Понятие соучастия в уголовном праве

Стр 1 из 6Следующая ⇒

Законодательно понятие соучастия в преступлении закреплено в Уголовном Кодексе Российской Федерации, согласно которому соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления[3] (ст.32 УК РФ). Однако ряд ученых[4] считает, что данное определение термина «соучастие» является далеко не безукоризненным. Уже более 150 лет проблема института соучастия в теории уголовного права вызывает многочисленные споры, и многие ее аспекты остаются дискуссионными и на сегодняшний день. Вопрос о юридической природе соучастия решается неоднозначно.

С момента возникновения института соучастия мнения правоведов по его природе и сущности разделились. Так, часть исследователей считали, что соучастие в первую очередь, является зависимым от главного действия и поэтому между прочими соучастниками и результатом преступления стоит исполнитель, влияющий на процесс своим поведением, поэтому иные соучастники не связаны с результатом преступления причинно и несут ответственность за чужое дело. В науке данная позиция получила название «акцессорная природа соучастия».

М.И. Ковалев, являющийся сторонником акцессорной природы соучастия отмечает: «Мы считаем, что и советскому уголовному законодательству свойственно признание акцессорной природы соучастия... Если нет самого преступления, то можно ли говорить вообще о соучастии в преступлении, то есть об участии в том, чего в действительности нет»[5].

Противники данного мнения утверждают, что каждое лицо, принимающее участие в преступлении несет ответственность за собственные действия, а не за совокупные, так как, по их мнению, любое действие, которое повлияло на наступление противоправного результата, является достаточным основанием для вменения лицу всего результата[6].

Спор по поводу природы соучастия актуален и по сей день, так как сторонники обоих позиций не получается найти достаточных аргументов для того, чтобы обосновать свою точку зрения. А.П. Козлов считает, что сегодня теория и практика, идут по пути смешения данных позиций[7].

При исследовании споров по поводу природы соучастия, Г. Колоколов писал: «При рассмотрении дискуссионного вопроса об акцессорной природе соучастия … занял позицию поддержки тех криминалистов, которые признают акцессорность соучастия. Однако понимается она в …. лишь как лидирующая роль исполнителя, укладывающаяся в формулу: нет соучастия без исполнителя. Наличие такого подхода отнюдь не исключает самостоятельной ответственности других соучастников в пределах их умысла»[8].

Поиску приемлемого законодательного определения термину «соучастия» было много уделено времени и сил в советском уголовном праве. Так, согласно положениям УК РСФСР 1960 г. к соучастию относили умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления, однако термин «умышленное» и также вызывал многочисленные споры.

Часть ученых считала, что расположение данного термина перед термином «совместное» совершенно обосновано, так как данная постановка определения дает возможность распространить умышленность не только на само преступное деяние, но так же и на совместность. В частности, С.В. Афиногенов отмечал: «Положение закона о том, что соучастие – это умышленное совместное совершение преступления, делает ненужной ссылку на то, что и сами преступления, совершаемые в соучастии, должны быть умышленными»[9].

В свою очередь, противники данного подхода считали, что более уместно будет расположить термин «умышленное» после слова «совместное», так как данная расстановка будет определять лишь совершение преступления. Или было выдвинуто законодательное предложение: «Соучастием является совместное участие двух или более лиц в совершении одного того же умышленного преступления»[10]. Обосновывали ученые свой подход тем, что данное определение позволяет исключить возможность соучастия в неосторожном преступлении, а также удаляет излишнюю объективизацию понятия совместности[11].

С данной точкой зрения не соглашался А.А. Пионтковский, который писал, что «сторонники указанной точки зрения не смогли выполнить поставленную перед собой задачу, так как при отделении термина «умышленное» от совместности, они сделали возможной неосторожную совместность, в частности в умышленном преступлении, и в то же время поспособствовали закреплению представления о совместности как сугубо объективной категории»[12].

Он же писал: «представляется, с позиции существующей доктрины соучастия только как умышленной деятельности в умышленном преступлении более последовательны те авторы, которые термин «умышленное» в определении соучастия повторяют дважды, характеризуя им и совместность, и преступление: умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления»[13].

