Образ жизни, любовь и одиночество

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 38Следующая ⇒

Раскрытый выше итог можно сопоставить с теми куль турами, где малышей осыпают ласками или отгоражи вают от внешнего мира стенками колыбели или пелен ками, месяцами скрывают подальше от дурного глаза чужих людей или где матери все время носят их на руках, плотно прижав к себе, пока к пяти годам они не станут более самостоятельными. Каждый образ жизни дает свои собственные внутренние результаты в этом плане. Можно возразить, что американский образ жизни создает людей, которые свободно перемешаются в пре делах социальной и пространствеиной мобильности, легко и быстро заводят друзей, очень недолго страдают от слегка разбитого партнером или партнершей сердца, способны за свою жизнь завести множество связей, могут влюбляться и жениться, работать и сотрудничать, вовлекая в такие отношения и связи гораздо больше людей, чем было принято в предшествующих цивили зациях, где эмоции имели более узкую направленность и глубокий смысл. Фактически можно задать вопрос, бывает ли американцу когда-нибудь так одиноко, как задумчивому европейцу, особенно если последний на ходится в Америке, где европейцы жалуются, что не могут найти ни друзей, ни времени побыть одни и поразмышлять.

Но что в 'Гаком случае подразумевают американцы

108 109

под подобным несомненным уничижением одиноче ством.? Это не острая тоска по определенным людям и местам; это не неумение найти друзей, с которыми возможна интеллектуальная близость; и, конечно же, это отнюдь не постоянное присутствие столь мало зна чащих людей, которое у европейца скорее обостряет, чем ослабляет ощущение одиночества. А если не пере численные здесь состояния есть состояния одиночества, то что же тогда? Одиночество американца в том слу чае можно определить как пребывание его в одино честве не по своей воле, когда это состояние другие соотечественники сочтут неуместным для себя. Пример подросток, которому не с кем назначить свидание. Как заметил Джеффри Горер, для американцев в слу чае свидания важен сам процесс, а не человек, при шедший на встречу. Если подросток должен ходить на свидание, но не ходит и если другие, особенно ровесники и собственные слишком наблюдательные родители, знают об этом, то жизнь становится невыносимой для девочки и все более неудовлетворительной для мальчика. У того, кто просил свидания и кого отвергли, подобная ситуация ассоциируется с позором отказа. Ни один из тех, кого захочет пригласить этот подросток, не пойдет с ним. Для девочки такая ситуация оборачивается дополни тельным страданием из-за ее пассивности; ее никто не пригласил, и ничего тут не поделаешь. Страдание тем хуже, что оно безлико. Это не Ромео и Джульетта, вздыхающие друг по другу, а молодые люди, стремя шнеся вызвать уважительное к себе отношение; навя занное же им недобровольное одиночество разрушает образ, создаваемый в расчете на публику. Сходные си туации возникают в течение всей жизни. Быть незаму жем, когда положено быть замужем, уехать в отпуск одному, прийти на вечер без спутника, одному пойти в театр, обрекать себя на одинокий вечер дома и -чего хуже и не может быть -в полном одиночестве обедать в День благодарения*- все эти повторяющиеся время от времени несчастья американец и называет одиноче ством. Джеффри Горер [Gorer, 1948], рассматривая американцев с точки зрения антрополога, описывает

* День благодарения- официальный праздник в память первых колонистов Новой Ан гли и (отмечается в последний четверг ноября). Прим. перев.

их поиски общения как поиски подтверждения, что их любят. Начать хотя бы с того, доказывает Горер, что матери прояв.Jtяют любовь к детям не в ответ на их любовь, а как награду за то, что они выгодно отлича ются от своих ровесников. Так детям прививают чув ство, что любовь- это не двунаправленная, взаимная связь; ее скорее всего завоевывают за пределами по добных отношений каким -то своим действием или другим проявлением своих достоинств. Из такого понимания любви вытекает потребность в отклике- уверении, что ты достоин внимания и достиг чего-то. Поскольку американцы больше всего склонны подвергать сомнению свои достоинства, когда рядом нет никого, кто мог бы убедить их в обратном, они стремятся создавать посто янные возможности для контакта и общения -пусть это будет хотя бы радио -дома, на работе, в играх. В большинстве своем они не могут долго оставаться одни, а когда кто-то предпочитает одиночество, то воз никает подозрение, в своем ли он уме. Горер продОЛ" жает:

