Чеченский кризис и формирование российской идентичности

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 14Следующая ⇒

Новая российская Конституция закрепила основные признаки федеративного устройства страны: ее государственную целостность, разграничение полномочий между органами власти в центре и на местах, равноправие субъектов Федерации, а также признаки равноправия и самоопределения народов Российской Федерации. Согласно Конституции, федеральный центр обладает высшей властью на всей территории государства. Но как и ожидалось, Конституция не решила всех вопросов федеративного устройства страны. Равенство субъектов Федерации было зафиксировано лишь формально (Федерация по-прежнему имела «асимметричный» характер). Различные регионы обладали разной компетенцией и несли различную меру ответственности перед государством и гражданами.
Законодательные органы республик, краев и областей значительно различаются по своему правовому статусу, компетенции, даже по названию. В результате складывание национально-государственного устройства России во многом шло стихийно, под воздействием непрерывного «торга» центра и регионов по вопросам полномочий и распределения доходов.
Слабость федеральной власти вынуждала ее идти на подписание особых двусторонних договоров с субъектами Федерации, как правило, с наиболее богатыми по своим ресурсам этническими республиками.
Так, в феврале 1994 г. был подписан договор с Татарстаном, который предоставил республике такие права и преимущества, каких не было у других субъектов Федерации. В ведение Татарстана перешли такие традиционные федеральные функции, как защита прав и свобод человека и гражданина, предоставление или лишение татарского гражданства, установление отношений с иностранными государствами и другие. Однако этот договор позволил вернуть Татарстан в конституционное пространство России. Позже аналогичные договоры были подписаны с другими российскими республиками. При этом Башкортостан оговорил для себя в договоре определенные права по бюджету и налогам.
Двусторонний договор, подписанный российским правительством и Республикой Якутия (Саха), позволил ей не только самой собирать федеральные налоги, но и расходовать их на федеральные программы. В 1994–1995 гг. было подписано 20 двусторонних договоров с этническими республиками. Они позволили местным властям выиграть время и удовлетворить запросы националистических сил, а федеральному центру – избежать силового давления в решении национальных проблем.
В конце 1994 г. российское руководство предприняло попытку разрубить «чеченский узел». Три года с момента прихода к власти в республике национал-радикалов во главе с Д. Дудаевым в Москве ждали, что режим, установленный генералом, сам себя изживет, но этого не случилось. За эти годы Чечня превратилась в опасный источник сепаратизма на Северном Кавказе. Призывы Д. Дудаева к созданию «общего кавказского дома народов» вне России создавали реальную опасность повторного передела постсоветского пространства, угрожали целостности Российской Федерации. Чеченский сепаратизм грозил подорвать едва наметившееся согласие между центром и регионами.
Федеральные власти неоднократно пытались наладить диалог с режимом Д. Дудаева, но вопрос упирался в политический статус Чечни. Чеченские власти упорно не желали считать республику субъектом Российской Федерации. В ответ правительство России оказывало экономическое давление, постепенно сокращая поставку волжской и сибирской нефти на Грозненский нефтеперерабатывающий завод, ограничивая возможности финансовых махинаций с чеченскими авизо.
Эта тактика принесла определенные плоды. К концу 1993 г. дудаевский режим переживал серьезный кризис. «Независимая Республика Ичкерия» находилась на грани социального взрыва. Обвальный спад производства, сокращение доходов от продажи нефти, отключение электроэнергии за невыплату республикой задолженности, постоянные вооруженные разборки резко сократили число сторонников Д. Дудаева и суверенитета Чечни.
Однако разрозненность, неоднородность оппозиционных сил позволила Дудаеву легко разогнать в мае—июне 1993 г. парламент, Конституционный суд, грозненское городское собрание, когда те потребовали ограничить его власть, провести расследование нефтяных махинаций.
Весной 1994 г. общечеченским центром сопротивления Д. Дудаеву становится Надтеречный район, где был создан Временный совет Чеченской Республики во главе с У. Автурхановым. Развязка наступила 26 ноября, когда бездарно организованный оппозицией и, возможно, российскими спецслужбами танковый штурм Грозного закончился полным провалом.
После этого в российском руководстве верх одерживает «партия войны». 30 ноября 1994 г. президент Б. Н. Ельцин издал указ «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», в соответствии с которым для решения этой задачи создавалась специальная группировка войск. На подготовку боевых действий войскам отводилось всего несколько дней. 10 декабря 1994 г. войска Министерства обороны и внутренних дел вошли на территорию Чечни. С самого начала боевые действия складывались для федеральных войск неудачно. Штурм же Грозного в новогоднюю ночь, в результате которого погибли сотни российских военнослужащих, стал военной катастрофой. Неудачи боевых действий российских войск объяснялись тем, что перед военными были поставлены задачи, не выполнимые военными средствами. Кроме того, разработка и материальное обеспечение операции были крайне неудовлетворительными. Из поступившей на вооружение группировки федеральных войск в Чечне боевой техники более 20 % было полностью неисправной, еще 40 % – неисправно частично. В результате в первые сутки боевых действий федеральные войска, только по официальным данным, потеряли 72 единицы боевой техники. Неожиданностью для российских политиков и военных оказалось наличие у Дудаева хорошо подготовленной армии. К началу событий чеченские вооруженные силы имели 13 тыс. человек, не считая наемников и добровольцев из других стран. В Чечне после ухода из нее российских войск осенью 1991 г. было накоплено много оружия и боеприпасов. Но самое главное, умело играя на национальных чувствах и изображая Россию врагом чеченского народа, Дудаеву удалось привлечь на свою сторону население Чечни, занимавшее ранее нейтральную позицию. Из обанкротившегося политика он превратился в национального героя. Большая часть населения Чечни восприняла ввод федеральных войск как вторжение вражеской армии, стремящейся отнять у него свободу и независимость.
В итоге операция по восстановлению законности, сохранению целостности России, разоружению бандитов обернулась для российского общества затяжной кровопролитной войной, сказавшейся на экономике

