Формирование гуманистического направления в менеджменте

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 13Следующая ⇒

Одну из наиболее значительных фигур в теории менеджмента представляет французский горный инженер и менеджер Анри Файоль (Fayol). Наибольшую известность его воззрения получили после перевода на английский язык в 1925 г. знаменитой книги «Administration industrielle et gé né rale» («General and Industrial Management», «Общее и промышленное управление») (впервые вышла в свет в 1916 г. на французском языке)[113].

А. Файоль рассматривал процесс управления в целом, выделив шесть групп операций («существенных функций»), встречающихся на предприятии: технические (производство, выделка и обработка), коммерческие (покупка, продажа и обмен), финансовые (привлечение средств и распоряжение ими), страховые (страхование и оплата имущества и лиц), учетные (бухгалтерия, калькуляция, учет, статистика и т. д.) и административные (предвидение, организация, распорядительство, координирование и контроль).

В то же время содержание административной функции понималось автором в столь широком смысле, что фактически она поглощала все остальные функции[114]. Кроме того, пониманию его позиции мешал и не всегда точный перевод французского слова «администрирование» словом «управление», в результате чего искажалось само название основного труда А. Файоля «Общее и промышленное администрирование». В соответствии с указанными функциями, автор попытался определить личные качества (установки) необходимые для работы на каждом из уровней производства. Так для рабочего соотношение относительных долей установок предполагалось следующим: 85 (технические), 0 (коммерческие), 0 (финансовые), 5 (страховые), 5 (учетные) и 5 (административные). Для мастера: 60; 5; 0; 10; 10; 15. Для директора: 15; 15; 10; 10; 10; 40. Для главы государства: 8; 8; 8; 8; 8; 60. То есть некоторое количество административных качеств признавалось необходимым и для рабочего.

А. Файоль на собственном опыте знал, что администрирование имеет решающее значение для успеха организации. Одновременно он был уверен, что одни лишь технические знания без опыта управления вряд ли приведут к положительным результатам. Таким образом наличие преимущественно технических знаний признавалось основным требованием к менеджерам нижних уровней. По мере продвижения по ступенькам служебной лестницы, все большее значение должны приобретать административные способности. Хотелось бы особо подчеркнуть, что, в отличие от Ф. У. Тейлора, отводившего рабочему пассивную роль, А. Файоль говорил об универсальности административной функции, существовании ее на всех уровнях иерархии вплоть до рабочего в любой организации, хотя и подчеркивал повышение ее роли с ростом положения руководителя в структуре управления.

Основное внимание он сконцентрировал на административной функции, состоящей в свою очередь из предвидения, организации, распорядительства, координирования и контроля. Таким образом под административной функцией практически подразумевалось целенаправленное воздействие руководителя на трудовой коллектив организации. Причем А. Файоль стал рассматривать менеджмент как процесс, а не набор правил или структур, хотя отмечал необходимости последних.

Функции менеджмента, по мнению А. Файоля, должны выполняться в согласии со следующими четырнадцатью принципами управления (через некоторое время Э. Деминг предложил свои известные именно четырнадцать пунктов):

I) разделение труда;

2) определение для всех уровней иерархии полномочий и ответственности;

3) дисциплина и санкции за ее нарушение;

4) единство командования;

5) единство руководства;

6) подчинение частных интересов общим;

7) вознаграждение персонала за выполненную работу;

8) достаточная степень централизации;

9) иерархическая система управления;

10) порядок;

11) справедливость для всего персонала;

12) стабильность кадров;

13) инициатива персонала;

14) единение персонала, корпоративный дух.

Особо здесь следует выделить пятый и шестой пункты, требующие, соответственно, существование одного начальника для подчиненного и наличие единственного руководителя в каждой программе. Таким образом А. Файоль выступал категорически против идеи Ф. У. Тейлора о получении рабочим инструкций от нескольких функциональных мастеров, хотя и не отрицал функционального разделения обязанностей для сотрудников штаба, который существовал бы при руководителе.

Так же следует отметить принцип единения персонала или корпоративного духа, что опровергает однозначное восприятие А. Файоля как сторонника бюрократического управления. В этом пункте он особо предостерегал от таких опасностей как разъединение персонала и злоупотребление перепиской, вместо вербального общения.

