Идеология как геополитический ресурс.

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 19Следующая ⇒

Идеология как система ментальных ценностей присуща любому человеческому обществу. В этой системе в разные исторические эпохи доминируют разные элементы. Утрата доминанты в связи с переходом на другую доминанту может в период этого перехода явиться одной из причин геополитического сжатия данного государства. Дело в том, что ментальная доминанта определяет форму и степень осознания национального интереса. Временная утрата доминанты ведет к геополитической дезориентации до момента обретения другой доминанты. Так, геополитическое сжатие России в конце XX века объясняется в том числе провалом коммунистической идеологии и неспособностью либеральной идеологии полностью занять ее место.

Особенно активно стимулируют геополитическое расширение две разновидности идеологии – религиозная и националистическая. Причем по одной и той же причине. Обе эти идеологии по-разному обосновывают одно – идею исключительности данного этноса. Обоснование не обязательно должно выражаться в проявленной, артикулированной форме, как, например, идея богоизбранности еврейского народа в иудаизме. Избранность может существовать на уровне подсознания, определяясь более сложными и тонкими взаимосвязями ментальных элементов.

Рассмотрим несколько подробнее геополитическую роль националистической идеологии. Обычно этот вид идеологии активно функционирует в общественном сознании в периоды геополитических провалов (значительной степени геополитического сжатия), являясь ментальной базой откатной волны геополитического расширения. Это случилось с Германией в середине 20 века, и это происходит в сегодняшней России и во всех странах СНГ. Необходимо особо отметить, что националистическая идеология, как и любая другая, имеет несколько степеней развития и, соответственно, несколько форм существования. Спектр националистической идеологии простирается от патриотизма до шовинизма. Доминирование конкретной формы национализма в общественном сознании конкретной страны в ситуации геополитического сжатия определяется целым рядом условий, в том числе степенью ее экономического развития и уровня жизни населения, национальными традициями и религией, типом политической системы и не в последнюю очередь – личностью главы государства.

Германский национализм, активно подпитывавшийся Бисмарком, кайзером Вильгельмом, а в 30-е годы XX века – Гитлером и его партией послужил ментальной основой бурного геополитического расширения (геополитического прорыва) Германии в первой половине XX века. Необходимость теоретического обоснования этого прорыва создала немецкую школу традиционной геополитики – одну из сильнейших в мире. Поражения в первой и второй мировых войнах отнюдь не уничтожили германский национализм, несмотря на целенаправленную общенациональную кампанию искоренения идеологии национал-социализма в 50-60 гг. XX века. Напротив, эти поражения напитали его, но давление исторических обстоятельств перевело его в иные формы, например, в форму бытового «оборонительного расизма» и активное стремление к объединению Западной и Восточной Германии.

Национализм значительной части титульных этносов и политической элиты бывших советских республик, ныне – независимых государств используется странами Унилатераля для провоцирования дальнейшего геополитического сжатия России во всех пространствах. Так, явно дискриминационные в отношении русскоязычного населения законодательные акты и политические действия государств Балтии, особенно Латвии, не встретили почти никакого осуждения в международных структурах типа ЮНЕСКО, ОБСЕ, Совета Европы, а также среди лидеров великих держав. Дело в том, что русские составляют от 30 до 40% населения этих стран и могли бы стать этнической, экономической, политической и ментальной базой возвратного геополитического расширения России в регионе Северо-Запада Европы. Чтобы не допустить этого, законодательно закреплены запреты на владение недвижимостью (т. е. предпринимательскую деятельность – какой же бизнес без владения недвижимостью) и участие в выборах «неграждан», а также на использование русского языка в официальных контактах. Гражданами являются только те лица нетитульной национальности, которые родились в Балтии до 1940 или после 1990 года.

Националистические партии в Германии, Польше и Балтии лоббируют возвращение Калининградской области России этим государствам, согласно существовавшим до второй мировой войны территориальным пропорциям.