В вопросе о механизмах утверждения национальной идентичности как одной из основ российской государственности царит путаница, а дебаты, ведущиеся политиками и экспертами, имеют поверхностный и эмоциональный характер. Вольное жонглирование такими основополагающими понятиями, как народ и нация, чревато серьезными рисками для общества и государства. В отечественном политическом языке слову «национализм» придается отрицательный смысл, между тем как национализм играл ключевую роль в формировании современных государств и во многом остается важнейшей идеологией современности.

Изучение проблемы национализма и строительства наций в России основано на старых подходах. В этом кроется одна из причин существования, как минимум, трех разных взглядов на общество и государство.

Первый. Россия – государство с населением, состоящим из многих наций, и в этом ее радикальное отличие от остальных стран мира.

Второй. Россия – национальное государство русской нации с меньшинствами, члены которых могут становиться русскими или же признать государствообразующий статус русских.

Третий. Россия – национальное государство с многоэтничной российской нацией, основу которой составляют русская культура и язык и в которую входят представители других российских национальностей (народов).

Понимание российского народа как исторического целого и как гражданской нации высказывалось неоднократно, в том числе экс-президентом Владимиром Путиным, а также новым президентом Дмитрием Медведевым. Эта формула была позитивно воспринята многими интеллектуалами и политиками как единственно возможная для России и как полностью отвечающая апробированному в мире опыту существования крупных многоэтничных государств, а также идеологии государственного (гражданского) национализма.

Однако в последнее время противники формулы российской нации и сторонники этнического национализма (прежде всего от имени доминирующего народа) явно активизировались, объявив о «провале строительства гражданской нации» в России и выступив с явно политизированными проектами.

ГЛОБАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ

В мировой общественной практике утвердилось представление о нациях как территориально-политических образованиях со сложными, но едиными социально-культурными системами. Какими бы неоднородными по составу ни были государственные сообщества, они повсюду сами определяют себя как нации и считают свои государства национальными либо государствами-нациями. Народ и нация выступают в данном случае как синонимы, и именно эти категории придают изначальную легитимность современному государству.

Представление о едином народе-нации является ключевым моментом обеспечения стабильности и согласия в обществе, а также залогом крепости государства в неменьшей степени, чем Конституция, армия и охраняемые границы. Идеология гражданской нации предполагает существование ответственного гражданина, единой системы образования, версии общего прошлого с его драмами и достижениями, символики и календаря, чувства любви к Родине и лояльности государству, а также отстаивание национальных интересов. Все это составляет то, что называют национализмом в его гражданском и государственном варианте.

Гражданскому национализму противостоит этнический национализм, отражающий настроения той или иной этнической общности. Она может составлять большинство либо меньшинство населения, но определяет в качестве нации своих членов, а не всех граждан страны и на этом основании требует «собственной» государственности или привилегированного статуса. Различия между двумя типами национализма существенны, ибо этнический национализм основан на идеологии исключения и отрицания многообразия, а гражданский – на идеологии солидарности и признания многообразного единства.

Особый вызов государству и гражданской нации бросает радикальный национализм меньшинств, которые желают выйти из общего государства путем вооруженной сецессии. Этнический национализм большинства также несет в себе риски, ибо может объявить государство исключительной собственностью одной группы. Выступая приверженцем существующей государственности, такой национализм порождает противников данного государства среди меньшинств.

Так, например, одной из причин внутренних гражданских войн в Индии стал индусский национализм, представленный хиндиязычным большинством. Поэтому в Индии утверждается понятие индийской нации, хотя в стране существует множество больших и малых народов, языков, религий и рас. Начиная с Ганди и Джавахарлала Неру, элита страны и государство отстаивают индийский национализм (название ведущей политической партии – Индийский национальный конгресс) в противовес национализму хинди и меньшинств. Благодаря этой идеологии Индия сохраняет государственную целостность.

