Глава 3. Запад: становление европейской культуры

3.1. Античность: переход к культуре европейского
рационалистического типа

В этот культурный период (Древняя Греция и Древний Рим) неизмеримо вырастает способность человека к интеллектуальному (а значит частичному, не цельному) познанию мира (античные науки, философия), тогда как возможности интуитивного (целостного) постижения почти утрачиваются.

В процессе познания и самопознания росло и пространство культуры, одновременно в нём актуализируется новый элемент – страх. Страх от встречи человека с непознанным, который не осознавался прежде, когда человек был растворён в природе. Теперь же, осознав свою отдалённость (выделенность) от неё, человек становился беззащитным. Непознанное (и не могущее быть познанным), а поэтому вызывающее страх, мистический ужас, персонифицируется в образах подземного царства Аид, Рока, или же мифических персонжей: льваподобного Сфинкса, змееволосой Медузы Горгоны, Кроноса, пожирающего своих детей... Античные мыслители всячески боролись с бессознательный в человеке, с его способностями к интуитивным, а значит неясным, не освященным разумом озарениям.

Учитывая, что греческая цивилизация, впитавшая в себя глубину интуитивных учений Востока, пыталась, одновременно, дать им разумное (объясняющее) истолкование, доминантной деятельностью в культуре античности можно считать учение, т. е. накопление объясняющих знаний о мире как некой разумной и упорядочной целостности. И в этом смысле Античная культура может быть понята как переход мифологической культуры Древнего Востока – общего детства человечества – к рационалистической культуре Запада – европейскому отрочеству.

Пифагор, например, подвергал тщательной проверке интеллектом все сказанное Пифией, а Сократ не раз убеждался, что поэты в большинстве случаев не способны интерпретировать то, что открылось им в интуитивном откровении.

Это дает повод для обоснования представлений о том, что в устах поэта природа познает себя, но сами поэты до конца не осознают сказанного (в каждом поэте – пифийное начало). Более того, поэт, выдавая тайны природы, ею карается – в этом извечная трагичность существования поэтов. Именно в этот период возникает философия, как осознанная мудрость, любовь к мудрости; Платон рассуждает о принципах явления и значении просвещения, а Аристотель обосновывает индуктивный (от простого, частного к явлению) путь познания. В дальнейшем эту линию продолжил и св. апостол Павел, утверждая, что лучше сказать пять слов от ума (т.е. осознанно), чем чревовещанием голосом ангела. Сократ в своих рассуждениях приходил к тому, что страх (непознанного) преодолевается знанием. Ведь даже подвиги героев (Геракл, Персей, Одиссей…) в его представлении – есть ничто иное как попытка преодоления страха. И только посвященный, переживший тайну смерти мудрец, способен на это. Именно тогда возникает христианство, религия в которой объединяются возможности интуитивного и интеллектуального постижения мира.

Античная (греко-римская) культура, вобравшая в себя опыт интуитивных учений Востока и открывшая, одновременно, способ рационального познания мира, абсолютизировала знания. Именно на этом пути приходит понимание человека как модели Космоса: микро- и макро- («Если хочешь познать мир – познай самого себя»). Признание того, что именно человек, по грандиозной формуле Протагора, «есть мера всех вещей», приводило к постепенному вытеснению теоцентризма антропоцентризмом. Именно тогда рождается философия, как осознанная мудрость. И в этом смысле античный мир открыт к получению знаний о мире (учению, познанию как доминанте), подобно человеку в пору отрочества.

Греко-римская античность, в известном смысле, завершающая культуру Древнего мира, одновременно, является колыбелью европейской (рационально-динамичной) цивилизации.

3.2. Культура Средневековья: первый собственно
европейский тип культуры

Стержнем культуры этого типа становится христианство, соединившее в себе, по меньшей мере, два начала – Восток и Запад.

Сама христианская идея родилась, как известно, на Востоке, точнее – Ближнем Востоке, как одна из сект иудаизма. С первой в человеческой истории монотеистической религией христианство роднит вера в единого Творца всего сущего и ожидание Мессии – Спасителя человечества. Возможно, Слово Иисуса так бы и не вышло за границы одного (европейского) народа, если бы не попало на возделанную почву античной культуры.

Античная философская мысль, давно перешагнувшая рамки мифологического мировоззрения (см. учение Платона об Абсолютной Идее и мире идей, созидающих мироздание посредством оформления и одухотворения косной материи), удивительно соприкоснулась с идеями Ветхозаветного Бога, сотворившего человека по образу и подобию своему, и Новозаветного Сына Божия, принесшего людям братскую любовь и надежду на спасение (см. утверждение Сенеки о том, что его родина – весь мир, а природа всех людей родила братьями).

Родившись на Востоке на исходе эпохи Древнего мира, христианство окончательно сформировалось как религиозное учение в период европейского Средневековья. Поэтому в эпицентре средневековой культуры, в которой можно выделить четыре подтипа, оказывается:

1 – храмовая (христианская) культура, основанная на монотеизме (в противовес прежним политеистским).

Но рядом формировались и подтипы светские.