Национализм различных этносов внутри России является одним из факторов дробления ее пространств и общего геополитического ослабления. Только националистическим ражем можно объяснить законодательное объявление английского языка «рабочим языком» Саха–Якутии наряду с якутским и русским. В 90-е годы XX века доходило до попыток введения собственных паспортов и обустройства государственной границы между Татарией и Россией, предпринимавшихся со стороны Татарии.

Распространение в России среди населения этнических республик идеологии пантюркизма и панисламизма приводит к возникновению идеологических конструкций типа «Волга – священная река мусульманской цивилизации» или «Волга - последняя надежда ислама».

Панмонголоизм используется в качестве ментальной базы геополитической экспансии Японии. Так, профессор Танака призывает возвратить Бурятии название Бурят–Монголия и восстановить государственное единство всех ветвей монгольского народа: Бурятии, Внутренней Монголии и бывшей Монгольской Народной Республики. Монголы – это ближайшие этнические родственники японцев, утверждает Танака, поэтому конечный результат объединения монгольских народов – воссоединение их с Японией. Для достижения этой цели Япония должна увеличить помощь монголоязычному населению в азиатских странах и России. Танака призывает «убрать русских пришельцев» с земли Бурятии, т. к. «они довели до катастрофы озеро Байкал», и осуществить «территориальную реабилитацию бурят». Эта реабилитация, согласно Танаке, заключается в присоединении к Бурятии Усть-Ордынского и Агинского автономных округов.

Примеры можно продолжать, но все они говорят об одном: национализм является мощным ментальным фактором геополитического развития – как прогрессивного (экспансионистского), так и регрессивного (контракционного).

В XX веке выявилась закономерность: принцип самоопределения народов в сочетании с крайним национализмом ищущих самоопределения этносов может легитимно крушить многонациональные государства. Достаточно вызвать «оборонительную» национально-освободительную войну, а с ней – международную симпатию, за которой обычно следует дипломатическое признание.

Не меньшим по значению геополитическим ресурсом является то, что М. Вебер называл «престижем могущества», т. е. психология победителей, укорененная в массовом сознании данного общества. В этом смысле ныне осмеянный лозунг «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики» является выражением именно «престижа могущества» и не мог не появиться в период первых пятилеток и побед на фронте индустриализации и внешней политики. Мощные прорывы в сфере освоения воздушного и затем космического пространства (большая часть рекордов в воздухоплавании принадлежала спортсменам СССР, первый спутник Земли, первый человек в космосе) явились как следствием проявления «престижа могущества», так и одним из факторов его усиления. На развитие психологии победителей работало и советское искусство, часто лакируя действительность. Однако еще Ницше замечал, что миф и не должен быть правдой. Его функция иная – не адекватное отражение действительности (тогда это было бы научным знанием), но обеспечение психологического единства общества. На развитие психологии победителей и стимулирование геополитической экспансии во всех пространствах превосходно работает массовое развитие спорта и спортивные достижения в различных областях. Не случайно китайские и японские спортсмены в последнее время активно осваивают ранее неизвестные им спортивные профессии и в ряде случаев добиваются высоких показателей. Точно так же не случайно то, что российские спортсмены после развала СССР резко снизили свои показатели в командных видах спорта (футбол, хоккей), где особенно важно наличие общих психоэмоциональных ценностей, поскольку вместо психологии победителей в массовом сознании, как по объективным причинам, так и вследствие навязанных стереотипов утвердилась психология исторических неудачников.

Ментальные ресурсы – это то самое «пространственное чувство» народа, охарактеризованное Ратцелем, без развития которого не может осуществляться геополитическая экспансия.

Глава 3. МОЩЬ.

Мощь (power) – интегральное понятие, обозначающее конкурентные возможности данного государства в геополитической борьбе, т. е. его реальную способность к геополитическому расширению во всех пространствах.

