Источники судебных доказательств. Их допустимость

Для полноты научного анализа существа, соотноше­ния и специфики различных средств процессуального доказывания, а равно для правильной их классификации и оценки очень важно четко определить содержание и назначение источников судебных доказательств. Этот вопрос имеет и несомненное практическое значение. Но тем не менее в юридической литературе он еще не был специальным предметом обстоятельного изучения.

Сторонниками «двойственной» трактовки судебных доказательств вопрос об их допустимости чаще всего вовсе не ставится: они говорят обычно об «источниках сведений о фактах» и, считая их конструктивным элементом понятия доказательства, ограничиваются общим указанием на то, что эти источники должны быть обле­чены в определенную процессуальную форму ¹⁹⁸. Если некоторыми последователями данной концепции вопрос об источниках доказательств и поднимается, то он

¹⁹⁸ См. М. С. С т р о г о в и ч. Курс советского уголовного про­цесса. Изд-во АН СССР, М., 1958, стр. 159, 161; Я. О. М о т о в ил о в к е р. Некоторые вопросы теории советского уголовного про­цесса в свете нового уголовно-процессуалыюго законодательства. Кемерово, 1962, стр. 97—98 и др.

 

опять-таки сливается с вопросом о самих судебных доказательствах ¹⁹⁹.

Источникам доказательств, как самостоятельной категории доказательственного права, не находят специфического места также те авторы, которые пытаются строить так называемое единое понятие судебных доказательств. В их конструкции источники сведений о фак­тах расцениваются как «форма содержания», являющая­ся тоже неотъемлемой частью понятия доказатель­ства ²⁰⁰.

Но обе эти точки зрения в конечном счете ведут к одному и тому же результату, а именно — к игнорированию существенных различий между доказательствами и их источниками, к смешению этих средств процессу­ального доказывания и к отказу от научной разработки проблемы источников судебных доказательств.

Общее понятие источника доказательств пока что недостаточно исследовалось и теми процессуалистами, которые выступают за последовательное разграничение судебных доказательств и их источников. В их работах по этому поводу можно найти лишь самые общие рассуждения.

Так, некоторые из этих авторов ограничиваются указанием на то, что «от доказательства следует отли­чать источники, т. е. то, откуда исходят сведения о фак­тах и посредством чего факты становятся

¹⁸⁹ См. А. И. Трусов. Основы теории судебных доказательств. М., Госюриздат, 1960, стр. 38—39; В. Д. А р с е н ь е в. Вопро­сы общей теории судебных доказательств. М., «Юридическая лите­ратура», 1964, стр. 115, 118.

²⁰⁰ См. Л. Т. Ульянова. Оценка доказательств судом первой инстанции. М., Госюриздат, 1959, стр. 10—11; А. Л. Р и в л и н, С. А. А л ь п е р т, М. И. Б а ж а н о в. О доказательствах в совет­ском уголовном судопроизводстве.— «Социалистическая законность», 1963, № 9, стр. 40—42 и др.

Заметим, что отдельные представители указанной концепции высказываются за разграничение понятий «источники фактических данных» и «источники доказательств», подразумевая в первом слу­чае показания свидетелей, документы, заключения экспертов и т. д., а во втором — лиц, сообщающих сведения о фактах, и предметы. (См. «Теория доказательств в советском уголовном процессе». Часть общая М., «Юридическая литература», 1966, стр. 250). Однако это не может считаться правильным хотя бы уже потому, что всякое противопоставление фактических данных и судебных доказательств противоречит закону и не имеет теоретического оправдания.

 

известными»²⁰¹, что «источники представляют собой то, в чем со­держатся доказательства», означают «средства, при помощи которых следователь и суд в установленном законом порядке получают и используют доказатель­ства»²⁰².

Другие трактуют эти источники как определенную процессуальную форму. «Источники доказательств, — пишет, например, М. Л. Якуб, — являются процессуальной формой сведений о фактах, используемых в качестве доказательств» ²⁰³.

Наконец, по мнению третьих, «если доказательства — это факты окружающей нас действительности, то источники доказательств — это сведения об этих фактах, их отражение» ²⁰⁴.

Эти суждения тоже не дают достаточно полного и обоснованного представления о природе и структуре источников судебных доказательств, а некоторые из них способны даже создать дополнительные осложнения при решении этой проблемы.

