Оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ)

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 42Следующая ⇒

Публичное оскорбление — умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме и в присутствии хотя бы одного постороннего лица.

Объективные признаки оскорбления во многом совпадают с характеристикой аналогичного преступления против личности, предусмотренного ст. 130 УК РФ — оскорбление.[178]

Но есть и важные отличия, которые раскрою ниже.

Статья 319 УК РФ, равно как и ранее проанализированная ст. 297 УК РФ (неуважение к суду), является специальной нормой по отношению к ст. 130 УК РФ. Соответственно при конкуренции общей и специальной нормы применению подлежит специальная норма, т.е. ст. 319 УК РФ. Но в отличие от уголовных дел по ст. 130 УК РФ, возбуждаемых по заявлению потерпевшего (дела частного обвинения — ч. 2 ст. 20 УПК РФ), дела по ст. 319 УК РФ относятся к категории публичного обвинения (ч. 5 ст. 20 УПК РФ).

В отличие от основного состава оскорбления, оскорбление представителя власти уголовно наказуемо только при наличии признака публичности. Это означает, что сведения, унижающие честь и достоинство представителя власти, выраженные в неприличной форме, становятся достоянием многих лиц, например из публичного выступления, публично демонстрирующегося произведения или из средств массовой информации. Такие выступления могут быть перед аудиторией, на улице. Признаком публичности обладают всевозможные листовки, обращения, содержащие оскорбительные сведения о представителе власти и вывешиваемые в доступных для чтения местах. Если нанесенное представителю власти оскорбление не становится достоянием третьих лиц, оно не может подорвать авторитет соответствующих органов. Такое деяние квалифицируется по ст. 130 УК РФ[179].

Представителем власти в Примечании к ст. 318 УК РФ (распространяемом на все статьи названного Кодекса) признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости[180].

Преступлением является публичное оскорбление как при исполнении представителем власти своих должностных обязанностей, так и в связи с их исполнением. Примером первого случая может быть оскорбление следователя защитником во время следственного действия в присутствии обвиняемого, других лиц, из личных неприязненных к нему отношений, если это оскорбление никак не связано с исполнением следователем своим служебных полномочий (например, оскорбительные выражения о внешности следователя).

Примером второго случая при тех же обстоятельствах может быть оскорбления, нецензурная брань в отношении следователя за невыполнение ходатайства защитника. Оба случая, как видно из диспозиции ст. 319 УПК РФ, образуют состав данного преступления.

С субъективной стороны оскорбление представителя власти совершается опять-таки только при наличии вины в форме прямого умысла. Лицо осознает и публичный и неприличный характер оскорблений, осознает, что потерпевший является представителем власти и желает совершить оскорбительные действия.

Субъект преступления общий, что указывает на то, что нет каких-либо препятствий для привлечения к уголовной ответственности за оскорбление и адвоката.

Признаки и типичные способы совершаемых адвокатами оскорблений рассмотрены в комментарии к ст. 297 — неуважение к суду.

Однако оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ) существенно отличается от состава неуважения к суду по целому ряду признаков.:

1. Потерпевшие: ими, согласно ст. 297 УК РФ признаются только суд, лица, участвующие в отправлении правосудия, и участники судебного разбирательства. По статье же 319 УК потерпевшими признаются любые представители власти, в т.ч. следователи, прокуроры, дознаватели, оперуполномоченные и др.

2. Место и время совершения преступления: неуважение к суду (ст. 297 УК РФ) проявляется, как правило, в зале судебного заседания или ином помещении суда (например, во время объявленного перерыва). Временем совершения этого преступления является весь период судебного разбирательства дела. По статье же 319 УК РФ оскорбление представителя власти может быть совершено в любом месте и в любое время при исполнении или в связи с исполнением им своих должностных обязанностей (в период предварительного расследования, проверки сообщения о совершении преступления до возбуждения уголовного дела, в рамках ОРМ и т.д.). Например, это может быть и оскорбление следователя во внерабочее время, но в связи с расследованием им уголовного дела.

3. Публичность: неуважение к суду (ст. 297 УК РФ) как оскорбление конкретного лица может быть совершено и один на один, т.е. и не публично. По статье же 319 УК РФ оскорбление представителя власти может быть совершено только публично, т.е. в присутствии третьих лиц.

Уже эти отличия (прежде всего первые два) указывают на то, что сфера применения состава преступления — оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ), значительно шире, чем состава неуважения к суду (ст. 297 УК РФ).

