Пейзаж, его виды. Семиотика пейзажа.

Идеальный пейзаж

Элементами идеального пейзажа, как он сформировался в античной и средневековой европейской литературе, можно считать следующие: 1)мягкий ветерок, овевающий, нежащий, доносящий приятные запахи; 2) вечный источник, прохладный ручеек, утоляющий жажду; 3) цветы, широким ковром устилающие землю; 4) деревья, раскинувшиеся широким шатром, дающие тень; 5) птицы, поющие на ветвях. Помимо перечисленных, важнейшим и устойчивым элементом идеального пейзажа является его отражение в воде. Если все другие черты идеального пейзажа сообразуют его с потребностями человеческих чувств, то через отражение в воде природа согласуется сама с собой, обретает полную цельность, завершенность, самодостаточность.

Идеальный пейзаж в русской поэзии относится обычно к весне и лету, при этом в условной картине прекрасной природы смешиваются приметы разных месяцев. Конечно, их не могло быть в античном идиллическом пейзаже в силу особенностей самой природы, где царит вечное лето. Действительно, идеальные признаки пейзажа созданы как бы для того, чтобы полностью насыщать и радовать все человеческие чувства.

С течением времени идеальный пейзаж все чаще предстает лишь одним из элементов в сложном, противоречивом единстве, уравновешивается чем-то контрастным, разрушающим его однообразную красивость. Намечается несколько способов вывести этот пейзаж из равенства себе, наделить новой художественной функцией. Один из них получает распространение в сентиментально-романтической поэзии - мирному пейзажу противопоставляется смятенное состояние души лирического героя, переживающего разлад с красотой природы. " Восхитительное место" все чаще оборачивается иронией над жалкой участью людей, в нем собравшихся.

Романтизация не менее разлагала классический пейзаж, растворяла его в призрачной дымке, чем реалистическое сопоставление его с картинами социальной жизни. Оказывалось, что идеальный пейзаж либо вступал в противоречия с субъективным чувством (хандры, уныния), либо с реальным окружением (нищим, страшным), либо сам отходил в область романтического устремления. В этих направлениях деформировался и распадался классический пейзаж. Сама по себе его система была чересчур каноничной, литературно условной, поэтому он мог жить и приобретать значение в поэзии XIX века лишь в системе каких-то оппозиций, которые постепенно обнаружили всю его условность и вытеснили прочь из литературы.

Бурный пейзаж

В отличие от идеального пейзажа составные части грозного, или бурного, поэтического пейзажа сдвинуты со своего обычного места. Реки, облака, деревья - все рвется за свой предел одержимо буйной, разрушительной силой.

1. Пожалуй, самый устойчивый - звуковой: шум, рев, грохот, свист, гром, вой, столь отличные от тишины и мягкого шелеста идеального пейзажа.

2. Черная мгла.

3. Ветер - бушующий, порывистый, все сметающий на своем пути.

4. Волны, пучины - кипящие.

5. Дремучий лес или груды скал. При этом волны бьются о скалы, ветер ломает деревья.

6. Трепет, дрожь мироздания, шаткость, крушение всех опор. Устойчив мотив " бездны", провала.

Если идеальный пейзаж в основном вдохновляется картинами южной природы (Италия, Греция), то бурный - северной. Бурный пейзаж соответствует эстетической категории " ужасного" и одновременно " возвышенного" , тогда как идеальный - категории прекрасного. Причем если через идеальный пейзаж лирическому субъекту открывается образ, то бурный олицетворяет демонические силы, которые замутняют воздух, взрывают вихрем снег.

Со второй половины XIX века бурный пейзаж широко использовался в революционно-демократической поэзии как аллегория общественной борьбы, причем буря выражала ярость темных сил реакции. Но в этот же период зарождается и другая традиция - буря как символ борьбы угнетенных, как пейзажная эмблема революции.