Российское уголовное законодательство, действующее на сегодняшний день придерживается полного закрепления доктрины умышленного соучастия, что достигнуто повторением в Уголовном Кодексе термина «умышленное» два раза, как применительно к совместному участию, так и к самому преступлению.

Актуальной проблемой последних лет стала попытка правоведов разработать самостоятельную категорию неосторожного сопричинения как элемента института множественности участников одного преступления, в который входят соучастие, групповое исполнение и неосторожная сопричастность[14].

Так, по мнению Д.В. Савельева и ряда других ученых, групповое исполнение – это умышленное сопричинение, поэтому требуется создание соответствующей нормы, которая разделяла бы ответственность за умышленное и неосторожное сопричинение[15].

Противоположной точки зрения придерживается А. Трухина, так как, по его мнению, данное предположение несостоятельно, и по причине множественности участников преступления должны предопределяться особенности субъективного характера и особенности личности участников. Соучастием является лишь особенность совершения преступления, специфика объективного участия в преступлении, что подтверждается и законодательно, благодаря определению видов соучастников в уголовном законе. Так же автор считает, что термин «сопричинение» неудачен, так как им лишь частично отражается объективная взаимосвязь между поведением участников и результатом деяния. По его мнению, данная эта связь не всегда является причинной. На его взгляд, явление неосторожное сопричинение более обоснованно называть неосторожным соучастием[16].

Проблема решения правильного определения термина соучастия по мнению нескорых авторов, может быть решена подходом через структуру виновности в соучастии, которая является двухуровневой – в первом случае это виновное участие каждого лица в достижении результата, во втором – дифференциация виновности при функциональных связях[17].

Рассматривая вопрос о виновном участии каждого участника в достижении противоправного результата, необходимо помнить о разном психическом отношении лиц, совершающих преступление к собственному деянию и ожидаемому результату. Данное отношение разделяется на следующие категории: умышленное отношение к деянию при умышленном отношении к результату; умышленное отношение к деянию при неосторожном отношении к результату; неосторожное отношение к деянию при умышленном отношении к последствиям; неосторожное отношение к деянию при неосторожном отношении к последствиям.

Существующая уголовная практика отражает самый первый вариант умышленного соучастия, то есть при умышленном отношении к результату. Прочие категории с соучастием со смешанной формой вины признаются лишь небольшой частью исследователей.

П.Ф. Тельнов критически относится к неосторожному соучастию при смешанной форме вины, что видно из его исследования, где он отмечает, что «неосторожность не позволяет наметить определенные границы уголовной ответственности за объективно связанное поведение двух или более лиц...»[18]. С данной позицией можно поспорить. Более верной, по нашему мнению, является позиция Н.Г. Иванова[19], который в одной из своих публикаций отмечает, что «каждый вменяемый человек, достигший возраста уголовной ответственности, имеет способности к оцениванию своего вклада в преступный результат даже при неосторожности. Участник преступления, оказывая помощь другому участнику, осуществляет свои действия с определенной целью, желая получить определенный результат, поэтому он предвидит (преступное легкомыслие) либо должен и мог предвидеть (преступная небрежность) возможность наступления преступного результата, которые последуют от подобной помощи и принесут побочный к его деятельности характер».

Аргументы М.И. Ковалева в части невосприятия неосторожного соучастия, заключаются в том, что по его мнению «любая деятельность соучастников должна отражаться в сознании исполнителя, и лишь благодаря его оценке получается ожидаемый им результат. В том случае, если исполнитель не осознает, что к преступлению его подстрекают, то и употребленные пособником средства или внушения подстрекателя не смогут оказать на него осознанное им воздействие. Преступника, который не отдает себе отчет в том, что в совершении преступления ему оказывают помощь другие лица, квалифицировать как соучастника нет оснований. Невозможно также увидеть соучастие там, где подстрекатель и пособник не понимают, что они являются участниками преступления. То есть, лицо, действующее по неосторожности не в состоянии предвидеть, как поведет себя исполнитель в создавшейся ситуации»[20].