В традиционалистской геополитике понятие «мощь» часто было равнозначно понятию «военная сила», поскольку основным средством геополитического расширения традиционалистская геополитика считала силовой захват. Модернистская геополитика наряду с этим применяет понятия «экономическая мощь» и «информационная мощь». Военная, экономическая и информационная мощь являются самостоятельными факторами геополитического существования конкретного государства, но также каждая из них стимулирует развитие других и взаимодействует с ними. Так, необходимость создания новых, более эффективных видов оружия всегда стимулировала развитие определенных отраслей экономики, а начиная с XX века – и информационных технологий.

В XX веке геополитическое значение экономической мощи государства настолько возрастает, что на рубеже XX и XXI века некоторые ученые начинают говорить об исчезновении геополитики и рождении новой науки и политической практики – геоэкономики (Аттали).

Рассмотрим три основных вида геополитической мощи последовательно.

Военная сила.

Военная сила – это реальная способность данного государства к захвату физического пространства.

Составляющие военной силы таковы:

· боеспособная армия (т. е. хорошо обученная и вооруженная, с высоким боевым духом);

· эффективно действующий оборонно-промышленный комплекс;

· военная доктрина, адекватная существующим реальным и потенциальным угрозам (военная доктрина содержит формулировку угроз и описывает средства их предотвращения или ликвидации).

Как известно, в геополитической борьбе фактором воздействия является как применение военной силы, так и его угроза. Последнее реализуется в следующих основных формах.

1. Проведение «плановых» и чрезвычайных военных учений в непосредственной близости от границ геополитического соперника или в спорном регионе. Так, например, в 2000 г. при захвате афганскими талибами девяти иранских инженеров в качестве заложников Иран немедленно провел у границы с Афганистаном масштабные военные учения, одновременно потребовав освобождения инженеров по дипломатическим каналам. В учениях участвовали 30 тыс. чел., и иранские власти пригрозили вторжением данного контингента на территорию Афганистана. Инженеры были освобождены, а афганские талибы получили внятное предостережение от попыток силового захвата иранской территории.

2. Маневры сухопутных воинских подразделений, военных кораблей и подводных лодок в стратегически важных регионах.

В 1999 г. неожиданный для НАТО стремительный марш-бросок российских десантников из расположения миротворческого контингента в Боснии на территорию сербской провинции Косово и занятие ими аэропорта в г. Приштине позволили России поставить страны НАТО перед фактом необходимости участия России в косовском урегулировании. «Победители Югославии», фактически поделившие между собой территорию Косова после «гуманитарной интервенции», никак не рассчитывали вовлекать Россию в устройство новых региональных образований на Балканах. Блестящий маневр десантников позволил России сохранить свои геополитические позиции, чему в определенной мере способствовало и появление в Адриатическом море российского военного корабля-разведчика. Экономическое сжатие России, а, говоря попросту, скудость бюджета вследствие развала экономики не позволило сделать геополитическое присутствие нашей страны на Балканах более весомым.

Дальние океанские походы используются также как подтверждение геополитических притязаний данного государства или уже осуществленного геополитического расширения в различных пространствах. Примером может служить постоянное присутствие военных флотов США в стратегически важных регионах планеты. Постоянно в мировом океане находятся более 220 военных кораблей США и НАТО (более 60% списочного состава), при этом 30 кораблей действуют в зонах, из которых территория России гарантированно поражается их ракетным оружием.

Океанские походы подводных атомных крейсеров и авианосных кораблей представляют собой реальное воплощение угрозы нападения в ответ на агрессию геополитического противника.

Постоянное военное присутствие в Мировом океане подтверждает высокий геополитический статус государства. Вот почему Россия стремится восстановить морское патрулирование как фактор своего геополитического существования.

