Психологические механизмы общения и социальные нормы

Теоретическая и экспериментальная разработка проблем обусловленности общением психических процессов, функций, состояний, а также специфики психической деятельности в ситуации общения обогатила психологию многими принципи­ально новыми и важными данными, которые позволили, в част­ности, поставить вопрос о необходимости пересмотра положений относительно сущности и характера качественных преобразо­ваний психической сферы человека, о факторах, определяю­щих формирование высших психических функций и т. п. Если ранее предполагалось, что психика формируется прежде всего на основе предметной деятельности, а формирование высших функций определяется в основном использованием знаковых-средств и речи, то в настоящее время становится очевидным, что для человека исходной является ситуация общения и в развитии психики решающая роль должна быть отведена об­щению и взаимодействию людей.

Однако именно те данные, которые уже получены психо­логией в этой области, показывают, как нам кажется, необхо­димость дальнейшего уточнения проблемы и отказа от неко­торых сложившихся представлений.

Мы видим специфику психических процессов в ситуации общения и особенности психологических механизмов обще­ния именно в вовлеченности в общение не абстрагированных психических функций или свойств человека, а целостной лич­ности. При таком подходе необходимо уделить особое внима­ние важнейшему проявлению личности — воле. Мы не намере­ны предпринимать здесь критический разбор попыток тради­ционной психологии втиснуть феномен воления в принятые схемы анализа, так как считаем этот вопрос риторическим. Заметим лишь, что о таком явлении внутреннего мира лично­сти, как «добрая воля», традиционная психология не только не могла сообщить что-либо существенное, но и вообще не включала в сферу своего исследования, относя к так называе­мому содержанию психики, якобы не подлежащему ведению психологии. Но очевидно, что при исследовании процессов

М. И. Бобнева. Нормы общения и внутренний мир личности 355

общения, как, впрочем, и всех сфер жизнедеятельности чело­века, необходимо не только изучение воли, воления, но и ана­лиз категории «доброй воли», без которого нельзя обойтись по крайней мере при выяснении механизмов личностного об­щения. Однако в настоящее время психологи недостаточно методологически и методически подготовлены к изучению по­добных личностных феноменов.

С нашей точки зрения, именно установка на роль общения позволяет выявить существенные особенности и закономерно­сти, специфические процессы и функции. В качестве примера остановимся на явлениях антиципации, ожидания и воления.

Насколько нам известно, соотнесение в едином ряду и в общей связи явлений антиципации, ожидания и воления ранее не осуществлялось. Способности к антиципации как к фунда­ментальному свойству психики длительное время не уделя­лось должного внимания в психологии¹. Тем не менее извест­но, что именно благодаря возможности упреждения, прогно­зирования, предвидения, опережения событий, акцептации будущего результата деятельности, ожидаемости и прочим явлениям, соотносимым с этой способностью, реализуется важ­нейшая функция психического — регуляторная.

Большое значение для понимания этих явлений имеют исследования акцептора действия (П. К. Анохин), установ­ки (Д. Н. Узнадзе), активности и вероятностного прогнозиро­вания (Н. А. Бернштейн), антиципирующих схем (С. Г. Гел-лерштейн), уверенности (А. С. Прангишвили) и т. д. Не менее важны и исследования состояний ожидаемости, проводивши­еся, в частности, зарубежными психологами в русле инженер­ной психологии, и даже некоторые положения теории «опе-рантного обусловливания» и «опережающего подкрепления» Б. Ф. Скиннера. Однако — и это нам кажется весьма симпто­матичным — даже специальные работы в этой области, опуб­ликованные в последнее время, мало что добавляют к понима­нию природы и механизмов собственно антиципации.

' В настоящее время положение меняется. Отметим, в частности, работу: Ломов Б. Ф., Сурков Е. Н. Антиципация в структуре деятельности. — М.: Наука, 1980.

