Глава 9. Г.П.Федотов о национальном характере и будущем русской культуры

О жизненном пути

Культурологические взгляды деятелей Русского Зарубежья представлены в широком спектре произведений: философские сочинения и публицистические эссе, отклики на события и биографические портреты, опыт самопознания и полемика с коллегами. Но у всех есть одна общая черта - это любовь к России, размышления о ее будущем, сочувствие и сострадание, стремление оказать соотечественникам моральную поддержку. О проблемах культуры писали почти все, ибо именно духовная сторона жизни оказалась под угрозой.

Остро и страстно писал о русской культуре и национальном характере народа Г. П. Федотов. Он был почти не известен в России до 90-х годов XX века, хотя авторитет его за рубежом сложился давно.

Недавно исполнилось 110 лет со дня рождения русского философа и культуролога Георгия Петровича Федотова (1886-1951), но освоение его наследия только начинается в России. Изданы в 2-х томах его произведения, объединенные общим названием “Судьба и грехи России”[166], публиковались также различные материалы, документы, письма, воспоминания. Но это только очень малая часть его философских, публицистических и религиозных трудов.

Его жизнь оказалась разорванной на две неравные части: в России до 1925 года и затем долгие годы до самой смерти в 1951 году в эмиграции. Все его творчество проникнуто болью и любовью к России, надеждой на ее возрождение, пророческими предсказаниями трагической судьбы русской интеллигенции.

Особенно интересны его статьи о русской культуре в прошлом, настоящем и будущем. Обращаясь к изучению его наследия, можно найти те спасительные силы и “подземные” источники, которые, как считал Г. П. Федотов, приведут Россию к процветанию.

Но вначале обратимся к его биографии, попытаемся пройти вместе с ним основные этапы жизненного пути, представим его трудности, разногласия, противоречия.

Георгий Петрович Федотов родился 1(13) октября 1886 года в Саратове в семье дворянина, правителя дел губернской канцелярии и учительницы музыки. После переезда в Воронеж отец скоро скончался и семья осталась почти без средств. Он возвращается с матерью в Саратов, заканчивает гимназию и в 1904 году поступает в Петербургский Технологический институт.

Но к этому времени он увлекается политикой, вступает в Российскую социал-демократическую рабочую партию. За участие в революционной деятельности он подвергается аресту, а затем уезжает за границу. Это значительно меняет его настроения, убеждения и жизненное призвание. Он изучает историю в Берлинском и Йенском университетах. Увлекается идеями антропософии, символизма.

В 1908 году, вернувшись в Россию, он поступает на историко-фи-лологический факультет Петербургского университета, занимается историей Средних веков под руководством известного историка И. М. Гревса. Именно в этот период начинает складываться его религиозное мировоззрение. После окончания университета в 1914 году он работает на кафедре медиевистики. Одновременно он является сотрудником Публичной библиотеки в отделе искусств.

В эти годы Г. П. Федотов знакомится с русским религиозным деятелем А. В. Карташевым, философами А. А. Мейером и С. Л. Франком, которые увлекают его духовными идеями христианства и православной церкви. Он занимается переводами, в серии “Образы человечества” выходит его брошюра о средневековом французском мыслителе П. Абеляре.

Но в Советской России его взгляды оказываются непопулярными, а религиозно-философская деятельность даже опасной. У него возникает намерение покинуть Россию и в 1925 году он навсегда уезжает сначала в Берлин, а затем в Париж. Жизнь в эмиграции была очень сложна. Без средств, без знакомств и связей, ему приходилось начинать все сначала, чтобы не погибнуть.

Публицистический талант создал ему имя, он стал печататься в русских эмигрантских журналах, а с 1928 года и в английских, французских и немецких изданиях. Вскоре он приобрел славу “нового Герцена” остротой своих выступлений, критическим анализом “сталинократии”.

Его увлекают идеи христианского социализма, в православии он видит возможность духовного очищения и возрождения.