Используются для демонстрации военной силы и маневры летательных аппаратов. Так, в 2000 г. в Японском море пара российских разведывательных самолетов «вскрыла» (т. е. беспрепятственно прошла системы обнаружения и охранения) американскую авианосную группу и сфотографировала палубу авианосца «Китти Хок». Палубная авиация «Китти Хок» не была готова к отражению атаки, и при появлении российских самолетов американцы стали перерубать топливные шланги, через которые в это время шла дозаправка самолетов и вертолетов на палубе – американцы испугались атаки с воздуха. Спецоперация была проведена совместно разведками Дальневосточного объединения ВВС и ПВО и Тихоокеанского флота. Если бы то же самое в боевых условиях сделали истребители-бомбардировщики, вианосная группа гарантированно была бы потоплена. Характерно, что спецоперация совпала по времени с предложением президента Путина американской стороне о сокращении ядерных боеголовок с обеих сторон до 1500.

Наибольшей угрозой является угроза применения ядерного оружия.

По этой причине данный вид вооружений является и наиболее мощным фактором сдерживания агрессии геополитического противника. Несомненно, если бы Россия не обладала ядерным оружием, ее ждала бы судьба Югославии за «непропорциональное применение силы» в Чечне.

Несколько раз в современной истории артикулированная угроза применения ядерного оружия спасала геополитические позиции конкретного государства. Так, в 1967 г. во время «шестидневной войны» Израиля с арабскими государствами политическое руководство СССР поставило ультиматум Израилю. Ультиматум гласил: если израильские войска не прекратят наступления в течение двух часов, СССР нанесет по этой стране ядерный удар. Прекращение наступления спасло от полного разгрома советских сателлитов Египет и Сирию и таким образом сохранило геополитические позиции СССР на Ближнем Востоке.

Кроме того, наличие ядерного оружия само по себе является фактором сдерживания войны между ядерными государствами и удерживает от соблазна навеки отделаться от геополитического противника. В 1962 г. во время т. наз. «карибского кризиса» США воздержались от обмена ядерными ударами с СССР только из опасения погибнуть самим от последствий радиационного заражения громадных территорий страны. Чрезвычайно рискованная игра СССР в данном случае позволила спасти единственного геополитического союзника в Латинской Америке – социалистическую Кубу – от агрессии США. В то же время угроза ядерного нападения в ответ на размещение на Кубе советских ракет удержала СССР от этого шага и позволила американцам сохранить свою военную базу Гуантанамо на Кубе (5 тыс. военнослужащих).

Геополитическое значение ядерного оружия заставляет многие страны стремиться к его приобретению. Так возникают «пороговые государства», т. е. государства, где имеется не связанное международными юридическими нормами ядерное оружие или ведутся работы по его созданию. Ядерное оружие – это не только ядерный заряд сам по себе, но и средства его доставки. Формальный или неформальный статус великой ядерной державы государство получает только тогда, когда имеет т. наз. «ядерную триаду»: средства наземного (ракеты), воздушного (стратегические ракетоносцы) и морского (атомные подлодки) базирования. В конце XX века появилась еще одна составляющая – базирование ядерного оружия в космосе.

Однако для региональных держав, экономически способных к созданию ядерного оружия, при осуществлении геополитических амбиций достаточно иметь только тактические ракеты. Это значительно удешевляет и облегчает для них ядерный компонент регионального геополитического сдерживания. К тому же, обнищание науки в республиках бывшего СССР дает относительно малозатратную возможность использовать «утечку мозгов» квалифицированных ядерщиков для разработки собственного оружия.

«Пороговые государства», среди которых почти все имеют реальных геополитических противников в лице непосредственных соседей, являются фактором возрастания международной нестабильности и угрозы возникновения мировой ядерной войны. Этому же объективно способствует и односторонний выход в 2002 г. США из договора по противоракетной обороне, заключенного в 1972 г. между СССР и США.

Многие страны, не способные к созданию ядерного оружия, накапливают «ядерное оружие бедных» – биологическое и химическое, с помощью которого намереваются отстаивать свои интересы в регионе.

