Глава 18. А. Тоффлер о цивилизации будущего

Предсказывать будущее - занятие чрезвычайно сложное и ответственное. Недаром прогнозы сравнивают с гаданием, где вероятность их реализации весьма проблематична. И тем не менее, человеку свойственно стремление представить будущее, приблизительно очертить его контуры, определить стратегию поведения и действия. В Москве, в Париже и других городах мира были установлены электронные часы, напоминающие о том, сколько времени осталось до наступления Нового года.

Конечно, начало нового века - момент весьма условный. Если начать с даты “сотворения мира”, то таким считается 3761 год, и сейчас мы находимся в середине шестого тысячелетия. Если же вести счет со времени переселения Мухаммеда из Мекки в Медину в 622году, то тогда до окончания второго тысячелетия еще остается несколько веков. Есть и другие календарные системы счета времени.

Однако страны и народы, связанные с христианской традицией, ведут отсчет от Рождества Христова и это означает, что скоро наступит XXI век. Хронологически время нейтрально, но оно наполняется смыслом и значением, благодаря исторической деятельности человека. Рубеж веков всегда ассоциируется с переменами. Ученые высказывают немало идей относительно будущего, стремясь предвидеть траектории развития.

Именно поэтому столь интересна футурологическая концепция культуры американского социолога, культуролога и публициста Лауреата Нобелевской премии Алвина Тоффлера.

О жизни и деятельности

Его имя и труды приобрели широкую известность в 70-годы XX века. Высказанные им прогнозы о будущем развитии культуры и цивилизации во многом уже подтвердились, а его книги вошли в число бестселлеров, переведены на языки мира, в том числе и русский. Футурологическая концепция А. Тоффлера включена в энциклопедии и словари,

А. Тоффлер родился в Нью-Йорке 4-го октября 1928 года. Он окончил Нью-Иоркский университет, в 1957 – 1959 годах работал корреспондентом ряда газет, затем в 1959 – 1961годах редактором журнала “Форчун”. Уже в 60-годы он становится известным в США своими острыми и яркими публикациями.

В 1965 –1967годах он работал в Новой школе социальных исследований и в других научных центрах США. В 1965 году он становится профессором Корнелльского университета, консультантом ряда правительственных учреждений.

Его привлекают проблемы социальных последствий научно-технической революции, создания искусственного интеллекта и распространения компьютеров. Американская фирма “ИБМ” по производству компьютеров, заказывает ему в 1961 году исследование о влиянии компьютеризации на сферу труда “белых воротничков” и его прогнозы широко обсуждаются в прессе.

В 1964 году выходит книга “Потребители культурных ценностей”, посвященная социологии культуры и его имя становится популярным. Его приглашают для чтения лекций в ведущие университеты США.

В 1970 году он публикует первую книгу из трилогии - “ Футурошок”, а затем две других, связанных общей концепцией и проблемами, “Эко-спазм”( 1975) и “Третья волна”(1980).[298] В последующие годы он пишет книгу «Предпосылки и прогнозы»( 1984), в которой обращает внимание правительства на необходимость предвидения наиболее фундаментальных сдвигов в изменении тенденций развития культуры и цивилизации.

В монографии «Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге ХХ1 века»(1990), он прогнозирует возможности возникновения нового социального порядка на предстоящем супериндустриальном этапе развития цивилизации. Он подчеркивает перспективность прогноза на основе методологических положений синергетики, как науке о самоорганизующихся системах. Будущее складывается не на основе одного, хотя и важного фактора, каким является технический прогресс, а как результат множества взаимосвязанных процессов и неравновесных состояний.

Свою теорию А. Тоффлер называет «практопией» или практической утопией в отличие от идеализированных утопий или мрачных прогнозов, которыми наполнена история общественной мысли. Он придает значение реальностям сегодняшнего дня и делает во многом убедительную попытку представить их последствия в будущем.

Достоинством книг А. Тоффлера является их непосредственное обращение к переживаниям и опасениям современного человека.

Будем надеяться на публикацию новых книг А. Тоффлера.

