СУЩНОСТЬ, МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ К ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

Второе издание предлагаемой вниманию читателя монографии посвящается тем же общим проблемам процессуального доказывания. Этой темой охватывается широкий круг сложных и важных вопросов, представляющих несомненный познавательный и практический интерес.

Общие проблемы процессуального доказывания уже неоднократно рассматривались в опубликованных и диссертационных исследованиях ряда советских юристов. В этих исследованиях содержится много ценного, обогащающего правовую науку значительными результатами. Но тем не менее большинство вопросов данной темы чаще всего трактуются противоречиво и продолжают оставаться дискуссионными.

Многолетние и острые споры, связанные с общими проблемами процессуального доказывания, и существенные расхождения в трактовке их отражали определенные ступени развития соответствующей отрасли юриспруденции и в этом плане были даже необходимы. Они сыграли в известной мере положительную роль, способствуя поступательному движению науки. Некоторые разногласия в понимании тех или иных вопросов процессуального доказывания вполне возможны и впредь: такова диалектика развития от явления к сущности, от менее глубокой сущности к более глубокой.

Однако в современных условиях, когда Коммунистическая партия требует строго научного подхода к изучению любых сторон социальной жизни и повышения эффективности теоретических разработок, назрела необходимость более тщательно разобраться, какие из указанных споров обусловлены объективными факторами,

а какие носят преимущественно субъективный характер.

В. И. Ленин учил, что «нельзя вполне уяснить себе никакой ошибки, ...если не доискаться теоретических корней ошибки у того, кто ее делает, исходя из определенных, сознательно принимаемых им, положений»¹. Применительно к предмету нашего исследования такие «корни» кроются, пожалуй, в первую очередь в слабости исходных положений, в попытке решить многие конкретные вопросы темы в отрыве друг от друга, без должной их систематизации и подведения прочной научной базы. Вместо того, чтобы сначала четко уяснить содержание, основные элементы и средства процессуального доказывания, а потом на этой основе анализировать понятие судебных доказательств и их источников, определить их подлинное соотношение, классифицировать эти средства доказывания с учетом их особенностей, наметить специфические методы (приемы) их оценки и в таком комплексе с единых позиций рассмотреть остальные вопросы темы, часто наблюдалось стремление трактовать существо судебных доказательств вне связи с общим понятием и видами средств доказывания, содержание доказывания — в отрыве от его основных структурных элементов, эти элементы — отдельно от цели доказывания, цель — без увязки с предметом и пределами доказывания, предмет доказывания — изолированно от его пределов и т. д. К тому же, нередко отдельное принималось за общее (например, доказательства — за средства доказывания в целом) или, наоборот, общее подменялось отдельным (скажем, все средства доказывания сводились к источникам фактических данных). Все это не могло не привести к противоречиям и разногласиям, которые не всегда были оправданными.

«Каждое понятие, — отмечал В. И. Ленин, — находится в известном отношении, в известной связи со всеми остальными². Вся совокупность понятий теории и практики процессуального доказывания должна составлять целостную систему, объединяющую их по необходимым содержательным и формальным критериям,

¹ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42, стр. 286.

² В. И-. Лен и н. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 179.

обеспечивающую их субстанциональное и организационное единство.

Основная цель настоящей работы — системное освещение общих проблем процессуального доказывания. Соответственно предпринимается попытка глубже раскрыть отправные понятия и положения процессуального доказывания, привести их в стройную систему и на таком фундаменте рассмотреть различные вопросы темы, сохраняя их внутреннюю согласованность и целостность. Именно этим обусловлены как круг и последовательность затрагиваемых автором проблем, так и подход к их решению.

В этом отношении данное, второе издание монографии не отличается от первого. Оно вызвано другой причиной — тем повышенным спросом, который не удалось удовлетворить первым изданием работы.

