Проблема ответственности человека за свои действия на войне

Текст

(1)Был месяц май, уже шестой день, как кончилась война, а мы стояли в немецкой деревне: четверо разведчиков и я, старший над ними. (2)В деревне этой, непохожей на наши, было двенадцать крепких домов, под домами — аккуратно подметенные подвалы, посыпанные песком, и там — бочки холодного яблочного сидра, во дворах — куры, розовые свиньи, в стойлах тяжко вздыхали голландские коровы, а за домами, на хорошо удобренной земле, рос хлеб. (3)И мирное

майское солнце освещало все это: и хлеб на маленьких полях, и красную черепицу крыш, и розовых свиней, и добродушно раскланивающихся по утрам хозяев. (4)Они как-то сразу, без рассуждений перешли к состоянию мира, настолько просто, словно для этого всего только и требовалось снять сапоги и надеть домашние войлочные туфли, те самые домашние туфли, которые шесть лет назад они сняли, чтобы надеть сапоги. (5)0 войне они говорить не любили, только осуждающе качали головами и называли Гитлера: это он виноват во всем, пусть он за все и отвечает. (6)А они сняли с себя сапоги.

(7)На второй день мира за деревней, в хлебах, мы поймали немецкого ефрейтора. (8)Рослый, в черном блестящем офицерском плаще с бархатным воротником, он стоял среди нас, и мы, взяв немца, впервые не знали, что с ним делать. (9)Глядя на него, сутуло поднявшего под плащом прямые плечи, я вдруг почувствовал условность многих человеческих понятий: позавчера он был враг, а сейчас уже не враг и даже не пленный, и в то же время было еще непривычно его отпустить.

(Ю)Помню июль сорок первого года. (11)Мы отступали, и многих не было уже, но, взяв в плен немца, видя, что у него большие рабочие руки, мы хлопали его по спине, что-то пытались объяснить, как бы сочувствовали, что вот он, рабочий, и что же Гитлер сделал с ним, заставив воевать против нас. (12)И кормили его из своего котелка. (13)Так было в начале войны. (14)И вот она кончилась, перед нами стоял немецкий ефрейтор, вспугнутый в хлебах, и никто из нас не мог ободряюще похлопать его по спине. (15)Не могли мы сейчас сказать друг другу, как, наверное, говорили солдаты после прошлых войн: (16)«Ты — солдат, и я — солдат, и виноваты не мы, а те, кто заставил нас стрелять друг в друга. (17)Пусть они отвечают за все». (18)Иное лежало между нами, иной мерой после этой войны измерялась вина и ответственность каждого.

(Г. Бакланов)

Сочинение

Война — тяжелейшее испытание не только для страны, армии, защищающей ее, но и каждого человека. Именно в таких условиях наиболее очевидно проявляются как положительные, так и негативные стороны национального характера, менталитета. Об этом размышляет известный писатель Г. Бакланов, поднимая проблему ответственности человека за свои действия во время войны.

Он рассказывает об одном, на первый взгляд, небольшом происшествии, которое произошло в немецкой деревне, где находились четверо советских разведчиков и их командир, в мае 1945 года, на шестой день после окончания войны. Стремясь передать атмосферу мирной жизни, к которой «как-то сразу, без рассуждений» перешли местные жители, автор приводит пространное описание аккуратных, ухоженных домов, добротного, хорошо организованного хозяйства с курами, голландскими коровами, розовыми свиньями. Эпитет в выражении «мирное майское солнце» подчеркивает особое состояние спокойствия этой деревни, жители которой не хотели вспоминать о только что закончившейся войне, вину за которую целиком возлагали на Гитлера. Этой позиции противопоставлена другая, которую автор передает с помощью сопоставления двух историй пленения фашистов нашими солдатами. Рассказчик вспоминает, как в начале войны они поймали немца, по виду рабочего, который вызвал их сочувствие («кормили из своего котелка»). Тогда они думали, что Гитлер заставил воевать таких людей. Но теперь, пройдя трудный путь сражений, потерь, лишений и дождавшись, наконец, победы, за которую заплачено миллионами жизней, они не могут «ободряюще похлопать... по спине» другого пленного, неожиданно захваченного ими «за деревней, в хлебах». Война уже закончена, и рассказчик понимает «условность» таких понятий, как враг, но ни он сам, ни другие солдаты не могут просто отпустить этого сутулого ефрейтора и забыть обо всем, как это пытаются сде-

лать жители немецкой деревни. В отличие от воинов прошлого, наши разведчики уже не могут сказать врагу: «Ты — солдат, и я — солдат, и виноваты не мы, а те, кто заставил нас стрелять друг в друга».