Таким образом, А. Файоль, как и американские основатели научного менеджмента, стремился использовать при управлении производством научные методы. Однако их исходные точки зрения были существенно различными. А. Файоль был руководителем крупных промышленных единиц, в то время как научный менеджмент первоначально разрабатывался для применения на предприятиях с небольшим числом работников. А. Файоль работал в горной и металлургической промышленности, имея дело с производством, в значительной степени зависимым от живого труда. Многие же работы американских специалистов относились к металлообрабатывающим заводами, где труд был в значительной мере механизирован. Причем в отличие от американских отцов научного менеджмента, обладая дипломом горного инженера, он имел значительный уровень образования.

Отличия в исходных позициях исследователей обусловили разнонаправленность их интересов. Многие изыскания американских ученых касаются выполнения рабочим индивидуальных заданий. Если основатели научного менеджмента, делали упор на организацию машинного производства, то основное внимание А. Файоля было сконцентрировано на административной стороне деятельности руководителя, на проблемах повышения эффективности деятельности высшего руководства, ее влиянии на функционирование организации в целом. Таким образом, и само направление в науке управления производством, лидером которого он являлся, можно назвать «административным». Теорию А. Файоля нельзя отнести к гуманистическому направлению, хотя она явилась значительным шагом в этом направлении.

К концу 1920-х гг. были заложены основы еще одного течения в теории менеджмента, получившего название концепции человеческих отношений. Эта теория возникла, как реакция управленческой науки на неспособность реализовать в полной мере главенствующую роль человеческого фактора в современном производстве существовавшими до того школами. До возникновения концепции человеческих отношений человеческий фактор пытались активизировать преимущественно при помощи разработки новых подходов к системе оплаты труда и совершенствования формальных отношений руководства и персонала. Однако с развитием производства и улучшением благосостояния рабочих обнаружилась недостаточность предлагаемых мер. В формирование общественной атмосферы, которая сделала неизбежным появление концепции человеческих отношений, внесли свой вклад многие ученые.

В ряду этих ученых одно из наиболее заметных мест принадлежит Мэри Паркер Фоллетт (Follett). В качестве принципиальных особенностей ее позиции следует отметить попытку комплексного подхода к проблемам управления, учитывающую существование психологических аспектов и критику за их игнорирование научного менеджмента. Отвергая подход с позиции научного менеджмента, она выступила против абсолютизации роли авторитета и предложила разделить понятия «власть» («способность добиваться определенных вещей») и «авторитет» («обладание властью, право создавать и осуществлять власть»). Таким образом предполагается отчуждение именно авторитета, как проистекающего из функции, осуществляемой руководителем[115]. Следовательно с ростом значения узкоспециализированных знаний, происходит изменение роли их обладателей в системе управления. Хотя формального изменения в иерархии может и не наблюдаться, мнение специалистов приобретает все большее значение.

Соответственно управление в концепции М. П. Фоллетт рассматривается как форма власти, которая в принципе не может отчуждаться. Таким образом распределение ответственности представляется как интегрирование власти подразделений организации в единую гармоничную систему, предполагающую участие всего персонала (включая рабочих) в управлении[116]. Причем М. П. Фоллетт обратила внимание на важность коллективной деятельности как таковой. Одна из основных рассматривавшихся ею проблем — это роль группы в жизни общества и индивида, реализующего себя прежде всего в группе. В этой связи она особо подчеркивала возможность повышения эффективности бизнеса, государственной и общественной деятельности именно при использовании коллективного управления и самоуправления групп[117]. Распространяя свои идеи на общественную жизнь в целом, М. П. Фоллетт утверждала возможность бесконфликтного развития общества в условиях гармонии между трудом и капиталом, при условии объединения труда и капитала в одну группу, обеспечения интеграции интересов и мотивов, стандартов и идеалов справедливости[118].

