Трансэкзистенциальная коммуникация

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

Поскольку, мы уже ввели все необходимые понятия, то начнем сразу с определения. Если, в процессе коммуникации, исходная расширенная психологическая среда обретает свою тенфальную область, то такую коммуникацию мы будем называть трансэкзистенциальной коммуникацией. Уже из определения ясно, что трансэкзистенциальная коммуникация не является чем-то спонтанным, чем-то обусловленным, она есть некоторый продукт, некоторое усилие, конечно, более чем оправданное. Понятно, также, и то, что речь идет об исходной среде, для которой тенфальная область уже потеряла свою реализуемость. В противном случае, всякая коммуникация автоматически становится трансэкзистенциальной и, поэтому, для рассмотрения не интересна.

Коммуникация, не являющаяся трансэкзистенциальной, по своей логике, останавливает процесс утери реализуемости тенфальной области, но, это еще не означает, что расширенная психологическая среда стала способна к вовлечению в тенфальную область, то есть, к обретению своего баланса. Тенфальная область, будучи фиксированной, в отношении потери своей реализуемости, все еще остается для среды лишь ее сопровождающей схемой. Следующий этап, позволяющий расширенной психологической среде обрести баланс внешних и внутренних связей, состоит в том, чтобы сделать тенфальную область реализуемой, перевести ее в статус реализуемости. Мы не вдаемся в детали того, что конкретно происходит в процессе коммуникации с внешней расширенной психологической средой. Но, очевидно, что внешняя расширенная психологическая среда должна сильно изменить построенную средой (" ее", исходную) внешность так, чтобы она отвечала тенфальной области, которая, в этих изменениях, также преобразуется и трансформируется. Процесс преобразования тенфальной области на фоне преобразования (" ее" ) внешности есть, имплицитный^[46] для исходной расширенной психологической среды, процесс. Возможность преобразования внешности исходит из внешнего характера расширенной психологической среды (внешней, из А–класса). Поскольку речь идет об очень масштабном преобразовании внешности, то непременным условием для внешней расширенной психологической среды будет глобальное заполнение, выстроенной внешней средой, внешности исходной среды. То есть, всякая локализация функциональных факторов, во внешности исходной среды, должна, тождественно, поглощаться внешней расширенной психологической средой. Причем, данное поглощение всего спектра локализации функциональных факторов для исходной среды, выступает для внешней среды, как поглощение объектности исходной среды. Нетрудно видеть, насколько данный процесс должен быть насыщенным. Ведь, тождественно, поглощается вся объектность исходной среды, и, следовательно, внешняя среда, помимо своей внутренней процессивности, будет наделена и процессивностью поглощаемой объектности, поскольку объектность, согласно второму принципу, есть не что иное, как процессивность исходной среды.

Получается, что можно говорить о своеобразном свертывании внешности для исходной среды, ее вырождении, преобразовании в локализованную объектность – внешнюю расширенную психологическую среду. Для внешней расширенной психологической среды тоже имеет место преобразование внешности, ведь за ней сохраняется роль фактора, блокирующего процесс утери реализации комплекса, а, значит, ее функциональные факторы отслеживают, отражают в себе, уже как во внутренней структуре, всякое изменение исходной среды. Главный функциональный фактор внешней среды должен, вследствие сохранения блокирующего статуса, в точности соответствовать (тождественно поглощаемому и преобразовываемому) главному функциональному фактору исходной расширенной психологической среды. Такое совпадение по главным функциональным факторам несет с собой и совпадение по всему спектру локализации функциональных факторов обеих сред, и изменение спектра исходной среды, его свертывание (или, если угодно, сжатие, в процессе поглощения), должно вести к свертыванию спектра локализации функциональных факторов внешней среды. Мы имеем, следовательно, четкую согласованность в становлении обеих сред, участвующих в коммуникации, которая наталкивает нас, в свою очередь, на вывод о принадлежности внешней расширенной психологической среды к Н–классу. Мы также видим, что и для внешней расширенной психологической среды внешность тоже сворачивается, сжимается, сосредотачивается в локальной объектности – исходной среде. Процесс, в сильной степени, доходящей до абсолютного тождества, становится равнозначным и эквивалентным для обеих сред. И внешняя среда, в конечном итоге, также оказывается втянутой в процесс вовлечения в свою тенфальную область, ведь ее реализуемость мы, изначально, не предполагали, более того, для коммуникации была достаточна ее принадлежность к А–классу. Тождественность, эквивалентность становления двух расширенных психологических сред, при трансэкзистенциальной коммуникации, дает нам своеобразный процессивный комплекс – " исходная среда и внешняя среда", позволяющий, входящим в него средам, обрести баланс своего становления и, тем самым, реализовать тенденцию своего процессирования, в рамках первого принципа, во всей широте – обрести для обеих сред реализуемость своих тенфальных областей.

