|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Глава 1. Становление культуры человечества
КУЛЬТУРология Учебное пособие для вузов
Хабаровск Издательство ДВГУПС УДК 008(075.8) ББК Ч11я73 Б 877
Рецензенты:
Доктор философских наук,
Доктор философских наук, профессор кафедры «Философия» И.М. Ревич
Учебное пособие написано в соответствии с существующими государственными программами. Состоит из двух частей: «История мировой культуры» и «Духовные ценности как основа и ядро культуры». Предназначено для вузовского преподавания при изучении дисциплин культурологического цикла, а так же всем интересующимся вопросами истории и теории культуры.
УДК 008(075.8) ББК Ч11я73
ОГЛАВЛЕНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ................................................................................................... 5
Часть I.
Глава 1. Становление культуры человечества............................. 6 1.1. Понятие и происхождение культуры................................................. 6 1.2. Историческая типология культуры.................................................... 9
Глава 2. Восток: рождение мировой цивилизации................... 11 2.1. Культура первобытности как исторически первый тип культуры 11 2.2. Культура Древнего мира как тип традиционной культуры......... 13
Глава 3. Запад: становление европейской культуры.............. 14 3.1. Античность: переход к культуре европейского 3.2. Культура Средневековья: первый собственно 3.3. Возрождение: переход к культуре буржуазного типа.................. 20 3.4. Культура Нового времени: становление
Глава 4. Историческое своеобразие русской культуры....... 29 4.1. Культура Древней Руси (Русь Новгородская и Русь Киевская). 4.2. Крещение Руси. Особенности русского православия................. 33 4.3. Культура Московской (Средневековой) Руси................................ 35 4.4. Культура Российской империи. Русское Просвещение.............. 37
Глава 5. Особенности культуры XX–XXI вв...................................... 40 5.1. Предпосылки кризиса и особенности культуры 5.2. Сближение русской и европейской культуры 5.3. Новые тенденции в культуре XX века: 5.4. Культура и искусство тоталитарной эпохи.................................... 45 5.5. Феномен массовой культуры............................................................ 48 5.6. Сближение «элитарного» и «массового»...................................... 50 5.7. «Экранность» как культурно-информационная доминанта 5.8. Явления постмодерна........................................................................ 53
Часть II.
Глава. 1. Формирование ценностного сознания
Глава 2. Историческое своеобразие формирования ценностного сознания в России................................................................... 58
Глава 3. Русская литература как аккумулятор
Глава 4. Духовный потенциал русской культуры...................... 66
Глава 5. Современные аксиологические концепции
Заключение. Современная культура: есть ли надежда
Библиографический Список................................................................ 84
ПРЕДИСЛОВИЕ Автор не ставил своей целью повторить уже существующие и достаточно многочисленные издания, допущенные в качестве учебников и учебных пособий по культурологи. Предлагаемый курс лекций сложился за 15 лет преподавания данной дисциплины (первоначально – истории мировой и отечественной культуры) в техническом вузе, где на предметы гуманитарного цикла отводится, как правило, не более 36 учебных часов. Автор постарался вычленить, на его взгляд, главное, что должны получить студенты, изучая комплексную гуманитарную дисциплину в столь ограниченные сроки. Решение такой достаточно непростой задачи могла обеспечить только верно выбранная методология исследования, которая определилась как единство системно-деятельностного и аксиологического подходов в анализе культурных феноменов. Такой подход обусловил приоритеты: в главах 1–5 обозначается сам предмет исследования, рассматривается историческая динамика культуры как осуществление специфического способа (способов) человеческой деятельности; в главе 6 автор, определяя исторически сложившиеся базовые ценности русской культуры, обосновывает, что, в отличие от других теоретических подходов, культуру изнутри позволяет увидеть современное аксиологическое знание и, в частности, понять, что переживаемое нами сегодня состояние культуры не отменяет духовных ценностей, но заставляет переосмыслить их, как и прежде, заново. При этом автор уверен, что пессимистические прогнозы по поводу того, как далеко зашел разрыв цивилизации и культуры, не продуктивны, а задачей культурологов, как раз, и являются поиски путей восстановления утерянных культурных связей и формирования в общественном сознании приоритета духовных ценностей над «ценностями» престижного потребления.