«Присутствие, внимание, восхищение других людей становятся, таким образом, неизбежным компонентом самолюбия американцев, и их психологическая потребность в таком отношении более настоя тельна, чем у людей в других странах. Это придает особый характер социальным взаимоотношениям американцев со своими соотечест венниками (за исключением иногда отношений между супругами и между родителями и детьми): такие отношения являются прежде всего средством, благодаря которому у американца сохраняется и укрепляется чувство собственного достоинства. Данные отношения можно рассматривать как отношения эксплуатации, но эта эксплуа тация почти всегда взаимна. «Я буду уверять тебя, что тебе все удается, если ты будешь уверять меня, что и мне все удается» - таким мог бы быть негласный договор, заключив который, два чело века начинают строить свои взаимоотношения.

Наиболее приятной формой выражения подобных уверений является не откровенная лесть или похвала (сами по себе они вызывают по дозрение, что тебя хотят как-то использовать), а любовь или по крайней мере внимание, направленное исключительно на тебя, пока зывающее, что ты интересен и достоин уважения».

Страданию, причиненному тем, что тебя оставили одного и все вокруг об этом знают, соответствует ти

·пичное для американца состояние: ощущение вины,

возникшее из-за его одиночества. Чувство вины, при

виваемое с детства родительским неодобрением, усу

губляется сознанием, что человек, решивший провести

вечер один, обрекает или по крайней мере может обречь

другого на вынужденное одиночество. Как. только аме-

110 111

риканец уютно устроится один за обеденным столом или наедине с хорошей книгой, настроится пораньше ле ь спать или нерешительно наденет пальто, собираясь поити в кино один, так перед ним возникают несчастные лица тех, с кем он мог бы провести вечер: лица оди ноких родителей, вдов и разведенных женщин, незна комцев, студентов-иностранцев или просто слишком навязчивого мужчины и немного надоевшей женщины; эти видения давят на него со всех сторон. В представ лении американца провести вечер одному- значит вести с: бя как эгоист; поскольку ты поступаешь так по своеи воле, вечер может оказаться приятным; но поскольку это приятно, тогда, вспоминая табу детства, такое поведение становится греховным, эгоистичным,

даже жестоким.

При обучении малыша самостоятельности и неза висимости в контексте американской культуры явно выделяется тенденция рассматривать общение с чело веком не как обоюдное в своей основе стремление скра сить друг другу одиночество, не как акт взаимно удов летворяющего обмена, а, скорее, как дар, который один человек приносит другому. Из-за особого значения, придаваемого независимости как аспекту самостоятель ности, идеальным предполагается тот человек, обще ства которого ищут, - другими словами, идеальным представляется человек, пользующийся популярностью, и тот, кто благодаря своей удачливости ищет впослед ствии тех, кому меньше повезло в жизнИ, ищет одино ких и оставшихся за бортом. Вероятно, благодаря именно этому элементу необоюдности, асимметрии в отношениях, являющемуся элементом чисто американ ского образа жизни, американцу так просто скрасить его одиночество: каждому есть к кому идти на свидание и! fИКто не живет в новом районе, не имея новых дру зеи и знакомых. Недавние исследования показали, что молодые матери, только что переехавшие на жительство

в новые районы, где нет знакомых, особенно подвержены послеродовому психозу. Предлагаемое здесь эффек тивное средство -это присоединиться к групне людей, которuые тоже разлучены со своими братьями и сестрами, и наити утешение и поддержку, облегчая друг другу

боль одиночества.