Г. П. Федотов принимает предложение митрополита Евлогия, ректора Русского Православного богословского института в Париже и становится преподавателем. Там он тесно сотрудничает с О. С. Булгаковым, философами Г. Флоровским, И. Ильиным, Н. Лосским, В. Вышеславцевым, В. Зеньковским. Он читает лекции по истории церкви, агиографии (жития святых), преподает латынь. В эти годы он особенно сближается о Н. А. Бердяевым, часто бывает в его доме. Верными друзьями стали И. И. Фондаминокий и Ел. Ю. Скобцова (Кузьмина - Караваева), которая в период П-ой мировой войны активно участвовала в Сопротивлении во Франции и стала известна как « мать Мария».

Правление Богословского института порицало его публицистическую деятельность, на этой основе у него возникли разногласия. В 1941 году он покидает Францию и уезжает в США, где начинается его последний, “американский” период жизни.

Он преподает в школе при Польском университете, получает стипендию Бахметьевского фонда. В 1943 году и до конца жизни он работает в русской Свято-Владимирской православной семинарии в Нью-Йорке, пишет труды о русской культуре.

В 1951 году Г. П. Федотов скончался в городе Бэкон, штат Нью-Джерси (США).

Такова судьба этого оригинального русского мыслителя, жизнь которого оказалась “разрубленной” мечом революции.

Самый главный “нерв” интеллектуально-духовной жизни Г.П. Федотова состоит в воззрениях на культуру как основу духовного существования человечества.

Письма о русской культуре

Программное произведение Г. П. Федотова названо в соответствии с русской философской традицией как обращение –диалог с читателем: “Письма о русской культуре”. В них объединены три темы:

1) о русском человеке, его традициях и национальном характере;

2)будущем русской культуры, ее завтрашнем дне;

3)духовной элите как источнике возрождения России.

Эти статьи были написаны в эмиграции в 30-е годы.

Г. П. Федотов не возлагает надежд на политическую реставрацию, но озабочен идеей преемственности развития духовной культуры. “Как ни резки бывают исторические разрывы революционных эпох, писал Г. Федотов, они не в силах уничтожить непрерывности”[167]. Культура сильна своими могучими “подпочвенными” слоями, чем древнее, тем тверже. Эта старина, болезненно сжатая, прорывается сквозь толщу веков и составляет основу национальной культуры.

Первой предпосылкой культуры является сам Человек. Поэтому так важно вглядеться в его черты, понять характер, нравственные, интеллектуальные и социальные достоинства и недостатки. Каждая нация, проходя через революционные катастрофы, меняет свое лицо, создавая новый культурный тип, непохожий на своих предков. Изменился за годы революционного переустройства и русский человек.

Вместо русской душевности, доброты, открытости и терпения культивировались иные свойства: жалость стала бранным словом, а злость ценным качеством, тонкие душевные переживания объявлялись архаичным пережитком.

Но означает ли это “новое лицо”, что навсегда утрачены черты национального характера, что исчезла “русскость”, отличающая данный народ от иных народов? Этот вопрос широко обсуждается и в наше время.

Проследим за рассуждениями Г. П. Федотова.

Возможно ли «заглянуть» в русскую душу в глубинах истории? Снимая слой за слоем культурно-исторические пласты, можно ли обнаружить в русском человеке основное, неразложимое ядро?

Или такой вопрос поставлен вообще неправильно, ибо национальная душа не дана в истории, не содержит изначально какой-либо идеи, в каждую эпоху принимает особый вид?

Эти полярные точки зрения Г. П. Федотов пытается совместить и примирить.

Он предлагает всмотреться внимательно в таинственную глубину славянского язычества. “Мы лучше всех культурных народов сохранили природные, дохристианские основы народной души», [168] утверждает Г. П. Федотов. Первобытная материя русского язычества обнаруживает себя в высочайших творениях Ф. Тютчева, Л. Толстого, В. Розанова, в них открывается нечто общее с примитивом народного фольклора.