В частности, никак нельзя при трактовке источни­ков доказательств исходить из тезиса о том, что эти источники представляют собой сведения о фактах. Иначе не только неизбежно происходит смешение источника с самими доказательствами, но и теряется почва для отграничения друг от друга разных источников доказа­тельств, перечисленных в законе.

Сведения об искомых фактах могут одинаково извлекаться из подавляющего большинства поименован­ных в законе источников доказательств — из докумен­тов, показаний тех или иных лиц, протоколов следствен­ных действий и т. д. Больше того, конкретные сведения об определенном факте, содержащиеся в самых разнообразных источниках (например, в заключении и устном

²⁰¹ И. И. М а л х а з о в. Доказательства в советском уголовном процессе.— «Уголовный процесс РСФСР». Воронеж, 1968, стр. 85.

202 ф_ м. Кудйн Производные доказательства и их источни­ки в советском уголовном процессе. Автореферат. Свердловск, 1967, стр. 7—8.

²⁰³ М. Л. Якуб. Доказательства в советском уголовном про­цессе.— «Советский уголовный процесс». М., 1968, стр. 103.

²⁰⁴ В. А. П о х м е л к и н Всестороннее, полное и объективное
исследование обстоятельств дела на предварительном следствии.—
«Ученые записки Пермского университета», № 150, Пермь, 1966,
стр. 89.

показании эксперта, в документе и объяснениях обвиняемого и др.), по своему содержанию и характеру порою бывают практически одинаковыми. И если бы суть понятия источника доказательств действительно определялась именно такими сведениями о фактах, то различные источники судебных доказательств ничем бы не отличались друг от друга. Тогда исключалась бы возможность деления этих источников на отдельные виды, исчерпывающего перечисления их в законодательстве и изучения специфических признаков каждого из них.

Ясно, что законодатель, отграничивая источники доказательств от самих фактических данных и устанавливая их перечень, имеет в виду отнюдь не сведения об искомых фактах. Названные в действующем советском законодательстве источники судебных доказательств представляют собой не фактическую информацию непо­средственно, а только известные средства сохранения и передачи такой информации. Любой из этих источни­ков есть прежде всего определенная процессуальная форма, посредством которой соответствующие фактиче­ские данные, признаваемые доказательствами, вступают в орбиту процессуального доказывания. Именно в зави­симости от процессуальной формы конкретные сведения о том или ином факте, получаемые по делу от одного и того же человека, могут быть связаны с различными.видами источников доказательств. Если, скажем, граж­данин, на которого совершено разбойное нападение, сообщает в органы следствия данные об этом преступ­ном деянии сначала в форме письменного заявления, а затем в форме показания во время допроса, то налицо два специфических источника — документ и показание потерпевшего, хотя в них чаще всего содержатся одни и те же сведения. Когда лицо, задержанное в порядке ст. 122 УПК РСФСР, дает по своей инициативе письмен­ное объяснение по поводу основания к задержанию не­посредственно в момент применения этой меры про­цессуального принуждения, потом допрашивается в качестве подозреваемого, а затем — в качестве обвиняемого, то опять-таки органы следствия и суда имеют дело с тремя неодинаковыми источниками доказательств (объяснение, показание подозреваемого, пока­зание обвиняемого), хотя содержащиеся в них

сведения, сообщаемые одним и тем же лицом, могут в одних случаях быть противоречивыми или даже взаимоисклю­чающими, в других — полностью соответствовать друг другу. И подобные источники нельзя было бы дифферен­цировать, если бы суть понятия источника доказательст­ва не определялась, прежде всего, соответствующей про­цессуальной формой получения и сохранения доказа­тельств.

Значит, показания, объяснения, заключения экспер­тов, документы и остальные источники доказательств — это в первую очередь определенные процессуальные формы, посредством которых имеющие по делу значе­ние фактические данные вступают в сферу процессуаль­ного доказывания.