356 _______________ Раздел VI. Психология общения

Социальная психология, часто обращающаяся к явлениям ожидания, в частности к ролевым ожиданиям, также не вскры­вает их психологических механизмов и не прослеживает свя­зи явлений социально-психологического порядка с общепси­хологическими закономерностями этих процессов. И уж во всяком случае ни в психофизиологии и общей психологии, ни в социальной психологии нет работ, в которых антиципация и ожидание ставились в какое-то отношение к явлениям воления. В свое время, анализируя значение данных инженерной психологии для теоретических и методологических основ пси­хологии в целом, мы рассмотрели целый ряд механизмов про­цессов ожидания и состояния ожидаемое™, возникающего у человека в сложной стохастической ситуации в лабораторных и естественных условиях. Особое значение имеют явления так называемой субъективной вероятности. Разнообразные абер­рации при определении человеком вероятности наступления событий, пониженной или повышенной точности вероятност­ного прогнозирования, своеобразное отклонение поведения ⁴ человека от законов математического и машинного прогнозиро­вания и т. п. показывают достаточно явно, что процессы ожи­дания у человека весьма специфичны. В обширной литерату­ре, посвященной изучению субъективной вероятности и ожи­данию, можно обнаружить данные, не объяснимые полностью даже в рамках принятой большинством психологов концепции ожидания. Отметим лишь один пример. В работе А. Г. Асмо-лова приводятся данные исследования Соллея и Хайга. В пред­рождественский период детей просили нарисовать Сайта-Кла­уса. Чем ближе был праздник, тем больше места на карточке занимал Сайта-Клаус, тем больше набухал его мешок с по­дарками. Соллей и Хайг, а вслед за ними и Асмолов оценива­ют данные в соответствии с принятыми представлениями о том, что «люди часто завышают оценку желаемых событий и недооценивают вероятность неприятных», а образ «транс­формируется под влиянием мотивированного ожидания». Подобные «трансформации» и «отклонения», как мы уже от­мечали, были установлены фактически как закономерность в сходных условиях в большом числе работ (в том числе и при полевых исследованиях). Мы склонны видеть в этих данных

М. И. Бобнева. Нормы общения и внутренний мир личности 357

проявление более сложных закономерностей внутреннего мира личности.

Если рассматривать неабстрагированную способность чело­века к вероятностному прогнозированию и не сводить ее лишь к работе мозга, а изучать поведение личности, наделенной слож­ным внутренним миром, то явления ожидания не следует от­рывать и даже противопоставлять ведению. В приведенном примере «образ» Сайта-Клауса не сам собой «трансформиру­ется под влиянием мотивированного ожидания», он изменяется волей ребенка, его волевым желанием приблизить праздник, уско­рить наступление желаемого события, сделать его реальным, т. е. прямо повлиять на него. Такое проявление воления наблю­дается практически во всех случаях «значимого ожидания» — при ожидании наступления желаемого и значимого события или при стремлении отсрочить, устранить нежелательное.

Мы не склонны видеть в подобных актах воления в ситуа­ции ожидания проявление неких рудиментов «магического» сознания или «магической» стадии развития психики, подоб­но тому, как это полагали в отношении некоторых аберраций субъективных вероятностей Дж. Коэн и М. Хэнсел. Мы счита­ем, что в этих случаях мы прямо выходим на факты обуслов­ленности психических процессов, свойств и состояний соци­альными факторами — общением и его нормами. Чтобы уточ­нить это положение, рассмотрим некоторые примеры.

Купив лотерейный билет, мы активно желаем, чтобы выиг­рал наш номер. Но вряд ли кто-либо будет стремиться оказать влияние на вращение барабана с шарами. Однако достаточно легко можно выявить людей, высказывающих «мысленно» или шутливо пожелания лицам, вытаскивающим шары, «вы­тащить нужный номер». Вряд ли необходима эксперименталь­ная проверка гипотезы 6 том, что ведение в отношени»фмзгг-ческого объекта — стремление «заставить» его подчиниться нашей воле, поступить согласно нашему желанию — встреча­ется несопоставимо реже, нежели воление в отношении чело­века, участвующего — пусть в роли «орудия» — в осуществле­нии даже известной водящему математической закономерности наступления вероятностного события. И если в первом случае подобное воление человека будет оценено большинством людей

358 Раздел VI. Психология общения

скорей всего как аномальное, то второй представляется чуть ли не типичным. Можно предположить, что коллективный и индивидуальный опыт поведения и действия в социальной среде, и прежде всего опыт непосредственных контактов, фор­мирует у человека определенные знания, навыки активного воздействия на окружение, способность проявлять и навязы­вать свою волю, организовывать события в этой социальной среде в соответствии со своим собственным волением.