Эти древние пласты “русскости” он называет “подземной галереей” русской души. Русский человек глубоко связан с природной стихией Матери-Земли. Природа для него не пейзаж, не обстановка быта, не объект завоевания. Он погружен в нее, ощущает всем своим существом, без нее засыхает, не может жить.

Природная стихия оказывает влияние на нравственность, создавая этику мира и согласия, в познании допуская мистику и интуицию, в труде и общественной жизни создавая недоверие к плану и организации. “Славянская психея” сближает нас с Востоком.

На этот первый исторический пласт “русскости” наслаивается второй слой, связанный с христианской традицией и православием. Но он внутренне не однороден, ибо каждый культурный слой народа имеет свои религиозные оттенки. Трудно выразить одной формулой религиозность преподобного Сергия Радонежского или протопопа Аввакума, Митрополита Филарета или Ф. Достоевского.

В каждом случае это особые типы религиозного мировосприятия. В народных слоях русское средневековье удерживалось вплоть до середины Х1Х века, но и крушение его происходило особенно бурно и разрушительно.

На долю “удельно-вечевой” России тоже приходится немало черт русской натуры. К ним можно отнести ее широту, вольность, бунтарство. Склонность к кутежам и разгулу, прожиганию жизни и щедрости, веселью и безалаберному артистизму русской души.

Наряду с этим в образе русского человека Г. П. Федотов отмечает спокойствие и молчаливость, органическое отвращение ко всему приподнятому, экзальтированному, к “нервам”.

Отсюда юмор, как усмешка над вечно суетящимся, вечно озабоченным разумом, налет фатализма. Сдержанность и уверенность в себе дополняют этот портрет.

Не продолжая дальше анализ черт русского национального характера, Г. Н. Федотов считает нужным подчеркнуть, что любые описания достаточно условны, спорны и относительны. «Мне кажется, что следует отказаться от слишком определенных нравственных характеристик национальных типов”[169].

Добрые и злые, порочные и чистые встречаются всюду. Вероятно, даже в одинаковой пропорции. Все дело в оттенках доброты, в “как”, а не “что”.

Порою русский человек само воплощение доброты, которая в соединении со спокойной мудростью создает образ достойного Человека.

Но русский человек может быть и жесток и не только в мгновенной вспышке ярости, но и в спокойном бесчувствии, в жестокости эгоизма. Равнодушие к судьбе и страданиям может соединяться с мягкостью и поверхностной жалостью. То же можно оказать о волевых качествах русского человека.

Ленив он или деятелен? Трудно ответить однозначно. Работая из-под палки, он чаще всего ленив. Но он обладает удивительной способностью: “встряхиваясь в последний час”, не щадить себя и за несколько дней наверстывать, упущенное за месяцы безделья. Каждый может узнать себя в этих описаниях.

Бесконечно трудно уложить в схему понятий живое многообразие личности. Так же трудно это сделать по отношению к собирательному типу национального характера.

Историческая эпоха, сословная принадлежность, политические симпатии придают особые черты “русскости”. Петровские реформы, отмечает Г. П. Федотов, создали “породу русских европейцев”. Это люди дела, созидательной работы, свободы и широты духа. «Русский европеец» свободно акклиматизируется в чужой среде.

В каждом типе отражается лицо России. Можно представить и портрет вечного искателя, энтузиаста, который увлечен идеями и готов к жертвам, максималист в отношении к себе и другим.

Он не признает умеренности и аккуратности, рассудительности и планомерности. Для него творчество важнее творения, искание важнее истины. Он вообще холоден к культуре как к царству законченных форм. Он непримирим к компромиссам и всегда готов к спору. Подобные характеры нередко встречаются в жизни. Национально-особенные черты ”русскости” чрезвычайно многообразны и не могут быть сведены к нескольким чертам. Исторический подход позволяет увидеть немало культурных пластов в облике русского народа, которые изменили его национальные черты, хотя при этом сохранялось ядро, основа русской духовности.

Выяснение особенностей национального характера важно для Г. П. Федотова для ответа на вопрос, который он считает главным: какие исторические пласты в русском человеке разрушены революцией, какие переживут ее?