Поскольку монография стала широко использоваться в качестве одного из учебных пособий по спецкурсу, посвящаемому в высших учебных заведениях проблемам процессуального доказывания, во втором издании отдельные положения работы несколько конкретизированы и дополнены без изменения их принципиального существа. Это касается главным образом той части монографии, где рассматриваются источники судебных доказательств и их оценка.

В работе по-прежнему не все проблемы освещаются с достаточной полнотой. Некоторые из них излагаются почти в тезисном порядке. Отдельные вопросы темы ((роль советского суда в доказывании, соотношение доказывания и применения норм права, особенности и основные этапы доказывания в различных стадиях процесса и т.. д.) оставляются, по существу, без рассмотрения. В очень сжатом виде используются материалы следственной и судебной практики. Все это не следует расценивать как упущение автора, поскольку ограниченность заранее установленного объема монографии вынуждала его думать над максимальным сужением материала.

Глава первая

СУЩНОСТЬ, МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

И ЦЕЛЬ ДОКАЗЫВАНИЯ В СОВЕТСКОМ

УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

§ 1. Понятие, содержание и основные элементы

Процессуального доказывания

По уголовному делу

Для успешного выполнения задач советского уголовного процесса в каждом конкретном случае необходимо точно выяснить наличие или отсутствие имеющих значение по делу фактов (обстоятельств), правильно раскрыть их социально-правовое содержание и принять по ним законное и обоснованное решение. Будучи явлениями прошлого, эти факты в своем подавляющем большинстве не предстают перед следователем, прокурором и судьями в материальном виде, не наблюдаются и не воспринимаются ими непосредственно. По уголовному делу они устанавливаются и осмысливаются на базе соответствующей информации, опосредствованным путем — путем процессуального доказывания.

Как путь воссоздания реальной картины событий прошлого, уяснения их существа и выработки требуемых по ним решений, процессуальное доказывание представляет собой сложную и многогранную деятельность, которой охватываются все стороны доказывания в уголовном судопроизводстве., Нельзя признать удачной попытку некоторых авторов рассматривать его лишь в качестве части доказывания в уголовном процессе, имеющей своим предметом только «фактические обстоятельства дела, не включая сюда выводов о наличии в этих обстоятельствах состава преступления, о юридической квалификации

содеянного и о мере наказания. Понятия «доказывание в уголовном процессе» и «процессуальное доказывание по уголовному делу» тождественны и по цели, и по предмету, и по содержанию. В нашем уголовном судопроизводстве любой факт или вывод, подлежащий доказыванию, устанавливается и обосновывается не иначе, как процессуальным доказыванием, а последнее, в свою очередь, происходит непременно в рамках уголовного процесса. Здесь нет почвы для разграничения упомянутых выше понятий, если не выводить доказывания тех или иных положений, имеющих юридическое значение по делу, вообще за пределы уголовно-процессуальной деятельности.

Во всем процессуальном доказывании по уголовному делу органически сочетаются две равноценные стороны — мыслительная и практическая, находящиеся в диалектическом взаимодействии. Не увенчалось успехом стремление отдельных советских ученых трактовать такое доказывание в качестве либо сугубо умственной, логической ⁴, либо только практической работы⁵. Хотя в различных элементах доказывания возможно изменение соотношения отмеченных сторон этой деятельности, но в целом они всегда тесно переплетаются между, собой и выступают как единое целое. Любой конкретный практический шаг по доказыванию тех или иных обстоятельств может быть эффективным лишь при соответствующей мыслительной его обработке, а всякая умственная операция, если даже она касается оценки средств процессуального доказывания и логического обоснования тех или иных выводов по делу, приобретает юридическое значение только при проявлении во вне, когда она объективируется, отражается в надлежащем волевом акте. «Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю

³ См. В. Д. Ар сень ев. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964, стр. 10—11.

⁴ См. М. А. Ч е л ь ц о в. Советский уголовный процесс. М., 1951, стр. 134; А. А. Старченко. Логика в судебном исследовании. М., 1958, стр. 17, 19—20.

