Моя лучшая подруга Ава Шелтон.

Ее вид в моем университете, в моей новой жизни, поверг в шок. Я с открытым ртом стояла посреди лифта, глядя на Аву, вспоминая ее нервный голос в трубке и прокручивая те несколько секунд до того, как я увидела ее. Я хотела отмотать их назад, чтобы этого никогда не случилось. Чтобы моя жизнь оставалась прежней.

Призрачным подобием.

Как оказалось, Ава не была так шокирована как я; она решительным шагом направилась к лифту, стараясь обогнуть группу ребят в спортивных костюмах, − единственную преграду между нами. К моему горлу подкатила тошнота, едва я представила, что девушке удастся до меня добраться. С возрастающим сердцебиением я стала нажимать на кнопку первого этажа, не отрываясь взглядом от лица Авы, изумленно вытаращившейся на меня. Она что-то крикнула. Кажется, просила подождать.

Дверь закрылась, и я отступила к стене и прижала руки к груди. Сердце едва не выскакивало. Я все еще слышала звонкий голос Авы; он пробивался сквозь сумасшедшее сердцебиение, сквозь шум крови в ушах. Даже когда я выскочила из лифта и бросилась бежать через университетский двор, мне казалось Ава гонится следом, чтобы обрушить на меня что-то жестокое, что-то, что знает она, а не я. За считаные минуты я оказалась в общежитии, влетела на свой этаж и ворвалась в комнату. Кристина испуганно подскочила на кровати, рассыпая сырные крекеры, а я прислонилась спиной к двери.

− Что с тобой, детка? – Кристина выпрямилась, захлопывая крышку ноутбука и пристально глядя на меня. − Ты выглядишь ужасно…

Ее слова утонули в моем сознании, потому что я слышала только голос Авы. Прокручивала в голове эту секунду, которая разделила мое прошлое и настоящее, и позволила сохранить прошлое в неведении.

Перед глазами пронеслись те два года, проведенные в психиатрической больнице. Я вновь вспомнила, как шла по коридору общежития, боясь до смерти. Я хотела уйти. Я хотела сбежать и в то же время знала, что не могу позволить себе сдаться так быстро – даже не попробовав. Ведь я всегда могу уйти. Могу уйти в любой момент.

Я отлепилась от двери и решительным шагом подошла к своему шкафу, раздвинула вешалки, достала сумку и побросала в нее те несколько вещей, которые у меня были. Сверху закинула учебники и на секунду замерла. Я отрыла последний учебник, проверяя на месте ли записка которую я нашла в прачечной. Она пропала.

Кристина медленно подошла ко мне, и с тревогой в голосе спросила:

− Аура? Что ты делаешь? Почему ты собираешь вещи? Что− то случилось?

Я медленно выдохнула. Почему записки нет? Куда она подевалась? Кому она могла понадобиться? О ней ведь даже никто не знал.

Я потрясла книгу, швырнула назад в сумку и застегнула замок. Кристина осторожно взяла меня за плечо:

− Аура, все в порядке?

− Да, – я была слишком возбуждена, поэтому с легкостью солгала. – Да, Кристина, со мной все хорошо. Я хочу уехать из университета.

− Что? – девушка вытаращила глаза. Она схватила меня за плечи и потащила к своей кровати: − Ты сейчас же все расскажешь! Нельзя принимать такое серьезное решение на горячую голову! Кто-то обидел тебя? Кто-то напугал тебя? Скажи кто это сделал, и я надеру ему зад!

Я резко поднялась с кровати, и Кристина замолчала, будто бы подавившись воздухом.

Верно, кто-то напугал меня. Мое собственное прошлое, от которого я так отчаянно пытаюсь избавиться. Я хотела произнести эти слова вслух, но не могла, потому что тогда последовали бы вопросы.

Я вернулась к своей сумке, подхватила ее за ручку и успела сделать лишь шаг по направлению к двери, до того, как Кристина схватила ручку сумки и дернула на себя.

− Ты не никуда уйдешь, пока не объяснишь, что случилось, − категорично заявила она.

− Я увидела…

Что я скажу? Как объясню происходящее?

Весь тот месяц, что я жила здесь, с Кристиной, я наивно полагала, что мне удалось стать нормальной, обычной девчонкой. У меня даже появились друзья.

− Что ты увидела? – Кристина нахмурилась. Я почти никогда не видела ее такой серьезной.

− Ничего. Не важно. Я… я позвоню тебе позже, Кристина. – Я вырвала свою сумку и зашагала к двери. Девушка снова задержала меня:

− Ты рехнулась? – она начала выходить из себя, что почему-то расстроило меня еще больше. Я не люблю внезапных эмоциональных всплесков. Это может закончиться чем-то плохим. Почти всегда заканчивается. – Ты не можешь просто так взять и уйти, даже ничего не объяснив!