Обозначенное нами " свертывание" внешности не следует понимать буквально. Понимание процесса вовлечения в тенфальную область, с точки зрения взаимодействия двух кондитумов из определяющей совокупности, дает истинное понимание этого процесса, как растворение в трансцендентной структурности. Это означает, что растворение в трансцендентной структурности для кондитума, с точки зрения его описательной конструкции, каковой и является расширенная психологическая среда, выражается, в терминах последней, именно в ее вырождении, преобразовании в локализованную объектность – внешнюю расширенную психологическую среду. Но, лишь возвращаясь к терминам кондитуальной бытийности, мы можем понять истинную суть трансэкзистенциальной коммуникации – растворение структурирующих функций, взаимодействующих в коммуникации кондитумов, в трансцендентной структурности первоначальной данности. Можно ли при описании растворения структурирующих функций кондитумов в трансцендентной структурности, а, по своей динамике, все большего отождествления с ней, говорить о свертывании внешности в терминах расширенных психологических сред? С точки зрения описательной схемы, конечно, возможно, но необходимо помнить о том, что означает подобное свертывание внешности уже для терминов кондитуального бытия.

Возвращаясь к построению предварительного базиса этой работы, мы понимаем, что описанный процесс в отношении двух сред, при трансэкзистенциальной коммуникации, есть не что иное, как распад конкретизационных комплексов соответствующих кондитумов и растворение их структурирующих функций в единой трансцендентной структурности проявляющегося бытия. Оправданным, тогда, выглядит и вывод о взаимообусловленности такого растворения в процессе трансэкзистенциальной коммуникации, оно скорее взаимно, нежели односторонне, и мы увидели, как это вытекает из общих принципов процессирования расширенных психологических сред. Учитывая общую тенденцию расширенной психологической среды в ее стремлении к тенфальной области и трансэкзистенциальную коммуникацию, как средство реализации этого стремления, мы видим в последней важнейший теоретический и методологический момент. Именно концепция трансэкзистенциальной коммуникации крайне важна во всех подходах к анализу форм и тенденций процессирования расширенной психологической среды.

Если, в процессе трансэкзистенциальной коммуникации, внешняя расширенная психологическая среда будет из С–класса, то есть, по классификации, будет патологичной, то ее патологичность, в результате, проявится в невозможности довести процесс вовлечения обеих взаимодействующих сред в их тенфальные области до конца. Это произойдет из-за того, что, на некотором этапе, тождественность процессирования будет нарушена. В целом, это понятно и, даже, может рассматриваться как критерий принадлежности внешней среды к Н–классу. Но, с точки зрения анализа, этот критерий применить будет довольно сложно. Вряд ли удастся довести анализ до такого совершенства, чтобы каким-либо способом проверить наличие полного тождества в процессировании. Тождество процессирования или, точнее, тождественность главных функциональных факторов, полностью раскрыта для взаимодействующих сред, но не очевидна для попыток внешнего анализа.