Революция не проходит бесследно. Она совершает переворот в национальном сознании. Зачеркивается целая историческая эпоха с ее опытом, традицией, культурой, меняются ценности и кумиры.

Г. П. Федотов называет три источника перемен.

1) сознательное истребление старого культурного слоя и замена его новой, поднявшейся из низов интеллигенцией. В этой катастрофе были уничтожены два верхних слоя “имперский” человек и «интеллигент» погибли вместе с буржуазией.

2) Второй источник перемен заключается в чрезвычайно быстром процессе приобщения масс к цивилизации. Он называет это «рационализацией русского сознания», распространения элементарной грамотности, обучения технике. Психологические последствия темпов вскоре отразились на культурном облике новых поколений. В результате возникла новая интеллигенция, но совсем не похожая на дореволюционную.

Он называет ее “европо-американской”, но она не является наследницей великого богатства европейской культуры.

Новый тип образованного человека лишен, прежде значимых, знаний иностранных языков, истории русской и мировой культуры, широкого кругозора и эрудиции. Технический и спортивный дикарь нашего времени - продукт распада очень старых культур и в то же время приобщения к цивилизации новых варваров - таков новый облик интеллигента.

3)Третий источник перемен: тоталитарное государство, которое опирается на монополию воспитания и пропаганды, подавляя все инородные влияния. Цензура и запрет свободного выезда усиливали состояние изоляции. Революции в любой стране создают один и тот же психологический тип: военно-спортивный, волевой, бездуховный, технически ориентированный, строящий иерархию ценностей на примате власти -- считает Г.П. Федотов.

Но исход этого драматического процесса нельзя предсказать окончательно. Устоит ли в этом перерождении русский национальный тип? Ответ на этот вопрос даст будущее. “Сейчас ясно лишь, что борьба за русскую душу не окончена. Может быть, она только еще начинается. Опасность несомненна и грозна. Но то живое, что долетает до нас из России, не дает права хоронить ее”[170], с уверенностью пишет Г. П. Федотов.

Перспективам развития русской культуры посвящены Письма “Завтрашний день” и “Создание элиты”. Он вполне объективно оценивает романтику и идеализм первых лет революции. В эти годы буквально горела духовная жизнь, писатели, поэты, художники сливались в радостном ощущении жизни. Жизнь казалась чудесной, многообещающей. Массы рвались к просвещению, заполняли залы лекций, аудитории рабфаков. Буря событий захватила их как «дионисическое» опьянение.

“Жизнь была неприглядна, голодна и дика, насилие торжествовало повсюду, но, глядя на эти честные, взволнованные лица молодых и стариков, впервые дорвавшихся до культуры, хотелось верить в будущее, “[171]- заключает Г. П. Федотов.

Но вскоре наступил иной этап революции. Он оттеснил романтическое бескорыстие, вначале переключив энтузиазм на техническое строительство, “парашютничеотво” полярный миф, увлечение военным делом.

А затем наступил массовый террор и страх. Такой результат заключает Г. П. Федотов, неизбежен во всяком тоталитарно-тираническом государстве, какова бы ни была идея, положенная в его основу.

Какое же будущее ожидает Россию? На этот самый главный вопрос судьбы России Г. П. Федотов высказывает лишь предположение. Напомню, что эти статьи были написаны в 1938 году в Париже, когда на политическом горизонте Европы уже нависла угроза Второй мировой войны, а в Германии господствовал фашизм.

Федотов не был ослеплен ненавистью к социализму, его позиция проникнута заботой о “завтрашней”, “новой” России. Он предвидит три возможных пути развития: война, восстание или эволюция режима.