В большинстве случаев бурный пейзаж носит в поэзии этой аллегорический характер, изображая не природную, а социальную стихию (как и в поэзии XVIII века - М.Ломоносов, Г.Державин). Отсюда его условность, тяга к преувеличению: все стихии природы приведены в наиболее сильное движение, родственное человеческим страстям, социальным катаклизмам (войнам, мятежам). Именно подчеркнутая иносказательность бурного пейзажа делает его трудным для художественного освоения - слишком элементарны и очевидны его смыслы, поэтому большая поэзия не часто обращается к нему. В последние десятилетия бурный пейзаж - довольно редкое явление в лирике, которая внутренне тяготеет к полной его противоположности - тихому пейзажу.

Унылый пейзаж

Унылый пейзаж пришел в поэзию с эпохой сентиментализма. Иначе этот пейзаж можно назвать элегическим - он тесно связан с комплексом тех грустно-мечтательных мотивов, которые составляют жанровую особенность элегии.

Исторически первый тип унылого пейзажа окрашен в темные, сумеречные тона - его можно назвать " мрачным". Тут нет ясного дневного света, зеленых ковров, пестреющих цветами, напротив, все погружено в молчание, покоится во сне. Не случайно через многие унылые пейзажи проходит кладбищенская тема.

Печаль в душе лирического героя трансформируется в систему пейзажных деталей:

1. Особый час дня: вечер, ночь или особое время года - осень, что определяется удалением от солнца, источника жизни.

2. Непроницаемость для взора и слуха, некая пелена, застилающая восприятие: туман и тишина.

3. Лунный свет, причудливый, таинственный, жутковатый, бледное светило царства мертвых

4. Картина обветшания, увядания, тления, развалин - будь то развалины замка у Батюшкова, сельское кладбище у Жуковского, " заросших ряд могил" у Милонова, дряхлеющий остов мостика или истлевшая беседка у Баратынского (" Запустение" ).

5. Образы северной природы, куда вела русских поэтов оссиановская традиция. Север - часть света, соответствующая ночи как части суток или осени, зиме как временам года, вот почему мрачный унылый пейзаж включает детали северной природы, прежде всего такие характерные, легко узнаваемые, как мох и скалы.

Однако с 30-40-х годов, с укреплением реалистических тенденций в поэзии, возникает новая разновидность унылого пейзажа - условно говоря, " бедный", или " серый", или " мокрый" пейзаж. Особенность этой новой разновидности унылого пейзажа, во-первых, в том, что это - " погодный" пейзаж. Погода как пейзажная категория отнюдь не сразу входит в литературу - поначалу в ней господствуют статические состояния природы, зависимые от климата и ландшафта.

Почти вся поэзия второй половины XIX века, особенно ее демократическое направление, проникнута этими унылыми пейзажными мотивами. Однако грусть здесь иная, чем у поэтов первой половины века, - в ней нет углубленного раздумья над тайнами жизни и смерти, той тревожно-загадочной атмосферы, которая определяет " мрачный" пейзаж романтиков. Пожалуй, только " туман, мгла" - общие признаки мрачного и серого пейзажа. Но все остальное - разное:

1. Прежде всего исчезает луна, придававшая таинственность мрачному пейзажу. Освещение совсем другое - не призрачно-желтое или багровое, а серое. Это мрак не угрюмый, не зловещий, а беспросветно унылый, тягучий, однообразный. Постоянно мелькают эпитеты " тусклый", " мутный". Нет ни солнца, ни луны - один раздробленный, рассеянный серый ни свет, ни мрак.

2. Поскольку уныние перенесено в дневную атмосферу, на небе появляются тучи - серые, лохматые, рваные (в ночном пейзаже они скрыты господствующим мраком).

3. В подтексте " серого" пейзажа в отличие от " мрачного" - не метафизические, а социальные мотивы, не смерть, гроб, кладбище, а болезнь, голод, нищета. Такой пейзаж часто проникнут обличительным содержанием и наиболее распространен у революционно-демократических поэтов, тогда как у дворянских преобладают бодрые, свежие пейзажи.

