Взгляд на развитие культуры в 1917-1930 годов

Теперь обратимся к тем изменениям и дополнениям, которые внес П.Н. Милюков во П том " Очерков". В предисловии " от автора", написанном в 1930 году в Париже, он отмечает, что последнее пятое издание «Очерков» было в 1916 году. За это время появилось немало новых исследований, которые необходимо было включить в текст. Поэтому он поставил задачу довести фактическое изложение " Очерков" до 30-х годов послереволюционного развития России, приложить к нему масштабы исторической оценки, построить мост от прошлого к настоящему. Он внес существенные дополнения по истории литературы, церкви, иконописи, живописи, архитектуры, музыки, образования.

Подобное связное изложение фактов на русском языке появилось впервые. В общей сумме эти добавления составили не менее 300 страниц. Именно поэтому П том " Очерков" оказался разделенным на 2 части. Изучив новый исторический материал, он выражает несогласие с теми, кто утверждал, что революция означала «духовную смерть» русского народа, настойчиво ищет доказательства его жизненности. " Историческая ткань культуры не порвана, - пишет П.Н. Милюков. Видно откатывание культуры далеко назад, а пройденные фазы прошлого, свидетельствуют лишь о том, что иные достигнутые успехи оказались поверхностными и внешними. Навстречу разрушению идут, начатки новых творческих процессов, стремящихся притом связать себя с достижениями прошлого. И это является доказательством жизненности русской культуры.» [157]

П.Н. Милюков изменил построение и структуру П тома, написал новые главы.

В разделе " Церковь к вера" он изложил взгляды на православие А.. Хомякова, К. Леонтьева, Вл. Соловьева, Е. Трубецкого, С..Булгакова, П. Флоренского, Н. Бердяева, проанализировал деятельность религиозно-философский собраний Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус в Петербурге.

Введена новая глава " Церковь во время революции", в которой представлена трагическая судьба православной церкви, поиск компромисса с властью, кровавые столкновения, аресты и ссылки священнослужителей, массовые преследования и гонения, попытки раскола. Упразднение церквей, разрушение храмов, в том числе имеющих художественную ценность, публичное сожжение икон, запрет богослужений, религиозной литературы, колокольных звонов, исчезновение богословского образования и духовенства - таков был итог " пятилетки безбожия".

Исследуя причины перемен, происшедших в сфере религиозной жизни в России, П.Н. Милюков пишет о том, что «революция застала русскую церковь врасплох».[158] Поясняя это положение, он пишет о том, что православная церковь в России была сторонником самодержавия и потому оказалась втянутой в политику и стала противником революции. Именно эта идеологическая позиция церкви определила ее дальнейшую судьбу. Немалое значение имело распространенное в массовом сознании равнодушие к религиозной деятельности церкви. Новая власть была настроена против религии, объявив ее «опиумом» и обманом, требуя отказа от религиозных убеждений. Идеологический натиск «пятилетки безбожия» сокрушил почти до основания церковную организацию в России.

В «Очерках» представлены драматические события, развернувшиеся внутри церкви, появление групп «обновленцев», искавших компромисса с советской властью. «Живая церковь» выдвинула требования о смене высшего духовенства, прекращения противостояния и борьбы церкви и государства. Она требовала увольнения непокорных священников. Но подобные действия и призывы лишь усилили гонения. Духовенство не признало нового церковного управления, верующие отказывались посещать богослужения «живцов».

П.Н. Милюков пишет о трех стадиях наступления власти на церковь.

Первая стадия состояла в попытках разложить и дискредитировать православную церковь и другие религиозные конфессии.

Вторая стадия была связана с покаянием патриарха Тихона и некоторых уступок в легализации церкви, отказе от политической деятельности. Но смерть патриарха Тихона в 1925 году привела к новым разногласиям.

Третья стадия (1928-1929) ознаменовалась прямым и открытым штурмом всех религиозных организаций. В 1929 году всего за полгода были закрыты 423 церкви, назначены к разрушению 317. Служители культа были ограничены в гражданских правах, оставшиеся церкви обложены непосильными налогами, запрещено издание религиозной литературы. Казалось, что с религией и церковью покончено навсегда.

Однако П.Н. Милюков считает возможным в будущем «возвращение к прежнему, но с новым запасом опыта и с новым импульсом к внутреннему развитию».[159] Этот прогноз оказался пророческим.

Отношение революции к литературе и искусству было еще более сложным, хотя и не столь прямолинейным. Но и здесь, как известно, не обходилось без крайностей субъективизма, замаскированного под " классовый подход". Некоторые деятели культуры стремились объявить искусство " опиумом для народа» подобно религии, высказывались предположения об отмирании искусства в будущем, когда оно «насытит жизнь до отказу".

Революция существенно изменила условия и возможности литературного творчества. Был разбит и в значительной степени сметен культурный слой, который был занят художественно-литературным творчеством. В первое десятилетие после революции значительная часть писателей оказалась в эмиграции. И.А. Бунин А.И. Куприн Л. Андреев, И. Шмелев продолжали свою творческую деятельность, но за границей. Всего были в эмиграции более 50 писателей, известных в России и в других странах. Жизнь в изгнании была для многих очень тяжелой: неустроенность и непривычность бытовых условий, отсутствие постоянной работы, трудность публикации произведений, ностальгия по утраченной России оказывали влияние на настроение и снижали творческие возможности.