Недостаточная информированность о других куль турах может способствовать бытующим необоснованным

утверждениям, согласно которым отсутствие близости, основанной на каждодневном непосредственном обще нии, становится страшным лишением и что близости можно достичь только в ситуациях повсеместного незапланированного общения. В то же время та кие характерные черты современного человека, как самостоятельность, независимость, стремление избе жать собственного одиночества и предотвратить чу жое, а также присущее ему чувство ответственности за одиночество других людей, можно назвать особен ностями, порожденными этапом больших перемен и высокой степени мобильности. Их справедливо считают результатом иммиграции и внутренней миграции, а также бурного роста городов, от чего в будущем нам, видимо, захочется себя оградить. Было бы неплохо, если бы можно было рассчитывать на большую стабильность в социальном и физическом окружении малыша и на большую терпимость родителей к ребенку, пожелавшему остаться одному. Мы могли бы даже пойти на то, чтобы узаконить пребывание в одиночестве- скажем, по сре дам, - как церковь узаконила обет молчания. Если бы пребывание в одиночестве можно было не связывать с тем, что от тебя отказзлись или что ты сам отказался от общения, и рассматривать такую ситуацию как вполне характерное для человека и желанное состояние, мы бы уменьшили страдания от одиночества, которое нам навязывает общество.

8-1219

Вопросы изучения одиночества

Роберт С. Вейс

формы, в которых эти женщины перенесли одиночество. Вот, пожалуй, и вся литература по проблеме одиноче ства.

И все же какие-то сведения о том, что одиночество

отнюдь не необычное явление, имелись. В обзорном ис

следовании Брэдберна [Bradburn, 1969] респондентам

был задан вопрос, чувствовали ли они за предшествую

щие несколько недель, что «очень одиноки или далеки от

других людей». Двадцать шесть процентов опрошенных

ответили утвердительно. Я недоумевал: почему о явлении столь общераспространенном, по словам значительной части населения, и уже признанном, по крайней мере Салливаном, как представляющим интерес для психиат рии, так мало написано. Мне показалось, что здесь,

Когда при подготовке своей книги [Weiss, 1973] я

ознакомился с литературой по одиночеству, она показа лась мне, к моему удивлению, весьма скромной. Харри Стэк Салливан [Sullivan, 1953] указывал на то, что одиночество, как ему кажется, впервые появляется в юности, однако когда оно действительно наступает, то сила его уже велика. Это частное, хотя и тонкое замеча ние не было им развернуто. Типичным оnисанием одино чества была статья Фриды Фрамм-Рейхмаи [Fromm Reichmann, 1959], где одиночество изображалось как состояние полного уединения, как своего рода «Антаркти ка души», которое в чистой форме испытывает лишь наиболее артистические и неуравновешенные натуры. В другой статье, сходной по трактовке проблемы, одино чество отождествлялось с непреодолимым в конечном счете пространством, разделяющим всех нас [Witz1eben von, 1968]. Совсем иной направленности работы Муста каса [Moustakas, 1961, 1972], в которых предприняты попытки - весьма отважные - поднять настроение чита телей посредством внушения им мысли о необходимости относиться к своему одиночеству как к благоnриятной возможности общаться с самим собой и со вселенной. Эмпирические исследования одиночества представлены небольшим количеством работ. Опубликовано несколько ценных диссертаций на соискание степени доктора фило софии, но они, как это часто бывает с докторскими диссертациями, совершенно не привлекли к себе никакого внимания [Bradley, 1969; Eddy, 1961; Francis, 1972;

Sisenwein, 1964]. Лопата [Lopata, 1969], основываясь на интервью с вдовами, распределила по категориям

Il4

должно быть, срабатывает защитная реакция: исследо ватели, преуменьшающие или отрицающие свое собствен

ное одиночество, также обходят вниманием и одиночество у других людей. Кроме того, исследователи, возможно, уклонялись от изучения этой проблемы, не желая, чтобы про них подумали, будто и они страдают от оди ночества, как людей, изучающих отклонения в половом поведении, могут заподозрить в том, что и сами они со странностями. Но есть другое, более доступное объясне ние: проблема одиночества просто не была в ходу у ученых. Почти никто над ней не работал, и поэтому не был определен и предмет обсуждения, не было кол лег, на чьи работы можно было бы откликнуться или оп реться, не проводились конференции, мало было журналь ных публикаций, не была обозначена область исследо вания как таковая.