⁵ См. И. И. Л ю 6 л и и с к и и. О доказательствах в уголовном суде. М., 1924, стр. 5—7; С. В. К у р ы л е в. Доказывание и его место в процессе судебного познания.— «Труды Иркутского государственного университета», т. XIII, 1955, стр. 57.

паю в область действительности, — подчеркивал К. Маркс, — я вступаю в сферу, подвластную законодателю»⁶.

Соответственно этому все доказывание в уголовном судопроизводстве считается правовой деятельностью, регламентируется процессуальным законом. В Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик указаны цель и предмет доказывания (ст. ст. 3, 15), определено понятие доказательств и дан перечень их источников (ст. 16), сформулированы принципы оценки средств доказывания (ст. 17), перечислены лица, на которых лежит обязанность доказывания (ст. ст. 14, 23), предусмотрена недопустимость переложения этой обязанности на обвиняемого (ст. 14), а также названы другие субъекты доказывания по делу (ст. ст. 21, 24—26). В УПК союзных республик, кроме этих важнейших правил, включены многочисленные нормы, в которых детализированы отдельные источники доказательств, указаны конкретные способы их получения и проверки, оттенены специфические факторы доказывания в различных стадиях судопроизводства (например, ст. ст. 70, 72—88, 109—111, 123, 141—142, 150—152, 155—159 УПК РСФСР ⁷и др.). Совокупность этих юридических норм, относящихся целиком или преимущественно к доказыванию, обычно именуется доказательственным правом, которое, в свою очередь, является органической частью советского уголовно-процессуального права.

Нормы доказательственного права отнюдь не сводятся к формальным правилам, очерчивающим только внешний порядок обращения с судебными доказательствами и их источниками. Они определяют условия, основное направление и содержание доказывания в советском уголовном процессе, обеспечивая строгую его подзаконность и создавая гарантии, необходимые для достижения цели доказывания по каждому делу.

Конкретное содержание доказывания, как правовой деятельности, слагается из комплекса процессуальных действий и отношений, при помощи которых

⁶ К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2-е, т. 1, стр. 14.

⁷ Здесь и в дальнейшем при ссылках на те или иные статьи УПК РСФСР имеются в виду и соответствующие нормы уголовно-процессуального законодательства других союзных республик, если иное не оговорено особо.

достигается его цель. Все эти действия и отношения носят уголовно-процессуальный характер, их субъектами могут выступать лишь органы предварительного расследования, прокурор, суд и указанные в законе участники уголовного судопроизводства. Вне таких действий и отношений, равно как и со стороны каких-либо других лиц, процессуальное доказывание не допустимо.

Совокупность действий и отношений, составляющих содержание доказывания в уголовном судопроизводстве, характеризует его как многогранную деятельность по установлению искомых фактов и обстоятельств, по уяснению их социально-правового существа и по обоснованию соответствующих выводов по делу. Это — сложный процесс от незнания к знанию, от вероятного к достоверному, где каждый шаг подчинен мысли, а сама мысль рождается из действия и объективируется при его помощи. Составляющие такой процесс действия и отношения весьма разнообразны, и при всей своей взаимосвязи они могут быть сгруппированы в отдельные, относительно самостоятельные элементы, важные для аналитического изучения внутреннего содержания процессуального доказывания.

Эти элементы многими авторами именуются этапами доказывания. Такое обозначение, однако, является неверным ⁸. Этапы и элементы доказывания — понятия разные. Первое из этих понятий связано с описанием внешнего пути и результатов доказывания, и необходимо оно для выделения наиболее значимых периодов (моментов) поиска объективной истины по различным делам и в отдельных стадиях судопроизводства. Различны этапы доказывания, скажем, на предварительном следствии и в судебном заседании, по делу о крупной недостаче товарно-материальных ценностей у определенного лица и по делу, возбужденному по факту обнаружения в лесу трупа человека с признаками насильственной смерти. Элементы же доказывания указывают на внутреннюю структуру этой процессуальной деятельности, складываются из той или иной суммы процессуальных действий и отношений.