Волны цивилизаций

В книге “ Третья волна” А. Тоффлер отмечает, что исторический процесс развития цивилизации проходит ряд этапов, которые, подобно волнам, накатываются и накрывают друг друга, порождая противоречия, конфликты, трудности и проблемы адаптации человека к новым условиям.

“Первая волна” - это исторический тип аграрной цивилизации, когда основой всей жизнедеятельности была обработка земли. Первоначальный смысл слова «культура» означал “возделывание” земли и все с этим связанное: правила обработки, использование угодий, время посева и уборки урожая, способы хранения продуктов и приготовления пищи, возникшие на этой основе ритуалы, обряды и обычаи, приметы и символы, мифы и легенды.

Именно аграрная цивилизация заложила основы всей современной культуры большинства народов. Исключение составляют этнические общности, для которых существенную роль играли рыбный промысел, охота или скотоводство.

Аграрная цивилизация была самой длительной в истории, продолжалась вплоть до 16-17 столетия. Для этой стадии характерны примитивность орудий труда и медленный темп перемен в социальной и личной жизни человека. Крестьяне были основным сословием, их труд продолжался “от зари до зари”, подчиняя время сезонным ритмам и погодным условиям. Передача культурных ценностей и достижений осуществлялась непосредственно от поколения к поколению и сводилась к традиционной народной культуре. Близость к природе, устойчивость родственных связей, сосредоточенность в сельской местности способствовали устойчивости человеческих отношений и культуры.

“Вторая волна” - это индустриальная цивилизация. Она начинается с возникновением промышленной революции в странах Европы, постепенно охватывая другие регионы и продолжается до сих пор, вытесняя традиции и привычки аграрной стадии.

Происходит концентрация промышленного производства на крупных предприятиях, массовый рост городов, увеличение потребления товаров, возникновение новых социальных слоев и типа культуры. На смену сезонному ритму приходит рабочий день “по свистку”, появляются новые проблемы оплаты труда, прав человека, социальной защиты, организации досуга. Распространение урбанизации ведет к новому типу городского образа жизни, порождая впоследствии экологический кризис, перепроизводство и стандарты массовой культуры. Индустриальная цивилизация основывается на концентрации и специализации производства, сосредоточения в крупных городах и превращения их в мегаполисы. Централизация управления, подчинение власти сверхдержавам, быстрое распространение индустриальных технологий, образования и средств массовой информации – типичные признаки индустриального общества.

Но постепенно индустриальная цивилизация исчерпала свои возможности и подвела общество к кризисной черте. Свидетельством тому агрессивные войны, разрушение природы, стандартизация стиля жизни, вкусов и потребностей. Кризис охватывает все сферы индустриального общества: национальные государства, экономику и финансовую систему, социальные и политические институты, духовные ценности и образ жизни. Технократический принцип хозяйственной деятельности наносит непоправимый ущерб природе, вызывая экологические разрушения. “Старая механическая синхронизация, пишет А. Тоффлер, служившая символом «второй волны», уходит в прошлое. Мы все дальше удаляемся от общества безликих, лишенных индивидуальности гуманоидов и движемся к обществу, для которого будут характерны множественность жизненных стилей, обладающих более ярко выраженной индивидуальностью”[299]. Развитие общества приблизилось к новому этапу цивилизации.

“Третья волна” - эра информационной, электронной цивилизации, соединившей преимущества технического прогресса с возрастанием роли гуманизма реального человека и его потребностей. Многое в ней противоречит старой традиционной индустриальной цивилизации, отмечает А. Тоффлер. Это одновременно и в высшей степени технически развитая, и, вместе с тем, антииндустриальная цивилизация.

Общество «Третьей волны» возникает на основе трансформаци, перемены самого «кода цивилизации». Это означает, что все 6 параметров индустриального общества меняются на противоположные:

1)стандартизация заменяется многообразием стилей и форм; 2)централизация власти сменяется многополярностью; 3)синхронизация индустриального труда – скользящим графиком;

4)тиражирование массовых образцов – уникальностью индивидуальных моделей;

5)концентрация производства на заводах заменяется «минимизацией» производства, возникновением «электронных коттеджей».

6) вместо узкой специализации – широкая интеграция, дающая возможность переключения на новый вид деятельности.