Я выпустила сумку из рук и, пользуясь эффектом неожиданности, стремительно вышла за дверь. Я просто должна уйти. Может быть вернуться к Кэмерону. Он был прав – я не должна была уезжать. Притворяться нормальным человеком не значит быть в действительности нормальным. Мне казалось, что, если я буду делать вид, что я – вовсе не я, тогда все получится. Я ошиблась. Потому что уже кто-то знает, кто я на самом деле.

Кто-то знает, что я сделала два года назад. Кто-то знает, что, очнувшись в том переулке в крови, я поняла, что эта кровь не принадлежит мне. Знает, что я отправилась в единственное место, где могла чувствовать себя в безопасности и, мучимая жаждой знания и неясными вспышками гневных эмоций я добралась домой и, продравшись сквозь заросший кустарником двор, вошла на террасу.

Я открыла дверь и увидела их. Раскромсанные тела моих мамы и папы. Их глаза все еще были открыты и смотрели на меня с осуждением и презрением, которое не могло выветриться из памяти даже два года спустя. Два года, проведенные в психиатрической лечебнице под наблюдением Кэмерона, подарили устойчивое чувство безопасности и желание избавиться от прошлого. Веру в то, что спустя столько времени я смогу жить как обычная девушка. Врачи убедили меня в том, что я жертва. Но на мне была кровь моих родителей. И у меня была амнезия. Я не помню отдельные промежутки времени, когда убили маму и папу. А теперь... кто-то посылает мне записки.

«Я помню, что ты сделала, Аура».

***

Я гуляла по Университетской улице очень долго; может быть несколько часов, а может быть дней. Машины, люди – все исчезло. Полная луна, небо, звезды, деревья, окружающие университет, − весь мир…

Я была одна. Кутаясь в свою дряхлую куртку ходила кругами, каждый раз останавливаясь у телефонной будки и сжимая в руке мелочь для того, чтобы позвонить брату и сказать, что хочу, чтобы он забрал меня. Дважды просить не придется. Но действительно ли это то, чего я хочу? Что именно меня останавливает?

В моей палате все будет хуже. Я никогда не приду в себя и не стану нормальной, если буду продолжать сбегать. Кэмерон разочаруется во мне. Я не могу так поступить с ним, я должна показать ему, что я нормальная, что я могу выжить.

Я опустилась на скамейку рядом с телефонной будкой и уткнулась взглядом в асфальт, виднеющийся в темноте. Фонари здесь не работали, освещением были лишь квадратики света в жилом доме, расположенном на противоположной стороне дороги.

Я трусиха.

Я бы ушла в прошлый раз, в самый первый день, когда заселилась в общежитие. Когда шла по коридору, думала, что сделаю это – уйду. Но появление Кристины заставило меня остаться. Встреча с ней позволила думать, что я могу здесь выжить.

Но… даже если я хочу оставить прошлое в прошлом, это не значит, что прошлое оставит меня.

Я почувствовала, что плачу. Вскинула голову и вновь посмотрела на телефонную будку. Хочу просто сдаться, и перестать что-то доказывать и себе и своему брату. Хочу вернуться в безопасность, в место, где мне не нужно принимать сложные решения, сталкиваться с выбором и пытаться разобраться со всем в одиночку.

Я легла на скамейку, положив под голову локоть. Мне было плохо и в то же время спокойно, ведь не было шанса что кто-то увидит меня здесь и побеспокоит. У меня было время подумать. Понять, как правильно поступить: вернуться назад и спрятаться за спиной своего брата или смело смотреть вперед, как я обещала ему и самой себе. Обещала, что смогу выдержать все, если буду жить нормальной жизнью.

Слезы снова навернулись, и я вытерла их свободной рукой.

У меня вновь возникло то болезненное ощущение, что я в замкнутом пространстве, что вокруг скапливается темнота, а тот единственный лучик света что во мне, не может выдержать силу тьмы и сам становится тьмой. Это и есть моя болезнь, с которой я боролась два года.

− Почему ты плачешь? – вторгся в мои мысли знакомый бархатистый голос, и я вздрогнула и резко села. На корточках передо мной сидел он – тот самый странный парень, на которого я давно обратила внимание. К счастью, я не успела испугаться, потому что он не был ни мрачным, ни агрессивно настроенным, как в прошлый раз в клубе, и украдкой вытерев от слез щеки, пробормотала:

− Гхм… я не плачу. Я просто… сижу здесь.

Незнакомец присел рядом со мной на скамейку, и откинулся назад, скрещивая руки на груди. Я не могла понять, почему он остался рядом со мной, ведь, очевидно, что у него могли быть и другие дела. Но он здесь. Я немного отодвинулась, продолжая наблюдать.

Взрослый и красивый, и перед ним я чувствую себя в опасности, как ребенок, которому незнакомец предлагает конфетку и просит идти за ним. Я почему-то заинтересовалась еще сильнее, ведь это странно, разве не так?