Интересно, что, предостерегая от таких крайностей, как увлечение приказами и их совершенным отсутствием, М. П. Фоллетт пришла к идее, напоминающей бюрократическую систему М. Вебера. По ее мнению, для эффективного управления должна быть создана система обезличенных распоряжений на основе стандартизации оптимальных методов работы. Но в отличие от М. Вебера, М. П. Фоллетт предлагала, учитывая человеческий фактор, придать данной системе управления «гуманистическую форму»[119].

При всей оригинальности ряда идей М. П. Фоллетт, ее позиция не была достаточно четко изложена и, по мнению Р. Коха, не пользуется особой известностью на Западе[120]. В то же время ряд современных специалистов по менеджменту признают ее вклад в управленческую науку. В ставшей классической книге «Практика менеджмента» (переизданной очередной раз в 1999 г.) такого признанного авторитета как П. Друкер[121] в части V, в которой раскрывается понимание автором вопроса «Что значит быть менеджером», среди пяти книг библиографии одна принадлежит М. П. Фоллетт. Интересно, что в библиографии к части IV, посвященной управлению работником и работой, данной книги П. Друкера, среди немногих книг упоминается две Элтона Мэйо.

Элтон Мэйо (Mayo), имя которого принято связывать прежде всего с так называемыми Хоторнскими экспериментам, признается практически всей научной общественностью основателем школы человеческих отношений[122]. Очевидным образом на него оказали влияние работы таких культовых ученых того времени как З. Фрейд и К. Юнг. Э. Мэйо предположил, что политические и экономические конфликты в обществе не являются рациональными попытками добиться неких политических преобразований или увеличения зарплаты, а являются отражением иррациональных проявлений и фантазий индивидов, взаимодействующих с фантазиями других людей. В ходе работы в 1923-1924 гг. на предприятии Continental Mills, администрация которого поставила задачу определить причины текучести кадров, Э. Мэйо попытался найти подтверждения свой гипотезы.

Эксперименты, принесшие Э. Мэйо первую известность, имели цель снизить текучесть кадров на прядильном участке. Для этого были осуществлены следующие мероприятия: введены перерывы, которые стали проводиться одновременно; была сделана перестановка оборудования (если ранее станки стояли друг за другом, то теперь — полукругом). Таким образом работницы могли больше общаться между собой во время работы и в перерывах. В результате реорганизации произошло сокращение текучести кадров, улучшились отношения работников как между собой, так и с руководством, выросла производительность труда[123].

Соответственно, Э. Мэйо сделал вывод об истинности своей гипотезы. Кроме того в духе З. Фрейда и К. Юнга он подчеркнул необходимость принимать во внимание психологию работника, и в том числе некоторую ее «нелогичность», которая может привести к «срыву» его трудовой деятельности, не приводя к «срыву» в самом человеке[124]. В то же время можно предположить, что проблемы на данном предприятии были связаны в первую очередь с физическим утомлением рабочих. Причем к положительным результатам привели мероприятия, вполне вписываются в рамки научного менеджмента, ибо на необходимость перерывов указывал еще Ф. У. Тейлор, а проблемами усталости серьезно занимались Ф. Гилбрет и Л. Гилбрет.

Таким образом возможность использования результатов данного исследования для пропаганды своих идей Э. Мэйо получил не в связи с безупречностью своих экспериментов. Во многом это было связано появившимся социальным заказом, обусловленным влиянием в обществе социалистической идеологии (особенно выросшем с выходом на международную арену СССР). Кроме того, существенную роль сыграл, поддерживавший ученого начиная с 1923 г., директор Рокфеллеровского фонда Б. Рамл, симпатизировавший социальным исследованиям[125].

Наибольшую известность принесло Э. Мэйо участие в так называемых Хоторнских экспериментах[126], положивших начало школе человеческих отношений. Данные эксперименты, проводились с 1924 г. порядка 10 лет на заводе «Hawtorne Works» компании «Western Electric» филиала известной компании «American Telephon and Telegraph», расположенном в пригороде Чикаго.

На первом этапе цель состояла в определении влияния освещенности рабочего места на производительность труда. После увеличения освещенности помещения, где работала одна из специально выделенных групп, в ней наблюдался рост производительности труда. В другой наблюдаемой группе, где все оставалось по-прежнему, производительности труда тоже выросла. После снижения уровня освещения для первой группы до первоначального уровня, производительность труда снова выросла в обеих группах. В данной ситуации объяснить произошедшее фактором освещенности рабочего места было невозможно.

