Плакат резанул своей неуместностью, Амет-хан сдернул его, сунул под подушку соседа. Если Яков вернется из госпиталя, тогда вновь можно будет повесить.

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 26Следующая ⇒

Спал Амет-хан той ночью плохо. Ворочался, просыпался. Под утро приснилось что-то мрачное — проснулся весь мокрый от пота...

На рассвете его поднял дежурный. Минуты на сборы — вот она, знакомая тропка к стоянке истребителя. Возле «харрикейна» уже механик, он готовил самолет к вылету, помог Амет-хану укрепить парашют, проверил, как застегнуты лямки. Вскоре загудели моторы других самолетов.

В ожидании разрешения на вылет Амет-хан еще раз уточнил свой маршрут дежурства над Ярославлем. Но вот по радио раздалась команда. Блеснула сфера задвинутого фонаря кабины. Короткий разбег, и истребитель скрылся за верхушками деревьев дальнего леса.

Было раннее утро 31 мая 1942 года. Амет-хан набрал заданную высоту, стал барражировать в зоне. Ровно гудел мотор «харрикейна», истребитель широкими кругами пролетал над дальними окраинами Ярославля.

Еще в Кинешме Амет-хан изучил новый английский истребитель. Конечно, вооружен самолет был неплохо — чуть ли не дюжина пулеметов создавали плотную стену огня. Однако Амет-хан к этому времени хорошо знал, что в скоротечном воздушном бою первое дело — это скорость и еще раз скорость. Она нужна и для маневрирования, и для быстрейшего набора высоты, сближения с противником. Здесь-то «харрикейн» заметно проигрывал вражеским машинам. Это качество английского истребителя сразу же было отмечено в фольклоре летчиков:

Англия России подарила самолет,

Очень много пулеметов и ужасно тихий ход!

Высота 7300 метров. С аэродромного поста наблюдения передали, что к зоне его патрулирования приближается «юнкерс». Адмет-хан оглядел горизонт — в любую минуту можно ждать и немецких истребителей, вторые попытаются отвлечь его от бомбардировщика. Однако «мессеров» не было. Зато на ясном утреннем небе появился серый, угловатый силуэт Ю-88.

Теперь все решали секунды. Амет-хан развернул истребитель для атаки и ринулся навстречу «юнкерсу». Вот он, наконец, его самолет! Вот она, долгожданная встреча в небе один на один с врагом! Нетерпение Амет-хана было столь велико, что он еще издали застрочил сразу из всех пулеметов.

Амет-хан ждал, что «юнкерс» вот-вот загорится. Однако фашистским самолетом управлял опытный экипаж. На большой скорости, умело маневрируя, машина изворотливо уходила от прицельного огня. В который раз Амет-хан бросался на «юнкерса», а он все оставался невредимым. Наконец, удалось зайти с задней полусферы. Длинной очередью он уничтожил пулеметную точку бомбардировщика. Когда после очередного боевого разворота поймал в прицел ненавистный «юнкерс», снова нажал на гашетку, но выстрелов не услышал. Амет-хан понял, что в горячке боя полностью расстрелял весь боекомплект, и похолодел от сознания своего бессилия. Теперь «юнкерс» сможет выйти на цель, сбросить тонны бомб на просыпающийся большой город. Жители его доверили ему, летчику-истребителю, свою жизнь. Вспомнились глаза искалеченных вчерашней бомбами школьников, обожженный Яша-одессит.

«Не пропустить! Любой ценой! » — решение билось в голове, он почувствовал это физически. И в следующее мгновение Амет-хан уже знал, что надо сделать.

Дальше все его движения были подчинены исполнению задуманного. Амет-хан направил истребитель в немыслимо крутой разворот. Качнулась и куда-то в сторону отошла земля. Теперь нужна скорость, максимальная скорость, на которую способен «харрикейн»!..

Все ближе и ближе громадина «юнкерса». Когда перед глазами четко проступили вражеские опознавательные знаки, молодой летчик со всей накопленной за год войны ненавистью бросил свой истребитель на врага. Крылья самолетов схлестнулись в воздухе как два огромных меча. Раздался оглушительный треск, отлетели и закувыркались рядом обе консоли. А вздыбившиеся на какой-то миг навстречу друг другу «юнкерс» и истребитель на мгновение застыли в небе, а потом завалились вниз.

...Амет-хан очнулся от струй холодного воздуха, врывавшихся со свистом в разбитый фонарь кабины. Увидел, что оба самолета, сцепившись, падают на землю. Корпус «харрикейна» дрожал, готовый развалиться на части. Тонкое крыло истребителя глубоко вонзилось в массивную плоскость «юнкерса». Он понял, что не удастся вырвать машину из объятий фашистского самолета, и вывалился из кабины...

Спускаясь на парашюте, Амет-хан видел, как врезался в землю протараненный «юнкерс». В стороне разглядел несколько белых куполов — это спускались на парашютах члены и экипажа вражеского бомбардировщика.