Почему он не уходит?

Я притворяюсь, что не смотрю, но продолжаю изучать внешность этого молодого человека, отмечая, как чутко в нем сочетаются опасность, роковая привлекательность и бдительная настороженность ко всему и ни к чему одновременно. На самом деле эти два качества − роковая привлекательность и опасность – шли под одним пунктом. Это было как единое целое – его привлекательность была в опасности и опасность в привлекательности. Я целую минуту смотрела на него. Высокий. Жилистый. Острые скулы и строгий взгляд, уходящий во тьму. Несомненно, он знает, что я смотрю на него, но его не смущает нынешнее положение вещей, а я слишком изумлена, чтобы отвернуться. Потому что, во-первых, я не привыкла быть с кем-то наедине. Сидеть вот так на одной скамейке, будто мы друзья, во-вторых, мне все-таки было интересно, кто такой этот парень.

Может он хочет сказать мне что-то?

Я нервно облизала губы, украдкой посмотрела на парня, и обнаружила, что он уже смотрит на меня.

− Разве ты не говорила, что живешь в общежитии? – произнес он тихо и осторожно, словно думал, что может напугать меня, если будет говорить громче. Я кивнула, и только с третьей попытки невнятно пробормотала утвердительный ответ.

− Тогда почему ты так далеко от места где должна быть? – все тем же голосом спросил незнакомец. Если бы не его открытый взгляд, я бы решила, что в вопросе содержится какой-то скрытый намек или угроза. Все дело в моем страхе перед незнакомыми людьми.

− Было кое-что… − с трудом начала я, глядя куда угодно, только не в глаза незнакомцу, − что я хотела решить, и… подумала, что я могу сделать это если прогуляюсь.

− И решила это?

− Нет. – Я смущенно вытерла ладони о джинсы. Парень кивнул, словно понимал меня. Я нервно облизала губы и спросила: − Почему ты подошел ко мне?

− Мне показалось, ты несчастна. Не могу пройти мимо несчастной девушки, которая решила переночевать на скамейке в сквере, – незнакомец подарил мне свою открытую улыбку, из-за чего я не поняла серьезно ли он это произнес. Он не был похож на доброго самаритянина, хотя, наверное, мое первое впечатление о нем было неверным.

− Как тебя зовут? – спросила я не подумав. Я не из тех, кто знакомится на улице, да и вообще не из тех, кто знакомится. Но он показался мне милым.

− Экейн.

− И все? – изумилась я, с любопытством глядя в его темные глаза, мерцающие смешинками. В его взгляде я также видела озабоченность и неуверенность.

− А что еще нужно? – он тоже удивился.

− Экейн – имя или фамилия? – продолжала я настаивать, несмотря на то, что это совершенно мне не свойственно. Мышцы лица парня разгладились, он улыбнулся словно я сказала какую-то шутку.

Никто никогда не смеялся надо мной.

− Фамилия, – сказал он и добавил: − Я Рэн Экейн.

Я попыталась улыбнуться чтобы это выглядело естественно, а не так, словно меня принудили под страхом пытки. Безуспешно.

− Спасибо, Рэн, за то, что не прошел мимо. – Я неловко поднялась на ноги. Все тело затекло.

Рэн проследил за мной взглядом, затем тоже поднялся, возвышаясь надо мной на целую голову.

− Я провожу тебя, Аура.

Я удивилась:

− Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Повисло неловкое молчание, потом Рэн улыбнулся:

− Я видел раньше тебя. В разных местах.

Это показалось мне неубедительным, но я не стала настаивать. Что я вообще знаю об этом парне, чтобы ставить под сомнение его слова? Эттон-Крик маленький город, должно быть тут все друг друга знают. Кристина вот знает Рэна и уже составила о нем мнение и попросила меня держаться от него подальше. Да и мне сначала он показался страшным, но сейчас я вовсе так не считаю.

Я медленно направилась по тротуару в сторону университета, испытав внутреннюю дрожь предвкушения. В моей прошлой жизни меня часто провожали домой, но я никогда так не волновалась. Все потому, что этот долгий период − те два года, которые я провела в изоляции, − сильно меня изменили. Настолько, что теперь меня могут взволновать вещи, которые раньше я бы проигнорировала.

Рэн шел рядом со мной, засунув руки в карманы кожаной куртки. Долгое время он молчал, затем произнес:

− В следующий раз зови меня Экейн. Никто не зовет меня по имени.

− О, – я почувствовала, как краснею, – хорошо.

Не уверена, что этот следующий раз наступит и возникнет необходимость обратиться к этому парню, если только я снова не усну на скамейке в парке, а он не разбудит меня своим присутствием.

Необходимость поддерживать беседу отпала, когда я внезапно услышала вопль со стороны ворот университета и остановилась.