В социальной среде, в общении фактически нет места пас­сивному и абстрактному ожиданию, человек ожидает активно, как волевое и деятельное существо, способное как проявить волю, так и (что непременно связано с первым) поступать в соответствии с волей другого лица. Физический, предметный мир неподатлив для непосредственной волевой активности человека, тогда как сам человек и окружающие его люди спо­собны и склонны постоянно проявлять волевые качества и учитывать воления окружающих.

На психику человека решающее влияние оказывает не опыт его предметной деятельности, но именно общение.

В упомянутых опытах Соллея и Хайга и в аналогичных ис­следованиях мы имеем дело, очевидно, с еще не сформировав­шимся у детей определением ситуаций, в которых возможно воление, и переносом уже имеющегося у них опыта общения с окружающими в условия предъявленной задачи.

Способность к антиципации, процессы ожидания и связан­ные с ними явления формируются у человека не по законам физического, предметного мира, а под влиянием особенностей общения и взаимодействия с человеческим окружением, т. е. в непосредственной связи с проявлениями воли и воления (причем не только собственных, но, что еще важнее, других лиц, противостоящих в общении). Возможно, в этих актах вза­имного воления и согласования с ними поведения и пережи­ваний особенно действенно проявляется для индивида суще­ствование других личностей, наделенных собственным внут­ренним миром.

В этих условиях человек усваивает основную норму лично­стного общения — необходимость преобразования изначаль­ной способности к волению в человеческую «добрую волю»,

М. И. Бобнева. Нормы общения и внутренний мир личности 359

без чего немыслимо никакое личностное общение. Существен­но, что «добрая воля» должна быть направлена не только и не столько на другое лицо =** партнера по общению, сколько на саму проявляющую волю личность. Мы полагаем, что именно в ходе этих сложных преобразований в ситуации общения фор­мируется и совершенствуется способность к антиципации и ожиданию как социальная способность, реализующаяся в лич­ностном общении и затем генерализуемая человеком и исполь­зуемая им во всех сферах его деятельности.

Эти положения представляются весьма существенными для понимания природы и закономерностей как феноменов социального ожидания, гак и социальных норм. Все соци­альные нормы (в том числе и запрещающие) носят предписа-тельный характер. Очевидно, вырабатывая и используя их, общество и группы исходят из того (ожидают), что предписа­ния должны и будут выполняться. В то же время невозможно представить себе использование предписательных норм в от­ношении явлений физического, предметного мира или в отно­шении человеческих существ, способность которых к антици-пации-волению (по крайней мере, к подчинению волению) не принимается в расчет. Разумеется, существует библейское ска­зание об Иисусе Навине, пытавшемся своей волей остановить солнце, народные сказки (например, «По щучьему велению» и т. д.), в которых волеизъявление в отношении природных объектов осуществляется не непосредственно (что характер­но для детей), а через «сверхъестественную» силу. Мы до­пускаем, что именно такова основа некоторых магических обрядов, «заклинаний» и т. д. Во всех подобных явлениях мы видим смешение природного, предметного и человеческого, неспособность вычленить'специфику человеческой социаль­ной среды.

Отметим, что, хотя в воле, как сложном проявлении челове­ка, несомненно присутствуют и природные компоненты (воле­вой аспект инстинктов жизни, продолжения рода и т. д.), тем не менее это качество не только интерсубъективно, но и социально.

В сфере социального поведения предписательный характер социальных норм проявляется прежде всего в вероятностном, обязательном и должном ожиданиях группой (общностью,

360 Раздел VI. Психология общения

обществом) определенного вида поведения того или иного чле­на группы, обычно поведения ролевого.