За последние годы многое изменилось. Сейчас нет

недостатка в серьезных исследователях, изучающих

природу одиночества, его распространение и сопутствую

щие ему обстоятельства. И теперь мы можем установить,

какие проблемы требуют внимания. Именно такому во просу - каковы же эти проблемы - я и посвящаю свою

статью.

Концептуальные

и операциональные определения

Объясняя, что мы подразумеваем под «Одиночеством», мы находимся в лучшем положении, чем те исследова-

тели, котор 1е, проверяя умственные способности, должны сказать, что они подразумевают под «умом». Оценивая тестируемого с помощью своих понятий, таким исследо вателям не остается ничего другого, как отметить, что некоторые люди, оказывается, могут лучше соображать, чем другие. Ум- это качесто функционирования, оце нить которое можно лишь в сравнении. Одиночество же с другой стороны, вот оно здесь, с нами. У него ест свои симптомы, проявления, ряд свойств, точно так же, как свои симптомы, свойства, проявления характерны для пеллагры.

Я указываю на это потому, что, изобретая метод определения- измерительный инструмент, который мо жет помочь нам опознать одиноких, очень легко дей ствовать так, будто мы способны оценить одиночество лишь в сравнении. Но если мнение о ком-то что он

«умный», - в конечном счете всего лишь кон татация того, как «ОН» или «она» выглядит в сравнении с дру

гими людьми, то утверждение «он одинок» должно озна чатьs что человек находится в особом замкнутом эмоцио нальном состоянии. Данная работа по определению спо соба оценки скорее имеет целью помочь выявить это состояние и, быть может, степень его интенсивности, чем провести распределение баллов среди нормальной части населения; тогда нам легче будет опознать тех, кто явно отклоняется от нормы.

Если мы трактуем одиночество как качество функцио нирования личности, которое можно оценить лишь в сравнении, подобно интеллекту, тогда любая деталь, помогающая отделить одиноких QТ менее одиноких может стать составной частью нашего способа оценки инструментария. Это верно даже в том случае, если данная деталь касается лишь коррелята одиночества, такого, как сосредоточенность на своем внутреннем мире. Но нам не следует идти по такому пути. Лучше было бы направить усилия исследователей на определение того, как именно выражается одиночество, и взять эти свиде тельства одиночества за основу нашего инструментария

измерения.

Как же нам точно определить способы измерения одиночества? не кажется маловероятным, что мы ког да-нибудь наидем объективный коррелят одиночества который будет безошибочно указывать на то, что он имеет место, так чтобы не надо было бы задавать лишних

вопросов, - подобно тому, как расширение зрачка может говорить о наличии заинтересованности или сжатие челюстей - о гневе. Так или иначе, но нам, видимо, всегда придется полагаться лишь на ответы респонден тов. Поэтому вопрос состоит в том, как это лучше де лать.

Мы могли бы полагаться на расплывчатые, но про странные интервью. Мы могли бы, например, просто попросить респондентов рассказать о своей жизни; о том, какие у них ощущения, когда они находятся в обществе других людей, и что они чувствуют, когда они совсем одни. И тогда из их ответов можно было бы заключить, одиноки ли они в самом деле. Признаться, таков прежде

и был мой подход. Это значит, я иногда считал людей одинокими, поскольку они сами сказали мне о своем одиночестве, а в других случаях я относил их к одино ким на том основании, что описанное ими состояние сов падало с моим представленнем о симптомах одиночества. Свобода действий и произвольность, предоставленные ис следователю таким подходом, могут вызвать затрудне ния, а то и полное недоумение. В пользу этого метода говорит стремление получить в каждом отдельном случае обоснованную характеристику, используя всю доступную информацию.

Однако надо отдать должное и структурным методам. В этом случае нам не нужно будет ломать голову над тем, каким же образом выявлена та или иная характери стика, и волноваться по поводу того, что один исследова тель оценивает не то, что другой. Не нужно будет состав лять протоколы пространных интервью, а затем подвер гать их тщательному изучению, дабы решить, одинок человек или нет, - мы сможем это узнать из ответов на

четко сформулированный ряд вопросов.