− АУРА!

К нам приближалась Кристина в домашних шлепанцах и спортивной куртке. Сказать, что она была взбешена – ничего не сказать. В одной руке она сжимала мобильный телефон, другая просто была сжата в кулак.

– Где ты была?! – Девушка остановилась в шаге от меня. – Я так испугалась! Я думала, тебя могли похитить или убить… − и тут она заметила Экейна и ее лицо мгновенно изменилось. Стало злым и непроницаемым. Подняв на парня взгляд, она презрительно вскинула брови:

− А ты что здесь забыл?

− Он проводил меня, Кристина, – заступилась я за Экейна, зная, как к нему относится подруга. Все еще хмурясь, она перевела на меня взгляд, в котором, тем не менее, промелькнуло сомнение. Оно тут же рассеялось, когда Рэн самоуверенно осведомился:

− Слышала? Я проводил ее.

Кристина отреагировала на его слова мгновенно: схватила меня за запястье, и притянув к себе, спрятала за спиной, словно думала, что Рэн ударит меня или причинит боль.

− Аура, иди в свою комнату, – каменным тоном произнесла она, − иди внутрь и дождись меня. Пожалуйста.

Что происходит? Я бросила на Экейна вопросительный взгляд, и он послал мне ободряющую улыбку. Кристина обернулась, буравя меня злым взглядом.

− Пока, Экейн, – робко пробормотала я, и направилась в сторону общежитий. Интересно, что за история произошла между этими двоими. И Кристина солгала, когда сказала, что не знакома с этим парнем. Она точно знает его, причем так хорошо, что у нее сложилось отрицательное мнение о нем. Что печально, потому что он не кажется таким уж плохим.

Войдя в нашу с Кристиной комнату, первое что я увидела – свою одежду, лежащую на кровати. Видимо Кристина пыталась ее разложить по полкам, но решила бросить эту затею и отправиться искать меня. Это все напомнило мне о том, что меня нашла Ава и что я собиралась позвонить Кэмерону. Возможно, Рэн удачно появился на моем пути: он позволил мне не сдаться.

Я быстро сложила вещи в шкаф, чтобы они не были тем, что привлечет внимание Кристины, когда она вернется в комнату итак уже на взводе, и посмотрела на часы. Девушки не было уже пятнадцать минут.

Время шло, и я начала задаваться вопросом, ничего ли не произошло. Если нет, о чем можно так долго разговаривать? Надеюсь, не обо мне. Сама мысль, что Кристина просит Экейна держаться от меня подальше заставляет мое сердце сжаться. Не потому, что я хочу, чтобы он преследовал меня, а потому что Кристина совсем не знает меня, чтобы считать, что она может меня защитить.

«ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ ЗАЩИТИТЬ ЕЕ».

Воспоминание о той надписи на двери, ведущей в прачечную, заставило сердце сильнее сжаться, но я тут же приказала себе прекратить видеть во всем знаки – это не кончится ничем хорошим.

Дверь в комнату распахнулась, и я вскочила на ноги. Кристина с растрепанным пучком светлых волос протопала ко мне в домашних тапках, разъяренная словно стадо диких носорогов, и протянула руку, сказав дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом:

− Дай мне свой номер телефона, чтобы я могла тебе позвонить.

Я почувствовала, как краска заливает мои и без того красные щеки.

− У меня нет телефона.

Если Кристина и удивилась, то виду не подала, за что я была ей безгранично благодарна. Она лишь сказала:

− Тогда в следующий раз предупреждай где ты. И с кем ты. Я не собираюсь тебя контролировать, просто когда позвонят твои родители, мне нужно будет придумать достойное оправдание или же сказать правду, которой я не знаю.

За секунду ладони стали липкими от пота, и я, почувствовав, что глаза начинает жечь, схватила с тумбочки косметичку с ванными принадлежностями, и пролепетав, что такого больше не повторится, выскочила из комнаты. Ноги принесли меня в конец коридора, где находились душевые. Необходимость заплакать скрутила желудок в тугой узел, но я позволила себе это лишь тогда, когда очутилась под горячими струями воды. Она смыла с меня усталость и все те ужасы, что произошли за день. И слезы. Очень-очень много слез.

Через несколько минут я не могла сдерживаться и просто содрогалась, чувствуя, как перехватывает дыхание и становится трудно дышать. Для меня было полной неожиданностью, что Кристина заговорит о моих родителях, ведь когда я поступала в университет, была готова к одиночеству и никак не к тому, что начну откровенничать хоть с кем-то.

Десять минут спустя я успокоилась и вернулась в комнату. Кристина не обратила на меня внимания: она сидела за письменным столом, заваленным бумагами, и что-то рассматривала под микроскопом. Периодически поднимала голову к потолку, чтобы проверить какой-нибудь химический элемент в таблице, прикрепленной над ее головой, а затем возвращалась к работе. Ее светлые волосы были переброшены через то плечо, на котором была татуировка в виде розы, спина была идеально ровной. Все, как и всегда. Только мне отчего-то неловко.