Длительность временных периодов предварительного расследования, многочисленность его участников (следователи, дознаватели, прокуроры, оперуполномоченные, иные участники следственно-оперативных групп и др.) создают, если так можно выразиться, объективные предпосылки совершения адвокатами анализируемого преступления.

Специфическая обстановка и условия предварительного расследования, разнообразные, часто весьма конфликтные следственные ситуации очень часто провоцируют участников процесса на взаимные оскорбительные действия. В отличие от судебного разбирательства, на предварительном расследовании в менее формальной обстановке состязательности сторон защиты и обвинения, резкого, порой непримиримого противоречия их интересов, практически невозможно избежать конфликтных ситуаций.

В литературе советского периода эта проблема освящалась мало. Теперь следует, наконец, признать, что наиболее распространенными, острыми конфликтами предварительного расследования являются именно конфликты между следователем, иным субъектом уголовного преследования с одной стороны, и профессиональными защитниками — с другой. Даже взаимоотношения между следователем и подследственным, пожалуй, не характеризуются столь частыми, острыми, непримиримыми и взаимно изматывающими конфликтами, как это бывает между адвокатом и следователем.

Это и вполне закономерно. Изначально «силы для конфликта» у субъекта расследования и подозреваемого (обвиняемого) не равны. Личность обвиняемого, как правило, юридически не очень образованного человека, часто находящегося в состоянии глубоко стресса, особенно в начале расследования, страдающего от законного (а порой и незаконного) ограничения своих прав, далеко не всегда могущего адекватно противостоять личности следователя — квалифицированного юриста, наделенного широкими полномочиями, властью, для которого уголовное преследование — ежедневный, пусть и изнурительный, но привычный труд.

Совсем другое дело профессиональный защитник. Часто юрист не меньшей, а то и более высокой квалификации, чем следователь, видящий многие просчеты, а порой нарушения и преступления следователя и других участников со стороны обвинения, защитник чаще всего сознательно и правомерно, спокойно и взвешенно идет на конфликт со следователем. И у него есть права и полномочия (гл. 1), есть знания и опыт, достоинство и профессиональная гордость.

Именно поэтому обоим процессуальным противникам очень трудно уйти от конфликта, а, вступив в него — удержаться от взаимного неэтичного поведения, в т.ч. и от уголовно-наказуемых оскорблений. Так, по мнению И.Л. Петрухина, заместителя директора НИИ судебной защиты при МГКА, состояние конфронтации между адвокатурой и правоохранительными органами вполне естественно[181].

Вновь оговорюсь, что очень часто своим неэтичным, незаконным поведением следователи, оперуполномоченные и дознаватели сами провоцируют оскорбления со стороны адвокатов, допускают взаимные оскорбления и т.п. О них, а так же о средствах противодействия этим нарушениям участников процесса со стороны обвинения расскажу в следующей книге.

Но все-таки очень часто адвокаты допускают оскорбления, которые ничем и никак нельзя оправдать. Приведу лишь типичные примеры.

По уголовному делу по факту получения взятки влиятельным руководителем крупного учреждения защитник явился на допрос подозреваемого со значительным опозданием, грубо прервал следователя и начал разговор с того, что тот вообще не вправе был вызывать к себе его подзащитного. Вот примеры оскорбительных выражений этого адвоката: «Ты еще не знаешь, что значит дела расследовать! Ты под стол пешком ходил, когда я опасных преступников ловил. Пацан! Мальчишка! Сосунок! Молоко на губах не обсохло, а туда же! Берут кого попало в следователи…».

По другому делу: защитник, заподозривший следователя в нарушении срока следствия (кстати, обосновано), назвал его в присутствии подозреваемого и оперуполномоченного: «Негодяй! фальсификатор! » и другими, в том числе и нецензурными выражениями.

В связи с этим примером обратим внимание на одну особенность квалификации преступления. Сама по себе оценка личности, действий потерпевшего может быть и правильной. В последнем примере следователь действительно допустил нарушение, во многом его личность заслуживает отрицательной оценки. Но поскольку эта оценка была дана в неприличной форме, состав преступления налицо. Однако приведенные обстоятельства обязательно должны быть учтены при оценке степени общественной опасности деяния (например, с позиции малозначительности — ч. 2 ст. 14 УК РФ) или при назначении наказания.