Отвергая первые два как гибельные для русского народа, он считает возможным представить первый день России “после большевиков”, после кошмарной революционной ночи. Это будет “то туманное “седое утро”, которое пророчил умирающий Блок. Утро расплаты, тоски, первых угрызений... После мечты о мировой гегемонии, о завоевании планетных миров, о физиологическом бессмертии, о земном рае, оказаться у разбитого корыта бедности, отсталости, рабства может быть, национального унижения”.[172]

Но, высказав такой прогноз, он призывает обратить взор на те позитивные, а не только негативные перемены, которые произошли в России. Именно они вселяют надежду на будущее России. Сегодняшний застенок не должен парализовать у нас зрения и слуха, обращенных к созидательным процессам революционной России утверждает Г. П. Федотов.

К числу достижений он относит почти поголовную грамотность, обучение в университетах рабочих и крестьян, возникновение интеллигенции, издание книг огромными тиражами. Все это составляет огромное расширение культурного базиса.

Однако экстенсивное развитие культуры происходит за счет снижения ее уровня. Мало кто чисто и правильно говорит по-русски, процветает невежество в области истории, религии, духовной культуры. Но эти трудности вполне преодолимы.

Постепенно будет изживаться ложная система власти, уйдут “головотяпы”, откроется дорога пусть медленного, но постоянного роста. Область научно-образовательной культуры во всем подобна культуре хозяйственно-технической; то, что измеряется количеством, может быть нажито энергией и трудом.

“Медленно, очень медленно разлившиеся воды достигнут предела, и начнется подъем уровней. Если низовая тяга к знанию, хотя бы только техническому, достаточно велика, а в этом пока нет причин сомневаться, это обещает в будущем грандиозный подъем цивилизации, “ [173] заключает Г. П. Федотов.

Но возникает новый вопрос: что считать истинной или достойной целью культуры? Если цивилизация слагается из роста технических и научных знаний плюс прогресс социальных и политических форм, то достаточно ли это для культуры?

Г. П. Федотов выступает против такого прагматического, утилитарного понимания целей культуры. По его мнению, цивилизация, удовлетворение потребностей в комфорте составляет лишь нижний этаж культуры. Это элементарная стихия культуры. Конечно, помыслы о высокой духовности мало продуктивны в условиях нищеты, голода, войн, беззащитности.

Но культура должна восторжествовать, ибо смысл человеческого существования заключается в творчестве, воплощенном в его созданиях. Эта высшая цель культуры требует энергии и труда, веры и подвижничества. Но именно она достойна призванию России. Вопрос о соотношении культуры и цивилизации имеет не столько теоретический, сколько практический смысл:

Какому пути окажет Россия предпочтение? Технократическому индустриализму или гуманистической духовности?

В России начался процесс демократизации культуры. Ценой напряжения школьной дисциплины можно добиться сносной грамотности и даже выучить конспекты по греческой мифологии. Но означает ли это, что совершится чудо возрождения подлинной культуры?

Станет ли мастерская храмом? В этом состоит главный вопрос культурной политики. Важно воссоздать духовную среду или “воздух культуры”, без которой школа теряет свое влияние, а книга перестает быть вполне понятной. “Культура как организующая форма сознания распадается на множество бессвязных элементов, из которых ни один сам по себе, ни их сумма не являются культурой”[174] подчеркивает Г. П. Федотов.

Это очень важное утверждение. Оно означает, что культура целостна и только в этом значении она противодействует вандализму. Предваряя суждения А. И. Солженицына о распространении “образованщины”, Г. П. Федотов пишет, что “главным враг культуры в России - не фанатизм, а тьма, и даже не просто тьма, а тьма, мнящая себя просвещением, суеверие цивилизации, поднявшее руку на культуру».[175] Эти слова звучат пророческим предупреждением.

Культура отличается от цивилизации иной направленностью интересов и приматом качества над количеством.

Перспективы развития русской культуры связаны не просто с увеличением школ, университетов, но должны воссоздать культурный слой, который был бы способен передвинуть центр интересов к вопросам духа.

Но в этом заключена и главная проблема. Гораздо проще всех обучить наукам, но это не будет гарантией высокой культуры. Просвещение предполагает истину данной, надо только приобщить к ней темные массы.