4. Дождь - один из определителей унылого пейзажа. Именно монотонность, отсутствие не только мирной завершенности, но и резких порывов составляют характерную черту унылого пейзажа. Во всем какое-то равномерное движение, изводящее душу, которая жаждет либо взрыва страстей, либо вечного успокоения. В унылом пейзаже нет ничего райского (как в идеальном) и ничего адского (как в бурном), он абсолютно посюсторонен, отдан течению времени, наглядный образ которого - дождь.

5. Мокрота, сырость, промозглость.

6. Грязь. Здесь тоже твердое смешано с влажным, образуя нерасчлененное месиво. Даже снег - мокрый. Липкая грязь, дорожная слякоть, сплошная вязкость.

7. Холод. Тоже новая деталь - не прохладный ветерок, создающий прекрасный контраст летнему дню, а пронизывающий холод; но в то же время и не зимний мороз, в котором есть свое здоровье, свежесть, контрастность огню. Такой холод - опять же энтропийное состояние мира, в котором нет ни жары, ни мороза.

8. Ветер. Не мягкий, ласковый ветерок идеального пейзажа, но и не свирепый вихрь бурного пейзажа, а заунывный ветер над голым полем. Ветер наиболее прямо передает чувство, вызываемое природой, ибо это - ее душа и дыхание, потому-то он и сопровождается эпитетами, относящимися к состоянию души: сердитый, грустный, заунывный, жалобный, насмешливый.

9. Мокрая опавшая листва.

10. Галки и вороны - обыденные серые дневные птицы вместо жутковатых ночных птиц: совы и филина.

Переход мрачного пейзажа в серый - важнейшая закономерность в развитии унылого пейзажа.

Иное значение получает унылый пейзаж в поэзии нашего времени. Исторически новая его разновидность условно может быть названа " тихим" пейзажем. У тихого пейзажа есть своя поэтика: он подчеркнуто неяркий, непогожий, но и не бурно ненастный, а весь серенький, сыроватый, подернутый мглою, дымом, приглушающий звуки.

Национальный пейзаж

Можно выделить два направления поэтической мысли в ее стремлении преодолеть замкнутую целостность идеального пейзажа с его ярким южным колоритом.

Первое - это осознание России как северной страны, со всеми поэтическими преувеличениями в духе нормативных творческих методов: Россия отодвигается на крайний север, становится льдистой, скалистой - чем-то вроде Финляндии или Лапландии. Суть в том, что сама Россия для русских поэтов была еще чем-то чужим, эстетически неосвоенным. Она представлялась им примерно так, как какому-нибудь южанину, путешествующему по северной стране, - царством диких ветров и ледяных холмов. Южная, " классическая" природа уже не является предметом изображения, но все еще задает точку зрения на Россию как крайне северный мир, эстетика которого противоположна общепринятой, идущей от античности.

Другой путь освоения русской природы - поэтизация ее территориального размаха. При этом рождается своеобразная поэтика географического перечисления - последовательно называются концы России, дабы создать впечатление колоссального объема (именно объема, потому что простор, постигаемый изнутри, через раздвижение, а не через внешние границы, намного позже войдет в поэтическое восприятие). Итак, в поэзии XVIII - начала XIX века создается образ России как государственного колосса, простершегося на тысячи верст во все стороны света, возложившего ноги на степь, локоть на Кавказ - " конца не зрит своей державы" (М.Ломоносов). Дородный телом, он пока еще лишен души - внутри него холод и ледяное оцепенение.

Первооткрывателями национального пейзажа в русской поэзии явились сразу два поэта: А.Пушкин и П.Вяземский.