⁸ Данное обстоятельство правильно подчеркивается в работах: Н. Я. Якубович. Понятие доказывания в советском уголовном процессе.— «Советское государство и право». 1965, № 7, стр. 114— 115; «Теория доказательств в советском уголовном процессе». Часть общая. М., 1966, стр. 298—300.

Они едины для всех категорий уголовных дел, а в отдельных стадиях процесса могут быть специфичны лишь своей ролью и сочетанием.

К тому же, в одном и том же акте доказывания нередко встречаются признаки одновременно нескольких его элементов (например, собирания, проверки и обоснования доброкачественности доказательств и их источников). Ряд элементов доказывания могут многократно чередоваться в различных сочетаниях и т. д. Благодаря такому взаимодействию все элементы доказывания выступают в неразрывном единстве и только вместе взятые дают необходимое представление о содержании этого сложного понятия.

Некоторые советские юристы сводят процессуальное доказывание по существу к одному элементу — к исследованию «фактов для познания истины» ⁹. Но наиболее распространенным в нашей юридической литературе является взгляд, сторонники которого с теми или иными расхождениями в деталях выделяют в доказывании по уголовному делу три элемента — собирание, проверку (исследование) и оценку доказательств¹⁰. На наш взгляд, даже этими тремя элементами структура доказывания в уголовном судопроизводстве раскрывается недостаточно полно.

Известно, что для полноты, объективности и всесторонности выяснение любого обстоятельства дела начинается с выдвижения всех возможных в данном случае версий, под которыми подразумеваются вероятные (предположительные) объяснения имеющихся сведений о данном обстоятельстве. Проверка этих версий обязательна не только на первоначальных этапах судопроизводства, когда еще доказывание опирается на

⁹ См. А. М. Ларин. Доказывание на предварительном расследовании в советском уголовном процессе. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 1961, стр. 9.

¹⁰ См. Э. С. Зеликсон. Процесс доказывания при расследовании и рассмотрении уголовных дел.— «Труды Казахского госуниверситета», серия юридическая, т. 2. Алма-Ата, 1956, стр. 136; Р. С. Белкин. Собирание, исследование и оценка доказательств. М., 1961, стр. 8; В. Д. Арсеньев. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964, стр. 15—16; П. А. Л у п и н с к а я. Доказывание в советском уголовном процессе. М., 1966, стр. 33—39; «Советский уголовный процесс». Под ред. Д. С. Карева. М., 1968, стр. 113—117.

доказательно небольшой объем фактических данных, но и на его других, более поздних этапах. По своему характеру и значению следственные версии не сводятся к сугубо логическим или тактическим операциям. Они находят объективное выражение в конкретных действиях субъектов уголовно-процессуальной деятельности и материалах дела (планы расследования, ходатайства обвиняемого, речь защитника и т. д.), а необходимость использования их в доказывании вытекает из закона (например, ст. ст. 20, 243, 342—344 УПК РСФСР).

Поэтому заслуживает положительного к себе отношения предложение о включении следственных версий в учение о судебных доказательствах¹¹. Но для этого нужно, прежде всего, найти естественное место работы с версиями в структуре процессуального доказывания. Нельзя признавать следственные версии «инструментом», «ядром» доказывания в уголовном процессе и в то же время оставлять их за рамками элементов доказывания, как это делают некоторые авторы ¹². Все то, что остается вне элементов доказывания, находится за пределами его содержания и структуры. Если работа со следственными версиями составляет органическую часть процессуального доказывания, она не может не считаться одним из его структурных элементов.

Отсюда следует вывод, что построение и динамическое развитие следственных версий по делу есть первый элемент доказывания в советском уголовном процессе.

Второй элемент рассматриваемого понятия — собирание доказательств и их источников. Сюда следует отнести выявление, получение и процессуальное закрепление доказательств и их источников по каждой из следственных версий по делу ¹³. В этом отношении законодатель

¹¹ См. А. А. П ио н тко в ски и. За дальнейшую разработку советской теории доказательств в уголовном процессе.— «Социалистическая законность», 1955, № 7, стр. 34—35.