Следующий этап заключался в исследовании поведения специально отобранной группы сборщиц реле, для которой с началом экспериментов была повышена зарплата. В ходе экспериментов были проведены исследования влияния на производительность труда введения дополнительных перерывов, сокращения рабочего дня и рабочей недели. Например, при введении перерывов производительность выросла. Когда же введенные периоды отдыха отменили, производительность труда не изменилась. На этом этапе в эксперимент включился Э. Мэйо, который на несколько лет стал официальным интерпретатором экспериментов, оказав на их толкование значительное влияние.

В результате проведенных на данном этапе иследований Э. Мэйо объяснил факт увеличения производительности труда «формированием организованной социальной группы, а также особыми взаимоотношениями с руководителем этой группы»[127]. Интерпретируя результаты экспериментов в соответствии со своими воззрениями, Э. Мэйо не придавал серьезного значения факту повышения зарплаты, хотя как признавались в 1980-х гг. сами участницы денежный мотив был определяющим[128].

На следующем этапе была осуществлена программа собеседований с 20 тыс. сотрудников, в результате которых был сделан вывод о влиянии на поведение человека неформальных групп, существующих в организации. Уточнение этого влияния нашло отражение на этапе, нацеленном на установление влияния программы материального стимулирования, построенной на групповой производительности труда. Как было выявлено, с целью избежания роста планового задания, самой группой определялась норма выработки, на которую она и ориентировалась. При этом лучшие работники снижали свой темп, чтобы не выделяться из ритма группы, а худшие старались повысить эффективность своей деятельности, стремясь к достижению общей усредненной выработки.

Следует отметить, что члены группы не сообщали об индивидуальных отклонениях выработки, балансируя недельные показатели при помощи взаимовыручки и снижения усилий некоторых ее участников. Нити управления процессом внутригруппового контроля и санкций сходились к одному из ее членов, утвердившемуся в качестве неформального лидера. Таким образом исследователи пришли к выводу о существовании внутригрупповой морали и внутригрупповых норм взаимоотношений и поведения, которые диктуют человеку определенные стереотипы поведения. Соответственно перед администрацией была поставлена цель сочетания целей групп и организации в целом[129].

В то же время этот эксперимент напоминает описанную еще Ф. У. Тейлором ситуацию ограничения выработки при групповой работе. Основную вину за наличие этой проблемы Ф. У. Тейлор возлагал на администрацию, не желающую затратить небольшие усилия и расходы для выработки предварительных планов и предоставления отдельного объекта для работы каждому рабочему с целью индивидуального учета его производительности и оплаты в соответствии с выработкой[130]. Кроме того, очевидно, рабочие вполне рационально предвидели снижение ставки оплаты труда в случае увеличения производительности.

В результате анализа Хоторнских экспериментов вышла книга Э. Мэйо «Человеческие проблемы индустриальной цивилизации» («The Human Problems of an Industrial Civilization»). В ней автор в частности, попытался экстраполировать выводы Хоторнских экспериментов, опираясь на работы Э. Дюркгейма и З. Фрейда на общественную жизнь. Соглашаясь с Э. Дюркгеймом, Э. Мэйо отмечал природное стремление человека ко взаимодействию с другими людьми и к исполнению функции важной для группы. Он доказывал, что социальное сотрудничество, существующее в традиционных обществах и небольших коллективах, обусловлено бессознательной приверженностью людей к соблюдению социальных норм. В то время как современное направление социально-экономической жизни, разрушив традиционные социальные нормы и формы сотрудничества, предполагая опору на индивидуальное саморазвитие, не в состоянии удовлетворить потребности индивида в соответствующей оценке сообщества, производя насилие над психикой[131].

Существование значительного количества неприспособленных к социальным условиям личностей, приобретающих психическую неустойчивость, агрессивность, враждебность, ведет к текучести кадров, забастовкам, падению производительности труда и стабильности в экономике, а в приложении к обществу — к политическим конфликтам. Абсолютно неспособны решить данную проблему политические институты, предполагающие, желание и способность людей к совместной деятельности, в то время как они к ней не стремятся.