Что послужило бы хорошим средством измерения

одиночества? Первое, что приходит в голову, - это за

дать один-единственный вопрос: «Вам одиноко? » Подоб

ный способ оценки был бы весьма обоснованным, его было бы легче применять и регистрировать по баллам.

И действительно, тест, состоящий из одного вопроса, лег в основу ряда работ, включая широкомасштабное обзор

ное исследование, проведеиное Мейзелом [отчет о нем см. в: Weiss, 1973], и работу Брэдберна и Капловиц [Bradburn

& Caplovitz, 1965]. Но по ряду причин предпочтение стоит отдать многовопросному тесту- такому, какой

разработан Расселом, Пепла и Фергюсоном [Russell, Peplau & Ferguson, 1978). Многовопросный тест оказал ся бы менее уязвимым с точки зрения особенностей интерпретаций и ответов и поэтому с большей вероятно стью стал бы сам по себе надежным и достоверным. Одновременно он облегчил бы определение и выделение степеней одиночества и позволил бы осуществить поиск компонентов одиночества путем анализа факторов их возникновения. К тому же тщательно продуманный тест поможет привлечь к данной области исследования новые научные силы. На этот последний пункт, хотя и связан ный скорее с проявлениями исследовательской психоло гии, нежели психологии опрашиваемых, стоит тем не менее обратить особое внимание.

Мне бы, однако, хотелось еще раз повторить, что при составлении подобного универсального теста следует руководствоваться тем, чтобы все наши вопросы в сово купности о ватывали понятие одиночества по крайней мере в такои же степени, как один-единственный вопрос:

«Вам одиноко? » Определение детального соотношения

баллов нашего теста с явлениями несомненного одиноче ства подействовало бы на нас в общем и целом успо коительно. Но в действительности такое соотношение

не представляется убедительным, поскольку указанная корреляция могла быть получена на основе данных о явлениях, которые, по существу, лишь вызывают ассо циации с одиночеством, например сосредоточенности че ловека на своем внутреннем мире или стремлении про водить время одному. И в то же время это привело бы к пренебрежению явлениями, непосредственно относя щимися к одиночеству, например когда человек истоско вался по собеседнику, с которым можно поделиться сво ими чувствами.

Вероятно, следует принять во внимание и возмож ность такого подхода к изучению одиночества, как показ респондентам картин, которые преднамеренно вызывают ассоциации с одиночеством: например портрет человека, смотрящего в ок.но. Респондентов можно было бы попро сить описать деиствие, запечатленное на картине, и что изображенный на ней человек, возможно, ощущает, а потом спросить, приходилось ли им испытать то же са мое чувство, давно ли и как часто. Можно было бы, наверное, разработать способ кодирования таких отве тов, чтобы систематически им пользоваться. Этот подход

]]8

представляется многообещающим, ибо он мог бы помочь респондентам более правдаподобно описать свои чувства одиночества и в то же время снабдить нас данными для систематического анализа. Сразу же оговорюсь, что у меня нет собственного опыта применения этого метода и нет уверенности в том, что он окажется эффективным.

Как бы то ни было, я бы предпочел, чтобы мы разра ботали наш инструментарий, весьма чувствительный к тому комплексному эмоциональному состоянию, кото рое мы расцениваем как одиночество, а не к выявлению факторов, которые ведут к одиночеству или с ним ассоци ируются. Методом измерения становится, в сущности,

операционализация. Нам же нужно следить, чтобы она выражала суть нашего понятия одиночества.

Теоретические вопросы

На какие же вопросы, касающиеся сущности одино чества, мы должны ответить, если собираемся понять его? Наверное, любой перечень этих теоретических вопро сов будет произвольным, таков и мой.

Сколько существует форм одиночества? Является ли одиночество единым синдромом вполне определенного типа или существуют различные типы одиночества? Наконец, третья альтернатива: быть может, у одиноче ства вообще нет определенного ярко выраженного харак тера, так что одиночество одного человека- явление совершенно отличное от одиночества другого человека, разве что и тот и другой стремятся находиться в обще стве одного или нескольких людей?