Поскольку, в процессе трансэкзистенциальной коммуникации, мы имеем дело с распадом конкретизационного комплекса для кондитума, то полезно было бы проследить этапы и процессы, связанные с гендерным комплексом. Распад конкретизационного комплекса означает и распад гендерного комплекса, а, также, всех внутренних конструкций, которые с ним связаны. В частности, интересно понять проявление гендерного комплекса на этапах снятия критических ситуаций, приобретающих, при начальных вовлечениях в тенфальный туннель, совсем не фиктивную роль, но это рассмотрение мы опустим, отметим лишь еще один важный момент. Всегда следует учитывать объектность вступающих в коммуникацию расширенных психологических сред. Чем ниже объектность, тем труднее расширенной психологической среде отслеживать внешние границы представления, взаимодействующей с ней, другой среды, то есть, отслеживать взаимную корреляцию главных функциональных факторов.

Впрочем, для анализа возврата реализуемости, в процессировании расширенных психологических сред, нам следует учитывать, также, и определенные компенсаторные механизмы, такие, например, как депривация, к описанию которой мы и переходим.

Депривация

В предисловии к настоящей работе, мы говорили о понятии депривации, определяя ее, как один из феноменов бытийного состояния человека, происходящего вследствие лишения человека чего-либо существенного или значимого в его жизни. Мы говорили и о том, что депривация, будучи бытийным состоянием, предположительно является и психическим состоянием человека, и логично было бы ожидать, что именно психологические методы должны были бы объяснить нам механизм депривации. Но, мы сразу поняли, что не можем использовать методологию современной психологии, и это стало существенным моментом, подтолкнувшим к написанию этой работы.

Теперь у нас все готово, мы можем применить имеющийся у нас метод для исследования понятия депривации. Обратим внимание, что мы собираемся описывать некое бытийное состояние. И анализ, в терминах расширенных психологических сред, как нельзя лучше приспособлен для описания именно бытийных состояний, понимаемых в терминах кондитуального бытия. Остается лишь аккуратно подойти к определению понятия депривации, дать его в терминах нашего метода. Благодаря этому, мы не только получим возможность для продуктивного анализа, но еще и получим понимание сути введенного понятия в рамках феноменологии. То есть, мы перейдем от констатации понятия к его феноменологическому или, в терминах этой работы, процессивному пониманию.

Занимаясь анализом динамики в Н–классе, мы рассмотрели и общие этапы в эволюции расширенной психологической среды при отсутствии патологии. Нами неоднократно отмечалось, что на ранних этапах становления расширенная психологическая среда находится в своей тенфальной области. Тенфальная область выстраивается, на своих ранних этапах становления, не в виде сопровождающей схемы, а в виде собственного процессирования расширенной психологической среды. Кроме того, расширенная психологическая среда формирует для себя свою внешность, как понятие, исходящее из своей собственной внутренней структуры. В этой, выстроенной средой, внешности нас не будет интересовать степень воспринимаемой объектности для среды, мы обратим свое внимание на более интересное понятие – внешнюю психологическую область. Оно интересно нам тем, что заменяет собой такое размытое понятие, как внешность среды, на более эффективное понимание той же внешности, но исходящее уже из полностью осмысленной, истинной объектности среды, причем такое, из которой сама среда исключена. Далее, будем считать, что во внешней психологической области произошло некоторое изменение, то есть некоторое событие, которое было воспринято средой в процессе своего процессирования, и зафиксировано ею, либо как момент, либо как процесс. Мы, вслед за средой, зафиксируем факт наличия изменения во внешней психологической области, и внимательно проследим дальнейшее становление среды. Мы уже видели, что, в некоторый момент становления, расширенная психологическая среда, при отсутствии каких-либо внешних конструкций, неизбежно теряет реализуемость тенфальной области, тенфальная область превращается для среды в сопровождающую схему. Понятно, что и на сопровождающей схеме, и на реальном процессировании расширенной психологической среды, как-то, необязательно явно, отразился ранее зафиксированный нами факт произошедшего изменения внешней психологической области. Выделим в тенденциях процессирования тот их элемент, который, на данный момент рассмотрения, соотносится с зафиксированным изменением сопровождающей схемы. Теперь представим некоторое новое изменение внешней психологической области (любое, например, коммуникацию), суть которого состоит в удалении из реального процессирования выделенного нами выше элемента тенденций процессирования. После удаления, мы вновь возвращаемся к тенфальной области (она на данном этапе – сопровождающая схема! ). Удаление элемента тенденций из реального процессирования, за счет изменения внешней психологической области, может привести к удалению фактора, с которым связан элемент, и из самой тенфальной области, но может и не привести. Нам интересен второй случай. Под депривацией мы будем понимать такое состояние расширенной психологической среды, которое содержит в себе депривационный фактор, относящийся к соответствующему фактору, лежащему в тенфальной области, ставшей сопровождающей схемой. Причем, этот депривационный фактор сформировался в тенфальной области именно в том случае, если существовало некоторое изменение внешней психологической области, рассматриваемой для расширенной психологической среды в качестве фатальной внешней данности, на начальных этапах ее становления, и которое, на поздних этапах, после компенсирующего изменения внешней психологической области, приводит нас ко второму случаю.

