Редуцирующая конструкция в аспекте онтологии

Стр 1 из 7Следующая ⇒

При построении начальной онтологической схемы мы видели, что бытие–в–себе предстает как некоторая данность, а структурирующая функция бытия–для–себя вовлекает бытие–в–себе в динамику, преподносимую бытием–для–себя, безусловно полагаясь на некоторую наличность бытия–в–себе.

Бытие–в–себе, как данность, предстает в неопределяемом общем инертном виде, характеризующимся лишь свойствами плотности и отсутствием глубины и поверхности, но этим же самым бытие–в–себе представляет некоторую абсолютную общность, абсолютное бытие для структурирующего его бытия–для–себя. Абсолютность воспринимается не в виде диалектики отрицания, а в виде очень общей посылки или, говоря другими словами, максимальной общности. Представление в инертном виде совсем не означает, что проявляющаяся (абсолютная) общность будет характеризоваться инертностью и недееспособностью, то есть отсутствием диалектической подвижности – такова лишь данность проявляющейся общности субъекту, как структурирующему бытию–для–себя. Бытие мыслиться здесь в экзистенции, в виде данного существования. Вскрыть проявляющееся бытие, перейти к нему невозможно, поскольку оно выражено своей данностью и ничем иным (бытие–в–себе). Структурирующая функция бытия–для–себя есть в целостном комплексе субъекта и объекта (феномене) именно ему присущая функция. Но апеллируя к абсолютному бытию, структурирующая функция бытия–для–себя лежит своей логикой в структурирующей наличности проявляющегося бытия – трансцендентной структурности.

Мы не имеем никакой возможности вывести проявляющуюся первоначальную общность в рамки категориальности. Мы, также, не можем вывести проявляющуюся первоначальную общность ни в смысле хоть какой-то явной, легко усваиваемой наличности, ни даже посредством его структурирующей наличности. Но, мы можем применить, к этому изначальному данному бытию, нашу редуцирующую конструкцию. Онтологическая схема всегда открыта в своем проявлении только конкретному субъекту, который задумался о наличии проявления первоначальной общности. И именно для него (субъекта), в процессе обдумывания, первоначальная общность раскрывается через собственное (этого субъекта) существование, через собственную (его, этого субъекта) экзистенцию. В факте открытости первоначальной общности для обдумывания его (факта) субъектом, в котором данная первоначальная общность проявляется, мы обнаруживаем, что через конкретизацию онтологической схемы нам описан кондитум. Конечно понятно, что осмысливание субъектом наполняющего его бытия (редуцированной первоначальной общности) содержит в себе очевидную проблему, связанную с невозможностью реального построения набора кондитумов для удовлетворения свойству максимальной вариации. Однако, если апеллировать к нашему методу " мягкой" возможности раскрытия общности в плане ее общего наличия и в плане ее структурности через возможную бесконечную и максимально вариационную совокупность кондитумов, то можно увидеть, что нет большой проблемы в сложившейся ситуации невозможности реального построения требуемого набора кондитумов. Нам для построения необходимо иметь лишь принципиальную возможность к максимальной вариации, а онтологическая схема дает такую возможность.

Теперь мы видим возможный план (проект) действий для построения бесконечной совокупности максимально вариационных динамических структур кондитумов. Если предполагать очень общие фантазии мысли и даже продвинуться за горизонт этих фантазий, а затем спуститься к очень непродуктивной, чисто утилитарной проекции бытия, то этим будет охвачена достаточно большая часть вариаций. Остальное относится к упражнению мысли, выходящей за пределы создаваемого плана (проекта), но, тем не менее, с сохранением его внутреннего стиля. Горизонт вариационной картины в таком упражнении, по определению и без всякого сомнения, не станет существенно доступней, но усвоить его фрагмент, находясь на существенном удалении, всегда будет означать приближение к бытию или если угодно, к его сути.