Я убежден, что существуют фактически два эмоцио нальных состояния, которые люди, пережившие их, склон ны расценивать как «одиночество». Я называю эти со

стояния соответственно эмоциональной изоляцией и социальной изоляцией [Weiss, 1973). Первое, как мне кажется, вызвано отсутствием привязанности к конкрет ному человеку, а второе -отсутствием доступного круга социального общения. Факторный анализ данных, полу ченных Рубинстайн и Шейверам [см. с. 275-300 наст. изд.], служит хорошим подтверждением этому.

Но вопрос оказывается исчерпанным далеко не пол ностью. В частности, было бы полезно выяснить, какое душевное состояние испытывают люди, считающие себя

одинокими; существуют ли только эти два состояния или есть еще и другие. Если пожилые родители пере живают, что их взрослые дети, уехавшие из родного дома, живут слишком далеко от них, то как они назы вают свои переживания и какова может быть природа этих переживаний? (Возможно, им недостает детей, но они вовсе не чувствуют себя одинокими из-за этого.) " К тому же еще не ясно, в какой мере совпадают различ ные состояния, определяемые на данный момент как оди ночество. Было бы удобно считать их абсолютно отлич ными друг от друга, но они могут и не быть таковыми.

Вследствие чего одиночество обнару ивает свои ха рактерные особенности? Почему так часто особым при знаком одиночества, обусловленного эмоциональной изоляцией, бывает тревожное беспокойство, а особым признаком одиночества, порожденного социальной изо ляцией, - ощущение намеренного отторжения. Имеется хорошо разработанная теория, которая может помочь нам понять одиночество эмоциональной изоляции при условии, что мы будем связывать эмоциональную изо ляцию с отсутствием привязанности [Bowlby, 1969, 1973, 1980; Parkes, 1972; Weiss, 1973]. То, что социальная изоляция вызывает у человека ощущение бессмыслен ности своего существования и собственной незначитель ности, а также напряженное состояние и скуку, кажется почти очевидным; и все же нам важно точнее разобрать ся, откуда у личности возникает потребность в общении, в каком объеме оно необходимо и при каких обстоятель ствах, с тем чтобы симптомы одиночества ослабли. Энн Пепла (в личной переписке со мной) как-то сказала, что имеет смысл специально изучить значение, придавае мое удовольствию от общения, удовлетворению, полу ченному благодаря общению, и вместе с тем вновь приоб ретенную когнитивную уверенность, которую дает знание о том, как другие люди смотрят на мир. Это фактически те две функции, которые Кули относит к функциям первичной группы: оказание моральной поддержки и наделение смыслом. Не исключено, что мы оживляем известные прежде социологические теории.

Какие факторы, ситуативные и характерологические, способствуют одиночеству? Как взаимодействуют ситуа тивные и характералогические факторы? В настоящее вре мя у нас существует два направления в исследовании факторов, связанных с одиночеством. Одно из них рассмат-

ривает ситуации, при которых возникает вероятность одино чества: личные обстоятельства разведенных и овдовев ших, ситуации общения у людей, находящихся в больни це или сменивших недавно место жительства. Второе направление в исследовании факторов, связанных с оди ночеством, изучает характер личности: сосредоточенность на своем внутреннем мире, застенчивость, низкую само оценку и т. д. Когда мы наблюдаем за относительно по стоянными ситуациями межличностного общения индиви дов, например при изучении первокурсников колледжа, живущих в общежитии, мы, естественно, приходим к рас смотрению характералогических факторов. Когда же нам не удается получить данные о личности, обычно в случае широкомасштабных наблюдений, нам остается полагаться на ситуацию как на единственный источник объяснения.

Ни в ситуативных, ни в характералогических исследо

ваниях пока что не была сделана попытка точно определить, что же именно вызывает одиночество. Ученые, предпринявшие ситуационные исследования, ограничива лись, например, замечанием, что около половины выборки

госпитализированных больных свидетельствовали, что томятся от одиночества. Но никто из исследователей не продолжил опрос, чтобы узнать, в каком именно отноше нии положение неодинокого госпитализированного больно го отличается от положения одинокого госпитализиро ванного больного. А нам нужна именно такая информа ция, чтобы понять не только то, почему больницы - юдоль одиночества, несмотря на полное отсутствие возможности побыть там одному, но и что можно было бы предпринять для преодоления этого состояния.