В конце XX века появились неядерные виды вооружений (высокоточное оружие и крылатые ракеты – ВТО и КР), приближающиеся по эффективности к ядерному оружию (ЯО). ВТО и КР, наряду с ЯО, являются в современном мире фактором стратегического сдерживания. Эти виды вооружений используются высокоразвитыми странами, связанными международными обязательствами по неприменению ЯО, для осуществления военных операций по достижению стратегического преимущества (операции против Ирака, война НАТО против Югославии). Дальнейшее развитие ВТО и КР может приблизительно к 2015 году снизить значение ЯО как «оружия сдерживания».

Таким образом, появление и распространение оружия массового поражения делает силовые формы геополитического расширения и сдерживания чрезвычайно опасными для физического существования целых народов и человечества в целом.

Данное обстоятельство определяет и потенциальную опасность т. наз. гонки вооружений, т. е. процесса создания все более мощных видов оружия.

Современный виток гонки вооружений привел к т. наз. «новой революции в военном деле» (НРВД). Суть ее состоит в том, что новые виды оружия изменяют сам характер ведения военных действий.

Информационная революция и связанная с ней компьютеризация открыли дорогу НРВД. Внедрение высоких технологий существенно изменило характер и возможности обычных вооружений, системы разведки и управления войсками, привело к созданию высокоточных вооружений, расширило возможности ведения войны на расстоянии («бесконтактная война»), появлению вооружений «малой заметности» (созданных по технологии stelth). В последние годы возрастает значение качества вооружений, которое все труднее компенсировать их количеством. Увеличивается разрыв между передовыми в техническом отношении странами и остальным миром. Такое положение дел стимулирует технически отсталые страны либо присоединяться к коалициям высокоразвитых государств, либо искать противовес их превосходству в сфере «вооружений для бедных», т.е. в овладении оружием массового уничтожения. К тому же научно-техническая революция в сочетании с информационной значительно облегчает доступ террористических организаций к отдельным элементам НРВД.

НРВД требует повышения профессионального уровня военнослужащих, а также увеличения удельного веса профессиональных военных, служащих по контракту.

Современные войны начинаются с информационной войны. Ее физическая составляющая – электромагнитное подавление систем управления, связи и разведки противника. Психологическая составляющая – деморализация противника, в том числе и посредством мобилизации общественного мнения на осуждение действий его войск. Важным фактором психологического давления является осуждение со стороны международных правозащитных организаций и возможность последующих санкций со стороны международного сообщества, направленных на «принуждение к миру» государства, объявленного агрессором, совершающим «преступления против человечности».

В войнах конца XX – начала XXI века практически нет тыла: войска находятся в нелинейных порядках, проникая на большую глубину территории противника относительно малыми группами, что затрудняет их ликвидацию «обычными средствами». Тыловые объекты обеспечения противника разрушаются, причем не только собственно объекты военно-промышленного комплекса, но и теле- и радиостанции, дороги, мосты, электростанции и т. п.

НРВД предполагает перемещение боевых действий или их обеспечения в космос: поражение территории противника с помощью космических аппаратов и осуществление спутниковой разведки и связи. Некоторые аналитики прогнозируют превращение космоса в основной театр военных действий в XXI веке, поскольку в этой сфере еще не действуют никакие юридические ограничения.

Распространение принципов гуманизма приводит к тому, что правозащитные организации и мировое сообщество все в больших масштабах будут требовать осуществления боевых действий т. наз. высокоточным и «несмертельным» оружием. На Западе разрабатывается теория «гуманных войн» – войн без огневого противоборства и разрушения материальных ценностей.

Изменяется и само оружие – возрастает его убойная сила и эффективность, но одновременно появляются и новые средства защиты живой силы и техники.