Вспомним, что в проекции факт первоначальной диалектичности общности переходит в понятие возможности, относимое уже к кондитуму, а первоначальная диалектичность приобретает для кондитума условие его собственной возможности, отделяющее кондитум от " ничто". Если перефразировать понятие возможности для кондитума в концепцию свободы, то обязательно надо помнить об ограниченности этого понятия рамками кондитума. Никакой целостной свободы для кондитума нет и быть не может. Кондитум является нам лишь частью редуцирующей конструкции – проявлением редукции общности и, поэтому, понятии свободы для него есть скорее понимание его " несвободы". Свобода для кондитума, в смысле проекции факта первоначальной диалектичности общности, накладывает отпечаток на структурирующую функцию в виде первичности акта полагания (выбора). Возможность вариации заключена в бесконечной вариационности такого выбора для конкретного кондитума, как части бесконечной максимально вариационной совокупности кондитумов. Смысл вариации, следовательно, сужается до разнообразия форм проекции (самоположенной необходимости, развернутой в диалектике общности) кондитума. Мы остаемся с мыслью о кондитуме, как вырождении общности в себя, но желаем еще добавить сюда мысль о бесконечном многообразии форм такого вырождения. Кажущаяся бедность представленных форм в реальном подходе есть, во-первых, ущербность нашего рационализма, его фатальный продукт и, во-вторых, отсутствие необходимости в реализации всего этого многообразия. Мы отрицаем здесь элемент спонтанности, а оставляем лишь элемент развития и отсутствие приоритета за особенностью формы.

Эволюционный аспект проявляющегося бытия, видимо, не требует реализации всего многообразия, но он, в той же степени, не требует и отсутствия реализации всего многообразия кондитумов из бесконечной совокупности. Здесь нужно разобраться немного подробнее. Открытая для рефлексирующего кондитума данность, принося с собой логику развития общности (первично заявленной диалектичности общности), остается для кондитума в форме, требующей наделения открывающейся данности некоторой структурой. Это необходимо для рефлексирующего кондитума, чтобы проявился процесс осмысленной рефлексии, иначе такая рефлексия станет идеализированной и доведенной до понятия бесцельного созерцания, что полноценной рефлексией назвать трудно. Открытая субъекту объективная внешняя данность требует для себя феноменологической наделенности бытием–в–себе. После этого возникает потребность выйти за рамки сформированного образа объективной внешней данности. Бытие–для–себя оказывается в ситуации немедленной потребности выхода за рамки сформированного образа, ведь оно структурирует внешность, а в феноменологию восприятия включено бытие–в–себе. Для этой цели выхода за рамки сформированного образа применяется единственно возможное мощное средство процессирования бытия–для–себя – интроспекция. Противоречивость ситуации на лицо. С одной стороны – жестко очерченные рамки феномена и желание выйти за них, с другой – интроспекция, приводящая обратно в эти рамки и невозможность никакого другого действия. Но, для проявляющегося бытия, подобная ситуация всего лишь момент самовырождения в себя, диалектично переходящий в момент саморазвития. А вот в сфере феномена ситуация, как видим, предстает в виде негативно–критической неизбежности, приводящей в результате к самому мрачному финалу полной безысходности.

Во введении мы говорили о человеческом бытие, которое несет в себе роль все большего " зарастания", " затягивания" в комплексы, приобретенные и порожденные онтологически, по пути осмысления окружающего мира. Своим основанием обозначенное саморазрушение лежит именно в негативном и трагическом отсутствии возможности бытия–для–себя покинуть пределы феноменологического образа и интроспекции, как единственного возможного способа его процессирования.

Для внутренней логики (логики феномена) вопрос о реализации многообразия форм кондитумов из бесконечной их совокупности увязывается с отсутствием иной возможности или, вернее, " спонтанно–фатальным" приоритетом этой возможности. Ведь для феномена интроспекция ничего иного дать не в состоянии и, кстати, отсюда проистекает потребность включить в рассмотрение понятие спонтанности в вопросе о выборе той или иной реализации формы кондитума. А для объективной внешней логики вопрос о многообразии форм вообще не стоит, поскольку для нее всякая реализация есть необходимость, лежащая в диалектике развития. Поэтому понятие спонтанности для внешней логики совершенно не уместно.