Подобным образом и в характералогических работах не установлено, какие люди, застенчивые от природы, не одиноки, а какие из тех, кто сосредоточен на предме тах внешнего мира (экстраверты), одиноки. На воспри имчивость к одиночеству может повлиять прошлое чело века; степень же уверенности в себе или общительность могут находиться в каком-то сложном взаимодействии друг с другом. Более четкое представление о том, какие типы людей чувствительны к одиночеству; способствова ло бы пониманию природы одиночества.

На каком-то этапе нам следует изучить взаимосвязь ситуации и характера как равнозначных факторов одино чества. Встречаются люди, у которых чувство одино чества возникает мгновенно, но оно возникает только в

обществе тех людей, которые им незнакомы; у других людей одиночество появляется временами при любых об стоятельствах. Одни склонны рассматривать любую си туацию как закрытую для межличностного общения; дру гие могут быть настроены более оптимистично и дольше сопротивляться наступающему одиночеству. Личная утрата или лишения в прошлом могут повлиять на то, как оценивается личностью данная ситуация, но возмож но и то, что некоторые люди способны справляться с этими ситуациями и совершенно неспособны справиться с другими.

Нашей целью в данной статье должно быть достиже ние такого уровня, при котором мы сможем предсказы вать, какие люди и при какого рода обстоятельствах

почувствуют себя одинокими. Достижение такой возмож ности не означало бы, однако, что мы окончательно решили проблему одиночества, но это означало бы, что мы значительно продвинулись вперед в ее изучении.

«Эnидемиология» одиночества. С проблемами ситуа ций и характера личности, приводящих к одиночеству, тесно связаны проблемы демографических групп, в кото рых одиночество встречается особенно часто. Это груп пы людей, наиболее подверженных «риску».

Мы знаем, что холостые более склонны испытывать чувство одиночества, чем женатые, а среди холостых скорее всего почувствуют себя одинокими те, кто был женат прежде. Несомненно, определяющим моментом здесь становится отсутствие любовной привязанности. К сожалению, обычное обзорное исследование психоло

гического комфорта не позволяет провести различие между неженатыми людьми, у которых все же есть лю бовная привязанность, и теми неженатыми, у которых ее нет. Было бы разумно включить в обзорное исследова ние одиночества и такие вопросы: встречается ли, ви дится ли с кем-то в настоящее время респондент и есть ли какой-нибудь другой взрослый человек, друг или родственник, который, по словам респондента, что-то зна чит в его или ее жизни?

Совершенно неясно соотношение одиночества и пола. В ряде работ, посвященных данному вопросу, среди считающих себя одинокими выявлено больше женщин, чем мужчин. Различие такого соотношения, подмеченное в этих работах, небольшое, но оно постоянно прослежи вается по разным демографическим группам. Однако

другим исследователям, в частности Расселу и Пепла [Peplau & Perlmaп, 1982; см. также с. 192-226 наст. изд.] не удалось установить никакого расхождения меж ду полами в связи с одиночеством. Разница в полу ченных данных может быть обусловлена несхожестью исследованных групп населения или применеиных ме тодов изучения. Тенденция здесь такова, что сущест венный разброс обнаруживается при изучении больших групп населения, а отсутствие различий - при изу чении специфических групп, например студентов; но у нас пока нет достаточного опыта, чтобы сделать точные

выводы.

Вызывает недоумение выявленная корреляция между

одиночеством и уровнем доходов. Оказывается, бедняки

обнаруживают несколько более высокий уровень? дино чества. Не происходит ли это потому, что низкии уро вень доходов приводит к ограниченному кругу общения? Или это происходит вследствие того, что ограниченные запасы собственной активности и личной инициативы в общественной жизни приводят как к уменьшению дохо

дов, так и к недостаточно активному общению? Или эта корреляция исчезнет, если подвергнуть статисти ческой проверке семейное положение каждого, количест во детей, род работы и тому подобное? ·