Приземлился Амет-хан за Волгой, на окраине пригородного села. Не успел погасить парашют как оказался в окружении ватаги босоногих мальчишек. Орден Красного Знамени на гимнастерке сразу привлек их внимание. Перебивая друг друга, зашумели, не зная, чем помочь необычному гостю с неба.

— Дяденька, а «юнкерс» упал на берегу реки.

— Дяденька, у вас лицо в крови!

— За что вы орден получили?!

Дети помогли Амет-хану собрать парашют, повели его в село. Жители с радостью встретили молодого летчика, пригласили в ближайшую избу, обмыли легкие раны на лице. Засуетились женщины, собирая по домам все лучшее для угощения. Крестьяне, наблюдавшие за воздушным боем, уважительно посматривали на боевой орден летчика, расспрашивали, как воюется.

— Кончайте разговоры, — вмешался хозяйка избы, обращаясь к односельчанам. — Дайте товарищу поесть!

И действительно, несмотря на пережитое, Амет-хан почувствовал, как голоден. Вкусная крестьянская еда пришлась весьма кстати.

Вскоре к избе подъехала легковая машина. Из нее проворно выскочил полковой комиссар Н. И. Миронов.

— Как он там? — встревожено спросил хозяина дома. — Сильно ранен?

— Есть маленько. Но руки-ноги целы, — успокоил тот полкового комиссара. — Проголодался парень. Завтракает.

— Неплохо, совсем неплохо устроился! — приветствовал Амет-хана Миронов.

Перед летчиком стояли миски с вареной картошкой, квашеной капустой, солеными грибами.

— Такие блюда в нашей столовой ты бы на завтрак не получил!

— Это уж точно, товарищ полковой комиссар! — улыбнулся Амет-хан, выходя из-за стола. — Садитесь, здесь всего и на двоих хватит!

— С удовольствием помогу тебе, — согласился Миронов, обнимая лейтенанта. — Поздравляю с открытием личного счета! Рад, что остался живым. Мы ведь с аэродрома наблюдали за твоим боем.

— А как немцы с «юнкерса»? — поинтересовался Амет-хан. — Они, по-моему, тоже на парашютах спустились.

— Живы все, только попадали в Волгу, — усмехнулся полковой комиссар. — Пришлось из реки как мокрых кур вытаскивать. Жаловались переводчику, что ты их самолет не по правилам сбил.

— Пусть привыкают, — жестко ответил лейтенант. — В нашем небе мы будем воевать по нашим правилам!

Летчики поблагодарили крестьян за гостеприимство, сели в машину.

— Очень переживали, когда увидели, как закувыркался твой «харрикейн», — продолжал Миронов разговор в машине. — Думали, придется второго летчика хоронить сегодня...

— А кто первый? — спросил Амет-хан дрогнувшим голосом. — Неужели Яша?

— Он. Ночью в госпитале умер, — глухо сказал Миронов. — Каких ребят теряем! Только месяц назад приняли Якова в партию.

— А можно мне... На его место — в партию — запинаясь, проговорил Амет-хан. — Если конечно, сочтете достойным.

— А почему до сих пор молчал?

— Не мог раньше, товарищ полковой комиссар — после минутного колебания сказал Амет-хан. — Не считал для себя возможным, пока лично не срежу хотя бы одного фашиста.

— А я давно присматриваюсь к тебе, — признался полковой комиссар. — Но ждал, пока сам заговоришь. Думаю, коммунисты полка поддержат твое заявление...

Спустя несколько дней Амет-хана пригласили в Ярославль. По пути в городской комитете обороны его привезли на центральную площадь, где для общего обозрения были выставлены останки протараненного «юнкерса». Пробираясь сквозь густую толпу ярославцев Амет-хан увидел рядом с самолетом стенд, на котором висел номер городской газеты. Всю полосу в газете занимала его фотография и статья, рассказывающая противоборстве с «юнкерсом».

В городском комитете обороны Амет-хана встретили торжественно. Молодому летчику были вручены грамота «Почетный гражданин города Ярославля» и именные часы с надписью «Лейтенанту Красной Армии т. Амет-хану Султану, геройски сбившему немецко-фашистский самолет. От Ярославского городского комитета обороны. 31.V. 1942г.».

Ждала Амет-хана еще одна награда. Указом Президиума Верховного Совета СССР за подвиг, совершенный в небе Ярославля, он был награжден орденом Ленина. А в середине июня, на кратком партийном собрании перед очередным боевым вылетом, коммунисты полка единодушно приняли Амет-хана Султана кандидатом в члены ВКП(б).

Конец июня 1942 года. Началось крупное наступление вражеских войск под Воронежем. Гитлеровское командование ввело в бой свежие мотомеханизированные части, с воздуха их прикрывали самолеты 4-го воздушного флота. Более 1400 фашистских бомбардировщиков и истребителей весь световой день держали под огнем этот участок фронта, пытаясь подавить нашу оборону.