Часть I. Глава 1. Становление культуры человечества Глава 2. Восток: рождение мировой цивилизации РУССКО-СЛАВЯНСКАЯ МИФОЛОГИЯ В соответствии с летописными источниками, проникновение южных славян с берегов Дуная и Закарпатья на территорию восточной Европы (будущего восточно-славянского государства – Киевская Русь) началось еще в V–VI вв. Возникновение же Древней Руси датируется концом VIII – началом IX вв. Языческая (дохристианская) Русь не имела письменности (первые упоминания о восточно-славянских племенах встречаются у греческих историков). Поэтому до нас не дошли записанные и подвергшиеся литературной обработке, наподобие греческих «Илиады» и «Одиссеи» («Велесова книга» священных текстов новгородских волхвов IX в. признана учеными позднейшей реконструкцией), мифы, легенды, героических эпос Древней Руси. Да и ко времени официального крещения в конце X в. мифологическое сознание русских не было еще окончательно сформировано. Известна попытка киевского князя Владимира реформировать языческие славянские культы накануне принятия новой, христианской, веры. Устное народное творчество (сказки, былины, обряды, песни, заговоры, древние изображения) в опосредованно-опоэтизированной форме сохранило следы мифологического (языческого[4]) сознания. Неизвестный русский автор «Слова об идолах» (XII в.) выделяет три основных этапа развития славянского язычества: 1. Поклонение и жертвы (требы) упырям и берегиням, т. е. добрым и злым духам воды, земли, леса, гор, воздуха … Упыри (вампиры, вурдалаки) – прó клятые и колдуны, которые после смерти, встают по ночам из могил, чтобы пить у людей кровь; враги берегинь. Берегини – добрые духи, воздушные, веселые, шаловливые девы с чарующими голосами, живущие вблизи домов и оберегающие их от злых духов (упырей). 2. Поклонение Роду и рожаницам. Род – древнее земледельческое божество Вселенной, повелитель дождя (воды), грозы и подземного огня, даритель у рож ая. Рожаницы – божества благополучия и плодородия (как растений, животных, так и людей). От Рода и рожаниц такие понятия как на род , при род а, род ня и др. 3. Поклонение Перуну – громовержцу (реформа Владимира), главному в иерархии восточно-славянских языческих богов, среди которых Сварог – небо, Стрибог – ветер, Семаргл – огнебог, Дождьбог – податель всех благ, Велес – покровитель скота и богатства, Ярило – солнце, Макошь (от названия пьянящего, как любовь, цветка – мака) – покровительница домашнего очага, даритель женской жизненной силы и др. С земледельческими (главными для славян) культами связано, так же, поклонение: ¨ Коляде – божеству веселья, торжеств и мира (24 декабря); ¨ Масленице – божеству плодородия, зимы и смерти (весенний семидневный праздник проводов зимы); ¨ Купале – божеству земных плодов (23 июня – праздник плодородия, урожая, выбора невест). На сегодняшний день известно несколько попыток реконструкции (из фольклора) мифов Древней Руси. Наиболее интересным в этом отношении представляется исследование Буса Кресеня (Асова А.И.) – « Русские Веды ». В первой части книги «Песни птицы Гамаюн» даны космогонические мифы киевской ветви ведической религии, воссозданные Асовым по фольклорным фрагментам. Упомянутое исследование позволяет с высокой степенью вероятности очертить пантеон восточно-славянских (древне-русских) богов от начала миротворения. Так создатель всего сущего Род порождает Сварого четырехлавого (Небо и три небесных свода), Землю –матушку и Ладу –любовь (женское начало, необходимое для продолжения миротворения). Землю–матушку, чтоб не ушла в бездну морскую Род помещает на исполинского Юшу – змея. Далее миротворение осуществляет сын Рода Сварог (отждествленный с отцом) в брачном союзе с Ладой. Это происходит следующим образом: сотворив три подземных (пекельных) царства, Сварог берет в руки тяжкий молот и бьет им по установленному в центре мироздания камню Алатырю. От достигшего Земли гигантского потока искр рождаются могучие Семаргл – огнебог и Стрибог – ветер. Сразу же, вслед светлым небесным богам появляются подземные черные силы: бьет Черный змей молотом по Алатырю, летят искры и родятся из них змеи лютые, нечисть земная. От брака Сварога и Лады появляются на свет: ¨ вечно юная Леля (Лель) – любовь; ¨ огненная веселая дева – Жива; ¨ холодная дева смерти – Марена; ¨ бог грозы и войны, громовержец Перун. Так же от небесной коровы Земун (плодородие) рождается рогатый Велес. Если в Киеве (вотчине первопрестольных князей) наиболее почитался покровитель княжеской дружины – Перун, то в Новгороде (помнившем о своем первородстве) – покровитель домашнего скота и торговли, Велес. Представляет интерес трактовка А.И. Асовым сюжета о чудесном рождении народа русского: от брака Перуна и Роси (дочери Днепра) рождается могучий Даждьбог. От союза Даждьбога и Живы появляются их сыновья – Кисек и Орей, а уже в свою очередь, у Орея рождаются Кий, Щек и Хорив, которые, согласно легенде, явились основателями Киева. Таким образом, потомки Перуна и Росси, Даждьбога и Живы «образуют народ великий и славный, племя по имени – русь».