Так постепенно автор подводит читателя к выводу, отражающему его позицию: «Иной мерой после этой войны измерялась вина и ответственность каждого». Г. Бакланов считает, что за такие глобальные конфликты XX столетия, как Вторая мировая война, несущая гибель народам и разрушение целых городов, не может отвечать один человек, даже такой, как Гитлер.

Правомерность мнения автора, выраженного в столь ясной и убедительной форме, не вызывает сомнения. Действительно, если в литературе XIX века можно найти яркие примеры того, как солдаты враждующих армий готовы пожалеть своих пленников, то в XX веке уже совсем иначе воспринимается мера ответственности каждого за угрожающие всей жизни на земле страшные, разрушительные войны. Примером первого служит роман Л.Н. Толстого «Война и мир», в котором одной из важнейших авторских идей является мысль о гуманности русского человека, способного не только до конца сражаться за свою родину, но и пожалеть пленных французов. Достаточно вспомнить эпизод с оказавшимися в плену Морелем и Рамбалем, так похожий на то, о чем рассказывает Г. Бакланов. У Толстого простые русские солдаты тоже позволили еще недавно сражавшимся против них французам погреться у костра и накормили кашей из общего котла.

Совсем иначе говорит об ответственности за огромные жертвы и потери во время Второй мировой войны современный американский режиссер Оливер Стоун, который в своем документальном фильме «Нерассказанная история США» показывает ядерную бомбардировку японских городов Хиросима и Нагасаки, стершую их со всеми жителями с лица Земли. Кинематографист подчеркивает, что вина за это варварское оружие и его использование лежит не только на американском

президенте Трумэне, но и летчиках, сбросивших бомбы, а также на тех, кто их изобрел, и тех, кто в дальнейшем пытался оправдать применение ядерного оружия.

В заключение хочется подчеркнуть, что поднятая Г. Баклановым проблема ответственности каждого из нас за происходящее в стране и мире в эпоху непрекращающихся военных конфликтов, распространения терроризма и гонки еще более опасного вооружения становится только актуальнее и требует постоянного внимания.

Проблема достижения путей

Взаимопонимания между представителями

Разных народов

Текст

Чтобы понять незнакомую страну, важно преодолеть привычку подходить к другому народу со своими мерками. Подметить черты местного своеобразия, описать экзотические странности — это лишь шаг к внешнему знакомству. Для подлинного познания страны требуется нечто большее. Нужно приучить себя переходить от вопросов «как? » к вопросам «почему? », то есть, во-первых, разобраться в системе представлений, мерок и норм, присущих данному народу; во-вторых, проследить, как, под воздействием каких факторов эти представления, мерки и нормы сложились, и, в-третьих, определить, в какой мере они воздействуют ныне на человеческие взаимоотношения и, стало быть, на современные социальные и политические проблемы.

Всякий, кто впервые начинает изучать иностранный язык, знает, что куда легче запомнить слова, чем осознать, что они могут сочетаться и управляться по совершенно иным,

чем у нас, правилам. Грамматический строй родного языка довлеет над нами как единственный, универсальный образец, пока мы не научимся признавать право на существование и за другими. Это в немалой степени относится и к национальному характеру, то есть грамматике жизни того или иного народа, которая труднее всего поддается изучению.

Нередко слышишь: правомерно ли вообще говорить о каких-то общих чертах характера целого народа? Ведь у каждого человека свой нрав и ведет он себя по-своему. Это, разумеется, верно, но лишь отчасти. Ибо разные личные качества людей проявляются — и оцениваются — на фоне общих представлений и критериев. И лишь зная образец подобающего поведения — общую точку отсчета, — можно судить о мере отклонений от нее, можно понять, как тот или иной поступок предстает глазам данного народа. В Москве, к примеру, положено уступать место женщине в метро или троллейбусе. Это не означает, что так поступают все. Но если мужчина продолжает сидеть, он обычно делает вид, что дремлет или читает. А вот в Нью-Йорке или Токио притворяться нет нужды: подобного рода учтивость в общественном транспорте попросту не принята.