Социальные, или ролевые, ожидания по своей психологи­ческой природе и механизмам несомненно явления иного по­рядка, чем состояния ожидаемости, формирующиеся у чело­века в ситуации, определяемой лишь по одному параметру (стохастичности). Социальные ожидания связаны с модальным характером социального поведения человека в деонтической ситуации. Следует также особо подчеркнуть такую характе­ристику социальных ожиданий, как их обязывающий характер. Различные виды социального ожидания: вероятностное, обя­зательное и должное — отличны друг от друга по степени обя­зательности для члена группы предписанного ему ролью и ожидаемого группой в связи с этими предписаниями поведе­ния индивида. Но при всех видах ожидания заранее задана форма поведения, а это означает, что результат изначально представлен в «ожидающих» субъектах. При усвоении члена­ми группы социальных ожиданий как норм результат пред­ставлен и в действующем согласно этим нормам субъекте.

Описанный механизм поведения и взаимодействия в соци­альной среде согласуется с высказанным нами выше предпо­ложением о том, что явления антиципации хотя и связаны с психобиологическими возможностями живой особи, напри­мер с экстраполяционными рефлексами (С. В. Крушинский), но у человека они по природе своей сугубо социальны. Спо­собность к антиципации у человека формируется под воздей­ствием социальных факторов и в условиях социального, меж­личностного взаимодействия.

Очевидно, что способность к сложным формам антиципа­ции, упреждения, опережения событий может развиваться только в среде, где результат может быть смещен по отноше­нию к осуществляемому действию, в среде более податливой, чем природная, в среде, где возможно предписание — диктат, где могут быть заранее заданы субъекту деятельность, ее вид и результат. Таковой является именно социальная среда, и прежде всего непосредственное, контактное общение..

В свете этих общих предположений правдоподобной пред­ставляется гипотеза начального усвоения ребенком навыков

М. И. Бобнева. Нормы общения и внутренний мир личности 361

и норм поведения в человеческой среде, в своем непосред­ственном окружении, в общении и последующего переноса этих навыков опыта и форм деятельности в сферу взаимодей­ствия с природной и предметной средой. Здесь необходимо указать, что предметная среда является, по сути, преобразо­ванной формой реализации структуры и норм.общения, пре­образованной средой общения. Ребенок достаточно легко на собственном опыте убеждается в том, что предметная среда (по крайней мере, предметная среда его бытия) в принципе может быть организована окружающими его людьми, пере­строена в соответствии с их (а через них и его, ребенка) воле-нием и желанием. В силу особенностей своей психики ребенок обычно стремится избежать опосредованных путей достиже­ния цели (в том числе и воздействия на предметную среду че­рез человеческое окружение) и пытается воздействовать на нее прямым путем, непосредственным образом. Таким пря­мым путем в структуре детского общения со взрослыми и слу­жит изъявление своего желания, ведение.

Заметим, что на более поздних стадиях развития личности изъявление желания и ведение фактически крайне редко ис­пользуются в качестве прямых путей воздействия не только в предметной, а тем более природной, но и в социальной среде. Механизмы косвенного целеполагания, а также общение с по­мощью намеков, иносказаний и т. п. — наиболее типичные фор­мы воздействия, замещающие и устраняющие прямое воле­изъявление.

Не менее существенны и процессы социального влияния. Ребенок прибегает к привычному способу общения с окружа­ющими людьми, пытаясь повлиять на время и содержание на­ступающих событий. Аналогичное поведение взрослых в обы­денных стохастических ситуациях, например в лотерее и т. п., мы.склонны объяснять «снижением» уровня регуляции пове­дения, «раскованностью» и тому подобными субъективными факторами, действующими в этих ситуациях.

В связи с изложенными положениями следует с новых по­зиций оценить происхождение, характер и содержание, неко­торых форм и норм общения. Антиподом личностного обще­ния мы считаем отношение к человеку, с которым устанавли-

362 Раздел VI. Психология общения

вается контакт, как к предмету, вещи, к объекту, лишенному внутреннего мира, «неличности». Между этими крайними по­люсами можно разместить многочисленные переходные фор­мы искаженного личностного общения, они характеризуются степенью убывания «предметных» определений человека.