Я присела на свою кровать, внутренне сжавшись от плохого предчувствия. Это то, к чему я привыкла – молчание и одиночество, но не тогда, когда оно становится неловким.

Я прочистила горло и пробормотала:

− Может… мне тоже сделать татуировку? Тогда я буду выглядеть дерзкой.

Кристина фыркнула:

− Нет уж, я тебе этого не позволю. – Я испытала облегчение, ведь кажется между нами все как прежде, и недавняя моя вспышка эмоциональности, которая привела Рэна Экейна к дверям нашего общежития никак не повлияла на нас.

− Почему не позволишь? – я провела полотенцем по своим темным волосам. − У тебя ведь их целых четыре штуки, так что мне тоже можно сделать одну.

Кристина со смешком обернулась:

− У меня их на самом деле пять, но пятую могут увидеть лишь избранные.

Я рассмеялась:

− А Лиам видел ее?

− Нет. Он недостоин, − со смешком сказала Кристина, и я была готова расплакаться от облегчения − между нами все как прежде. Теперь, убедившись, что девушка не сердится на меня, я решила спросить, о чем она говорила с Экейном, но прежде чем открыла рот, Кристина издала возглас озарения, схватила нечто со стола, и протянула мне:

− Это пришло сегодня на наш адрес. Здесь твое имя.

С дурным предчувствием я осторожно приняла конверт.

– Надеюсь там не любовное послание, потому что мой план «Аура плюс Лиам» почти завершен. Ну, открывай ты его уже! – не вытерпела Кристина и вырвала конверт из моих рук. Я и слова не успела сказать, как она достала изнутри нечто похожее на вырезку из журнала. – Так, и что у нас здесь… − пробормотала девушка и замерла. Взгляд метнулся ко мне, затем обратно к газетной вырезке. Я взяла кусочек бумаги из ее рук, и опустила взгляд, чтобы понять, что это. Хотя сердце, несомненно, уже догадывалось. Это была вырезка из газеты двухгодичной давности, в которой сообщалось о жестоком убийстве Марка и Фелиции Ридов – моих родителей. Ниже заметка о том, что семейство Ридов преследуют неприятности с тех самых пор, как год назад исчезла их любимая дочь Аура.

− Это… − пробормотала Кристина глядя на мою фотографию из водительского удостоверения, которая была черно− белой, но довольно четкой, чтобы можно было понять, что это я. – Аура, это ты?

Как теперь мне все объяснить?

В моем сознании четко сформировалась картинка того, как я под покровом ночи, когда Кристина будет спать глубоким сном, покидаю Эттон-Крик – маленький городок, который принес мне большие проблемы.

Снова опустила взгляд на вырезку. Что значит это – что неприятности преследовали мою семью с тех самых пор, как я исчезла из дома?

Я никуда не исчезала.

Так, сейчас не время думать об этом.

Я вскинула взгляд на Кристину:

− Я сейчас все объясню, – пробормотала я, сжимая бумажку и прижимая кулак к груди, в страхе, что сердце может выскочить. – То, что ты прочла – это правда. Это случилось с моей семьей в прошлом, и я… я не хотела говорить об этом, надеюсь, ты поймешь…

Лицо Кристины в ужасе перекосилось. Она похлопала себя по голове, как делает человек, когда забывает о чем-то и виновато поджала губы:

− Пожалуйста, прости, что я заговорила о них, я…

− Ничего, – мой голос ожесточился. – Все нормально. Люди не особенно хорошо реагируют, когда ты им говоришь: «Эй, привет, я та девочка, на семью которой набросился безумный Потрошитель», − горло сдавило, и я плюхнулась на кровать, принимаясь тереть лицо, чтобы остановить слезы. Эта дурацкая заметка… откуда она взялась?..

Кристина присела рядом и обняла меня за плечи:

− Эй, Аура… хотела бы я знать, кто это прислал… на конверте только твое имя, но я все равно узнаю кто шутник и оторву ему голову! Тебе принести воды?

Я быстро вытерла слезы и отстранилась.

− Нет, мне ничего не нужно, спасибо.

Кристина провела по моей спине рукой вверх и вниз, словно старшая сестра, и произнесла:

− Если хочешь, мы можем об этом поговорить. Или не говорить. А затем я заварю чай. Кстати говоря, мне удалось стащить у Лиама кулек конфет – великая удача!

− Спасибо, что не ведешь себя так, словно я чокнутая, – пробормотала я, потому что несмотря на смущение должна была сказать это – как мне важно, что она выслушала меня без кислой мины на лице.

− Я бы никогда так не поступила, – хмуро сказала Кристина, − и я серьезно собираюсь найти этого шута и разделаться с ним!