Полное определение, следовательно, должно звучать так.

Депривация – это состояние расширенной психологической среды, которое содержит в себе депривационный фактор, относящийся к некоторому изменению, произошедшему на начальных этапах становления расширенной психологической среды в ее внешней психологической области, причем такому изменению, которое, после утери реализуемости и компенсирующего изменения внешней психологической области, не приводит нас, на поздних этапах становления, к утере фактора, который (1) связан с первоначальным изменением во внешней психологической области, (2) лежит в тенфальной области, как сопровождающей схеме, и который, в свою очередь, порождает депривационный фактор в состоянии расширенной психологической среды.

Определение содержит в себе две основные части, в отношении которых можно заметить, что они разнесены во времени относительно процесса становления среды. Первая часть определения относится к ранним этапам становления, когда расширенная психологическая среда еще занимает свою тенфальную область, то есть, находится в состоянии баланса. К этому времени относится фиксация некоторого изменения во внешней психологической области. Тут стоит напомнить, что мы называем внешней психологической областью внешность, из которой удалена расширенная психологическая среда, выступающая в роли объекта. Поэтому, изменение, о котором мы говорим, никак не относится к внутренней структуре среды и представляет собой полностью внешнее событие. Является ли это событие процессом или моментом – нам для определения не важно.

Вторая часть определения депривации относится уже к более позднему этапу становления, когда тенфальная область потеряла реализуемость, то есть когда расширенная психологическая среда потеряла свой внутренний баланс. Событие уже удалено из внешней психологической области, но его влияние на тенфальную область, ставшую теперь для среды сопровождающей схемой, осталось. Такой фактор, лежащий в тенфальной области, несомненно, оказывает прямое влияние на текущее состояние расширенной психологической среды и, как следствие, порождает в ней собою депривационный фактор внутреннего состояния. Эти две части и дают нам, в совокупности, определение депривации.

Прокомментируем некоторые важные моменты. Во-первых, понятие депривации относится к начальным этапам формирования расширенной психологической среды, то есть, когда среда находится в тенфальной области, но судить об ее наличии мы можем только после утери реализуемости. В нашем определении депривации ничего не меняется и в случае, если среда, после утраты реализуемости, обрела ее вновь. Такое, вновь обретенное, состояние баланса мы опять рассматриваем, как начальное. Важно только то, что первая часть определения депривации относится к случаю, когда на момент изменения внешней психологической области, приводящей к депривации, тенфальная область по отношению к среде реализуема. После этого, нам становится важно состояние тенфальной области, протекающее уже в виде (и только в виде! ) сопровождающей схемы. Именно по этому состоянию мы можем оценить, с каким случаем мы имеем дело, то есть, имеется ли депривационный фактор или нет. Важно и то, что потеря реализуемости может происходить у среды чрезвычайно быстро, практически моментально, – мы никак не привязываем свои рассуждения о ранних и поздних этапах эволюции к реальному времени. В реальном времени все может происходить и очень быстро, а может и быть как угодно долго, в этом реальном времени, растянуто.