Каково естественное развитие одиночества, какова

последовательность эмоциональных состояний, через ко

торые оно проходит в своем развитии? Мы склонны

считать одиночество эпизодическим острым ощущением

беспокойства и напряжения, связанным со стремле

нием иметь дружеские или интимные отношения. Но

вполне возможно, что одиночество претерпевает опре

деленные изменения в том случае, если оно становится

хроническим: одиночество постепенно превращается в безнадежную апатию. Бывает, однако, и так, что хро нически одинокие люди привыкают не обращать внима ния на свое нелегкое положение, подобно тому как вдо вы и вдовцы часто привыкают не поддаваться чувствам, вызванным потерей близких. Нам необходимо более серьезно исследовать изменяющуюся природу одино чества, когда оно представляет собой непрерывно для щееся состояние, и выяснить, проявляется ли хрони ческое состояние одиночества отличным образом от

острого чувства одиночества.

Необходимо также больше узнать о том, как с воз-

122 123

растом меняется подверженность риску одиночества. Почти определенно можно сказать, что одиночество более распространенное явление в юности, чем в более зрелом возрасте, и сильнее ощущается среди молодежи, хотя мы пока еще не располагаем необходимым количест вом данных, которые бы представили убедительные до казательства в пользу именно этого наблюдения. И все же есть данные обследования, показывающие, что раз веденные и овдовевшие люди старшего возраста склон ны реже считать себя одинокими, чем разведенные и овдовевшие молодые люди [Maisel, цит. по: Weiss, 1973; см. также с. 275-300 наст. изд.]. Уменьшается ли с возрастом подверженность риску одиночества? Если это так, то что стоИт за влиянием, которое возраст ока зывает на нашу способность устанавливать прочные и длительные связи -или по крайней мере на наше стремление их устанавливать?

Каковы косвенные причины возникновения одино чества? Почему человек устроен так, что ему свойственно

испытывать одиночество? Если говорить отдельно об одиночестве как эмоциональной изоляции, то какие эволюционные процессы привели к этому ощущению эмоциональной изоляции, вызывающему тревожное и болезненное беспокойство, сопровождающееся одино чеством? Мне кажется, что способность переживать такое состояние эволюционно выделилась, должно быть, потому, что пораждала людей, которые стремились най ти не только человека противоположного пола, чтобы с ним составить биологическую пару - одной динамики половых отношений хватило бы для этого, - но и найти того, с кем возможно чисто духовное общение.

При изучении поведения разведенных людей мы выяс нили, что одиночество заставляет их искать нечто боль шее, чем просто собеседника или полового партнера. Чувство одиночества убывает только при таких отно шениях, когда есть уверенность в постоянной доступности и близости того, кому доверяешь. Одинокие люди иногда действительно ищут поначалу кого-то, просто кого-ни будь, с кем можно проводить время, но вскоре они по нимают, что мимолетные связи могут заставить почувст

вовать одиночество еще сильнее. Они настороженно выискивают признаки, свидетельствующие о том, что партнеры по общению останутся с ними и им захочется, чтобы этот человек остался.

Возможно, одиночество всегда развивалось так, чтобы подготовить человека к отношениям, в которых были бы заинтересованы обе стороны; быть может, оно эволю ционно сформировалось потому, что те, кто обладал этои особенностью, с большой вероятностью включали себя в парное отношение с теми, с кем возможно вступит в устойчивую, постоянную связь. Одиночеств, по все вероятности, давало стимул вступ31ть в такои. прочн.ыи союз, при котором в нуклеарнои социальнои ячеике насчитывалось бы больше одного человека для воспи тания ребенка.

Требования эволюции, приведшие к большей склон

ности к воспроизводству потомства у тех индивидов,

которые обладают способностью испытать одиночество, это не тот вопрос, который легко изучить эмпирически. Однако мы могли бы исследовать возникновение опре деленных состояний, сходных с одиночеством, у других видов живых существ; и, если есть другие живые суще

ства, у которых появляются сходные состояния, мы могли бы задаться вопросом, какого рода связи формируются у них. Выяснение того, каким образом человек как вид приобретал способность к одиночеству, может не иметь непосредственного применения, но это может способ ствовать рассмотрению одиночества в качестве явления, такого же естественного и такого же значимого, как

голод.

Одиночество и привязамиость

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