Эти изменения затрагивают не только сферу экономики и техники, как это предполагают некоторые. Они охватывают техносферу: энергетику, производство, распределение; социосферу: социальные и политические институты, структуры власти; инфосферу: системы ценностей, социальной коммуникации и информации.

Новый этап означает изменение стиля и образа жизни. Возникает новый вид собственности - на информацию.

Контроль в сфере принятия решений осуществляет тот, кто владеет информацией. Борьба за источники информации, техническое совершенствование компьютеров, определяют драматургию социального и культурного развития.

Шок от встречи с будущим

В центре футурологической концепции А. Тоффлера находится проблема соотношения скорости перемен в социальной и культурной жизни и степени адаптации к ним человека. Необходим баланс не только между масштабами перемен и скоростью их распространения, но и возможностью человека приспособиться к ним, преодолеть страх от встречи с будущим.

Несоответствие между ними неуклонно растет и влечет за собой «футурошок»- именно так назвал свою книгу А. Тоффлер. В отличие от других авторов, строивших концепции будущего на основе прошлого, А. Тоффлер переворачивает зеркало времени, чтобы использовать будущее для того, чтобы помочь человеку справиться со стремительным темпом перемен, обрести устойчивость в непрерывно меняющемся мире.

“Перемены - процесс, с помощью которого будущее вторгается в нашу жизнь, - важно рассматривать не только в грандиозной исторической перспективе, но и с точки зрения живых людей из плоти и крови, испытавших эти перемены на себе”[300], пишет он. Термин “футурошок” введен А. Тоффлером в середине 60-х годов и теперь вошел в словари мира. Он близок по своему значению к понятию “культурный шок”, означающий состояние человека, погруженного в незнакомую культуру. Он отражает беспокойство, растерянность, разрушение привычных форм поведения, неправильное истолкование реальности и в результате утрату способности к адаптации.

Если представить, что эти проблемы затрагивают не одного человека, а все общество, то возникает всеобщее состояние дезориентации и страха от грядущих перемен в огромных масштабах. Следует отметить, что термин “адаптация” лишен значения “приспособленчества”, имеющего уничижительный оттенок в русском языке. В культурологии это понятие широко используется как важнейший механизм культурной изменчивости, взаимодействия человека и среды обитания.

Приспособление является необходимым условием жизнеобеспечения и жизнестойкости человека, фактором развития творчества, отказа от прежних стереотипов сознания и выработки новых ценностных ориентиров.

Для нового этапа цивилизации технология является главным средством ускорения перемен. Это касается не только транспорта, но и производства, строительства, подсчета голосов, образования, печатания книг, распространения информации и многого другого. Как известно, развитие техники состоит из трех стадий, образующих цикл: 1)рождение идеи; 2) реализация на практике в экспериментальном образце; 3)распространение в обществе.

В отличие от прежних времен радикально сократилось время между возникновением идеи и ее внедрением. А. Тоффлер приводит немало различных примеров. Века прошли с того момента, когда Парацельс обнаружил, что эфир можно применять для анестезии. Почти сто лет прошло с тех пор, когда Николас Апперт открыл способ консервирования продуктов до применения в промышленности.

Теперь такое промедление трудно представить. Ускорение внедрения новшеств оказывает существенное влияние на психологическое состояние человека. Люди живут на “повышенных скоростях”, когда стремительно меняется мир: вещи, места, идеи, организации. Для обозначения этого состояния А. Тоффлер вводит понятие- “трансенция” или”быстротечность”, которое позволяет измерить скорость потока перемен.

Отношения становятся все более хрупкими и непостоянными и это создает настроение неуверенности и нестабильности. Возникает “общество одноразовых стаканов”, где торжествует идея однократного и краткосрочного использования предметов, а культура “выбрасывания” становится показателем уровня цивилизации. Бумажные салфетки и полотенца, пластиковые бутылки и пакеты, постоянное обновление одежды, мебели, машин создают особый менталитет в отношении к предметной среде, сокращают продолжительность связей с ними.