¹² См. «Теория доказательств в советском уголовном процессе». Часть общая. М., 1966, стр. 300—330.

¹³ В некоторых работах собирание доказательств расчленяется на два элемента — на их обнаружение и закрепление (см. Н. А. Якубович. Понятие доказывания в советском уголовном процессе.— «Советское государство и право», 1965, № 7, стр. 114— 120) или выявление, собирание и закрепление доказательств расцениваются как параллельные явления (см. Д. А. Постовой. Основные положения оценки доказательств, в советском уголовном

предусматривает целый арсенал специфических процессуальных средств, в частности: а) совершение различных следственных действий; б) производство ревизий; в) истребование органами суда, прокуратуры и предварительного расследования необходимых по делу документов и предметов; г) получение ими соответствующих объяснений; д) представление доказательственных материалов участниками процесса или другими лицами (ст. ст. 70, 109, 337 УПК РСФСР). Все эти средства в совокупности обеспечивают полное выявление, получение и процессуальное закрепление фактических данных и их источников, имеющих значение по уголовному делу.

Закон указывает, что все «собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке» (ст. 70 УПК РСФСР). В этой связи появляется третий элемент доказывания в уголовном процессе — проверка собранных доказательств и их источников. Она заключается в детальном исследовании свойств (признаков) каждого отдельного доказательства и его источников, в подкреплении или, напротив, в опровержении их путем получения новых материалов, а также в сопоставлении всех имеющихся по делу доказательств и их источников друг с другом в целях определения их доброкачественности. Такая проверка обязательна в отношении любого доказательства и источника, производится она неоднократно, на всем протяжении уголовного судопроизводства. Отдельным этапам последнего могут быть присущи некоторые особенности в проверке доказательств и их источников (скажем, при предании суду эта проверка не сопровождается отысканием новых доказательств и источников), однако в советском уголовном процессе нет какой-либо стадии, где бы то или иное доказательство и его источник могли бы приниматься на веру, без тщательной проверки.

Следующий элемент процессуального доказывания — оценка имеющихся средств доказывания по делу, заключающаяся в определении доброкачественности, полноты, достаточности и других ценностных свойств этих средств, их подлинного значения для признания

процессе.—«Научная конференция по работам, выполненным в 1965 г. Харьков, 1966, стр. 109), что представляется неоправданным.

наличия или отсутствия искомых фактов (обстоятельств) и уяснения их социально-правового существа, для успешного достижения цели доказывания по делу.

Являясь логическим продолжением предыдущего элемента доказывания, оценка эта тоже пронизывает все этапы уголовного судопроизводства и касается всех без исключения средств процессуального доказывания, причем как каждого в отдельности, так и всех их в совокупности (ст. 71 УПК РСФСР).

Наконец, для доказывания в советском уголовном процессе характерно подробное обоснование выводов, к которым приходят его субъекты. Обосновываются выводы и о доброкачественности или недоброкачественности доказательств и их источников, и об их относимости и допустимости, и о наличии или отсутствии искомых фактов, и об их юридически значимых свойствах, и о характере требуемых по делу решений. Поскольку все такие выводы формулируются на официальных началах и должны быть убедительными для всех лиц, от органов суда, прокуратуры и предварительного расследования требуется удостоверить их так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в их правильности. Поэтому надо признать, что пятым, завершающим элементом процессуального доказывания является обоснование соответствующих выводов по делу.

Нельзя согласиться с мнением, что обоснование выводов — это уже другой смысл, иное значение понятия доказывания ¹⁴. Вытекающий отсюда тезис о том, что в уголовном судопроизводстве принято двоякое понимание доказывания (как действия по исследованию и как логического обоснования вывода) ¹⁵, тоже не имеет достаточного оправдания. В советском уголовном процессе доказывание тех или иных обстоятельств и обоснование соответствующих выводов по ним относятся друг к другу как общее к отдельному, целое к части, структура к элементу. Иная трактовка данного вопроса неизбежно обедняет содержание процессуального доказывания, оставляя в тени некоторые из его структурных элементов.