2 – рыцарская культура (культура феодального замка, королевская, царская, имперская). Если в храме – литургия как художественно-образное выражение идеи христианства, то в рыцарском замке – поэзия придворных минизингеров и трубадуров; если архитектура храма – «пламенеющая готика», стремящаяся к дематериальности камня, легкости (стекла, витражей больше, чем камня), то замок – крепость, тяготеющий к мощности, тяжеловесности.

3 – крестьянская (деревенская) культура – фольклор. В нем сохраняется тесная связь с языческой культурой и мифологическим сознанием ещё первобытно-родового строя. Фольклор предельно консервативен: он сохранил в себе до XXI века черты всех предыдущих культурных эпох. Письменность же как признак цивилизации в него по сути не проникает. По всем основным параметрам культура крестьянская противопоставлена рыцарской. Но при всем своем консерватизме, фольклор оказывался восприимчив к христианству, что порождало феномен: синтез язычества и христианства (русское православие, например).

4 – городская (бюргерская, бург – город) культура, культура горожан. Горожане отличались и от крестьян, и от придворных, и от монахов. Это – ремесленники, торговцы, купцы, зарождающиеся буржуа и люди умственного труда: художники, музыканты, поэты, ювелиры, актеры (интеллектуалы и интеллигенция).

Эти четыре субкультуры, при всей видимой одновременности их существования, нельзя, все таки, рассматривать как синхронно существующие.

Культура крестьянская – реликтовая, сохраняющая мощные пласты прошлых эпох; в ней сильно влияние мифологических и религиозных представлений.

Храмовая и замковая – это специфичные для средневековья и возникшие впервые культуры. Причем для монархии и церкви храмовая и замковая культуры имели и значительный социальный смысл – формирование общественного сознания. Общим для этих культурных подтипов оказывалась абсолютная доминанта ценностного сознания. В религиозной (храмовой) культуре – это божественное начало; в светской (замковой) – ценности монархические.

Придя на смену античному антропоцентризму, христианская идеология означала радикальную переоценку всего прежнего жизненного уклада и мировоззрения с позиций не допускающей компромисса христианской морали.

В свою очередь ценностное сознание подчиняло себе все формы человеческого существования, а это, в частности, затрудняло развитие науки. Даже сегодня канонические религии не всегда признают ценность знаний.

С религиозной точки зрения, истинным признавалось только храмовое искусство, искусство, устремлённое от реального мира: иконопись, фрески, литургия…, где образы Христа, Богородицы, святых… бесплотны, отвлечены от реальных пропорций видимого мира.

В религиозном искусстве эмоциональное начало – доминанта (это чувство любви к Богу, доходящее до экстаза и вытесняющее разум), провоцирующее воображение и фантазию верующего. Образы, созданные религиозным воображением, оказываются высшими в иерархии ценностей. А следовательно, и видимое, эмпирически воспринимаемое, цены не имеет. Ценным оказывается то, что сокрыто от взора, иррационально.

Всё это определяло доминирующее развитие храмовой художественной культуры в системе культуры средневековья.

Искусство светское (замковое) имело по сути аналогичную структуру: доминанта эмоционального, фантастического (экзальтированное поклонение Мадонне, романтическое служение даме, королю, эстетизация действительности и пр. …), но содержание иное – сказочно-романтическое.

Таким образом, с точки зрения материалистической, ни храмовая ни замковая художественные культуры не заключали в себе реализма, но, напротив, отталкивались от него. Отсюда и особый интерес к изысканному украшению дворца, храма и орнаментализм.

Преобладание эмоционально-чувственного, иррационального, художественного, когда внешняя живописность и красота песнопений вступали в противоречие с содержанием службы и отвлекали от сути религиозного действа, нередко порождало несогласие. В конечном итоге – рождение протестантизма в лоне католической церкви. В этом свете разителен контраст культур религиозной, рыцарской и городской (бюргерской).

Откуда вообще берутся город и горожане?

Ответ на этот вопрос известен: из разрушающегося крестьянского мира – крестьянской общины.

В средневековой Европе по окончании крестовых походов начинается процесс активного присвоения земель феодалами: в награду за верную службу король даровал рыцарю землю (феод) вместе с проживающими на ней крестьянами, становящихся с этого момента крепостными.

Куда податься не желающим быть рабами? – К «лесным братьям», промышляющим разбоем. Был еще один путь. Бежать в королевский бург (город) под защиту синьора. Поскольку селиться в самом бурге беглым крестьянам не было дано, то они обосновывались вокруг крепостных стен. Королевский бург – город-крепость, что по тогдашним временам естественно. В итоге, беглые крестьяне оказывались под защитой крепостных стен, а синьор на период ведения междуусобных войн получал дополнительное кольцо обороны – пушечное мясо – из тех, кто был вынужден защищать свое добро от раззорения.

Если в феодальном поместье большая часть времени крепостных отдана изнурительному крепостному труду, а примитивные ремесла – лишь в межсезонье, то под крепостными стенами ремесленничество – основное занятие. Так рождается городище – прообраз будущего свободного города, где бывший земледелец становится профессиональным ремесленником, мастером.