Становятся популярными мобильные конструкции, позволяющие произвольно менять внутренние объемы, преобразовывать пространство. Люди чаще, чем прежде, меняют квартиры и места проживания, устремляются в новые города и страны, овладевают новыми профессиями и редко работают на одном и том же месте.

А. Тоффлер называет их “новыми кочевниками”, для которых постоянные перемены стали образом жизни и второй натурой. Однако эти перемещения не проходят бесследно, ибо меняют отношение к понятию “оседлости”, привязанности к родным местам, дому, работе. Все подвижно и изменчиво. Вы сажаете дерево и никогда не увидите, как оно выросло, потому что к этому времени, вы будете жить совсем в другом месте - заключает А. Тоффлер. Повышенная мобильность увеличивает число человеческих контактов, делает быстротечными связи, но они становятся более поверхностными и ненадежными.

Увеличение оборота этих отношений нередко вызывает стрессы, депрессии, разочарование и растущее чувство одиночества. Все это лишь еще раз подчеркивает сложность и неоднозначность перемен в постиндустриальном обществе.

Если первым признаком нового общества служит быстротечность, то вторым будет новизна, череда сенсационных открытий и потрясающих воображение достижений. Это лишь усиливает ощущение нестабильности. Быстротечность и новизна- это “взрывчатая смесь”, усложняющая проблемы адаптации человека. Разработка новых материалов, источников энергии, транспортных средств, продуктов питания, лекарств, пересадка органов и тканей, новых средств массовой коммуникации и информации значительно изменяют равновесие между привычными правилами и отношениями и неопределенным и непредсказуемым будущим. Коэффициент новизны может достичь предельного уровня, вызывая психологическое и нравственное утомление. Этот процесс “психологизации” всей социальной и экономической жизни определяет главное направление перемен и потребует новой стратегии.

Необходимо направить ресурсы на восстановление природной среды, на борьбу с загрязнением, шумом, социальную защиту людей, развитие образования и духовности.

Все большее значение будет придаваться “ душевному комфорту”, положительным эмоциям, эстетическому наслаждению от обстановки общественного и индивидуального. общения. Поток новизны проникнет и в личную жизнь, долгое время остававшуюся “островком” стабильность. Пессимисты предсказывают, что семья обречена на исчезновение и забвение, а оптимисты пророчат ее укрепление как самой надежной защиты от потрясений. Многие считают, что бурный характер перемен усилит потребность в семье как наиболее устойчивой структуре. Но важно иметь в виду, что новшества, быстротечность перемен не обойдут семью стороной. Достаточно упомянуть изменение “технологии рождения”, установление пола ребенка, имплантация эмбриона и искусственное выращивание в “пробирке”, клонирование себе подобных и программирование внешности, черт характера - все это меняет традиционные представления о материнстве, отцовстве, отношениях родителей и детей. Покупка эмбрионов в “бебиториуме” потребует внесения корректив в законодательство.

В аграрный период семья, как правило, была многочисленной и многодетной, в ней одновременно сосуществовали три, а иногда и четыре поколения. Такие “обширные” семьи были хорошо приспособлены к выживанию в трудных условиях. В индустриальную эпоху семья постепенно стала численно уменьшаться. Возникла так называемая “нуклеарная” семья, состоящаяя из супругов и одного или двух детей. Такой тип семьи стал обычным в большинстве индустриально развитых стран. Постиндустриальное общество значительно расширит возможные варианты семейной жизни. Это может быть “корпоративная семья”, где несколько брачных пар носят одну фамилию и совместно воспитывают детей, в том числе приемных. Цели таких семейных корпораций могут быть различными; социальными, экономическими, религиозными, спортивными и даже развлекательными.

Корпоративный принцип А. Тоффлер считает весьма перспективным в организации семейной жизни. Эти группы могут соединяться на определенный срок, затем свободно распадаться. Временные «коммуны» пенсионеров, студентов в молодежных общежитиях, художников и спортсменов создают временные союзы, общие фонды, заботятся друг о друге, вместе проводят свободное время.