Феномен массовой культуры Массовая культура, как бы это не казалось парадоксальным на первый взгляд, связана с модернистской и тоталитарной культурами. Говоря строго, массовая культура и искусство существовали всегда. И в античной, и в средневековой и в ренессансной, культурах, и в русском «золотом веке» можно встретить и кич, и пошлость, и откровенную реакционность, но только в XX веке эти явления вырастают до масштабов воистину грандиозных. В чем драма модернистов? В том, что их проще имитировать. К примеру, чтобы отличить хорошее беспредметное (абстрактное), кубистическое или сюрреалистическое, искусство от поделки необходимо иметь хорошие профессиональные знания, в то время как подавляющая масса людей не в состоянии верно оценить эти произведения. Поэтому несколько действительно крупных фигур в модернизме (Пикассо, Дали, Шагал, Филонов) породили огромную армию эпигонов, имитаторов, всегда готовых объяснить очередным «измом» свою творческую импотенцию. «Искусство умерло, а художники остались» – говорил по этому поводу Пикассо. Стало возможным заявить о себе не столько высоким качеством искусства, сколько неожиданной выходкой, скандалом, эпатажем: нецензурной бранью с подмостков театра, расчленением туши животного на глазах у посетителей выставочного зала, убойными порносценами и т.д. и т.п. Именно так происходит подмена «непонятного» штучного искусства его массовым суррогатом, сохраняющим только внешнее подобие первого. Эпигонство и профанация искусства модернизма – только одна из причин омассовления культуры. Другая – важнейшая – в необыкновенной доступности его для масс. Никогда прежде искусство не было столь доступным и так неглубоко воспринимаемым широкой аудиторией, чем в XX веке. В чем же дело? – в появлении масс-медиа (современных средств массовой информации) и кино. Наличие общедоступных, издаваемых огромными тиражами, газет, журналов, радиофикация, наличие киноустановок в самых отдаленных территориях создавали условия для тиражирования искусства. Тиражированное искусство – массовое искусство. Кинематограф – ярчайший тому пример. Фильм тиражируется в копиях. И если прежде с высоким искусством сталкивались избранные (т.е. подготовленные), то в XX веке великие фильмы великих режиссеров смотрели все. Киноэлита к тому времени еще не успела сформироваться. Что следует из этого? 1. При наличии киноустановок (а сегодня ТВ и видео, компьютерных систем) кино существует практически везде. 2. Это создавало и создает иллюзию приобщения к высокой культуре (у себя в квартире вполне возможен просмотр видеокассеты или диска: «Шедевры Эрмитажа и Лувра»). При внешней доступности и обманчивой легкости киновосприятия необразованный, в массе своей, человек выносит вердикт искусству. Это обманчивая легкость девальвирует искусство. Оно начинает терять ореол исключительности, неповторимости. 3. Наконец, распространяясь широко и воспринимаясь неглубоко, искусство мельчает и вырождается. Известно, что «важнейшее из искусств» в своих даже великих проявлениях воспринимается неоднозначно. Так например, в массовом восприятии лент Ч.Чаплина превалирует скорее сторона комическая, чем общечеловеческая, а в знаменитом Эйзенштейновском «Броненосце...» большинство восхищает событийный ряд, а не смелость художественного эксперимента и искусство монтажа. Это данность из которой надо исходить. Уже в первые десятилетия XX века кинематограф (в лице Гриффита, Чаплина, Эйзенштейна, Вертова...) стремился стать искусством, но в большинстве своем был и остается зрелищем самым массовым и демократичным. Демократизм нового искусства и делал его «важнейшим из искусств». Имеется в виду, что: – для безграмотного народа все увиденное было правдой. В этом – неисчерпаемые возможности для манипуляции сознанием масс; – массовый зритель «приобщенный» к культуре посредством раннего, не успевшего стать искусством, кино, начинал требовать и от литературы, живописи, театра... такой же простоты и понятности. В конечном итоге, массовая культура была востребована глубокой демократизацией жизни в странах Запада, США и выходом на авансцену общественной жизни непросвещенных масс в СССР. В условиях НТП и развития масс-медиа были созданы все необходимые условия для тиражирования, превращения в товар и «потребления» произведений искусства. В конечном итоге возникло «искусство» для потребления, не предлагающее хоть сколько-нибудь серьезной духовной работы. В XX веке наряду с высокой, «элитарной» художественной культурой возникла культура массовых зрелищ, спортивных военизированных парадов, комиксов (вместо шедевров)… Одним словом – массовая культура в полном значении этого слова. И уже давно на Западе, а теперь и у нас, массовая аудитория имеет то, что выбрала – массовое чтиво и массовое зрелище.