На чем прежде было основано благополучие синьора?

Синьор–рыцарь содержал войско и жил военным разбоем. Но казна все чаще была пуста. Где взять денег? Осуществление денежных операций не совместимо с рыцарской честью, да и церковь осуждает денежные спекуляции как богопротивные. Приглашается иноверец – еврей-купец, который будет ссужать синьора деньгами, перекупать его долги, осуществлять куплю–продажу.

Такой купец–ростовщик нужен как воздух.

Во-первых, иудею (не христианину) можно долг не отдавать: пусть выжмет из должников.

Во-вторых, есть на кого свалить вину за нищету подданных: все скупил еврей, «пьющий христианскую кровь».

То есть объективно синьор был заинтересован в раздувании антисемитизма: еврейские погромы становились своеобразным клапаном, чтобы выпускать, при необходимости, «пар» народного гнева.

Появление нового сословия горожан–ремесленников могло означать только одно – феодализм породил собственного своего могильщика.

Ремесленники производят товарный продукт: хлеб, металл, соль, кожаные и гончарные изделия… и нуждаются в торговле. Для успешной торговли им нужны как массовый и стабильный покупатель, так и политическая стабильность без войн и грабежей. Формируется рынок, где конфликты интересов разрешаются не силой оружия, но путем переговоров, дипломатией, и успешен не тот кто знатен и вооружен, а тот кто умеет «делать дело» и извлекать прибыль.

Феодальное государство (как, впрочем, и любое другое) в собственных интересах декларирует высокие цели о благе государственной власти для народа, о спасении отечества, об истинной вере…

У горожан–бюргеров ценности куда более прозаические: бухучет, рыночные цены, валюта, кредиты, отсроченные платежи… Отсюда понятия о чести предпринимателя, вытекающие из необходимости доверия друг к другу.

Одновременно происходит постепенное высвобождение из под власти церкви: зачем отдавать огромные деньги церкви как посреднице между человеком и его Создателем, если свободный человек (а рынок давал человеку свободу выбора) может выйти на контакт с Богом непосредственно. Отсюда – прямая дорога к протестантизму.

В результате складывается ситуация, когда синьор знатен и богат, но денег нет; бюргер – и не богат, и не знатен, а деньги имеются.

Безденежный синьор вынужден делать все новые займы у горожан, не полагая их вернуть. Горожане не ждут возращения долгов, но взамен выкупают у синьора свободы. В конце–концов, бюргеры становятся свободными, а государственный аппарат во главе с синьором – тормозом в развитии свободного рынка. В результате – восстание. Синьор изгоняется, замок его разрушается. На обломках феодального замка на центральной (торговой) площади города возводится здание ратуши – городской управы, выбирается магистр – глава городского самоуправления, объявляется беспошлинная торговля. В итоге возникает новая община – свободный город как объединение богатых и бедных, мастеров и подмастерий, солидных бюргеров и свободных художников (богемы), но граждан, равных перед лицом выборной власти. Рынок – есть, своего рода, равенство неравных людей.

Появлением города в эпоху позднего Средневековья обусловлено рождение новой ренессансной культуры.

Доминантой бюргерской культуры, как известно, были практическая деятельность и необходимые для этого знания. Соответственно, внутри городской культуры развивались науки и философские знания как обобщение результатов науки.

Практическая деятельность, научные и философские знания в этом случае не оспаривали божественного начала мира, но определяли соотношение идеального и материального исходя из того, что создал природу Бог, но жить в ней человеку. Мифологические, религиозные образы в бюргерском искусстве (затем в ренессансном) не утрачиваются, но нередко теряют религиозный смысл. В таком искусстве главный интерес постепенно сосредотачивался на природе человека, его жизни и быте. Поэтому в средневековом городе возникает особая форма художественной культуры – городской фольклор: городской романс, устный рассказ (история), анекдот («Декамерон» Бокаччо, произведение ренессансной художественной культуры, появился как авторская переработка анекдотов, имевших активное хождение и популярность в городах позднего средневековья).

Таким образом в бюргерском искусстве возникает явление, получившие название натурализм, что по сути было началом реализма.

Всё вышеизложенное позволяет сделать некоторые выводы о культуре средневековья:

1. Крестьянская культура – это культура реликтовая, несущая в себе архаические черты прошлых эпох и мифологического сознания.

2. Храмовая и замковая культуры – специфичны для средневековья и необходимы для формирования определённого общественного сознания.

Учитывая тот не преложенный факт, что культура европейского средневековья, переоценивая старые – античные – создала новые – христианские – ценности, возможно предположить, что духовной доминантой этой бурной европейской эпохи была оценочная (оценочно-переоценочные) деятельность. Не случайно в своих «Философских письмах» П.Я. Чаадаев называл Средневековье юностью европейских народов.

3. Городская же культура, зародившаяся на перспективу и получившая развитие в культуре Возрождения и Просвещения, расцвела в эпоху буржуазного господства.

Городская культура позднего средневековья – пролог буржуазной цивилизации.

Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 Следующая