Можно предположить, что постепенно менее жестким будет запрет на полигамию, когда дети являются частью “одной большой семьи”. В связи с большим количеством разводов, возможны многократные последовательные браки. Тоффлер считает, что это основное направление будущей модели брака.[301]

Многократный последовательный брак изменит “траекторию” семейного союза: вначале возможен “пробный брак” с испытательным сроком. Затем наступает второй критический момент, когда пары либо оформляют свои отношения, либо расстаются. Но вскоре вступают в новый брак, который объединяет рожденных прежде детей.

Третий поворотный момент наступает, когда дети становятся взрослыми и покидают родительский дом. Это так называемый синдром “пустого гнезда”. Если супругов связывали только дети, они находят любой повод для развода. Но и в этом случае возможно вступление в новый брак, объединяющий людей с общими интересами и взаимной симпатией.

Изобилие вариантов брачных траекторий, широкий выбор моделей семейной жизни определит общее движение общества к разнообразию. Однако многообразие вариантов выбора может быть столь же психологически и социально опасным, как и его отсутствие.

Человек может оказаться жертвой новой дилеммы - сверхвыбора. Во всех сферах жизни его подстерегает множество разных вещей, предметов, услуг, развлечений, занятий. Это разнообразие символизирует и подчеркивает индивидуальность. Постоянно увеличивается число альтернативных форм в искусстве, образовании, освобождая человека от ненужных запретов и однообразия. На этом фоне возникло множество жизненных стилей, объединений по интересам и субкультур. Общество раскалывается на отдельные субкультуры, каждая из которых образует особый мир, со своей иерархией ценностей, стилем и образом жизни, символикой и. сленгом, предпочтениями и симпатиями, правилами и запретами, местами встреч и ритуалами.

Молодежные и профессиональные, конфессиональные и художественные, армейские и туристские, преступные и мафиозные, политические и экономические элиты- все образуют субкультуры. Чем крупнее субкультура, тем выше вероятность того, что она будет разнообразной. Но субкультуры так же быстротечны и подвержены переменам. Они плодятся и исчезают, чтобы освободить место новым субкультурам. Нередко они вступают друг с другом в отношения соперничества, захватывая территории иных субкультур, оказывая влияние на общество в целом. Это влечет за собой распад единой структуры ценностей.

В прежних обществах существовало крупное центральное ядро ценностей, признаваемых и разделяемых многими. Это ядро сокращается с неимоверной быстротой. В этом распаде типичной позицией становится всеобщее разочарование и усталость, когда никакие цели не вдохновляют.

Стремительное увеличение субкультур определило многообразие жизненных стилей. Это проявляется в способе обустройства жилья, предпочитаемых формах досуга, круге друзей и знакомых, манере поведения и речи, моделях одежды и прически. Принадлежность к субкультуре дает возможность сохранить чувство идентичности и контакта с той общностью людей, которые особенно близки по духу. Отсутствие идентификации порождает ощущение одиночества, потерянности, отчужденности. Человек всегда остро нуждался в поддержке других людей, ему необходимы жизненные ориентиры, которые одобряются и поддерживаются, получают признание и уважение. Субкультуры восстанавливают душевное равновесие, столь необходимое в условиях многообразия ценностей жизни и культуры. Они предлагают сеть путеводных линий, помогающих достигать состояния устойчивости стабильности. В этом смысле жизненный стиль- это организующий принцип человеческого существования. В нем органично соединяются индивидуальное своеобразие и социально-групповое совпадение.

Однако важно иметь в виду, что человек одновременно принадлежит к нескольким субкультурам и это определяет особенный “рисунок” его ценностей. Иногда они могут усиливать “звучание” или же гасить его, оказаться в противостоянии друг другу. Поиск модели согласия - задача не менее сложная. Она предполагает выработку интегрированного стиля, взаимного согласования всех элементов в общую композицию.

Стиль жизни определяет не только внешние формы поведения, но и внутренний духовный облик. Он является способом самовыражения личности, своеобразной “визитной карточкой”, представляющей человека. Он ограничивает выбор альтернатив, если они противоречат стилю, освобождает от необходимости поиска иных жизненных сценариев.

Но в условиях потока перемен приобретенный жизненный стиль не может оставаться замкнутой структурой, он неизбежно подвергается воздействию разных факторов.

Предыдущая 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 484950 51 52 Следующая