При этом не следует забывать о соотношении рефлексии кондитума и становлении проявляющегося бытия (редуцирующей первоначальной общности). Для кондитума его рефлексия есть его глобальное, даже в чем-то генерализованное, свойство. А, для наполняющего кондитум бытия, рефлексия кондитума является локальным становлением или, точнее, моментом становления, в–себе–процессом, диалектичным вырождением в себя, переходящем в саморазвитие. В результате, становится ясным, что кондитум действительно обладает вариацией, поддается вариации и проникается вариацией. В свою очередь, смысл вариации кондитума для онтологической схемы заключается в разнообразии форм процесса редукции, лежащих в бесконечном многообразии форм вырождения общности в себя, носящей, в целом, диалектически прогрессивный характер с точки зрения бытийной эволюции (или инволюции, что вполне допустимо) и бытийного процессирования.

Первоначальная общность (проявляющееся для кондитума бытие) включена и выражается в онтологической схеме через данность, раскрывающуюся в кондитуме как бытие–в–себе. Введенное понятие кондитума позволяет нам, таким образом, обратиться к проявляющемуся бытию. Невозможно построить требуемую бесконечную максимально вариационную совокупность кондитумов, чтобы раскрыть проявляющуюся в совокупности кондитумов первоначальную общность во всей полноте. Но из построения онтологической схемы видно, что допуская конкретизацию, она допускает в себе, как следствие, свойство вариации. Действительно, ведь конкретизация содержит в своей основе редукцию первоначального бытия самого на себя и проявляется в некоторой частной имеющейся реализации в виде конкретного кондитума из бесконечной совокупности. Пусть абстрактно предполагаемая бесконечная совокупность кондитумов, как конкретизация онтологической схемы, исчерпывает в себе возможность вариации – это, очевидно, и дает нам требуемую для редуцирующей конструкции максимально вариационную совокупность. Именно она будет нами подразумеваться, когда мы будем говорить об определяющей совокупности. Понятие определяющей совокупности полностью заменяет нам понятие бесконечной максимально вариационной совокупности, просто отталкивается от понятия вариации, как изначального свойства кондитума, в то время как, первоначально, совокупность вводилась нами, отталкиваясь от понятия вариаций редукции общности.

Динамические структуры определяющей совокупности вскрывают в своей совокупности и проявляют нам трансцендентную структурность, поскольку сами динамические структуры (вариации бытия–для–себя) осуществляются, в конечном итоге, как (и через) существование трансцендентной структурности в роли структурирующей наличности для общности. В свою очередь, структурирующая наличность для общности проявляется, как возможность включения данности проявляющегося бытия в динамику кондитумов определяющей совокупности в рамках вариации бытия–в–себе.

Теперь виден один существенный факт: экзистенциальное трансцендирование, характеризующее структурирующую функцию кондитума по онтологической схеме, становится характеристикой трансцендентной структурности. Это означает для нас следующее. Первоначально проявляющаяся общность представлена как данность бытия–в–себе в кондитуме и вовлекается в структурную функцию бытия–для–себя. Но структурирующая функция бытия–для–себя есть не самоположенное в его процессировании, не " само–данное", не присущее свойство, а выражение, в конечном счете, трансцендентной структурности, которая для проявляющейся первоначальной общности выступает в роли структурирующей наличности. Этот вывод мы будем существенно использовать позже, при обращении к теме коммуникационных схем.

Для дальнейшего удобства, трансцендентную структурность можно мыслить (но не определять! ), как структурирующую функцию проявляющегося (само–) бытия. Но это не является нашим определением, иначе была бы потеряна экзистенциальная основа идеи трансцендирования. Приближенно, можно также отметить возможное понимание трансцендентной структурности в Гегелевской терминологии как " в–себе–и–для–себя–сущее" представляющееся чистым " ничто" перед проявляющимся бытием, наполняющееся последним и вовлекающееся его в его же самопроявление. Но такое понимание сразу уводит нас от понятия кондитума и сводит интерпретацию понятия трансцендентной структурности в замыкание на себя, что, конечно же, в корне неверно и нас устроить не может.

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