Явления постмодерна Культура и искусство XX века отнюдь не исчерпывается перечисленными традиционными и новаторскими направлениями и течениями. Пытаясь осмыслить (а вернее описать) философские и художественные тенденции второй половины 20 века, обращаются к таким понятиям как «постмодернизм», «нео-авангарда (нео-модерна)», «трансавангарда» и некоторым другим. Не ставя задачи глубокого исследования попробуем контурно указать на некоторые характерные черты пост(транс) модерна. «Постмодерн» – совокупное обозначение современных тенденций в культурном самосознании развитых стран Западной, а теперь и Восточной Европы, включая Россию. Постмодерн буквально означает то, что после «модерна» (т.е. современности). В культурно-эстетическом плане постмодерн выступает как освоение опыта художественного авангарда (модернизма). Однако, в отличие от авангарда, ряд течений которого не порывало с присущими классике дидактически-объясняющим пониманием искусства, постмодерн полностью стирает грань между самостоятельными сферами духовной культуры и сознания – «научным» и «обыденным» сознанием, «высоким искусством» и «китчем». Постмодерн окончательно закрепил переход от искусства как деятельности по созданию произведений к деятельности по поводу этой деятельности («искусство для искусства»), В этом смысле посмодерн – реакция на изменение места культуры в обществе. В сегодняшней культуре художник практически не имеет дело с «чистым» материалом – последний всегда тем или иным образом освоен; и художественное произведение в такой ситуации никогда не является первичным, но существует как сеть аллюзий на другие произведения, а значит, как совокупность цитат, или, более того, как симулякр – копия несуществующего оригинала. Постомодернизм переориентирует эстетическую, художественную деятельность с «творчества» на компиляцию и цитирование, с создания оригинальных произведений на коллаж. Ярким примером такого постмодернистского произведения может служить один из ранних фильмов В. Тодоровского «Подмосковные вечера», замеченного на зарубежных и отечественных кинофестивалях. В соответствии с эстетикой постмодернизма в событийном ряду фильма режиссер прозрачно цитирует известные страницы русской классики (в первую очередь «Леди Макбет Мценского уезда» Н. Лескова), а художественный строй кинокартины выстраивается под явным (чего режиссер не скрывает, а скорее подчеркивает) воздействием современного коммерческого кино Америки: круто закрученный сюжет – пружина, жесткий, динамичный монтаж и т.п. Еще более характерен в этом отношении фильм К.Тарантино «Криминальное чтиво», получивший в 1994 году на Канском кинофестивале Гран-при («Золотую пальмовую ветвь») и построенный на виртуозном цитировании–игре целого пласта американской культуры – кино Голливуда 30–90 гг. (начиная от классического вестерна и заканчивая многочисленными коммерческими поделками в жанре боевика, полицейских или гангстерских лент). Характерным для культуры XX века является ее многообразие. Ей не противопоказан ни классический канон Античности, ни мистический символизм Средневековья, ни титанизм Возрождения, ни классицизм Нового времени, ни сентиментализм XVIII века, ни романтизм и реализм XIX века, ни авангард начала века нынешнего. А это показатель демократизма и жизнеспособности культуры, где уникальное соседствует с тиражированным и массовым. Как уже указывалось, культура XX века явление многосложное, несводимое к одному или нескольким крупным течениям или направлениям в искусстве или философии. Этим объясняется и трудность в ее понимании, толковании, систематизации и прочее. Таким образом, в числе прочих особенностей культуры XX века могут быть названы: 1. Кризисность. 2. Сближение «элитарного» и «массового», порождающее явления массовой культуры и постмодерна. 3. «Экранность» как культурообразующая доминанта. 4. Многообразие, заключающее в себе возможности преодоления кризиса. С каким же «багажом» культуры будет развиваться XXI век? Этот вопрос задают сегодня многие. И вопрос этот – не праздный. Рубежи столетий всегда оказывались особо значимыми в культурном развитии. Достаточно вспомнить конец XVII столетия с его общественным, идейным и художественными кризисами, породившими Великую Французскую революцию. Не менее поучительна и атмосфера конца позапрошлого века, противоречия которого разрешились в войнах, революциях и – что весьма характерно – в рождении такого феномена культуры как авангардизм.