Нередко слышишь также: можно ли говорить о национальном характере, когда жизнь так насыщена переменами, а стало быть, непрерывно меняются и люди? Спору нет, англичане сейчас не те, что во времена королевы Виктории. Но меняются они по-своему, по-английски. Подобно тому, как постоянный приток новых слов в языке укладывается в устойчивые рамки грамматического строя, национальный характер меняется под напором новых явлений тоже весьма незначительно.

Освоив грамматику жизни того или иного народа, зная, в какие формулы надлежит подставлять пестрые и противоречивые факты его современной действительности, легче разобраться в текущих социальных и политических проблемах данной страны. Этой мыслью мне довелось в свое время завершить книгу о японцах, и с нее же хочется начать теперь

книгу об англичанах. Хотя, разумеется, судить о характере человека, и тем более целого народа, дело весьма субъективное. Так что я смогу поделиться лишь своими личными впечатлениями об обитателях туманного Альбиона и опять-таки личными размышлениями о них.

(В. Овчинников )

Сочинение

Наш мир бесконечно многообразен, и в этом его огромное преимущество. Но закономерно возникает проблема путей достижения понимания людей других стран, особенностей их национального характера, культуры, языка, над которой размышляет В. Овчинников.

Отталкиваясь от мысли, что «важно преодолеть привычку подходить к другому народу со своими мерками», публицист проводит интересное сопоставление с изучением иностранного языка. Справедливо указывая, что обычно сложности возникают, потому что «грамматический строй родного языка довлеет над нами», он предлагает относиться к особенностям национального характера как «грамматике жизни», которая не менее трудна для изучения. Но общие черты целого народа не всегда легко уловить, ведь каждый человек по-своему уникален. Вот почему так важно не просто видеть отдельные факты, а найти «общую точку отсчета», которая поможет понять их «на фоне общих представлений и критериев». При этом В. Овчинников акцентирует внимание на том, что в быстро меняющейся жизни и особенности нации становятся несколько иными: англичане Викторианских времен, конечно, не такие, как сейчас. Но, продолжая сопоставление с языком, публицист констатирует, что «постоянный приток новых слов укладывается в устойчивые рамки грамматического строя», как и внешние перемены в жизни — в общие черты национального характера.

Рассуждения В. Овчинникова приводят его к выводу о том, что «освоив грамматику жизни того или иного народа,

зная, в какие формулы надлежит подставлять пестрые и противоречивые факты его современной действительности», легче разобраться в особенностях данной страны.

Позиция автора убедительна и не вызывает возражений. Действительно, «грамматика жизни» народа проявляется по-разному, но по сути она устойчива, что позволяет с ее помощью разобраться в конкретных ситуациях, которые чужеземцу не всегда понятны. Так, например, в повести С. Довлатова «Иностранка» рассказывается о непростой судьбе Маруси Татарович, которая, как и многие недовольные своей жизнью в СССР люди семидесятых годов 20 века, эмигрирует из страны и попадает в Нью-Йорк. Поначалу ей очень непросто освоиться в незнакомой, чужой среде, все вокруг внушает раздражение и страх. Она завидует тем, кто ощущает себя частью этого огромного города, но долго не может найти там свое место. Лишь освоив «грамматику жизни» американцев, Маруся сумела понять их и вместе с тем не потерять себя и обрести личное счастье.

Не только в конце 20 века, но и раньше многие сталкивались с необходимостью менять место жительства и осваиваться в другой стране. Примером того, как иностранец (бельгиец) смог преодолеть предвзятость окружающих его в Англии начала 20 столетия людей, можно считать всемирно известного детектива Эркюля Пуаро — героя серии книг знаменитой английской писательницы Агаты Кристи. Поначалу чужой для всех в этой достаточно замкнутой национальной среде, великий сыщик, разобравшись в тончайших нюансах психологии англичан, особенностях их привычек и обычаев, сумел благодаря этому стать здесь лучшим в своем деле.

В заключение хочется отметить, что такой путь решения проблемы понимания людей других стран, который предложил автор текста, может помочь каждому из нас в подобных ситуациях.

⇐ Предыдущая 26 27 28 29 30 31 323334 35 Следующая ⇒