Однако содержание рассматриваемого понятия этим не исчерпывается. Одна и та же процессуальная форма может быть свойственна нескольким видам источников судебных доказательств, и она еще недостаточна для четкой характеристики наиболее существенных их при­знаков. Например, в форме показания органам следствия и суда сообщают известные им сведения об искомых фактах свидетели, подозреваемые, обвиняемые и потер­певшие, в форме дачи личных объяснений — подозревае­мые, обвиняемые, гражданские ответчики и т. д. Соот­ветственно тому различают показания свидетеля, пока­зания потерпевшего, показания подозреваемого и остальные источники доказательств. Здесь для опреде­ления вида источника доказательств очень важен другой существенный признак данного понятия, а именно тот субстрат (лицо, предмет), который является носителем фактической информации, используемой в процессуаль­ном доказывании.

Нельзя не учесть и того обстоятельства, что в роли источника судебных доказательств выступают не всякие показания, объяснения и т. д. Возможность применения этих форм получения интересующей органы предварительного расследования и суда фактической информа­ции в ряде случаев законодателем ставится в прямую зависимость от конкретных свойств ее носителя. Убеди­тельным примером в данном отношении служат ст. ст. 72, 74 УПК РСФСР, которые запрещают исполь­зование в качестве средства доказывания показаний лиц,

 

упомянутых в этих нормах, именно в связи с известны­ми свойствами (недостатками) носителя информации.

Включение субстрата в понятие источника судебных доказательств необходимо и для того, чтобы в теории и практике процессуального доказывания не обезличи­вать фактических данных, фигурирующих в качестве доказательств, а, наоборот, надлежащим образом отте­нять конкретного их носителя и при применении, про­верке и оценке каждого отдельного источника в макси­мальной мере учитывать его индивидуальные особенно­сти. Иначе конструкция этого понятия была бы непол­ной, а его оценка—односторонней.

Вместе с тем представляется неоправданной попыт­ка оторвать носителя фактической информации от той формы, посредством которой эта информация вступает в сферу процессуального доказывания, и признать его единственным атрибутом понятия источника судебных доказательств. Подобная попытка встречается, в част­ности, в работах, авторы которых сводят данное понятие к лицам и предметам, выступающим носителями сведе­ний о фактах ²⁰⁵. При такой позиции не принимается во внимание, что конкретные сведения, сообщаемые органам следствия и суда одним и тем же лицом, в зависи­мости от использованной процессуальной формы этого сообщения в одних случаях могут иметь своим источни­ком показание, в других — документ, в третьих — объяснение и т. п. Между тем такое явление не могло бы иметь место, если бы понятие источника доказа­тельств действительно состояло только из носителя соответствующей информации, не зависело от формы ее получения. Кроме того, сколько бы носителей информации, значимой для органов следствия и суда, объектив­но ни существовало, в деле не появляются источники судебных доказательств до тех пор, пока эта информа­ция не облечена в определенную процессуальную форму. Только оба эти компонента — носитель фактической информации и процессуальная форма ее получения по делу — в совокупности образуют понятие источника доказательств.

²⁰⁵ См. В. Д. А р с е н ь е в. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964, стр. 115—121; А. К. С е р г у н. Общее учение о доказательствах.— «Советский гражданский процесс». М., 1967, стр. 156 и др.

 

Отсюда следует вывод о том, что под источником судебных доказательств понимаются процессуальная форма посредством которой фактические данные, при­знаваемые доказательствами, вовлекаются в сферу про­цессуального доказывания, и носитель этой фактической информации. Ни один из этих факторов сам по себе, взятый в отдельности, не в состоянии дать достаточное представление об этом важном понятии. Лишь в своем единстве они составляют существо источника доказательств по советскому процессуальному праву.

Любой источник доказательств, используемый как средство процессуального доказывания, должен быть допустимым. Это требование касается обоих элементов понятия источника, т. е. как процессуальной формы получения фактической информации (доказательств), так и ее носителя. Если один из них не удовлетворяет определенным условиям, то источник фактических данных может быть признан недопустимым.

В нашей юридической литературе допустимость, подобно относимости фактических данных, рассматривается нередко как одно из внутренних свойств самих судебных доказательств. «Суть правила о допустимости доказательств, — полагает, например, В. Д. Арсеньев, — заключается в том, что в качестве доказательств можно использовать только те данные, которые удовлетворя­ют предъявляемым законом требованиям» ²⁰⁸. «Допустимость, — считает В. Я. Дорохов, — есть пригодность доказательства с точки зрения его формы, т. е. закон­ность источников, методов и приемов, путем которых соответствующие сведения были получены» ²⁰⁷. Подобные же суждения в том или ином виде встречаются также в некоторых других работах²⁰⁸.