Во-вторых, поскольку мы не имеем возможности изменить депривационный фактор в тенфальной области простым изменением внешней психологической области, то, для изменения и истинной коррекции депривационного фактора, надо вывести расширенную психологическую среду на уровень реализуемости. Ведь сам депривационный фактор определен через фактор тенфальной области, уже потерявшей реализуемость. Поэтому любые изменения, за счет внешних конструкций, в ней возможны лишь тогда, когда тенфальная область вновь обретет реализуемость Восстановление реализуемости, как нам теперь известно, возможно совершить посредством трансэкзистенциальной коммуникации, и истинная компенсация депривации, таким образом, лежит важным свойством для трансэкзистенциальной коммуникации.

В-третьих, после утери средой реализуемости, говорить о влиянии каких-либо событий из внешней расширенной области, в плане порождения этими событиями депривационных эффектов, по введенному определению депривации, не корректно. Но возможность похожих механизмов мы не исключаем, впрочем, все они сводятся к обычной сепарации расширенной психологической среды, как объекта во внешности. Такие возможные механизмы, лишь внешне похожие на депривационные, могут быть исправлены простым компенсаторным изменением внешней психологической области, ведь ясно, что такие механизмы не внедрены в баланс среды, поскольку реализуемость утеряна.

Стоит еще раз обратить внимание на логику определения депривации. Депривационное событие возникает во внешности спонтанно, и может быть определено, в целом, и как момент и как процесс. Если тенфальная область еще не стала сопровождающей схемой для среды, то каков бы не был депривационный фактор, о самой депривации ничего сказать невозможно, она не может быть определена, и как-то практически установлена. Депривация определяется именно по такой тенфальной области, которая уже потеряла свою реализуемость. Вопрос о том, насколько быстро среда покинет тенфальную область, также не имеет четкого ответа. А вот о том, какова динамическая направленность депривации, можно сказать вполне определенно. Поскольку депривация определена через потерю средой своего внутреннего баланса, то и состояние среды, соответствующее депривации, может быть воспринято нами, конечно, как состояние очень трагичное для вектора динамики среды. Нам важно отметить понимание депривации, как целостного феноменологического момента, в котором процессивность для становления среды, к сожалению, лежит в утрате реализуемости и потере средой своего баланса. Классическое определение депривация дает нам лишь констатацию факта, но, в терминах настоящей работы, мы видим полностью весь депривационный механизм. Дальнейший перевод депривационного механизма в рамки концепции кондитуального бытия дает нам окончательное понимание депривации в феноменологическом понимании. Теперь у нас появляется возможность ответить на вопрос о том, всякое ли внешнее событие может стать депривационным для среды? Для ответа, нам просто надо учитывать две наиболее важные вещи из феноменологического смысла определения депривации. Во-первых, отсутствие возможности ввести определение депривации при наличии реализуемости тенфальной области. Во-вторых, необходимо учитывать общую динамику процессирования среды. На основании этих двух моментов, мы можем сделать практически полное описание механизма депривационного момента и понять, является ли внешнее событие депривационным, то есть, имеет ли оно, по отношению к становлению расширенной психологической среды, депривационный характер.

Депривация нами введена по отношению к некоторому депривационному событию, произошедшему в расширенной психологической области. Для полноты, нам нужно, чтобы наша картина дополнилась возможностью учитывать сразу несколько таких событий и желательно – сразу всех. То, что на поздних стадиях, после потери реализуемости, нам будет доставлена картина депривационных факторов, более широкая, чем зависящая от какого-то одного депривационного события, произошедшего на ранних этапах становления, более чем очевидно.