− Не нужно, я все еще пытаюсь оставить это в прошлом.

И не только это. Я понимаю, что эти намеки, эти записки – это для того, чтобы всколыхнуть меня и заставить рыть землю в поисках ответов. Но откуда ощущение, словно если сдамся и попытаюсь все вспомнить, случится что-то плохое? Я действительно не хочу знать, что со мной произошло.

Этим вечером Кристина была понимающей и заботливой, и делала вид, что ничего не случилось. Мы посмотрели половину какого-то фильма, суть которого я так и не уловила, потому что слипались глаза, и съели почти все конфеты Лиама.

И когда наконец мне удалось уснуть под невнятное бормотание подруги о том, как же это сложно, когда вокруг любовь, а ей нужно проводить эксперименты, о том, что Экейн совершенно для меня не подходит, в отличие от ее друга Лиама, и что она просто обожает своего терьера (хотя насчет того, что Кристина взаправду сказала про терьера не уверена, потому что она сказала это голосом Экейна) мне приснился странный сон.

Я и Рэн Экейн в машине. Я краем глаза отвлекаюсь от карты, что держу в руках, и смотрю на него. На нем светлая рубашка с закатанными рукавами; одна рука согнута в локте, лежит на дверце, вторая лежит на руле, с зажатой между пальцами сигаретой. На несколько секунд я задерживаюсь взглядом на его темных волосах, в которых гуляет ветер, затем опускаю взгляд на сигарету и ворчу:

− Не кури при мне.

− Я буду делать то, что пожелаю нужным, – Экейн продолжил смотреть на дорогу, отгородившись от меня солнцезащитными очками и непроницаемой стеной отчуждения.

Я снова смотрю на него скептически:

− Ты не боишься умереть, да?

− Нет.

− И ты собираешься продолжать курить?

Он промолчал, зажав сигарету между зубами и выворачивая руль влево, на шоссе, ведущее среди сочно-зеленых деревьев только вперед. Кроме нас на дороге не было никого, и я бы предпочла отвлечься на что-то иное, но не могла.

− Знаешь, а ведь я не просила тебя ехать со мной!

− Знаю.

Он совершенно не хочет поддерживать разговор. Зачем он только со мной поехал? Я справилась бы и сама, а теперь вынуждена мириться с его недовольством. Испытывая по этому поводу раздражение, я откинула назад свои длинные светлые волосы, собрала их в узел на макушке, чтобы не было так жарко, и продолжила разглядывать карту.

− Кристина была права, – внезапно произнес Экейн.

− Что? – я вскинула голову, и тут же вскрикнула и до боли зажмурилась. Грудную клетку разорвала неожиданная, необъяснимая боль. – Что ты сделал… − вместо слов из моего рта раздалось бульканье, кровь закапала на сиденье.

− Я не для тебя. Кристина ведь предупреждала. – Экейн вытащил нож из моей груди одним резким движением, и вытер кровь о свою штанину. – Ты должна была помнить.

Я проснулась, набирая полные легкие воздуха, с тревожным чувством, будто бы только что вынырнула из воды. Сердцебиение медленно приходилось в норму.

Это сон. Просто страшный сон.

Из-за жутких предупреждений Кристины, мне уже снятся кошмары.

 

Глава 5

Первое, о чем я подумала на следующее утро:

1. Ава Шелтон теперь знает где я нахожусь.

2. Кристина знает о том, что со мной случилось в прошлом. И пусть не знает всего, это все равно больше того, что знают обо мне мои другие знакомые.

Второй пункт оказался не таким уж и настораживающим, потому что Кристина продолжала делать вид, что вчера ночью ничего не произошло. Словно она не узнала, что моих родителей кто-то выпотрошил и не узнала, что какой-то психопат навязчиво посылает мне записки и все время делает какие-то намеки.

Я решила с этим можно жить, тем более после того, как Кристина как ни в чем не бывало рассказала о том, что толкнула Лиама в бассейн, как бы случайно. Чтобы поддержать разговор на легкомысленном уровне я спросила, чем Кристина собирается заниматься сегодня, ведь у нее всего одно занятие по общей химии, которое закончится в двенадцать часов дня.

− Ну, − девушка бросила на меня сомневающийся взгляд, – я присмотрела себе мотоцикл по выгодной цене…

Она это серьезно сейчас?

− Э-э…только ты никому не говори, – поспешно добавила Кристина, перекидывая рюкзак с одного плеча на другой.

− Ты имеешь в виду Лиама? – осторожно уточнила я. Подруга злилась, когда я указывала на их особые отношения и, как и ожидалось, она прищурила глаза, но на удивление ровным тоном произнесла:

− Да. Я говорю о нем. Он разозлится, если узнает, что я хотела купить себе новый байк.