¹⁴ См. М. С. С т р о г о в и ч. Курс советского уголовного процесса. М., 1968, стр. 299; В. М. Савицкий. Государственное обвинение в суде. М., 1971, стр. 156—158.

¹⁵ См. И. Л. П е т р у х и н. Доказывание невиновности и позиция адвоката.— «Советская юстиция», 1972, № 10, стр. 22.

Все названные выше элементы процессуального доказывания тесно переплетаются между собой. В одном и том же акте доказывания нередко встречаются одновременно признаки нескольких его элементов (например, собирания, проверки, оценки доказательств и их источников, а также обоснования их доброкачественности). Ряд элементов доказывания может многократно чередоваться в различных сочетаниях и т. д. Благодаря такому взаимодействию все элементы процессуального доказывания выступают в неразрывном единстве и только вместе взятые дают необходимое представление о содержании и структуре этого сложного понятия.

По этим соображениям можно признать, что доказывание в советском уголовном судопроизводстве — это процессуальная деятельность указанных в законе органов и лиц, заключающаяся в определении возможных следственных версий, в собирании, проверке и оценке доказательств и их источников по этим версиям, а равно в обосновании достоверных выводов для установления объективной истины по делу.

Доказывание в таком понимании выступает в качестве единого правового явления, пронизывающего всю уголовнопроцессуальную деятельность. Оно полностью подчинено общим задачам и принципам этой деятельности. Иначе говоря, доказывание направлено на выполнение тех же задач, что и советский уголовный процесс в целом (ст. 2 Основ уголовного судопроизводства). В его основе лежат те же самые подлинно демократические начала, которые органически свойственны всему советскому уголовному судопроизводству. Если известны определенные особенности доказывания на некоторых этапах движения дела, то они вызываются специфическими их условиями. В нашем уголовном процессе нет ни одной стадии, где бы вообще отсутствовало доказывание. В отрыве от последнего невозможно выполнение ни одной из задач судопроизводства, указанных в законе. Подавляющее большинство тех действий и отношений, из которых складывается вся уголовно-процессуальная деятельность, в конечном счете замыкается на доказывании. Но тем не менее ни уголовный процесс в целом, ни отдельные его стадии не могут быть сведены только к доказыванию. Лишено достаточного основания утверждение, что «уголовное судопроизводство — это производство по

доказыванию наличия или отсутствия события преступления, виновности определенных лиц в его совершении и всех других обстоятельств», что «до предъявления обвинения доказывание... ведется в форме поиска; применительно к данному этапу процесса оно тождественно понятию «расследование» ¹⁶. Процессуальное доказывание полностью подчинено задачам уголовного судопроизводства, однако не исчерпывает его ни по содержанию, ни по целям. В любой стадии процесса есть действия и отношения, которые не укладываются в понятие «доказывание» (например, оформление принятых решений). Содержанием этого понятия не охватывается также часть предпринимаемых органами прокуратуры, следствия и суда мер по защите прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства (скажем, указанные в ст. 98 УПК РСФСР меры попечения о детях и охраны имущества заключенного под стражу лица). Многие правила определения подследственности и подсудности, часть процессуальных сроков, а равно некоторые из мер процессуального принуждения предусмотренных ст. ст. 89, 122, 147, 175, 263, ЗИ УПК РСФСР, связаны тоже не столько с доказыванием, сколько с предупреждением и пресечением преступления, с созданием необходимых условий для нормального ведения дела, с обеспечением исполнения судебного приговора и т. д. Все это представляется вполне естественным. Если доказывание, составляя преимущественно познавательно-удостоверительную сторону уголовно-процессуальной деятельности, нацелено на обеспечение достоверности и истинности требуемых по уголовному делу выводов и решений, то это для советского уголовного процесса в целом служит только одним из средств достижения других, более широких социальных и правовых целей — целей защиты советского государственного и общественного строя, социалистической системы народного хозяйства, социалистической собственности, а также прав и охраняемых законом интересов граждан, государственных учреждений, предприятий и общественных организаций от преступных посягательств.