Единственный выход Э. Мэйо видел в возможности инициирования стремления к сотрудничеству в пределах трудовой группы. В этой связи особое значение приобретает умение руководителя общаться с людьми, способствуя сотрудничеству. Тем более, что именно проблемы общения и непонимания, по мнению ученого, лежат в основе большинства конфликтов на всех уровнях: на производстве, между социальными группами и, наконец, между государствами. Следовательно, эффективная деятельность менеджеров может сыграть ключевую роль в совершенствовании общества[132]. Интересно, что к аналогичным выводам пришел и Ф. Тейлор, по мнению которого, именно научное управление удовлетворяет справедливые интересы как рабочих, так и предпринимателей, обеспечивает классовый мир и приносит выгоду всей нации в целом.

Таким образом одну из основных задач современности Э. Мэйо видел в формировании административной элиты, которая опиралась бы на методы развития социального сотрудничества. Значительное влияние на развитие идей Э. Мэйо (в частности, в книге «Социальные проблемы промышленной цивилизации» («The Social Problem of an Industrial Civilization», 1945 г.)) оказали работы Ч. Барнарда[133].

По мнению Честера Барнарда (Barnard), формальная организация, являющаяся основополагающим элементом современного общества, представляет собой осознанный вариант человеческой кооперации. Среди основных характеристик общества отмечается нежелание кооперироваться и распад организаций. Таким образом эффективность организации зависит от ее способности создать для своих сотрудников систему мотивации по реализации групповых целей. Соответственно Ч. Барнард выделил три вида функций руководителя: создание системы коммуникаций и неформальной организации; привлечение и мотивация человеческих ресурсов; определение системы задач и ценностей организации и доведение их до всех уровней. Фактически данные задачи предполагали признание за высшем менеджментом корпораций ключевой роли в обществе[134].

Идеи Ч. Барнарда оказали влияние на школу человеческих отношений в целом, и том числе на Фрица Ротлисбергера (Roethlisberger). В его, написанной совместно с У. Диксоном в 1939 г., работе «Менеджмент и рабочий» («Management and the Worker») содержался наиболее подробное описание и отчет о Хоторнских экспериментах[135]. По аналогии с идеями Ч. Барнарда, ученые обращали пристальное внимание на зависимость эффективности формальной организации от сотрудничества персонала.

По мнению Ф. Ротлисбергера (и Э. Мэйо), реакция на стимул зависит от состояния установок персонала. Таким образом основатели теории человеческих отношений считали необходимым отказаться от стимулирования непосредственно в виде: стимул — реакция на него. В эту схему был введен еще один элемент — «позиция, установка» работника. Соответственно возникла задача изучения установок и факторов на них влияющих. В качестве основного фактора представители школы человеческих отношений выделяли влияние группы. Соответственно особый акцент Ф. Ротлисбергер сделал на необходимость научить человека «социальному поведению». В этой связи, утверждая необходимость общего кодекса обычаев и традиций, который «делает социальное поведение «предсказуемым» и «контролируемым»», основатели теории человеческих отношений оказались среди предвестников современной идеологии глобализма[136].

Результаты Хоторнских экспериментов до сих пор являются дискуссионными. Так среди распространенных мнений, объясняющих поведение сборщиц реле, называют, в частности, уделявшееся работницам повышенное внимание со стороны менеджеров, возможность участвовать в решении производственных вопросов, изменения условий труда, наличие обратной связи и поощрение высоких результатов[137].

В написанной в результате анализа Хоторнских экспериментов книге «Человеческие проблемы индустриальной цивилизации» («The Human Problems of an Industrial Civilization») Э. Мэйо представлял результаты в соответствии со своими воззрениями. В частности, он не придавал серьезного значения факту повышения зарплаты для сборщиц реле. Однако изучение материалов исследований привело современных ученых к выводу, что именно деньги являлись единственным значимым фактором увеличения производительности. Причем в беседе с учеными уже в 1980-х гг. сами участницы признали определяющим именно этот мотив. Тем более, как выяснилось, одно лишь зачисление работника в экспериментальную группу означало существенное повышение его дохода[138].