− Правда? Почему он злится? – я сделала вид, что удивлена. Кристина пожала плечами и доверительным тоном ответила:

− Вот я и сама не понимаю, но он жутко злится, когда речь заходит о Джоне.

− Джон, это?..

− Это мой мотоцикл! Аура, ты такая невнимательная! Я ведь говорила, что назвала его Джонни, в честь Джонни Деппа! – ворчала Кристина. Она страшным взглядом оценила сидящих на скамейке парней, с факультета генной инженерии, которые засмеялись, услышав ее последнюю фразу. – В общем, он не должен знать о нем.

− О ком? – не поняла я, убирая волосы с лица. Кристина тут же вышла из себя:

− О моем новом мотоцикле! Ты присутствуешь, когда я тебе это рассказываю, или нет?! Такое ощущение, что ты находишься в открытом космосе. Это выражение было у Майи с нашего факультета, когда она выступала с докладом о свойствах и реакциях химических соединений на основе квантовой механики.

− Э-э… − невразумительно протянула я. – Что?

− Ага. – Кристина была полностью в состоянии аффекта, ее глаза светились фанатичным блеском, и даже если бы мимо нас только что пробежало стадо слонов, девушка бы не заметила. – Я тоже сказала: «Что? », когда она выдвинула единственное правильное решение, по ее мнению, по уравнению Шредингера для атомно-молекулярных систем, хотя это ведь невозможно. Единогласно правильного ответа нет и быть не может. То есть, может, но Майе Холдинг этого не понять, с ее-то неустойчивой психикой. Она наделала кучу ошибок в своем… – Тут Кристина опомнилась и смущенно улыбнулась: − Прости, Аура, я тут немного не…э-э…забыла, где я.

− Ты мне рассказала про уравнение Шредингера, − улыбнулась я, и Кристина смутилась еще сильнее:

− Да уж… просто… Майя меня действительно довела. Погоди, о чем это я? Я ведь рассказывала о том, как Лиам ненавидит Джонни. Меня это очень ранит. Вот ответь ты мне, Аура, только честно! Что ты испытываешь к Джонни? – Кристина внимательно уставилась на меня.

− Э-э…я…

− Вот именно! А Лиам говорит, что я не могу спрашивать о таком всерьез! Но что здесь плохого, в конце концов?! Я люблю свой мотоцикл. Лиам, например, любит шоколадные головы в виде кукол братц, но ведь я молчу! – возмущалась Кристина, а меня стал распирать смех.

− Это не справедливо, − фыркнула я, и рассмеялась. Кристина тоже:

− Подумать только…шоколадки «Братц», – хихикала она, качая светловолосой головой.

Мы разошлись на первом этаже третьего корпуса: Кристина отправилась в 203 аудиторию, а я – в уборную. Меня все еще тянуло на смех от историй Кристины, но веселость тут же исчезла, стоило мне переступить порог туалета. У огромного зеркала стояли две, к сожалению, знакомые девушки: Мишель – та, которую Кристина натравила на Лиама, и высокая блондинка. Я мгновенно ее вспомнила, потому что именно на нее опрокинула свой напиток в клубе «Манхеттен», когда увидела Экейна. В мозгу тут же пронеслось несколько вариантов событий, один из которых (хороший) был закручен вокруг того, что они не вспомнят меня, а я прикинусь, что ошиблась дверью, и уйду. Но они выбрали второй вариант. Плохой вариант.

− Эй, Маритт, – обратилась к блондинке Мишель. Сегодня она была в красной тунике и высоких черных сапожках. По-моему, у этой особы нездоровая страсть к красному. – Это та девка, что решила подшутить надо мной со своей готичной подругой.

Маритт оценила меня презрительным взглядом и выдала:

− Ага, и я помню ее. Она вылила на меня свой мерзопакостный напиток.

− Это правда? – осведомилась Брюнетка-Мишель с уничтожающими нотками в голосе.

− Ага, – кивнула блондинка. Мишель уставилась на меня злобным взглядом:

− Ты осмелилась напасть на мою сестру?

У меня заледенело сердце, от чего стало трудно дышать.

− Я…я не нападала. – Я попятилась к двери. – Я просто… это случайно.

Значит они сестры. А ведь действительно у них есть что-то общее в лицах. Одинаковая агрессия по отношению ко мне.

− Имей в виду, дорогуша, – Мишель вытерла руки бумажным полотенцем, медленно подходя ко мне. Я уже представила, как она заставляет меня его съесть или что-то в этом роде. – Я надеюсь, что ты будешь осторожна в общении с нами. Иначе… − она не договорила, а просто прошла мимо, бросив использованное бумажное полотенце в меня. Но все было и так понятно. Если я сделаю что-то не то, у меня будут неприятности.