Не забудем, что одно конкретное событие, произошедшее на ранних этапах становления, возможно и не породит депривацию, но комплекс событий, породивший собой целый спектр депривационных факторов, будет содержать сразу все события, которые, по отдельности, могли и не привести к депривации. Те или иные события, сами по себе еще не являющиеся депривационными, могут, в своей совокупности, привести к депривационному эффекту. После наступления комплексного депривационного эффекта, уже все события, породившие его, станут для становления среды депривационными. Такое комплексный событийный процесс, по отношению ко всем его событиям, возможно по отдельности не депривационным, приводящий, тем не менее, среду к депривации, мы назовем изотропной депривацией, имея в виду непрерывный и однородный характер ее формирования.

Изотропная депривация – это состояние расширенной психологической среды, порождаемое таким комплексным событийным процессом изменений внешней психологической области, происходящих на этапах реализуемой тенфальной области, который, после утери реализуемости, дает полный депривационный спектр в тенфальной области, как сопровождающей схеме. Простая депривация включена в изотропную, в виде ее момента. Как видим, нас интересует именно полная депривационная картина, приведшая среду к потере реализуемости. Исходя из полного депривационного спектра, мы можем получить знание о первоначальном комплексном событийном процессе изменений внешней психологической области. Вообще говоря, для анализа, интересна лишь уже имеющаяся депривационная картина, а не первоначальный комплексный событийный процесс изменений, который ее порождает. Коррекция изотропной депривации, осуществляемая, как и в случае простой депривации, посредством трансэкзистенциальной коммуникации, происходит без какого-либо учета первоначального событийного комплекса. О такой замечательной универсальности трансэкзистенциальной коммуникации, для возможности коррекции депривации, нам очень полезно помнить.

В результате изотропной депривации в тенфальной области формируется комплекс особого рода – депривационный комплекс. Он лежит своим началом в стадии процессирования с реализуемой тенфальной областью на начальных этапах, но в нем заложено отсутствие средовой самокомпенсации на поздних этапах, когда реализуемость утеряна. Рассматривая депривационный комплекс, мы можем заметить его связь с гендерным комплексом, который, как и депривационный, относится к поздним этапам становления, когда тенфальная область стала для среды сопровождающей схемой. Получается, что из-за невозможности компенсации себя за счет среды без внешних конструкций, дающих компенсаторные возможности, депривационный комплекс остается фиксированным образованием на протяжении всего существования гендерного комплекса. Другими словами, отсутствие реальной (самоположенной) компенсации у депривационного комплекса оставляет его без всяких изменений (фиксированным) до тех пор, пока мы наблюдаем присутствие гендерного комплекса. Расформирование гендерного комплекса (как и в случае трансэкзистенциальной коммуникации) приводит к возможности компенсации депривационного комплекса. Мы знаем, что гендерный комплекс отслеживает критические ситуации и быстро восстанавливается. Нетрудно видеть, что, когда гендерный комплекс снова восстановится, депривационный комплекс предстанет совсем в ином виде, какие-то его фрагменты будут компенсированы, но что-то, возможно, добавиться, поскольку расширенная психологическая область будет продолжать меняться и в ней будут происходить депривационные события. Нам интересно рассмотреть не компенсацию фрагментов депривационного комплекса, а интересно то, что именно к нему добавиться за время расформирования и восстановления гендерного комплекса.