¹⁶ В. М. Савицкий. Государственное обвинение в суде. М, 1971, стр. 149, 159.

§ 2. Гносеологическая природа и методологические
основы процессуального доказывания

В гносеологическом плане доказывание представляет собой познание и удостоверение тех явлений внешнего мира, которые имеют значение для правильного разрешения дела. В советском уголовном судопроизводстве органы предварительного расследования, прокуратуры и суда могут получить необходимое знание об этих явлениях и обосновать свои выводы по ним не иначе, как путем процессуального доказывания.

Следует признать односторонним утверждение, будто с «гносеологической точки зрения доказывание есть выяснение связей между данным явлением, фактом и обосновывающими его другими фактами, явлениями» ¹⁷. В уголовном процессе не может быть ни априори данных фактов, ни заранее известных явлений, обосновывающих такие факты. Установление и самих юридически значимых обстоятельств дела, и доказательственных фактов, и объективных связей между ними, и всех их существенных признаков полностью охватывается гносеологией процессуального доказывания.

При доказывании знания об обстоятельствах и фактах, подлежащих установлению по делу, и об их существе всегда приобретаются только при помощи определенных средств, облеченных в предусмотренную законом процессуальную форму. Вне таких средств нет и процессуального доказывания. Поэтому последнее есть полностью опосредствованный путь познания. Такое его понимание вполне соответствует ленинскому положению о том, что «доказывание есть вообще опосредствованное познание» ¹⁸.

В нашей юридической литературе нередко встречается мнение, что в судопроизводстве наряду с доказыванием существует другой, непосредственный путь познания тех или иных явлений объективной действительности. Причем круг таких явлений очерчивается по-разному. В. Я. Лившиц, В. Я. Дорохов и ряд других криминалистов допускают возможность непосредственного познания

¹⁷ Р. С. Белкин, А. И. Винберг. Криминалистика и доказывание. М., 1969, стр. 6—7.

¹⁸ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 133.

сохранившихся последствий содеянного, оставшихся продуктов противоправной деятельности, обнаруженных предметов преступного посягательства, места совершения деяния и некоторых иных побочных обстоятельств, имеющих значение по делу ¹⁹. Р. С. Белкин и А. И. Винбер распространяют такую возможность на «последствия преступления; признаки совершения преступления данным лицом; орудия и средства, при помощи которых было совершено преступление; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления; обстоятельства, относящиеся к личности субъекта преступления»²⁰. А. А. Пионтковский идет еще дальше, полагая, что «в простейших случаях этот процесс чувственного восприятия может дать... и установление объективной истины по делу, вины определенного лица в совершении расследуемого преступления»²¹. И. М. Лузгин предлагает даже различать в уголовном судопроизводстве два уровня «познания — непосредственное познание фактов и опосредствованное познание», считая, что «непосредственно следователь устанавливает такие обстоятельства преступления, которые объективизируются в чувственно воспринимаемых предметах и явлениях» ²².

Между тем все подобные суждения вряд ли могут считаться состоятельными. Нельзя свести познание в уголовном процессе к чувственному восприятию, являющемуся лишь его первой ступенью. Чувственное восприятие так или иначе наличествует при выявлении любых обстоятельств внешнего мира (в том числе при помощи сведений о них), однако оно никогда не достаточно для надлежащего познания их существа. Уже по этой причине неверно утверждать, будто если тот или иной факт

¹⁹ См. В. Я. Лившиц. Принцип непосредственности в советском уголовном процессе. М.— Л., 1947, стр. 18—19; В. Я. Дорохов, В. С. Николаев, Обоснованность приговора. М., 1959, стр. 37—38; А. Р. Ратинов Вопросы познания в судебном доказывании.— «Советское государство и право», 1964, № 8, стр. ПО и др.