Такое мнение, однако, представляется ошибочным. Являясь одним из результатов неоправданного смешения

²⁰⁶ В. Д. Арсеньев. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., «Юридическая литература», 1964, стр. 111—112.

²⁰⁷ См. «Теория доказательств в советском уголовном процессе».
Часть общая. М„ «Юридическая литература», 1966, стр. 268.

²⁰⁸ См. М. Л. Ш и ф м а и. Основные вопросы теории советского Доказательственного права. Изд-во МГУ, М., 1956, стр. 6—7; «Совет­ское гражданское процессуальное право». Под ред. К. С. Юдельсона. М., «Юридическая литература», 1965, стр. 149; «Советский уголовный процесс». Под ред. Д. С. Карева. М., .«Высшая - школа», 1968, стр. 105 и др.

.

доказательств и их источников, оно ведет к искаже­нию существа и служебного назначения данного понятия.

Доказательства могут быть относимыми или неотносимыми, доброкачественными или недоброкачественны­ми, и это действительно определяется только их свойст­вами. Но они не могут считаться недопустимыми, если почерпнуты из предусмотренных в законе источников.

Допустимость является характеристикой не конкретных сведений о фактах, не самих судебных доказательств, а их источников. Она связана прежде всего с теми или иными свойствами носителя фактической информации и форм их получения. Учитывая определен­ные свойства именно обоих этих элементов возможных источников доказательств, законодатель точно устанавливает, какие из них могут использоваться в процес­суальном доказывании и какие не могут.

Причем, если относимость доказательств зависит от их объективной необходимой связи хотя бы с одним из искомых фактов, то определение допустимости источни­ков доказательств предполагает учет ряда факторов: на него влияют не только свойства непосредственно самих возможных источников, но и природа, задачи и принципы существующей в стране процессуальной систе­мы, цели доказывания и ряд других моментов, принима­емых во внимание законодателем. Достаточно сказать, что такие средства, как присяга, гипноз, лай-детектор, тайное осведомление и т. д., в США и некоторых других империалистических государствах широко используются в качестве источника судебных доказательств, а в со­ветском уголовном процессе все они считаются совершенно недопустимыми.

Поэтому под допустимостью источника доказательств следует понимать " Признанную законодателем пригодность (приемлемость) данного источника служить сред­ством процессуального доказывания. Вопрос о том, какие носители информации и при помощи каких процессуальных форм могут выступать в роли источника судебных доказательств, полностью решен в действующем законо­дательстве. В советском уголовном процессе это — по­казания свидетелей, показания потерпевших, показания подозреваемых, показания обвиняемых, заключения экспертов, вещественные источники, протоколы следственных (судебных) действий и документы (ст. 16

 

Основ уголовного судопроизводства, ст. 69 УПК РСФСР). Любое изменение данного перечня может производиться только самим законодателем.

Каждый из перечисленных выше источников доказательств имеет свои видовые особенности. Рассмотрим это вкратце.

1. Показания свидетелей. Под этим источни­ком следует—понимать сообщение лицом, вызванным в качестве свидетеля, относящейся к предмету доказы­вания фактической информации на допросе или на очной ставке по делу. Для данного вида источников доказа­тельств характерно, что: во-первых, содержащаяся в них информация о тех или иных фактах (обстоятельствах) сообщается органам предварительного расследования, прокуратуры и суда обязательно на допросе или на очной ставке и фиксируется в соответствующем прото­коле; во-вторых, носителем этой информации выступает гражданин, привлеченный к делу в указанном порядке в качестве свидетеля. Эти два признака в первую оче­редь отличают показания свидетелей от остальных источ­ников доказательств.

Содержащаяся в свидетельских показаниях информация всегда состоит из сведений о фактах и обстоятельствах, имеющих значение по делу. Эта информа­ция— результат восприятия, сохранения, в памяти и официального воспроизведения свидетелем определен­ных фактов или сведений о них. Свидетель не проводит специального исследования известных ему данных. Он сообщает то, что видел, читал, слышал. Если даже в его показаниях есть умозаключения по поводу этих данных или элементы оценки их, то они доказательством не слу­жат, могут учитываться лишь при выработке тех или иных версий по делу.