Нормы, действующие во всех этих видах искаженного об­щения, кроме крайнего в этом ряду — личностного, мы счита­ем вторичными, т. е. не обусловленными собственно сущно­стью общения, а порожденными неблагоприятной социальной средой, макросоциальными факторами, искажающими под­линную природу человека и социальной среды. Использова­ние норм этих искаженных форм общения сказывается край­не неблагоприятно на формировании внутреннего мира всех лиц, попадающих в сферу их действия. Но анализ механизмов действия таких норм, механизмов искаженного общения, абер­раций, деформаций внутреннего мира личности в этих усло­виях, — задача самостоятельной работы.

Приведенные данные показывают, на наш взгляд, что и при постановке проблемы общения как сугубо психологической социальным факторам и социальной среде следует отводить первостепенное значение, и это значение должно стать доми­нирующим при выходе психологии общения на прикладные аспекты проблемы.

В. Н. Панферов

КЛАССИФИКАЦИЯ ФУНКЦИЙ ЧЕЛОВЕКА КАК СУБЪЕКТА ОБЩЕНИЯ¹

В любом акте общественно-трудового взаимодействия с себе подобными человек является одновременно субъектом предметно-практической деятельности, познания и общения. Логично предположить, что каждому из этих аспектов прояв­ления личности присуще некоторое своеобразие, которое от­ражается в ее функциональной структуре. Вопросу своеобра-¹ Психологический журнал. — 1987. — Т. 8, № 4. — С. 51-60.

В. Н. Панферов. Классификация функций человека как субъекта... 363

зия функций человека как субъекта общения посвящена дан­ная статья.

Актуальность этой проблемы определяется тем, что много­численные результаты конкретных исследований совместной деятельности людей не могут быть до конца объяснены на осно­ве известных концепций психологии познания и психологии тру­да. В них опускается важнейший момент общественной жизни — взаимодействие одного человека с другим, изучаемое в основном социальной психологией. Нужно подчеркнуть, что именно соци­ально-психологические факторы максимально мобилизуются для осуществления глубоких преобразований в стране.

В связи с этим проблема общения выдвигается на передний план в психологической науке; особое внимание уделяется при этом вопросу функциональной характеристики общения. Теоретические и экспериментальные исследования этого во­проса раскрывают большое разнообразие функций общения, что свидетельствует о многокачественности этого феномена и в то же время об определенной логической неупорядоченно­сти в его истолкованиях. Каждый из исследователей акценти­рует внимание на отдельных функциях общения, оставляя в большинстве случаев без ответа вопрос об их классификации, из-за чего снижается теоретико-методологическая ценность научных разработок проблемы общения и становится затруд­нительной их практическая реализация. Кроме того, характе­ристика основных функций общения производится прежде всего в отрыве от анализа других функций человека как субъекта взаимодействия с другими людьми в совместной жизнедеятель­ности. Это приводит к потере объективированных оснований классификации, которые заключены в свойствах человека — исполнителя функций в совместной предметно-практической деятельности, а также к разрыву органического единства че­ловеческой деятельности и общения.

Продуктивная разработка проблемы классификации фун­кций общения содержится в трудах Б. Ф. Ломова. В них, по его собственной оценке, предпринята попытка пока еще не­полной классификации некоторых из основных функций об­щения, в частности выделены два ряда функций по разным основаниям. Первый включает три класса следующих функций:

364 Раздел VI. Психология общения

информационно-коммуникативную, регуляционно-коммуни-кативную, аффективно-коммуникативную; второй определя­ется по другой системе оснований и включает организацию совместной деятельности, познание людьми друг друга, фор­мирование и развитие межличностных отношений.

Однако остаются открытыми следующие вопросы. Во-пер­вых, исчерпаны ли ряды функций по их числу? Во-вторых, как-много может быть таких рядов? В-третьих, о каких основани­ях классификации может идти речь? В-четвертых, как различ­ные основания связаны между собой?

Если допустить, что все функции человека являются его функциями как субъекта психической деятельности, то по пер­вому вопросу можно сказать, что в число основных функций общения следует включить еще эмотивную, конативную и кре­ативную функции. Они рассматривались в работах Б. Г. Ана­ньева, Л. С. Выготского, В. Н. Мясищева, правда, не всегда с использованием этих терминов, поскольку в их работах на­званные функции затрагивались в связи с проблемой влияния общения на психическую деятельность и психическое разви­тие личности в целом. На наш взгляд, можно говорить о шести функциях: коммуникативной, информативной, когнитивной, эмотивной, конативной, креативной.