В результате НРВД, которая, согласно прогнозам, достигнет своего пика в 2010-2015 гг., возникнет новая иерархия государств, которая непосредственно повлияет на изменение геополитических реалий. Наибольшими возможностями геополитического расширения будут обладать государства, полностью овладевшие всеми аспектами НРВД. Несколько меньшие, но все же широкие геополитические возможности будут иметь т. наз. «нишевые государства», овладевшие только некоторыми параметрами (нишами) НВРД. Третье место – за государствами с ядерной триадой, не владеющими в полном объеме достижениями НРВД. И наконец на последнем месте – с наименьшими возможностями геополитического расширения – все остальные государства. При этом ядерное оружие останется средством сдерживания.

Сама структура вооружений и иерархия родов войск конкретного государства говорят о его геополитическом статусе и притязаниях (А.Дугин).

Великая держава, как правило, отдает приоритет космическим войскам и космическим вооружениям. Она также обладает возможностями ведения метеорологической войны и искусственного вызывания землетрясений. Все большее значение приобретает психотронное оружие. Эти виды вооружений – ось национальной безопасности и гарант осуществления крупных геополитических проектов.

Вторым по геополитическому значению в современном мире является ядерное оружие на воздухоносителях, т. е. ракеты и стратегическая авиация. Эта межконтинентальная сфера вооружений создает угрозу тем регионам, которые надежно защищены морем от всех других форм военного вторжения.

Военно-морской флот также призван выполнять межконтинентальные задачи, но при этом требует гигантской системы стратегических портов и военных баз за границей. В первую очередь на вооружении великой державы должны стоять авианосцы и атомные подводные лодки. ВМФ должен ориентироваться на ведение боевых действий в пространстве, максимально удаленном от сухопутной базы, поскольку основное правило успешной войны – ведение военных действий либо на территории противника, либо на нейтральной территории. Следовательно, приоритетным для великой державы является именно океанский флот.

Сухопутные войска имеют наименьшее значение для современной великой державы. В реальных межконтинентальных конфликтах они выполняют вспомогательную роль. Единственное исключение – воздушно-десантные войска и спецназ, которые могут активно участвовать в межконтинентальных операциях по причине мобильности и несвязанности с сухопутными континентальными базами. Великая держава отдает приоритет именно этим войскам, выделяя их в структуре сухопутных войск.

Однако сухопутные войска чрезвычайно важны для региональной державы и всегда занимают основное место в иерархии ее военной силы.

Объем экспорта вооружений и военной техники – одно из проявлений военной мощи данного государства. Экспорт вооружений и военной техники позволяет поставить государство-покупателя в определенную зависимость от государства-продавца: имеется в виду необходимость военных инструкторов по овладению новой техникой, запасных частей к ней, обучения офицеров в учебных заведениях государства-продавца и т. п. Именно по этой причине США и страны НАТО всеми доступными им средствами затрудняют доступ на внешние рынки российской военной техники, некоторые образцы которой являются лучшими в мире.

Геополитическому расширению способствует и такой фактор, как обучение в военных учебных заведениях данного государства офицеров других стран. Недаром страны Унилатераля широко практикуют обучение офицеров стран «третьего мира» в своих военных высших учебных заведениях: академии Сен-Сир (Франция), Сандхерсте (Великобритания), «школе Америк» (США) и т. п. «Школа Америк», с 2000 г. переименованная в Институт Западного полушария по сотрудничеству в области безопасности, за годы своего существования подготовила только для латиноамериканских армий 63 тыс. чел., причем список выпускников напоминает биографический справочник латиноамериканских диктаторов и их ближайшего окружения.

Объективно возникающий в ходе обучения образ большой военной мощи обучающей стороны, усвоение ее ментальных ценностей и военных технологий в дальнейшем помогает сохранению ориентации на геополитическое сотрудничество с данным государством армейской верхушки государства-реципиента. Необходимо при этом подчеркнуть, что в развивающихся странах политическая роль армии огромна, и именно армия часто определяет политический курс страны.