Часть II. Глава. 1. Формирование ценностного сознания …главной мудростью следовало бы назвать науку о цели и благе, ибо ради них существует другое Аристотель.
История философии, в которой отражены наиболее общие черты культурной эволюции, заключает в себе, по меньшей мере, три основных периода и соответственно три ведущие тенденции, каждая из которых вызрела в предыдущей и сохранилась в содержании последующей. 1 период (с VII–VI вв. до н.э. по XVI в. н.э.) – онтологический, где во главу угла ставилось учение о первопричинах и сущностях Бытия. 2 период (XVII – 1-я пол. XIX вв.) – гносеологический, в котором на первый план выходит теория познания природы и социального бытия с целью их разумного переустройства для блага и счастья человечества. 3 период, начавшийся на рубеже XIX–XX вв. и уходящий в I в. третьего тысячелетия, – аксиологический, философски осмысливающий ценности человеческого бытия. Соответственно изменялся и объект познания: Природа (Космос, Вселенная, Бог) – Общество – Человек (когда сам познающий субъект становится главным объектом познания), и типы цивилизации: Космогенная – Техногенная – Антропогенная. Сосредоточившись на познании ценностей, философия, таким образом, оказывается, по определению Г. Выжлецова[12] в своей собственной сфере – сфере духа, и требует теперь разработки самых тонких аспектов развития и проявления человеческой духовности. «Корневая система» аксиологической философии уходит в самую глубину гносеологического и онтологического познания. По меньшей мере, возможно выделить два этапа формирования философской теории ценности: 1. Этап, где складывались предпосылки формирования ценностных категорий. 2. Собственно аксиологический этап. Попытка самоопределения аксиологического сознания восходит еще к античным философам. Например, Парменид различал умопостигаемый мир «истины» и иллюзорный мир «мнения»; Гераклит наделял понятие «прекрасное» оценочным, субъектно-объектным смыслом (где оценивающим началом оказывался субъект – полис); Протагор провозглашал человека мерой всех вещей; Сократ сформулировал основной вопрос: «Как жить человеку в этом мире? »; Платон и Аристотель признавали наивысшей мудростью науку о цели и благе… Предпосылки аксиологического этапа обозначились в наибольшей степени в европейской (особенно немецкой) мысли ХIХ века. Так у Канта («Критика практического разума») в соответствии с теорией познания, эстетикой и этикой различаются познание, оценки и ценности. Причем, философия как наука «о последних целях человеческого разума» обладает абсолютной ценностью и придает этим ценность всем другим знаниям. Философская система Гегеля («Энциклопедия философских наук») также содержит в себе соотношение познания, оценки и ценности. Являясь по своему содержанию ничем иным как человеческим сознанием в единстве познания, оценки, истины и ценности, гегелевская идея, пройдя на пути своей самореализации этапы «жизни» и «познания», становится абсолютной истиной – «истиной блага» (ценности) или абсолютной идеей. И уже на соответствующих этапах самореализации абсолютной идеи в гегелевской системе появляется содержательный анализ не только собственных форм познания, но также высших ценностей и оценок. Таким образом, «самореализация абсолютного мирового духа через индивидуальное и общественное сознание и его целесообразную деятельность стало своего рода бомбой замедленного действия, заложенной в самую сердцевину гносеологической философии, и реальным содержательным шагом к философии будущего аксиологического этапа»[13]. Следующий шаг – философия Шопенгауэра («Мир как воля и представление»). Если из структуры человеческих способностей Гегель выделяет доведенное им до абсолютной идеи познание, то Шопенгауэр акцентирует желание, расширенное им до мировой воли, что, по сути, и является подлинной сущностью и содержанием мира и жизни в целом. А уже, исходя из свободной воли человека, он объясняет мир как осмысленный и нравственно-ценный. Впервые в истории философской мысли не человек рассматривался как часть мира, но мир – как часть человека. Не случайно «смелая попытка Шопенгауэра, сделавшая его предтечей философии жизни и экзистенциализма»[14], была востребована в наибольшей степени на рубеже гносеологического и аксиологического этапов. Большинство исследователей сходятся на том, что подлинным основоположником экзистенциальной философии может быть назван «Сократ своего времени» – Кьеркегор. «Не доверяя» рассудку и логике, он