²⁰ Р. С. Белкин, А. И. В и н б е р г. Криминалистика и доказывание. М., 1969, стр. 13.

²¹ А. А. Пионтковский. К вопросу о теоретических основах советской криминалистики.— «Советская криминалистика на службе следствия», вып. 6. М., 1955, стр. 25.

²² См. И. М. Лузгин. Расследование как процесс познания. Автореферат докторской диссертации. М., 1968, стр. 12—13.

(явление), имеющий значение для судопроизводства, доступен чувственному восприятию следователя, прокурора и судей, то он познается ими непосредственно, без всякого доказывания. По любому делу такой факт исследуется и оценивается наряду с остальными обстоятельствами, и только в ходе этой деятельности узнается его сущность, отношение к искомым фактам и значение по делу. К тому же, самое чувственное восприятие судьями (следователем, прокурором) сохранившихся «следов» содеянного происходит при следственном осмотре и приобретает процессуальное значение лишь при условии, если предметы, на которых сохранились такие материальные следы, приобщаются к делу в качестве вещественных источников доказательств или, по крайней мере, подробные сведения о них фиксируются в протоколе. Непосредственное чувственное восприятие, имевшее место вне процессуального действия, не есть средство познания каких-либо обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу. Все это не оставляет сомнения в том, что в уголовном судопроизводстве чувственное восприятие тех или иных явлений происходит не вне доказывания, а, напротив, при совершении тех- самых процессуальных действий, которые составляют элементы доказывания, что расценивать такое непосредственное восприятие как самостоятельный путь познания, существующий независимо от доказывания, нет достаточного основания.

Отдельные авторы иногда указывают на возможность еще одного пути познания в уголовном судопроизводстве— на «не процессуальные действия». В. Д. Арсеньев, в частности, утверждает, что такая часть предмета доказывания, как способствовавшие совершению преступления обстоятельства, может устанавливаться без доказывания, при помощи бесед и других не процессуальных действий ²³, Однако такое мнение является беспочвенным. При помощи расспросов, бесед и тому подобных действий могут быть обнаружены сведения не только об обстоятельствах, способствовавших совершению преступления, но и о других фактах предмета доказывания (скажем, о личности виновного), однако выявленные таким образом

²³ См. В. Д. Арсеньев. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964, стр. 34.

данные имеют значение по делу только при том непременном условии, что они закреплены, исследованы и оценены в порядке, который предусмотрен процессуальным законом. Если же эти сведения даже не представлены следователю (судьям) в соответствии со ст. 70 УПК. РСФСР, они остаются субъективным достоянием получившего их лица, и основанные на них знания процессуального значения не имеют и не могут рассматриваться как познание обстоятельств, подлежащих выяснению по делу. Значит, никакого «непроцессуального» пути установления тех или иных обстоятельств дела, который протекал бы вне процессуальных форм, был бы равноценен доказыванию и мог бы заменять его в каком-то отношении, в советском уголовном судопроизводстве быть не может.

Процессуальное доказывание являет собой единственный полноценный путь познания любых фактов и обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу. Но оно по сравнению с познанием, осуществляемым в других сферах социальной жизни, характеризуется некоторыми специфическими признаками. В связи с этим в юридической литературе возник вопрос о характере познания в области судопроизводства. И он тоже оказался дискуссионным.

В юридической литературе познание по судебным делам расценивается либо как «звено процесса научного познания», либо как обыденное познание, применяемое в повседневной практической деятельности людей, либо как специальное познание, занимающее промежуточное положение между научным и обыденным познанием ²⁴. Разногласия эти, способные отрицательно сказаться на трактовке гносеологической природы процессуального доказывания, происходят главным образом из-за того, что пока отсутствуют научно разработанные критерии деления познания на виды.

В основу такого деления следовало бы положить характер задач, средств, предмета и условий познания тех или иных сторон (явлений) реального мира. С этой точки

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