В свидетельских показаниях могут содержаться как сведения о явлениях объективной действительности, которые воспринимались непосредственно данным лицом, так и сведения о фактах, которые известны ему от дру­гих людей или из документов. В последнем случае ис­точники сообщаемых свидетелем сведений должны быть точно выяснены и по возможности проверены. Если сви­детель не в состоянии указать конкретный источник сво­ей осведомленности, то его показание теряет значение

 

процессуального источника доказательств (ст. 74 УПК РСФСР).

Предметом свидетельских показаний могут быть любые факты и обстоятельства, относящиеся к делу, в том числе такие, которые нужны для правильной оцен­ки других средств доказывания или для характеристики личности обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, а рав­но для уяснения взаимоотношений между ними. Не со­ставляют исключения и сведения, содержащие служеб­ную или иную тайну. В последнем случае для охраны тайны принимаются меры, предусмотренные ст. ст. 18, 139 УПК РСФСР.

Статья 72 УПК РСФСР исключает из предмета свидетельских показаний фактические данные, которые стали известны лицу благодаря выполнению им функции защитника по делу. Когда бывший защитник вызывается в качестве свидетеля, предметом его показаний могут быть любые факты и обстоятельства, кроме тех, которые он узнал в связи с участием в деле в качестве защит­ника обвиняемого. Это исключение диктуется интересами укрепления института защиты в уголовном судопроизводстве.

Все факты и обстоятельства, составляющие предмет свидетельских показаний, .должны относиться к преступному деянию, совершенному другим лицом. Нельзя включать сюда противоправные действия (бездействие), учиненные лицом, выступающим в роли свидетеля. По поводу таких действий лицо может допрашиваться в качестве подозреваемого или обвиняемого с соблюдением существующих для того процессуальных правил.

Субъектом свидетельских показаний может быть любое лицо, которому могли стать известными какие-либо обстоятельства, подлежащие установлению по делу (ст. 72 УПК РСФСР). По советскому законодательству ни заинтересованность в исходе дела, ни родственные отношения с обвиняемым, ни особенности возраста, ни уровень образования или интеллектуального развития сами по себе не препятствуют привлечению лица в качестве свидетеля, хотя все это принимается во вни­мание при оценке его показаний.

В качестве свидетелей не допускаются только лица, которые в силу своих физических или психических недостатков не способны нормально воспринимать значимые

 

по делу обстоятельства и давать о них правильные показания. Такая неспособность лица в каждом отдель­ном случае определяется органами следствия и суда с помощью экспертизы.

Имея в виду незаменимость свидетеля, закон допу­скает привлечение в качестве свидетеля работника орга­на дознания, следователя, прокурора, судьи переводчи­ка, понятого и других участников процесса, освободив их от этих функций по делу (ст. ст. 59, 63, 67, 72 УПК РСФСР). Лишь применительно к законным представи­телям потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого действует несколько иное положение: они могут одно­временно быть и свидетелями по делу.

Не исключена возможность допроса в качестве свидетелей специалистов, принимавших участие в производ­стве следственных действий; оперативных работников, получивших сведения об обстоятельствах, относящихся к делу, из гласного источника в ходе служебной дея­тельности; ревизоров, собравших соответствующую информацию при выполнении возложенных на них обя­занностей; должностных лиц, выявивших те или иные данные при осуществлении контрольных функций, ин­спектирований либо при ведомственном расследовании; представителей общественности, которым значимые по делу обстоятельства известны в связи с участием в охра­не общественного порядка и т. д.

Лицо, обвиняемое или осужденное по делу, может допрашиваться в качестве свидетеля по другому делу по поводу фактов, которые не вменяются ему в вину. Когда такое лицо вызывается для сообщения сведений о действиях, инкриминированных ему по другому делу, его нельзя признать свидетелем: налицо показание обвиняемого со всеми характерными его признаками.

В советском уголовном процессе всякий свидетель имеет определенные права и обязанности. В частности, он обязан своевременно явиться по вызову суда и органа расследования, давать правдивые показания, не разгла­шать известные ему по делу данные и находиться в зале суда до окончания следствия (ст. ст. 73, 139, 283 УПК РСФСР). При невыполнении этих обязанностей свиде­тель может быть подвергнут приводу или привлечен за отказ или дачу заведомо ложных показаний к уголовной ответственности по ст. ст.. 181, -1S2 УК РСФСР.