полагал, что философия должна стать личностной (экзистенциальной), а не научно-логизированной. Основывая свою философскую позицию на индивидуальном характере духа и личном характере воли, и поставив, таким образом, духовный мир человека-личности, связанный с его индивидуальным выбором, выше внешних условий его существования, Кьеркегор, тем самым «перевел философское мышление в иное, духовно-ценностное измерение». Следовательно, уже во второй половине ХIХ века на первый план начинают выходить философские концепции, раскрывающие внутреннее духовно-ценностное содержание человеческого существование. Началом же собственно аксиологического этапа можно считать работу немецкого философа Лотце «Микрокосм», где понятие «значимость» («Geltung»), играющее роль критерия познания, независящего от опыта, впервые вводится как самостоятельная категория. Этим, по мнению Г. Выжлецова, начинается разработка ценностной проблематики. А уже неокантианцы Баденской (Виндельбанд, Риккерт) и Марбургской (Коген) школ кроме «значимости» используют понятие «долженствования» («Sollen») и собственно «ценность» («Wert», «Value»), позаимствованное философией из экономической теории. В философии неокантианцев весь реальный мир делится на бытие (действительность) и ценности, в материальной действительности не существующие, находящиеся вне объекта и субъекта, но для последнего являющиеся объективной и общеобязательной значимостью и долженствованием. Сущность ценностей, по Риккерту, «в их значимости, а не фактичности»[15]. Более того, в интерпритации Когена истина возникает не из соответствия знания реальности, а из этических норм и ценностей. Отсюда и взгляд Виндельбанда на всю систему философского знания: «Я могу понимать под философией… только критическую науку об общеобязательных ценностях: это определяет предмет философии… ее метод.»[16] Общепризнанно, что радикальная переоценка устаревших ценностей на рубеже ХIХ–ХХ веков была предпринята Ницше, утверждавшего, что вопрос о ценностях фундаментальнее вопроса о достоверности, и что второй только тогда обретёт всю серьезность, когда будет дан ответ на первый. И, наконец, различные позитивистские школы, в том числе, неореализм (Перри), натурализм (Манро), прогматизм (Дьюи), контекстуализм (Ст.Поппер), эмотивизм (Огден, Ричардс) внесли свой вклад в разработку ценностной проблематики. Все это позволило французскому философу Лапи ввести в 1902 г. понятие «аксиология», выделив ее как новый самостоятельный раздел в системе философского знания. «Но подлинным открытием ценностного видения мира»[17] становится сформулированная под непосредственным влиянием русской литературы (особенно творчества Достоевского) философия русского религиозного ренессанса. Глава 2. Историческое своеобразие формирования Русская культура в отличие от западноевропейской, – отмечает А.С. Кармин, – формировалась на иных путях – на земле, где не проходили римские легионы, где не высилась готика католических соборов, не пылали костры инквизиции, не было ни эпохи Ренессанса, ни волны религиозного протестантства, ни эры конституционного либерализма. Её развитие было связано с событиями другого исторического ряда – с отражением набегов азиатских кочевников, принятием восточного, византийского православного христианства, освобождением от монгольских завоевателей, объединением разрозненных русских княжеств в единое самодержавно-деспотическоеое государство и распространением его власти всё дальше к Востоку».[18] Парадоксальное соединение в русской культуре, по выражению Достоевского, идеала Мадонны с идеалом содомским, конечно же, объясняется противоречивым характером её исторического пути. События русской истории предопределили динамику русской культуры, которая, в известном смысле, может быть охарактеризована как катастрофическая. Что имеется в виду в данном случае? В первую очередь то, что каждый раз переход от одного этапа исторического развития к другому сопровождался переломом, полным либо частичным разрушением старого жизненного уклада, и уже на развалинах, из обломков старого, начинало возводиться новое государственное здание. Следовательно, и реформы (экономические, политические, общекультурные), необходимые при таком переустройстве, далеко не всегда, как известно, были итогом естественно-эволюционного развития, нередко привносились и насаждались сверху, начиная с образования первого центра русской государственности – Новгорода (Новгородской Руси) в середине IX в. и приглашения на княжение варяга Рюрика «со дружиною». Дальнейшее присоединение (захват) Киева, положившее начало образованию Киевской Руси, и великий исторический выбор Владимира в 988 г., предопределивший переход от патриархально-языческого уклада к христианской цивилизации, были, прежде всего, государственным выбором князей. Более же чем двухсотлетнее монгольское иго с последующим собиранием земель вокруг Москвы, и, по выражению А.