Займемся этой своеобразной добавкой в трансформации депривационного комплекса, происходящей на фоне расформирования и восстановления гендерного комплекса. Компенсация депривационного комплекса возможна посредством трансэкзистенциальной коммуникации. Обратимся к структуре трансэкзистенциальной коммуникации. Мы видим, что, для исходной расширенной психологической среды (а, в силу обратимости коммуникации, также и для вторичной среды), внешняя психологическая область сворачивается до объектности вторичной расширенной психологической среды. Внешняя психологическая область не выходит за рамки главного функционального фактора вторичной среды, главные функциональные факторы обеих сред все больше начинают совпадать. Образованный комплекс из двух сред находится в тождественном балансе, а внутренняя структура среды, находясь в балансе, не может привести к депривации. Следовательно, изменение внешней психологической области для исходной расширенной психологической среды, которое, по сути, является изменением (процессированием) внутренней среды вторичной расширенной психологической среды, депривации не дает. После выхода из баланса, вновь образуется гендерный комплекс, но депривации пока не происходит, поскольку среда покинула внешнюю расширенную область в статусе вторичной среды, и в ней, конечно же, не может быть депривационных событий. Вторичная среда не является такой внешней расширенной областью, в которой депривационные события возможны. Дуальность процесса коммуникации показывает нам, что депривационное событие, если бы оно вдруг имело место, после выхода из баланса, должно было бы лежать во внутренней структуре вторичной среды, но это противоречит тому, что депривационное событие относится исключительно к внешней расширенной области. А это, в свою очередь, показывает нам, что искомая добавка в трансформации депривационного комплекса отсутствует и он, на вторичных стадиях (вторичное образование гендерного комплекса), либо остается в прежнем виде, либо частично компенсированным. Здесь мы обнаруживаем еще одно характерное свойство трансэкзистенциальной коммуникации – компенсировать депривационный комплекс, ничего в него не добавляя.

Всякая компенсация депривационного комплекса влечет за собой снижение мобильности вовлечения расширенной психологической среды в тенфальную область, что делает вновь обретенный баланс очень неустойчивым. Но, образование и протекание трансэкзистенциальной коммуникации связано с компенсаторными механизмами. Поэтому, вторичная, внешняя расширенная психологическая среда, для большей устойчивости баланса коммуникации, должна обладать как можно меньшим депривационным комплексом, то есть она должна находиться на ранних стадиях его формирования. Здесь наблюдается прямая зависимость, чем меньший депривационный комплекс у вторичной расширенной психологической среды, тем устойчивее баланс при коммуникации. Правда, на практике, рассматривать внешнюю расширенную психологическую среду с депривационным комплексом, находящимся на ранних стадиях формирования, иногда бывает сложно, вследствие ее маленькой объектности (трудно отслеживать границы главного функционального фактора при коммуникации). Если рассуждать более строго, то, для расширенной психологической среды с реализуемой тенфальной областью, понятие депривационного комплекса совсем не применимо, ведь это уже результат, проявленный на поздних стадиях становления, и о компенсации, в этом случае, говорить не приходится. Однако, интересно было бы сделать теоретически возможным такое продолжение структуры коммуникации и разрешить, для вторичной среды, иметь депривационный комплекс, на ранних стадиях его формирования, для учета некоторых фаз возможного формирования гендерного комплекса. Итак, для более успешной трансэкзистенциальной коммуникации, для более устойчивого ее баланса, желательно, в роли внешней расширенной психологической среды, рассматривать расширенную психологическую среду с как можно меньшим депривационным комплексом или, что лучше, расширенную психологическую среду с реализуемой тенфальной областью. Это приводит нас к очень важному практическому выводу, а именно утверждает приоритет трансэкзистенциальной коммуникации взрослого с ребенком над коммуникацией взрослого человека с взрослым, если рассматривать этот приоритет с точки зрения более сбалансированного протекания коммуникации.

Конечно, всегда следует учитывать цель коммуникации. И если целью коммуникации является именно компенсаторная деятельность по расформированию депривационного комплекса, то об устойчивости баланса заботиться не приходится. Кроме того, всегда следует помнить о дуальной природе, то есть о взаимной тождественности трансэкзистенциальной коммуникации, для участвующих в ней расширенных психологических сред. Создавать какие-либо условия и пытаться определить, кому вступать в коммуникацию, а кому, так сказать, повременить, и " поискать" другую внешнюю среду, это крайне неблагодарное дело. Говоря о бытийности человека, мы должны ясно понимать, что состоявшаяся коммуникация, тем более трансэкзистенциальная, приведшая кондитуальное бытие к балансу, является более чем оправданным, но, в тоже время, крайне редким событием. Поэтому, в рамках человеческого бытия, коммуникационные процессы имеют непреходящий и очевидный приоритет.