Осн. черты: Бескрайняя однообразная равнина, по этой уплощенной земле кое-где разбросаны низенькие деревеньки. Деревья, кусты, верстовые столбы, кладбищенские кресты - все эти вертикальные черты пейзажа намечены кое-как, лишь для того, чтобы подчеркнуть господство горизонтали. Постройки и сооружения как бы врастают в природу, ветшают, приобретают неприхотливый, неприметный вид, как часть естественного ландшафта. Образ формы, точнее, аморфности в этом пейзаже - солома, сваленная в кучу, шуршащая на ветру. Следы хозяйственной деятельности тонут в текучей природной среде.

Да и внутри самой природы господствуют подвижные стихии - дождь и ветер, растворяющие все твердые очертания: дорога изрыта дождями, листья размокли и вот-вот упадут в лужи, ветер крутит снежные вихри, тучи вьются, снег - " мелкий", " летучий". Тучи, снег, листья, солома - все послушно стихии ветра, срывающей покровы, сглаживающей неровности, обнажающей бескрайнюю равнину. Простор весь открыт и утомляет своим однообразием. Небо низко зависло над землей, даже в дневные часы мглисто и сумеречно. Ровной, гладкой земле соответствует мутно-серый цвет неба, в котором как бы сглажены все цвета. Нет резких контрастов, ничто не выделяется на общем фоне. И в звуках та же протяжность, однотонность.

Национальный пейзаж, как он запечатлелся у Пушкина, очень сложен, далек от какой бы то ни было эмоциональной однозначности. Однако это сложное единство, воспринятое от Пушкина и сохраненное в масштабах всей национальной литературы, у последующих поэтов часто распадается - в нем выделяются крайности, канонизируются либо " отрицательные", либо " положительные" черты.

Как устойчивая система мотивов, русский национальный пейзаж сложился у Лермонтова. Те приметы, которые у Пушкина проходят через изображение отдельных местностей, впервые только у Лермонтова объединяются под именем " Родина". Лермонтов как бы совмещает высокий, " обзорный" взгляд на Россию и приземленный, проникающий в будничные подробности: тут и " чета белеющих берез, и " дымок спаленной жнивы"...

Кавказ и Крым

Южные оконечности России издавна привлекали к себе русских поэтов. Отрыв от скучной земли, всегда равнинной, равной себе, создавал высокое состояние духа, устремленного в сверхземное.

Колхида и Таврида - места, освященные античными мифами, дальние отростки многоветвистого эллинского древа. Если Балтийское море выводит Россию к передовой границе социально-исторического и технического развития континента (Англия, Франция, Германия, Голландия), то Черное море открывает ей вход в древнейшее лоно Европы, в ее внутренние, утробные воды, на берегах которых зачиналась античная цивилизация. " Югофильство" - первая, во многом утопическая антитеза балтийской ориентации России, предрешенной Петром I и направленной на освоение Европы со стороны ее промышленного и торгового северо-запада. Впоследствии центр оппозиции чиновному Петербургу был перемещен в патриархальную, средневековую Москву.

От Севера к Югу русских поэтов влекла не только распахнутая даль пространств, но и сокровенная глубь времен - смена почв и устоев культуры.

Несмотря на то, что Крым и Кавказ обычно попадают под общую рубрику " экзотики", они глубоко различны по своему художественному колориту. Кавказ - место романтическое, Крым - классическое. Эта разница обусловлена самим рельефом гор и их отношением к морю.

Кавказ - чрезмерность порывов и провалов, титаническое напряжение, скованный взрыв; Крым - соразмерность и успокоенность. Кавказ возвышен. Крым прекрасен, в том именно смысле, в каком различала эти понятия старинная эстетика: прекрасное - это уравновешенность формы и содержания за пределы формы, устремление в невозможное, необозримое.

И в характере населения отразился этот разный дух гор: на Кавказе - непокорные, мятежные горцы, " перестрелка за холмами"; в Крыму - " простых татар семьи // Среди забот и с дружбою взаимной // Под кровлею живут гостеприимной". Крым - всеобъемлющий мир и покой, Кавказ - бунт людей и природы.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