 

Свидетель вправе давать показания на родном языке, написать свои показания собственноручно, требовать внесения в протокол изменений и дополнений, ходатайствовать о применении звукозаписи при допросе и озна­комиться с фонограммой, пользоваться письменными цифровыми заметками при изложении сложных расче­тов, обжаловать действия допрашивающего, требовать возмещения материальных затрат, связанных с участием в деле (ст. ст. 17, 106, 141', 160, 218, 284 УПК РСФСР).

Советский закон категорически запрещает принуж­дать свидетеля путем угроз, насилия или обмана к даче показаний или к их изменению. Такие действия влекут уголовную ответственность лица, ведущего допрос.

Получение полноценных показаний предполагает умелое сочетание профессионального мастерства следова­теля (судьи) с сознательностью советских граждан, с их пониманием юридической обязанности и обществен­ного долга сообщить все то, что может содействовать достижению объективной истины по делу.

Свидетельские показания, будучи наиболее распространенным источником доказательств в уголовном судо­производстве, имеют важнейшее значение. Попытки буржуазных юристов умалить роль этого источника, ставить под сомнение достоверность информации, получаемой из свидетельских показаний, лишены научного основания. Теория и практика советского уголовного и гражданского судопроизводства исходят из того, что по­казания свидетелей вполне способны дать объективную истину по делу, что в этом отношении они принципиально не отличаются от остальных источников судебных дока­зательств.

2. Показания потерпевших. Под этим источником доказательства подразумевается сообщение лицом, которое официально признано потерпевшим по делу, относящейся к предмету доказывания фактической информации на допросе (очной ставке) органам предварительного расследования, прокуратуры и суда.

Данный источник имеет много общего с показаниями свидетелей.

Содержащиеся в нем доказательства тоже состоят исключительно из сведений, являющихся результатом восприятия определенных фактов, сохранения инфор­мации о них в памяти и воспроизведения этой информации

 

физическим лицом; эти сведения могут касаться любого факта и обстоятельства, имеющего значение по делу; они сообщаются органам следствия (дознания) и суду при допросе или очной ставке и фиксируются в протоколе; при оценке таких сведений учитываются те же факторы, которые характеризуют психологию свидете­лей.

Вместе с тем показаниям потерпевшего свойственны существенные особенности, позволяющие рассмат­ривать их в качестве самостоятельного источника (вида) доказательств. В частности, эти показания исходят от лица, которому преступлением причинен моральный, фи­зический или материальный вред. Во многих случаях потерпевший является очевидцем содеянного и воспри­нимает происшедшее в состоянии испуга, сильного эмоционального возбуждения и острых переживаний, оказывающих непосредственное влияние на формирование его показаний. Субъект этих показаний имеет свой инте­рес в деле, для него дача показаний не только обязан­ность, но и право (ст. 53 УПК РСФСР). Показания по­терпевшего являются не только источником доказа­тельств, но и средством защиты личных интересов. В этих показаниях могут содержаться наряду со сведениями о фактах объяснения и доводы потерпевшего, его предпо­ложения и ходатайства. Хотя такие объяснения и гипо­тезы не имеют значения доказательств, тем не менее органы расследования и суд обязаны тщательно их про­верить.

Потерпевший — участник судопроизводства; на определенном этапе движения дела он знакомится с матери­алами следствия (ст. 200 УПК РСФСР) и активно участ­вует в исследовании всех доказательств в суде. Эти об­стоятельства также могут сказаться на содержании его показаний, поскольку появляется возможность воспол­нения сохранившейся информации теми данными, которые почерпнуты из материалов дела.

Порой на потерпевшего оказывают давление обвиняемый или его близкие, что может стать одной из при­чин искажения им фактических обстоятельств содеянного, стремления изменить показания в целях освобождения обвиняемого от ответственности или облегчения его участи. Иногда потерпевший заинтересован в том, чтобы преступление осталось нераскрытым, ибо может

 

оказаться, что ему выгоднее сохранить в тайне определенные обстоятельства совершенного деяния. В подобных си­туациях потерпевший может отрицать наличие фактов, которые ему хорошо известны. И, напротив, в ряде слу­чаев потерпевший стремится добиться быстрейшего наказания обвиняемого, ускорения возмещения мате­риального вреда, причиненного ему преступлением. Это стремление, усугубляемое чувством обиды и озлобления, порою придает его показаниям заметный обвинительный оттенок, приводит к неоправданному усилению отдельных черт содеянного или к искажению фактов, имевших место в действительности.