Сложным и спорным вопросом квалификации данного преступления являются случаи публичного оскорбления представителей стороны обвинения, совершенные в отсутствии самих потерпевших. Так, в практике недобросовестные адвокаты допускают самые непристойные оскорбительные выражения в адрес следователей, как говориться, «за глаза», особенно в присутствии подзащитных, их родственников и близких, в кругу других адвокатов и посторонних лиц. При несомненности нарушения этики, будет ли такое поведение адвоката преступлением? На мой взгляд, будет. Этот вывод исходит, в т.ч., из характеристики непосредственного объекта преступления. Им является нормальная деятельность, авторитет органов власти. Это основной непосредственный объект. Честь и достоинство личности здесь — объект дополнительный, хотя и предусмотренный в качестве обязательного. В приведенном примере авторитету органов власти вред причиняется вне зависимости от того, слышит ли непосредственно, знает ли об оскорблении конкретный представитель этой власти.

Некоторые СМИ, т.н. «желтая пресса», а порой и вполне авторитетные издания, часто публикуют интервью с адвокатами, которые дают оценку того, как расследуется то или иное уголовное дело. Недобросовестные адвокаты, в упоении от свободы слова и собственной безнаказанности, часто в своих публичных выступлениях выходят за все рамки этики и закона. Допускаются и прямые оскорбления. Часто в таких выступлениях мы слышим и читаем фразы типа: «следователи — преступники», «коррумпированные чиновники», «злоупотребленцы на местах», «садисты» и т.д. Несмотря на то, что сами по себе многие из таких выражений имеют вполне литературный характер, в конкретном контексте они могут быть расценены как оскорбления представителей власти.

По приведенным классификациям (гл. 3.1) (см. приложение 3) преступные оскорбления представителей власти, совершаемые адвокатами, являются явными, но бывают и скрытыми. Субъективно оскорбления чаще всего направлены в защиту интересов клиента.

Но характерно, что в подавляющем большинстве случаев они, так или иначе, вредят подзащитным. И речь идет не только и не столько о мести следователей обвиняемым за действия их защитников. Любой конфликт создает напряженную атмосферу в общении. Оскорбленный следователь, как минимум, «пойдет на принцип», т.е. на строгое соблюдение буквы закона, который, как известно, во многих случаях допускает «вилку» в применении тех или иных мер, в т.ч. и процессуального принуждения и др.

Иногда недобросовестному адвокату попросту «наплевать» на интересы клиента. Некоторые представители профессии допускают оскорбления, что называется «для души», из иных, некорыстных побуждений, например, из ненависти ко всем следователям. Имеются в виду «адвокаты-скандалисты». Иногда оскорбление — это способ, посредством которого «неоплаченный» защитник просто пытается понудить неимущего клиента отказаться от его услуг (см. гл. 5.7).

Нельзя сказать, что оскорбления преимущественно допускает та или иная группа защитников в зависимости от характеристики предшествующего опыта работы. Хотя можно предположить, что бывший работник правоохранительных органов, уволенный по отрицательным мотивам, из мести к представителям обидевшего его ведомства, чаще будет допускать оскорбительные действия. Напротив, «заслуженный пенсионер», отдавший лучшие свои годы системе, с почетом ушедший на заслуженный отдых, как правило, слишком хорошо знает и уважает работу своих бывших коллег, чтобы опуститься до оскорблений. Поскольку этих качеств нет у группы «неопытных» адвокатов, как уже было отмечено, они чаще идут на конфликты вообще. Поскольку работники правоохранительных органов, к сожалению, в целом относятся к ним с меньшим уважением, чем к представителям предыдущей группы, случаи оскорблений, особенно взаимных, нередки.

Безусловно, до оскорблений чаще всего опускается «неквалифицированный» адвокат. У квалифицированного слишком много других средств воздействия на процессуальных противников. Он и другими способами заставит недобросовестного следователя пожалеть о неблаговидном поведении. Зачем ему оскорбления? «Вовлеченный» адвокат большей частью осторожен, оскорбления далеко не главное орудие его борьбы за интересы преступного формирования. Совсем не присущи оскорбления «контрактным» адвокатам, а «коррумпированным» они и вовсе ни к чему. Там все вопросы решаются со стороной обвинения «полюбовно», хотя порой безнравственно и незаконно.

Подавляющая часть преступных оскорблений представителей власти со стороны адвокатов остается латентными и «нераспознанными» (см. гл. 4.1), поскольку большинство потерпевших — сотрудников правоохранительных органов не осознают себя таковыми, не оценивают причиненный чести и достоинству вред и не подают заявлений.

При уголовно-правовой квалификации оскорбление адвокатом представителя власти чаще всего совершается в совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 130, 294, 296, 297, 298, 306, 309, 310 УК РФ. То есть по каждому факту такого оскорбления необходимо проверить выявленное деяние на наличие признаков указанных преступлений.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