Теракты в США 11 сентября 2001 г. показали, что военной мощью геостратегического масштаба в XXI веке обладают не только государства, но и НПО (неправительственные организации) террористического типа. Специалисты немедленно заговорили о новом виде войн – асимметричных войнах, которые ведутся не вооруженными силами и не оружием в привычном смысле этого слова. Межконтинентальный удар стратегического масштаба, причинивший неприемлемый ущерб, был нанесен террористами-камикадзе, захватившими обычные пассажирские «Боинги» и таранившими небоскребы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне. Эта война не связана с НРВД в смысле использования технологий или вооружений, но это ответ на НРВД и осуществленные странами Унилатераля «бесконтактные войны» в Югославии и Ираке (в 90-е годы XX века).

Асимметричные войны отличаются также закрытостью политических целей, о которых можно лишь догадываться, а также полной невозможностью юридически доказать причастность какой-либо НПО или конкретного лица к организации и инициированию войны.

Методы ведения асимметричных войн со стороны нападающих чрезвычайно трудно предусмотреть: можно определить их возможный спектр, но какой метод, когда и где именно будет применен – вычислить нельзя. Поэтому и эффективность противодействия нападению в асимметричных войнах очень низкая. Требуется громадное, невиданное до этого в истории, финансирование и развитие всех видов разведки и такой ее составляющей, как агентурная работа. Причем внедрение агентов в террористические организации современности – дело обычно затруднительное, т.к. они строятся по принципу микроколлективов, каждый из которых не знает других, и работают по кодовым сигналам через почту или Интернет. Многие подобные террористические организации включают в себя только клановых родственников или жителей одной деревни, которые знают друг друга с детства и биография которых прозрачна.

Неслучайно асимметричная война, начатая против США в сентябре 2001 г., застала врасплох не только спецслужбы страны, но и ее руководство.

Акты войны были разработаны и осуществлены таким образом, чтобы сработал прежде всего психологический эффект: мишенью были выбраны национальные символы страны, а неизбежные прямые трансляции CNN и других телеканалов по всему миру фактически дали терактам глобальную рекламу и продемонстрировали глобальный и превосходящий характер мощи неизвестного (или неизвестных) НПО.

Главное же оружие асимметричных войн – анонимность зачинщиков и исполнителей. США пришлось «назначить» врага нации № 1 – бен Ладена – и бомбить страну, где он находился. Но обычное или высокоточное оружие бессильно против терроризма. Штамм спор сибирской язвы, рассылавшийся в США осенью 2001 г. по почтовым отделениям, СМИ и госучреждениям, был произведен на территории США. Кто его произвел, кто и кому передал, кто конкретно осуществлял рассылку спор – неизвестно, и удары крылатых ракет по Афганистану в этом случае не помогут. Непонятно, кем, когда и почему была блокирована ПВО североамериканского континента NORAD и объектовая ПВО Пентагона, которые не реагировали на многократные изменения маршрута захваченных «Боингов».

Асимметричная война против России в настоящее время ведется на Северном Кавказе. Вице-премьер правительства РФ С.Б. Иванов, будучи еще министром обороны, назвал происходящее в этом регионе «террористической войной против России». Первым актом асимметричной войны обычно называют теракты в США в сентябре 2001 г. Однако террористическая атака на США не была первым примером такой войны. Задолго до того асимметричную войну с международными террористическими организациями вела Россия в Чечне, но это противостояние оценивалось Западом как форма колониальной войны со стороны России и национально-освободительной войны – со стороны чеченских сепаратистов. Этот взгляд на проблему не преодолен до сих пор. Артикулируемые цели «чеченских повстанцев» – достижение независимости Чечни от России. Скрытые, но реальные цели, как указывал еще президент Ельцин – создание исламского государства на территории России с последующим присоединением к нему этнических республик с преобладанием исламской конфессии. В конечном итоге это могло бы привести к отделению от России обширных территорий на юге и реальному распаду страны. В последнем варианте развития событий Россия переставала бы существовать в качестве реально влиятельного геополитического актора и тем более – в качестве геополитического контролера Евразии. И всё это достигалось бы не масштабным завоеванием, фактически невозможным в связи с наличием у России ядерного оружия, а гораздо более безопасным и дешевым для реального инициатора агрессии способом асимметричной войны.