Эти функции в целом и каждая в отдельности получили бо­лее или менее удовлетворительное теоретическое объяснение как функции общения в трудах многих психологов, а также яви­лись предметом экспериментальных исследований как в совет­ской, так и в зарубежной психологии. В результате рассмотре­ния этих и некоторых других исследований субъекта общения напрашивается вывод о том, что все указанные функции транс­формируются в одну главную функцию общения —регилятор-ную, которая проявляется во взаимодействии человека с други­ми людьми. В этом смысле общение является механизмом со­циально-психологической регуляции поведения людей в их совместной деятельности. Основные шесть функций человека не теряют самостоятельного значения в процессе общения, и каждая из них может стать доминирующей в зависимости от содержательного контекста совместной деятельности.

Данные функции следует рассматривать в качестве одного из оснований для классификации всех других функций чело-

В. Н. Панферов. Классификация функций человека как субъекта... 365

века как субъекта общения. При этом важно отметить, что на­званные функции в теоретических воззрениях определялись как общие функции психической деятельности человека, ко­торые реализуются в субъектно-объектном взаимодействии человека с предметами естественной и искусственной среды. Поскольку эти функции имеют место и в процессах взаи­модействия человека с человеком, и. в процессах взаимодей­ствия человека с предметами, постольку их можно считать все­общими функциями в структуре целостного акта совместной деятельности.

В первом случае они выступают как основные функции субъекта общения, направленные на партнера, его физические и психологические качества, чтобы отрегулировать свое взаи­модействие с ним с учетом его и своих личностных особенно­стей. В этом смысле данный аспект взаимодействия приобре­тает характер социально-психологической деятельности, осо­бенность которой состоит во встречном влиянии партнеров друг на друга. Во втором — как функции субъекта предметной деятельности, направленные на вещественный объект, чтобы отрегулировать свои действия в соответствии с физическими свойствами объекта. В данном случае речь может идти всего лишь об уровне психических регуляций. Несмотря на каче­ственные различия этих аспектов взаимодействия, между ними в целостной структуре совместной деятельности устанавлива­ются отношения взаимосвязи при решении практических задач. Каждый из аспектов взаимодействия имеет содержание, соотнесенное со всеобщими функциями совместной деятель­ности, связанными с социальными целями, где человек вы­ступает в роли субъекта общественно-трудовой деятельности. В этом аспекте проявляются социальные особенности функ­циональных характеристик человека.

Следовательно, ответ на второй и третий вопросы предпо­лагает определение еще трех рядов функций в структуре че­ловека как субъекта общения. Речь должна идти о свойствах человека, которые включаются в процесс общения в виде пси­хических отправлений как функции мозга, социально-психо­логических явлений как функции человеческих взаимоотно­шений, социальных проявлений человека как функций обще­ственно-трудовой жизнедеятельности.

366 Раздел VI. Психология общения

Таблица 6.1 Классификация функций человека как субъекта общения

Основные Коммуни- Информа- Когни- Эмотив- Конатив- Креатив-
функции кативные ционные тивные ные ные ные

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. II. Психологические и космологические предпосылки к тексту
2. V. ОПЛАТА ТРУДА И НОРМЫ ТРУДА
3. Баев А. В. Национально-психологические особенности греков
4. Барьеры общения и способы их устранения
5. Билет 39. Понятие нормы права. Её признаки. Виды правовых норм.
6. Брюзжание, то есть склонность делать необоснованные обобщения негативных фактов в области взаимоотношений с партнерами и в наблюдении за социальной действительностью.
7. Бюджетные нормы и правоотношения: их особенности и виды.
8. В которой автор, не боясь быть нескромным, начинает беседу, рассказывает про цели общения и дар стрелы
9. Виды психологических барьеров общения
10. Виды структур правовых норм: структура регулятивной нормы, охранительной, особенности структуры уголовно-правовой нормы, внутренняя и внешняя логическая структура нормы права
11. ВИШУДХА – ЦЕНТР ОБЩЕНИЯ И ТВОРЧЕСТВА
12. Власть и нормы в первобытном обществе.