изнуряющая работа. Недавно, например, Кэтрин начала конструировать платье, взяв за основу один изысканный кристалл цвета лаванды. У меня на руках было всего несколько тысяч таких кристаллов и я заказала ещё. Кэтрин тем временем инкрустировала туфли, корсет и головной убор. Мы закрепили все имеющиеся у меня тысячи кристаллов и начали ждать, когда придут новые по почте. Мы ждали. И ждали. И ждали. Но посылка не приходила. Неужели 90 тысяч кристаллов потерялись по дороге? Я позвонила производителю. Кристалла, оказывается, больше не было в наличии. Этот цвет, как выяснилось, был из прошлой устаревшей коллекции; их сняли с производства. Были другие кристаллы в похожей цветовой гамме. Но хотела ли я их? Нет! Тот цвет и форма, от которых оттолкнулось наше воображение на создание нового костюма, были основой всего – моей музой и вдохновением. И некоторые из этих кристаллов уже блистали, нанизанные один за другим, на шёлковой французской ленте, украшающей платье.

Не падая духом, я решила больше не докучать производителю и начала обзванивать клиентов компании по всему миру. После, как мне казалось, тысячи звонков, я наконец-то нашла женщину, которая жила (не поверите! ) в моём городе. У этой леди на руках оказались все оставшиеся на земле кристаллы из этой коллекции. Какая удача! Она взяла меня в заложники и затребовала цену вдвое больше настоящей! Но что я могла сделать?

Платье вышло шикарным.

Кэтрин сшила мне дюжину (и не собирается останавливаться! ) сценических костюмов. Она использует лучшие ткани и с каждым стежком приближает меня к банкротству. Когда я вижу, как на глазах тают мои деньги, я напоминаю себе, что это – инвестиции в моё искусство. Как раз такая безрассудная страсть к роскоши и есть моя визитная карточка в этом бизнесе. Некоторым может показатся, что я слишком много внимания уделяю реквизиту. Эти люди абсолютно правы. Я хорошая девочка и хорошая танцовщица, но я великая шоу-гёрл.

Джипси Роуз Ли, первая суперзвезда бурлеска, держалась своего реквизита так же, как и я. Во времена своего расцвета, в 1930-е и 1940-е годы, она заказывала свои сценические костюмы у дизайнера Чарльза Джеймса – он шил одежду для королевской семьи и звёзд Голливуда первой величины. Джипси тратила неприличные суммы на создание своих костюмов, и сейчас цена её костюма будет равняться пятизначной цифре. Она настаивала на том, чтобы её костюмы и реквизит перевозились исключительно в сумках от Louis Vuitton, а перемещаться она любила только в своём сделанном на заказ Роллс Ройсе. Почему? Потому что для Джипси главным было стать мечтой, фантазией, стать неприкосновенной, стать антиподом девушки-по-соседству (girl next door).

Если я буду просить Кэтрин создать что-нибудь менее совершенное, она откажется, ведь совершенство – это её цель.

Она права. Ведь если вы когда-нибудь надевали на себя лучшие ткани на земле, то вы вряд ли сможете вернуться к хлопковым лифчикам. Поднесите к свету стразу из стекла. Она блестит, но не более того. Возможно, это покажется вам красивым. А теперь поднесите к свету кристалл Сваровски, а ещё лучше – бриллиант. Да, да. Он мерцает и переливается даже ярче, чем звёзды на небе. Возможно, я преувеличиваю, но это – суть моей работы. Разве костюмы и макияж в бурлеске – это не роскошный парад преувеличений?

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