Реальные инициаторы асимметричной войны против России – не чеченские сепаратисты. Это иные силы: те, которым выгодно оттеснить Россию от нефтяных богатств Каспия и Центральной Азии и поссорить с исламским миром - основным держателем нефтяных запасов планеты.

Чеченский конфликт имеет все основные признаки асимметричной войны. Это агрессивные действия против государства со стороны террористических организаций, использование партизанских и террористических методов борьбы с мирным населением, затруднительность или невозможность юридически доказать реальное участие в актах асимметричной войны ее истинных вождей, трудности прогнозирования места, времени и формы очередных актов войны со стороны сепаратистов.

Чеченский и – шире – северокавказский сепаратизм и связанный с ним международный терроризм на территории России выгоден Западу в деле ослабления России как важного геополитического актора. Занятая собственными проблемами и проблемами безопасности своих границ, Россия, как предполагается, станет менее активным участником мировых геополитических процессов.

Симметричный ответ на асимметричные военные угрозы потребует не только новых принципов организации вооруженных сил, специальной и финансовой разведки, но и новых принципов международного сотрудничества и новых межгосударственных союзов.

Крупнейшей военной державой современного мира являются США. На протяжении многих лет США опережают другие страны по объему финансирования оборонной сферы, по техническому уровню вооружений, высокой степени боеготовности армии и по возможностям проецирования своей военной мощи (глобальный масштаб). Немаловажно и то, что США постоянно демонстрируют так называемую политическую волю по активному использованию этих возможностей во многих регионах мира. Активность США в значительной степени формирует повестку дня в сфере международной безопасности, на которую вынуждены реагировать другие страны, в том числе и великие державы. После 11 сентября 2001 г. усилилась готовность США к односторонним действиям в случае, если достичь согласия с союзниками не удается. Для оборонного бюджета США, рассчитанная по паритету покупательной способности – самая большая в мире – 38% (данные 2003 г.). При этом оборонный бюджет РФ в 2003 г. составлял 6% от общемирового, Индии – 6%, КНР – 14%, Франции, Великобритании, ФРГ, Японии, Саудовской Аравии – по 3%, Италии – 2%.

Численность личного состава вооруженных сил США – около 1 млн. 500 тыс. чел., причем в относительно короткий срок она может быть увеличена за счет резерва, численность которого превышает 1 200 000 чел.. Военно-морской флот обеспечивает американское присутствие практически во всех точках Мирового океана и превосходство в большинстве из них. Тринадцать авианосных групп могут обеспечить воздушное прикрытие крупномасштабных операций в большинстве прибрежных районов мира. Система многосторонних и двусторонних военно-политических союзов, многочисленные военные базы (около 700 военных объектов за рубежом), возможности быстрой и масштабной переброски вооружений и живой силы обеспечивают эффективное военное присутствие США во многих регионах мира. Самый мощный в мире военно-космический эшелон США обеспечивает глобальный масштаб системы разведки, связи, управления, применения вооружений.

Однако основным фактором военного лидерства США является их значительное превосходство в сфере военных НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок). По финансированию этой сферы США превосходят все другие страны мира, вместе взятые. Это обеспечивает серьезный качественный отрыв в создании инфраструктуры сетевых центров управления, высокоточных вооружений, средств радиоэлектронной борьбы, военных роботов и в ряде других областей НРВД. Существенно и то, что контрактная по способу формирования армия США имеет большой практический опыт и провела испытания почти всех видов вооружений в боевых условиях в ходе вооруженных конфликтов и миротворческих операций в различных регионах мира за последние полтора десятилетия.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