По поводу коммуникационных схем и депривации необходимо добавить еще следующее. Депривационные механизмы и неизбежное разрастание конкретизационного комплекса, для кондитуального бытия, заставляют человеческое бытие полагать своей целью – поиск коммуникативных условий собственного становления. Но, сама коммуникация еще никак не помогает решить проблему утери первоначального баланса для человека, а, значит, сбалансированность первоначальной природы человеческого бытия, несмотря на присутствие коммуникации, все равно переходит лишь в неуловимую видимость, иррациональную, и не принадлежащую человеческому бытию. Для восстановления первоначального баланса, возврата к начальной полиморфности, в коммуникации требуется еще и трансэкзистенциальность. Но, из-за схемы трансэкзистенциальной коммуникации, требующей практически филигранной подгонки качественных коммуникативных характеристик и их взаимообусловленности, доходящей до тождества, трансэкзистенциальность – крайне редкое событие. Человеческое бытие потому и трагично, что в целом подвержено все большему разрастанию конкретизационного комплекса и депривационной составляющей, а коррекция, лежащая в трансэкзистенциальности коммуникации, редкий и, практически, недоступный способ изменить тенденции собственного становления. Особенно прискорбно наблюдать за тщетными попытками превратить обычную коммуникацию, ничего не дающую человеку в изменении тенденций его бытийности, в трансэкзистенциальную. Это ошибочные попытки, – коммуникации не становятся трансэкзистенциальными, как бы не было велико желание, трансэкзистенциальность обретается лишь волей случая, без всякого предупреждения, а иногда и вопреки желанию ее обрести. Еще более прискорбно видеть коммуникативную путаницу, когда человеческая бытийность, совершенно искренне, желает верить в то, что обрела трансэкзистенциальность, хотя этого и не произошло. Такова уж природа кондитуальной, а, значит, и человеческой, бытийности. Даже став сопровождающей схемой, тенфальная область, все-таки, остается в процессивном моменте, при этом не доставляя самой бытийности никакого баланса. Вера в обретение баланса, который давно утерян, а становление руководствуется только сопровождающей схемой, это лишь вера. И она так же трагична для становления, как трагично и то, что исправить тенденции становления и повернуть их вспять, от полного распада собственной бытийности, крайне затруднительно. Точно так же, как и затруднительно обрести трансэкзистенциальную коммуникацию в рамках коммуникации, таковой не являющейся.

Заключение (к настоящей редакции)

Настоящая редакция этой работы нуждается в небольшом заключении. Это необходимо сделать потому, что за время, прошедшее с момента первого изложения концепции расширенных психологических сред, наука прошла серьезный и увлекательный путь и вплотную подошла к решению многих задач, о решении которых в 90-е годы никто и не мог мечтать. Так, например, был понят и изучен везикулярный транспорт в клетках, а это означает, что стал понятен механизм складирования нейромедиаторов в синаптических пузырьках и нейробиология снова доказала свой несомненный приоритет, как ведущая научная дисциплина. И еще случилось очень и очень много блестящих открытий. Что все это означает для нашей концепции?

В предисловии мы говорили, что конечной целью для нас, в настоящей работе, должно было стать описание различных психологических состояний человека, которое, в рамках классической психологии, выглядело более чем неудовлетворительно. Но, развитие науки заставляет немного скорректировать конечную задачу. Психология окончательно потеряла свой статус, как научная дисциплина. А описание психологических состояний давно начало сводиться к их нейробиологической интерпретации. На книжных полках работы по психологии вытиснились книжками по физиологии и нейробиологии, и это вполне логичный результат.

Когда концепция только лишь разрабатывалась, в рамках метода расширенных психологических сред рассматривалась возможность дать описание такого явления, как аутизм. Но теперь уже известно, что аутизм, видимо, лежит своей основой в нарушении цитоархитектоники коры головного мозга. Также, видимо, дополнительным фактором, лежащем в основе аутизма, является повышенный уровень хлорид–ионов в нервных клетках, что приводит к нейронному шуму и сверхвозбудимости. Общая картина

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67