***

После того как лекция по истории закончилась, Хилари и Фэйт пригласили меня в кафе, но я тактично отказалась. Все, чего я хотела − сэкономить оставшиеся деньги, пока я не привыкла к городу и не устроилась на работу. Кроме того, я не знала, о чем могу говорить с этими девушками.

Они не настаивали.

В кафе «Шерри», куда я пришла чтобы провести время между лекциями, я заказала чай без сахара и устроилась у окна. Вид открывался прекрасный: мощеная улочка, домики из красного кирпича с балконами, на которых все еще стояли домашние растения, высокие деревья, которые только начали окрашиваться в желтовато-оранжевый цвет.

Мои мысли улетели далеко отсюда, в прошлое, туда, где мы с мамой работали в нашей оранжерее, выращивая цветы: я – розы, она – ромашки. Я пообещала ей, что попробую скрестить два вида, чтобы получилось одно растение. Единое целое. Мне было всего восемь лет, и я посмотрела «Бэтмена» незадолго до этого.

Я вынырнула из мыслей, когда на столе очутился чай, а напротив присела официантка. Я удивленно посмотрела на нее, но мое смущение тут же испарилось, уступив место всепоглощающему страху. Такому, который парализует. Когда видишь огромную собаку, которая смотрит на тебя не отрываясь, и знаешь: пошевелишься и она разорвет тебя в клочья. Ноги, руки, тело – ничто не двигается. Разум замер.

− Привет, Аура, − заговорил призрак из прошлого язвительным голосом Авы Шелтон. Я быстро оценила ее: рыжие косички, ярко-желтый джемпер, фартук с бейджиком. Нереальная. Она нереальная. – Надеюсь, в этот раз ты не сбежишь, как три года назад. Я уже и не надеялась, что мне удастся найти тебя.

Я стремительно вскочила, но Ава была быстрее: она словно лев дернулась вперед и схватила меня за запястье, строго приказав:

− Сядь. Ты уже не ребенок, дорогуша, чтобы играть в такие игры.

Я медленно опустилась на стул. Уверена, пальцы Авы на моем запястье почувствовали, как участился мой пульс. Я медленно задышала через нос, предвидя паническую атаку; перед глазами стало все расплываться.

Вдох-выдох.

Страшно до смерти.

Сквозь слезы я разглядела как Ава прищурилась:

− Что с тобой? Ты так ничего и не скажешь?

Я хочу уйти.

Я хочу уйти… просто уйти.

Я должна уехать из Эттон-Крик. Вернуться к брату.

Я зажмурилась.

− Почему ты плачешь? – голос Авы прозвучал в голове голосом Рэна Экейна, но, когда я открыла глаза, к сожалению напротив все еще была рыжеволосая девушка.

− Зачем ты искала меня, Ава?

− О, больше не собираешься притворяться, что забыла меня? – саркастично осведомилась девушка. Поджала губы, и мое сердце сжалось: у нее всегда было такое лицо, когда она собиралась жутко сильно и надолго обидеться. – Я просто хотела знать, что с тобой все нормально. Ты ведь была обычной, веселой девочкой. Мы планировали устроить поход перед выпускным классом, но ты просто исчезла. И все. И через год убили твоих… − она поморщилась, от боли и сочувствия. – В общем, я должна была знать, что с тобой произошло. Я искала тебя. Но, конечно, и предположить не могла, что ты будешь здесь. Мои предки заперли меня в этом городишке, чтобы я заботилась о своем дедушке. Сказали, мне нужно подождать год или около того, пока он не умрет. Я в шоке от их безразличия ко всему. Я согласилась променять ветеринарный колледж на Первый медицинский павильон и не жалею. Да и дедушка приободрился: передумал умирать и собирается совершить подъем на соседнюю гору. И тебя я нашла, − неловко закончила Ава.

Я очень внимательно слушала слова девушки, но они доносились словно издалека. Словно не обо мне. Это словно фильм, который я вынуждена смотреть, потому что Ава все еще держит меня за запястье, наверное, даже не осознавая этого. Благодаря ему я на мгновение ощутила себя прежней: семнадцатилетней девочкой, которая увлекалась химией и была лучшей в своем классе.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I ГЛАВА. НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРОЕКТИРОВАНИЯ МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКОЛ
2. I Расчет номинального состава бетона
3. I. Договор об отчуждении исключительного права на произведение.
4. I. Предмет, метод и специфика административного права как отрасли права
5. II глава Немецкая история в романах И. Бобровского.
6. II ГЛАВА. МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА УЗБЕКИСТАНА XXI ВЕКА
7. II. Исторические корни современного гражданского права. Национальные и универсальные элементы в нем
8. II. Лицензионный договор о предоставлении права на использование.
9. II. ПРАВА И ОБЗАННОСТИ ОРГАНИЗАТОРОВ
10. II. Права и обязанности работника
11. II. Система обязательств позднейшего права
12. II. Служебные обязанности и права сотрудников