Подобные особенности показаний потерпевшего не могут игнорироваться.

В равной мере недопустимы как слепая вера показаниям потерпевшего, так и предвзятое недоверие к ним. Показания потерпевшего имеют большое значение по делу; они, как и всякий иной источник доказательств, должны быть тщательно проверены. Эти показания оцениваются с учетом всех свойств этого источника в со­вокупности со всеми остальными доказательствами и их источниками по делу.

3. Показания обвиняемого. Эти показания представляют собой сообщение лицом, привлеченным к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, относящейся к предмету доказывания фактической информации и связанных с ней объяснений при допросе или очной ставке по делу.

Данный источник доказательств имеет ряд существенных особенностей.

Специфично прежде всего то, что здесь в роли носите­ля доказательственной информации выступает только обвиняемый, т. е. лицо, в отношении которого официально, в установленном законом порядке сформулировано обвинение по делу. Этому лицу полностью известны фактические и юридические признаки противоправных и общественно опасных действий (бездействия), составляющих содержание обвинения, которое изложено в постановлении о привлечении к уголовной ответствен­ности в качестве обвиняемого. Требуемая от него фак­тическая информация, равно как и связанные с ней объяснения, относятся к инкриминируемым ему действи­ям, к тем или иным обстоятельствам их совершения.

 

Поэтому сообщение обвиняемым доказательственной информации, составляющей содержание данного источника доказательств, по закону считается только его правом, но отнюдь не обязанностью.

В определении предмета показаний весьма значи­тельна роль самого обвиняемого. Он вправе «дать по­казания по предъявленному ему обвинению, а равно по поводу иных известных ему обстоятельств по делу и имеющихся в деле доказательств» (ст. 77 УПК РСФСР). Поэтому содержанием его показаний может быть фак­тическая информация, выражающая отношение обвиняе­мого к обвинению, подтверждающая, ставящая под сом­нение или опровергающая любое обстоятельство предме­та доказывания и собранные по нему доказательства, а равно сведения, характеризующие его личность.

Поскольку носитель такой информации, как актив­ный участник процесса, наделен конституционным пра­вом на защиту, сообщаемые им данные служат не толь­ко доказательством, но и важным средством защиты от предъявленного обвинения. Поэтому обвиняемый может давать любые объяснения по фактам и обстоя­тельствам, исследуемым по делу (ст. 46 УПК РСФСР). Объяснения, даваемые в ходе допроса, являются орга­нической частью показаний обвиняемого и подлежат та­кой же проверке и оценке, как и сведения о фактах, сообщаемые в показаниях.

Обвиняемый—заинтересованное в исходе дела лицо, ему угрожает уголовная ответственность; его чистосердечное раскаяние и активное способствование раскры­тию преступления считаются смягчающими вину обстоятельствами. Эти факторы также сказываются на его показаниях.

Но при всех условиях источником доказательств одинаково служат любые показания обвиняемого, причем как признающего себя виновным, так и полностью или частично отрицающего вину либо уличающего в данном преступлении других лиц.

В показаниях обвиняемого, признающего себя виновным, обычно содержатся конкретные сведения о содеян­ном и о его существенных обстоятельствах. Именно эти фактические данные, а не просто психическое отношение обвиняемого к предъявленному обвинению служат Доказательством по делу. Такие данные, как и всякое

 

другое доказательство, должны тщательно проверяться и оцениваться. Закон указывает, что «признание обвиня­емым своей вины может быть положено в основу обви­нения лишь при подтверждении признания совокуп­ностью имеющихся доказательств по делу» (ст. 77 УПК РСФСР).

Следственной и судебной практике известны случаи ложного признания обвиняемого, т. е. признания в совершении преступного деяния, которого в действительности он не совершал. Однако самооговоры, обусловли­ваемые желанием выручить близкого человека, попыт­кой скрыть более тяжкое преступление, неверным восприятием существа происшедшего или иными причинами, не дают основания ставить под сомнение доказательственное значение признания обвиняемого. Последнее — всегда доказательство, но доказательство рядовое, подлежащее проверке и оценке по общим правилам в совокупности со всеми остальными материала­ми, собранными по делу.