Армаде вражеских самолетов противостояло созданное в июне 1942 года, еще не вполне укомплектованное новое авиационное объединение — 8-я воздушная армия, командующим которой был назначен генерал-майор Т. Т. Хрюкин. В эту армию вошел и 4-й истребительный авиаполк, срочно переброшенный из-под Ярославля в район города Елец, где дислоцировалась 1-я истребительная авиационная армия резерва Ставки Верховного Главнокомандования, призванная поддержать действия наземных.

Амет-хан Султан охотно и с явным удовольствием рассказывал об этих днях. Наконец-то из «глубокого тыла» — как он считал — его авиачасть оказалась на фронте, наконец ему представлялась возможность не ждать, пока враг появится в поле зрения, а искать его всюду — искать и уничтожать.

Гордился Амет-хан и новым командующим армией — прославленным уже к тому времени авиационным генералом, совсем еще молодым — ему было немногим более 30. Но за плечами Тимофея Хрюкина была Испания, была помощь китайскому народу, что оставило яркий след в биографии отважного летчика: он был удостоен звания Героя Советского Союза. Участвовал Т. Т. Хрюкин и в советско-финляндской войне, также потребовавшей немалого мужества — кроме мастерства. С первых дней Великой Отечественной генерал Хрюкин на ответственных участках фронтов успешно справлялся с непростыми задачами. В среде авиаторов имя Тимофея Тимофеевича Хрюкина было широко известно, с ним связывались смелые надежды.

Конечно, о генерале Хрюкине немало знал и Амет-хан, и в его восхищение командующим было вполне понятно. Встретились летчики с генералом очень скоро после прибытия на новое место дислокации — командующий воздушной армией поставил перед летчикаим полка четкую задачу: с воздуха всячески препятствовать наступлению немецких мотомеханизированных частей.

Амет-хан Султан, как и другие летчики-истребители, штурмовал с воздуха колонны вражеских войск. Эскадрилья капитана Ищука, в которой воевал Амет-хан, ежедневно совершала по 5 — 6 вылетов. Уничтожали живую силу и технику противника, бомбили его переправы через реки Черная Калитва и Свинуха.

И в этой непростой ситуации летчики эскадрильи завязывали воздушные бои. Гитлеровцы, чувствуя свое численное превосходство, вели себя в небе вызывающе. Наши летчики нередко на себе ощущали немалый тактический опыт, накопленный вражескими пилотами еще при завоевании Европы. Случалось и Амет-хану видеть, как самоотверженно дрались и погибали его однополчане, не сумевшие противопоставить фашистским летчикам свою тактику, свое мастерство.

Глубоко переживая потери, гибель товарищей, анализируя боевые вылеты, воздушные бои, Амет-хан яснее понимал, что им, молодым летчикам-истребителям, очень не хватает настоящего профессионального опыта. И снова, в который раз, мысленно возвращался к своему тарану. В газете его хвалили как «соколиный удар». Конечно, «юнкерса» тогда он сбил. Однако какой ценой? Потерял свой истребитель, чудом остался жив...

— Я глубоко осознал тогда, — вспоминал Амет-хан, — что воевать в небе только таким путем — это значит рисковать всем: и машиной, и летчиком. А ведь в те дни, когда на нашем фронте на каждый наш самолет приходилось примерно четыре фашистских, таранами не победить. Значит, таран не лучший вариант, а последнее оружие в воздушном бою. Надо было учиться драться с фашистскими асами, учиться маневрировать в бою, стрелять наверняка, чтобы сбивать противника, а самому возвращаться на аэродром целым и, как говорится, своим ходом.

Чем больше воевал Амет-хан, тем больше убеждался: если хочешь сбить врага — надо постоянно разнообразить тактические приемы в воздушном бою, надо пополнять свой тактический «багаж». Нельзя было недооценивать и силу врага: в воздушном бою приходилось иметь дело не с летящей мишенью, а с более совершенным вражеским самолетом, ведомым, может быть, не менее, чем ты, опытным летчиком. К тому же не забывать, что и у гитлеровца аналогичная цель — сбить тебя. Значит, чтобы не только не допустить этого, но поджечь машину фашиста, надо обязательно в чем-то ее превосходить...

— Понимаешь, летчик-истребитель должен чувствовать свой самолет, как самого себя. — объяснял мне с жаром Амет-хан, так, будто снова был там, в давно минувшей войне, и снова убеждал своих орлов в возможностях, которые скрыты в высоком мастерстве, в умелом ведении воздушного боя. — Летчик должен знать все возможности своего «ястребка», верить, что в нужный момент у машины найдутся необходимые резервы и в мощности мотора, и в маневренности, и в скорости. И эти резервы позволяли в конечном счете превзойти врага в бою.

Нетрудно было представить, как Амет-хан делился этими мыслями о необходимости постоянного совершенствования тактики со своими фронтовыми друзьями. Сам же при каждом вылете старался обогатить личный опыт, используя в бою различные тактические приемы. Командир эскадрильи капитан Ищук видел все это и всячески поддерживал боевой азарт Амет-хана, его стремление к высокому мастерству.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