Н.Г. Иванов считает, что аргументация, согласно которой доказательством наличия только умышленного соучастия являются категории, которые связанны с умыслом, то есть лицо не осознает, что его подстрекают к совершению преступления, то действительно нет умысла, но это вовсе не доказывает отсутствие соучастия, является неверной аргументация[21].

Если рассматривать второй уровень дифференциации – по психическому отношению участников преступного деяния в соответствии с функциональными связями, то можно отметить что в уголовно-правовой науке существуют дискуссии и по этому положению.

Так, А.Н. Трайнина считает, что «соучастие отсутствует в случае, когда исполнитель действует умышленно, а помогавшие совершить ему преступление лица – неосторожно. Также нет соучастия и тогда, когда умышленно действуют третьи лица, а исполнитель – неосторожно. Однако соучастие будет иметься во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления»[22]. Данную точку зрения А.Н. Трайнин аргументирует тем, что при склонении неосторожно действовавшего лица к совершению преступного деяния умышленно налицо видно опосредованное причинение, а не соучастие, при котором объединяются подстрекатели и пособники одним понятием склоняющих лиц и забывается при этом о пособничестве, которое к причинению не имеет никакого отношения. Автор считает, что тогда, когда наблюдается неосторожное склонение умышленно действующего лица к совершению преступления, то соучастия нет в силу отсутствия знания у неосторожно действующего лица о возможном поведении умышленно действующего лица[23].

С мнением А.Н. Трайнина не согласен С. Улицкий, который пишет, что «…если мы рассматриваем вину относительно функций участников, то признание неосторожным поведения участника свидетельствует о сравнительной неосторожности, о том, что такое лицо либо предвидит поведение умышленно действующего участника и легкомысленно рассчитывает его предотвратить, либо не предвидит, хотя должно было и могло предвидеть. Согласно этому, если лицо не знало о возможном поведении умышленно действовавшего лица (никак не ожидало, никак не могло и никак не обязано существовало предугадать), в таком случае не имеется выступления никак не только лишь о сообщничестве, однако и о неосмотрительности в целом. Помимо этого, никак не необходимо выпускать из виду первой степени установления вины: присутствие наличия высокофункционально относительной вины способно не относить проступок согласно отношению к последствию, то есть наличие сообщничества формируется на основании совокупных двух уровней: преступное деяние имеется в таком случае, если существует и высокофункционально относительный психологический подход, и психологический подход к результату. При анализе второго уровня выходим на важнейшее свойство вины в соучастии – отражать не только психическое отношение к результату собственного поведения, но и отношение к совместности поведения; то, что все участники действуют совместно, в направлении единого результата, должно находить отражение в сознании каждого участника. Без такового не может быть соучастия, даже неосторожного»[24].

Согласно мнению А.П. Козлова, введение неосторожного соучастия в закон позволит избежать излишних и всегда болезненных терминологических изысканий, найти относительно точную квалификацию тем общественно опасным проявлениям, которые пока остаются за рамками уголовного права[25].

Таким образом, анализ литературных источников позволил сделать вывод о том, что российское уголовное законодательство как ранее, так и на сегодняшний день находится в поиске адекватного и точного определения понятие соучастия. Однако никакая регламентация в уголовном законе особенностей видов поведения нескольких лиц при совершении одного преступления еще позволяет точно доказать наличие соучастия. Общепринятая трактовка понятия «соучастие» на практике дает возможность понять, когда та или иная деятельность нескольких лиц является соучастием, причем иногда – прикосновенностью, а иногда – индивидуальной деятельностью каждого лица. Таким образом, именно в общем понятии термина «соучастие» заложена база для разграничения институтов уголовного права, которые граничат с соучастием. Исследование данного вопроса позволяет констатировать факт того, что закрепление понятия соучастия в уголовном законе является достижение российского уголовного права. Данный вывод обусловлен тем, что уделение внимания такому важному институту уголовного права как соучастие является важным моментом, благодаря ограничению судебного произвола по установлению или непризнанию соучастия в каждом конкретном уголовном деле. Определение соучастия помогает установить его признаки.

12 3 4 5 6 Следующая ⇒