Солженицына, «буйный смерч Петра»[19] не только выкристаллизовали идею сильной государственности, но и обозначили трагический для России разрыв «верхов» и «низов», «просвещения» и «почвы», патриархально-русского и новоевропейского. Разрыв между этнической и национальной культурами многое предопределил в последующем развитии всей страны. Так, в советский период русской истории, беспрецедентный по жестокости к своему собственному народу, борьба со «старым», разрушение «старого», уничтожение «старого» может быть понято как логическое следствие и крайнее выражение этого разрыва. Названные (и неназванные) особенности русской истории – в основе формирования национального характера и ценностного сознания, парадоксально соединивших в себе начала, казалось бы, несоединимые. Составляющими такого сознания могут быть названы: 1. Идея служения Отечеству, его защита и спасение, если потребуется – ценой собственной жизни, что особенно обозначилось в период складывания русского православия. В этом отношении очень характерны призывы, вдохновлявшие защитников Отечества в разные периоды его истории: не пожалеть живота своего за Святую Русь; умереть за Родину, за царя, «за други своя» или в Смутные времена XVII в. – «заложить жён, дочерей – спасти Россию». Жертвовать собой и другими во имя целей государственных становится обычной практикой в последующие петербургский и советский периоды российской истории. Таким образом, в сознании русского человека определяется доминирование коллективного, общегосударственного. И почти неизбежное при этом принесение в жертву индивидуальных интересов, индивидуального права, индивидуальной жизни. 2. Участие русской православной церкви в успешном завершении борьбы с монгольским игом способствовало превращению официального православия в народное. Служение Отечеству (Святой Руси) постепенно отождествляется со служением Истине Христовой. Возникшая с падением Византийской империи государственно-православная идея: «Москва – третий Рим», по мере проникновения в народное сознание, закрепляется в качестве культурной традиции. И уже на её почве формируется мессианское сознание – представление о данном от Бога великом предназначении России в истории человечества. Вместе с тем - известная обособленность, закрытость от культурного диалога, усиливающиеся в «периоды тоталитаризма» (русское средневековье XV–XVII вв., советская эпоха) и, в большей или меньшей степени, преодолевающиеся в петербургский и постсоветский периоды. 3. Общинный (коллективистский) тип народного сознания, сформированный крестьянской общиной, необходимой для выживания всей страны в условиях постоянных войн по защите рубежей и жесточайшей централизации власти. Одновременно тяготы деспотичной власти порождали мечты о справедливом царе и воле, что с известной периодичностью выливалось в разрушительные народные бунты – «бессмысленные и беспощадные». Дар служения, готовность жертвовать личным во имя государственного и, одновременно, анархическое стремление к воле – составляющие русского национального характера. 4. Готовность пострадать за Отечество и усвоение ценностей православного христианства, осуждающего богатство как грех, приводили к идее «нестяжательства»[20] и духовного служения. Но при отсутствии института частной собственности, что было естественно в условиях общинного землепользования, такое «нестяжательство» в сочетании с грандиозными имперскими планами по освоению всё новых и новых территорий обрекали народ на «неумение» по хозяйски обустроить свою страну. Россия не обустроена и по сей день. Полная зависимость от государства, от общины или колхоза блокирует развитие индивидуальных начал, личной инициативы и порождает, в том числе, психологию раба или временщика, что особенно обозначилось в годы позднего социалистического строительства и что, к сожалению, имеет место и сейчас. Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-31; Просмотров: 627; Нарушение авторского права страницы
ã ГОУ ВПО «Дальневосточный государственный