У тех, кто остался в России, судьба тоже была разной. А.С. Серафимович, В.В. Вересаев оказались близки революционной молодежи. В. Брюсов в 1919 году занимал ответственные посты в художественных организациях. Известно положительное отношение к власти А. Блока, А.М. Горького, А.Н. Толстого. Самым «левым из левых» был В. Маяковский. Именно ему принадлежат знаменитые строки: «Время пулям по стенкам музеев тенькать… Выстроили пушки на опушке…, а почему не атакован Пушкин… А прочие генералы классики..» Это было созвучно позициям «Пролеткульта», возникшего еще в предреволюционные годы.

Новый этап в развитии литературы П.Н. Милюков связывал с деятельностью группы молодых писателей « Серапионовы братья».В этом объединении примыкали Л.Н. Лунц, Н. Никитин, М. Зощенко, В. Каверин, Вс. Иванов, К.Федин, Н. Тихонов, М. Слонимский. Среди них оказалось немало тех, кто впоследствии приобрел не только советскую, но и мировую известность. " Немногим удалось остаться на нейтральных позициях в те годы, когда по обе стороны баррикады вошло в силу правило военного положения: кто не с нами, тот против нас" [160] –заключает П.Н. Милюков. Период «нэповской оттепели» вскоре подошел к концу и на смену пришел новый этап, потребовавший от писателя прямого участия « в борьбе за пятилетку», выполнение партийного заказа. Это привело к усилению цензуры на произведения многих писателей, в их числе оказались М. Булгаков, И. Бабель, Е. Замятин, Б. Пильняк и другие. В литературе сложилось положение до последней степени напряженное и неустойчивое. Но и в этих « чрезвычайно трудных обстоятельствах русская литература, взятая в целом, не утратила жизненности и внутренней силы сопротивления»-отмечает П. Н. Милюков.

Все эти новые тенденции развития литературы в русской культуре после 1917года нашли отражение в новой главе " Литература революции и возвращение к реализму».[161]

Судьба изобразительного искусства во многом сходна с литературой и даже сливается с нею. Самые известные художники эмигрировали за границу. Среди них Ф.А. Малявин, К.А. Коровин, И.Я. Билибин, С.Ю. Судейкин, Б.Д. Григорьев, К. А. Сомов, М.В. Добужинский, А. Н. Бенуа, Н.С. Гончарова, М. Ф. Ларионов, З. Н. Серебрякова, Н.К. Рерих, И. Е. Репин. Они продолжают работать, но вне пределов России. Более соответствуют революционному духу крайне левые течения футуристов, кубистов, супрематистов. К.С. Малевич, В. Е. Татлин, Н. Альтман получают заказы на оформление массовых революционных праздников. «Коллективный человек-машина становится лозунгом не только советской государственности, но и советской культуры».[162] В изобразительном искусстве отвергаются психологические тонкости сюжета, эмоциональные переживания. Главным направлением становится «инженеризм», искусство формы.

Однако вскоре эти позиции были подвергнуты критике за формализм и на смену им пришел заказ на «героический реализм», отражающий трудовые будни и подвиги рабочих. Наряду с этим появилось течение, которое хотело примирить классику и современность, сохранить цветовую гамму, солнечность и свежесть пейзажей, натюрмортов, жанровых сцен. Таким было творчество П.П. Кончаловского, И.И. Машкова, А.В. Лентулова, А.А. Осмеркина и других художников советской России.

Основной чертой этого периода является постепенное сближение разных течений в изобразительном искусстве. Появляются талантливые художники А. Дейнека, Ю. Пименов, стремящиеся органически соединить реализм и импрессионизм. При более спокойном развитии событий в стране этот процесс взаимного приспособления оказался бы ведущим, утверждал П.Н. Милюков.

Но идеологический перелом 1928 года оказал воздействие на все процессы духовной жизни, в том числе и на отношение к изобразительному искусству. Он состоял в требовании внедрения искусства в жизнь, соединения художественной формы и производства. Государственную поддержку получают плакат, графика, прикладное искусство, фрески для украшения зданий. В архитектуре преобладает стиль конструктивизма, соединяющий рационализм техники и утилитаризм функционального назначения. В жилых домах архитектор должен был отразить не идеалы семейного уюта, а дух коммунальной жизни и общения.

П.Н. Милюков признает, что несмотря на чрезмерное подчинение искусства идеологии, в этот период новая власть содействовала демократизации культуры. Она открыла клапаны социальной и художественной активности, пробудила инициативу, изменила самосознание народа. « Независимо от желаний этой власти, процесс приобщения масс к культуре развивается дальше, а плоды его скажутся, когда будут сняты связывающие национальную жизнь внешние путы»[163]- заключает П.Н. Милюков. Он высказывает беспокойство по поводу ограничения свободы творчества социальным заказом, предвидит возможность репрессий за неповиновение, пренебрежение к творческой индивидуальности художника. Но он верит в могучие духовные силы русского народа, благодаря которым будут преодолены все трудности.

Предыдущая 21 22 23 24 25 26 272829 30 31 32 33 34 35 36 Следующая