В России долгое время господствовала народническая концепция просвещения. Она заключалась в том, чтобы поднять уровень народной культуры, популяризировать ее для широких масс.

Считалось аксиомой, пишет Г. П. Федотов, что культура растет снизу, а не сверху. Народник стремится быть понятным массе, уничтожить неравенство не только социальное, что вполне правомерно, но и культурное. Власть может гордиться народным образованием, но одновременно презирать Академию наук, которая кажется излишеством.

Существование образованной элиты в безграмотной стране считалось аномалией. Большевики поддержали и осуществили народническое понимание образования, когда народ и его нижние слои творят свою интеллигенцию, которая, поднимаясь все выше и выше по социальной лестнице, не отрывается от своих корней. Теткой подход был признан единственно справедливым.

Но вскоре обнаружились противоречия. Просвещение поддерживает культуру, но не способно к творчеству. Именно оно дает импульс развитию культуры.

Для движения вперед просвещения и образования недостаточно. Нужны ферменты, “дрожжи”, катализаторы духовного возрождения России. Эта роль должна по праву принадлежать духовной элите. Петр 1 начинал с организации Академии наук, университетов, которые должны были обеспечить подготовку ученых и учителей. Таким путем шел весь мир, и тогда просвещение растекается, как вода, заполняя все более низкие водоемы.

Смысл такого подхода можно выразить так; от Академии к народной школе, a hе наоборот.

Культура всегда иерархична, а не одномерна. В ней есть высокий и низкий этажи, ибо всегда есть расстояние между учителем и учеником, между писателем и читателем, между мыслителем и популяризатором. Если нет такой дистанции нечему будет учить. Этим определяется напряженность восходящего движения в культуре.

Воссоздание духовной элиты особенно важно, когда в половине Европы торжествует демагогия, которая хочет обезглавить элиту, утопить ее в красном, черном, коричневом, но всегда сером национальном однообразии, заключает Г. П. Федотов. «Единственный смысл существования нации в ее творчестве: в открытой ею истине, в созданной красоте, в осуществленной справедливости».[176]

Создание духовной элиты в России может стать делом жизни и призвания целого поколения. Эти мысли Г. П. Федотова особенно актуальны для современности.

Понятие элиты было долгое время “бранным словом” в политике. Содействовать ее развитию считалось не только ненужным, но и недостойным. Главная задача состояла в уравнивании социально-культурных слоев, в создании одномерности и единомыслия, одинаковых стандартов образа жизни и образа мысли. Считалось, что духовное производство должно быть во всем соответствующим материальному производству, подчиняться его ритмам, графику и финансированию. На это была направлена политика социальной однородности общества, стирания различий между умственным и физическим трудом. Социальное “бульдозирование” снимало даже самые незначительные “бугорки”, которые высовывались за установленные пределы. Модель казенного однообразия всячески поощрялась. Важно было не выделяться, быть похожим на всех, а инициативы должны были укладываться в почины и предписания.

К чему это привело всем известно.

Выравнивание культуры снижало творческие возможности, способствовало поддержанию агрессивности к новым открытиям, незнакомым и экспериментальным постановкам в театрах, новым стилям в изобразительном искусстве. В общественном мнении распространялось недоверие к науке и ее рекомендациям, презрение к “высоколобым” как слишком умным, поддержка духовного примитивизма вкусов и интересов.

Следует помнить, что духовная элита вовсе не создается на основе сословных или имущественных привилегий. В нее включаются наиболее талантливые люди, «генераторы идей», обладающие энергетическим импульсом и особой страстностью, способные к оригинальным, альтернативным решениям, прорыву инерции. Общество всегда сильно Духовной элитой, способной стать властителем дум своего времени. Именно она принимает Вызов истории. Духовная элита способна предвидеть развитие событий в обществе, сплотить его вокруг новых гуманистических идей и ценностей. Поэтому столь важен интеллектуальный потенциал России, способный осуществить возрождение и развитие духовной культуры

Предыдущая 24 25 26 27 28 29 303132 33 34 35 36 37 38 39 Следующая