В показаниях обвиняемого, отрицающего вину, тоже может содержаться различный объем фактической информации. В одних случаях обвиняемый излагает конкретные сведения, которые ставят под сомнение наличие исследуемого деяния вообще; в других — он оспаривает свое участие в содеянном; в третьих — ссылается на алиби, т. е. утверждает, что в то время, когда было совершено вменяемое ему в вину преступление, он нахо­дился в другом месте в четвертых — подробно расска­зывает об обстоятельствах совершения им деяния, однако отрицает его преступный характер; в пятых — приводит данные, исключающие уголовную вину в совершении противоправного деяния, и т. д. Доказательственное значение имеют любые из таких сведений.

Разновидностью показаний обвиняемого является так называемый оговор, под которым следует пони­мать ложное сообщение обвиняемого о совершении деяния, вменяемого ему в вину, другим лицом. Оговор может быть вызван как стремлением обвиняемого пе­реложить ответственность за содеянное на другое лицо, так и заблуждением. Но так или иначе он не может быть оставлен без проверки и соответствующей оценки. По некоторым делам обвиняемые отказываются от своих прежних показаний или существенно их изменяют.

Порой обвиняемый, который детально излагал, как было совершено преступление, в дальнейшем категорически отрицает те же факты. Или, наоборот, обвиняемый упор­но отвергавший предъявленное обвинение, начинает полностью или частично признавать себя виновным, сообщая данные о соответствующих обстоятельствах. Такие противоречия сами по себе не являются свидетель­ством недоброкачественности показания обвиняемого.

В то же время нельзя заранее отдавать предпочтение ни последним показаниям обвиняемого, ни тем, в кото­рых он признает себя виновным. Все показания обви­няемого должны одинаково тщательно исследоваться. Существующие в них противоречия могут устраняться путем выяснения их причин, проверки дополнительных материалов и всесторонней оценки всей совокупности доказательств и их источников, имеющихся в деле.

Признавая одни показания обвиняемого правдивы­ми, другие — ложными, а равно подтверждая достовер­ность части сообщаемых им сведений и отвергая другие, органы следствия и суд обязаны указать мотивы и ос­нования этого.

Наличие существенных противоречий или даже явно преднамеренного искажения не может истолковываться как доказательство его виновности. Обвиняемый не несет никакой юридической ответственности за ложные показания так же, как и за отказ от дачи показания. Он может сообщать неверные сведения по самым различным причинам (ошибка, испуг, стремление не нанести вред другому лицу и т. п.), может отказаться давать показания и объяснения вообще или по поводу каких-либо обстоятельств, но нет никаких оснований считать это прямым или косвенным доказательством его вины.

В советском уголовном процессе должны быть добы­ты такие объективные и достоверные доказательства, которые дают возможность отличать ложь от правды, и найти истину независимо от той позиции, которую за­нимает обвиняемый на различных этапах движения де­ла.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. Теоретические источники модернизма.
2. Аудиторские доказательства, виды и источники их получения
3. В середине 30-х годов в стране прошел ряд открытых судебных политических процессов.
4. В список должны включаться только те источники, которые действительно использовались в работе.
5. Возмещение судебных расходов
6. Возможности судебных экспертиз в раскрытии и расследовании преступлений
7. Вопрос 178. Понятие и виды судебных расходов в гражданском процессе. Освобождение от судебных расходов. Распределение судебных расходов между сторонами.
8. Вопрос 187. Обеспечение доказательств до и после предъявления иска (основания и порядок). Судебные поручения в гражданском процессе. Процедура нотариального обеспечения доказательств.
9. Вопрос 19. Современные возможности криминалистического исследования документов как вещественных доказательств.
10. Вопрос 270. Пересмотр судебных актов арбитражного суда по вновь открывшимся обстоятельствам (основания и порядок).
11. Вопрос 426. Участники процесса в Конституционном Суде РФ, их права и обязанности. Порядок исследования вопросов в судебных заседаниях Конституционного Суда РФ.
12. Вопрос 47. Анализ дела доверителя. Фактическая и правовая основа. Анализ доказательств.