В Китае доминирующий народ – ханьцы. Они и китайская нация (миндзу) численно и культурно почти совпадают. Тем не менее наличие 55 неханьских народов численностью более 100 миллионов человек не позволяет говорить о ханьцах как государствообразующей нации. «Великоханьский шовинизм», который подвергал критике еще Мао Цзэдун, представляет угрозу китайскому государству, ибо провоцирует сепаратизм неханьцев и может привести к распаду страны. Образ китайской нации как совокупности всех граждан был сконструирован несколько десятилетий назад и успешно справляется с задачей обеспечения национальной идентичности китайцев.

Аналогичная ситуация двух уровней идентичности (гражданская нация и этнонация) существует и в целом ряде других стран (Великобритания, Индонезия, Испания, Канада, Мексика, Нигерия, Пакистан и пр.), включая Россию. Все современные нации-согражданства имеют сложный этнический, религиозный, расовый состав населения. Культура, язык и религия большинства почти всегда выступают основой национальной культуры. Например, английский – компонент британской нации, кастильский – испанской, ханьский – китайской, русский – российской, но нация понимается как многоэтничное образование. Скажем, в состав испанской нации входят как основное население – кастильцы, так и баски, каталонцы, галисийцы.
В России реальная ситуация сходна с положением в других странах, но есть особенности идеологии нациестроительства и практики использования категории «нация». Эти особенности следует учитывать, но они не отменяют мировую норму строительства государств.

НОВЫЙ РОССИЙСКИЙ ПРОЕКТ

По инерции политико-правового мышления в Конституции Российской Федерации сохранилась формула «многонациональности», хотя более адекватной была бы формула «многонародной нации». Исправить текст Основного закона страны очень сложно, но необходимо более последовательно утверждать понятия «нация» и «национальное» в общегосударственном и гражданском смысле, не отвергая существующей практики использования данных понятий в этническом смысле.

Сосуществование двух разных смыслов для такого политически и эмоционально нагруженного понятия, как «нация», возможно в рамках одной страны, хотя первичность гражданской национальной идентичности для ее жителей незыблема, как бы ни оспаривали данный факт этнонационалисты. Главное – объяснить, что эти две формы общности не являются взаимоисключающими и понятия «российский народ», «российская нация», «россияне» не отрицают существования осетинского, русского, татарского и других народов нашей страны.

По мнению Тишкова: Поддержка и развитие языков и культур народов России должны идти вместе с признанием российской нации и российской идентичности как основополагающей для граждан страны. Эта новация давным-давно назрела и фактически уже признана на уровне здравого смысла и повседневной жизни. При опросах и в конкретных действиях гражданская принадлежность, связь с государством и признание «российскости» оказываются важнее, чем этническая принадлежность.

Предложение утверждать в России понятие не российской, а русской нации и возвратить дореволюционное понимание русских как всех, кто таковыми себя считает, нереализуемо. Украинцы и белорусы уже не согласятся снова причислять себя к русским, а татары и чеченцы себя таковыми никогда и не считали, но все они вместе с представителями других российских национальностей считают себя россиянами. Престижность «русскости» и статус русских можно и нужно повышать не путем отрицания «российскости», а утверждая двойную идентичность (русскую и российскую), через улучшение условий жизни регионов преимущественного проживания русских и, наконец, через содействие их социальному и политическому представительству в Российском государстве.

В современных государствах признается множественная, не взаимоисключающая идентичность и на уровне коллективных общностей, и на уровне отдельной личности. Это ослабляет этнокультурные разделительные линии в рамках одного согражданства и способствует национальной консолидации, не говоря уже о том, что более адекватно отражается самосознание потомков смешанных браков. В России, где 30 % жителей родились в смешанных браках, до сих пор сохраняется практика обязательной фиксации единичной этничности граждан. Это приводит к насилию над личностью и к страстным спорам, кто к какому народу принадлежит. В целях национальной консолидации и более полного отражения этноконфессионального многообразия россиян предстоящая перепись населения должна позволить указывать множественную этническую принадлежность.

В свете новой доктрины не следует жестко ограничивать употребление понятия «нация», но при этом само государство должно называть «национальной политикой» меры по обеспечению национальных приоритетов и интересов страны. А политика сохранения и управления этнокультурным многообразием должна называться этнической или этнокультурной.
Все государства мира считают себя национальными государствами, и у России нет оснований быть исключением. Повсюду утверждается представление о нации независимо от расового, этнического и религиозного состава населения. Нация – это не просто результат этнокультурной унификации и «длительного исторического формирования», а итог целенаправленных усилий политической и интеллектуальной элиты по утверждению среди населения представлений о народе как нации, об общих ценностях, символах, устремлениях.

Подобные представления существуют в странах с более разобщенным населением, чем у нас. В России же сложилась реальная общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка, но усилия значительной части элиты направлены в сторону отрицания этой общности. Такую ситуацию следует срочно изменить. Национальная идентичность утверждается через многие механизмы и каналы, но прежде всего через обеспечение гражданского равноправия, системы воспитания и образования, государственного языка, символов и календаря, культурного и массмедийного производства. После переустройства основ экономики и политической системы Российская Федерация нуждается в обновлении доктринально-идеологической сферы обеспечения гражданской солидарности и национальной идентичности.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 101112 13 14 Следующая ⇒