В ходе эксперимента имел место конфликт с двумя работницами, в результате которого они были уволены. После того как их место заняли другие, производительность труда за 7 недель выросла на 12%, в то время как за предыдущие 37 недель эксперимента она выросла на 12, 3 %. К июню 1929 г. производительность труда выросла на 30% по сравнению с началом эксперимента в мае 1927 г.

Анализируя причины конфликта, Э. Мэйо в медицинской карте одной из уволенных работниц обнаружил запись о том, что она страдала анемией (малокровием). В результате ученый сделал вывод об определяющем влиянии на ее «параноидальное» и «большевистское» поведение данного медицинского факта (несмотря на отсутствие отклонений в состоянии здоровья другой уволенной)[139]. Следует подчеркнуть, что данные выводы (несмотря на, возможно, наилучшие намерения автора) предвосхитили происходившие во многих странах мира гонения на инакомыслящих с использованием психиатрии, когда человек, воззрения которого не вписываются в официальную идеологию, объявляется психически больным.

Необходимо отметить, что и сам прирост производительности труда вполне мог быть следствием воздействия ряда иных факторов, таких как осознание возможности потери работы другими членами группы и большая производительность новых работниц по сравнению с уволенными.

Рассматривая проблему ограничения выработки при групповой работе, Э. Мэйо отмечал важность роли администрации для сочетания целей групп и организации в целом[140]. При этом он не учитывал рационального предвидения рабочими снижения ставки оплаты труда в случае увеличения производительности и возможности решения проблемы с опорой на индивидуальную систему организации и оплаты труда, как предлагал Ф. У. Тейлор.

Кроме того попытки решения проблем, когда основным критерием деятельности является производительность труда, вызывает сомнение в том, насколько задачи гуманизации социально-трудовых отношений превалируют над иными целями. Ибо в таком случае априорная направленность на реализацию целей корпораций по бесконфликтному увеличению прибыли путем манипуляция малыми группами очевидна. В действительности, Э. Мэйо совершенно игнорирует интересы отдельных работников, подразумевая необходимость манипулирования поведением человека, зависимого от своего места в малой группе.

Тем не менее Хоторнские эксперименты явились катализатором многих исследований производственной социальной среды и стали мифическим основанием ряда таких дисциплин, как производственная социология, социальная психология труда, производственная психиатрия, антропология производственной деятельности. Безусловно существенное влияние оказали они и на развитие теории и практики менеджмента.

По словам Р. Дафта, публикация результатов исследований инициировала настоящую революцию в отношениях менеджмента и работников организаций. Таким образом некорректная интерпретация результатов исследований дала толчок развитию движению за человеческие отношения, определившем на десятилетия развитие теории и практики менеджмента, «сторонники которого и по сей день, отстаивают тезис о том, что удовлетворение базисных потребностей работников является ключом к повышению производительности труда»[141].

В этом контексте заслуживает внимания мнение одного из наиболее авторитетных современных гуру менеджмента Питера Друкера. Исследователь признает человеческие отношения, второй «из двух господствующих теорий управления работниками и работой» (после научного менеджмента) покоящейся на глубинном знании о невозможности нанять на работу «только рабочие руки»[142]. Наряду с этим П. Друкер признает неспособность данной концепции предложить ничего, кроме расплывчатых обещаний и лозунгов, а также недостаточное понимание экономической стороны проблемы.

В результате, как замечает П. Друкер, начав с попытки исправить «неправильную настройку» на «реальность», в этой теории с самого начала существует сильная тенденция к манипулированию. Действительно, в теории человеческих отношений значительное внимание уделяется необходимости дать рабочим «чувство ответственности», но не говорится о самой ответственности; подчеркивается роль «ощущения значимости», но не значение рабочих и их работы. Отсюда П. Друкер делает вывод о серьезной опасности вырождения ее в «новый патернализм фрейдистского толка», как средство оправдания любой деятельности руководства. На самом деле, если основа теории предполагает «настройку» и «исправление», то реальной целью является контроль и манипулирование, при априорном утверждении собственной правоты[143].

Глава 2. Развитие гуманистического направления
в менеджменте

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