Чин отпевания мирских человек
1. История формирования чина отпевания
мирских человек
Современный вид указанный чин приобрел при патриархе Никоне
(1652-1666).
По обычном начале и 90 псалме в чине погребения мирских человек
до Никоновского времени следовала заупокойная великая ектения. После
нее «Аллилуиа» со стихами и тропарь «Глубиною мудрости» с Богородичным. И после этого начинали петь 17 кафизму. Такое же начало
встречается и в памятниках Греческой Церкви.
Семнадцатая кафизма по старым Требникам разделялась на две
статии (теперь на три). Первая пелась с припевом «Помяни, Господи,
душу раба Твоего», вторая — «Упокой, Господи, душу раба Твоего».
После первой статии следовала малая заупокойная ектения. После второй
следовали тропари на «Благословен еси, Господи», но порядок их пения
был другой. Древнерусский чин погребения мирских человек не имел канона. После тропарей по непорочных следовали: ектения, седален
«Покой, Спасе наш» с Богородичным, псалом 50 и сразу же пелись стихиры самогласны: «Кая житейская сладость». Число этих стихир было
больше, чем теперь, и не одинаково (по нескольку на каждый глас).
За самогласными стихирами следовали «Блаженны», отделявшиеся
иногда малой заупокойной ектенией, иногда еще и кондаком с икосом.
Стихиры на блаженных были те же, что теперь в чине священнического
отпевания.
По окончании «Блаженное» следовали прокимен, Апостол, Евангелие (то же, что и теперь). По старопечатным Требникам вслед за чтением Евангелия происходило целование умершего, во время которого пели стихиры «на целование»: три из них не входят в современный чин.
После пения последней стихиры священник тайно читал разрешительную
молитву: «Бог милосердый и многомилостивый» и полагал ее потом в
руку умершего.
С пением «Святый Боже» и стихир «Зряще мя безгласна» тело
усопшего несли «ко гробу», то есть к месту погребения.
Здесь священник читал «молитву на гробом внегда возливати масло»: «Помяни, Господи, Боже наш, иже в вере и надежде живота
вечнаго усопшаго раба Твоего», а потом троекратно возливал на останки
елей с пением «Аллилуиа» (трижды). В заключение произносился стих
«Господня земля и исполнение ея». Певчие пели тропарь «Земле, зинувше, приими от тебе созданного рукою Божиею». По Трисвятом и Отче
наш пели тропари: «Со духи праведных», а затем следовал отпуст. И пелась «Вечная память». Священник в это время читал другую молитву
разрешения над гробом умершего. И следовал обряд предания тела земле.
Каждый из присутствовавших при погребении шел обратно в церковь и здесь полагал за душу умершего по 15 поклонов, читал про себя
молитву: «Покой, Господи, душу раба Своего, им ярек, и елика в житии
сем, яко человек, согреши, Ты же, яко Человеколюбец Бог, прости его и
помилуй, и вечныя муки избави, и Небесному Царствию причастника
учини, и душам нашим полезныя сотвори».
Обычай не только читать над умершим разрешительные молитвы,
но и полагать список такой молитвы ему в руки ведет начало с глубокой
древности. Так, Дионисий Ареопагит пишет: «Священноначальник творит
священную молитву над усопшим и по молитве целует его сам и предстоящие». И затем свидетельствует, что эта молитва передана нам от
апостолов (О церковной иерархии, гл. VII, отд. 3 о тайне священно усопших). Почти одинаковую по содержанию молитву мы находим в Постановлениях апостольских (кн. VIII, гл. 41). В этой молитве, которую читал епископ после погребальных молитв, испрашивается у Господа прощение усопшему всех прегрешений... Эта молитва имеет сходство с нынешней разрешительной молитвой, только в последней прибавлено еще моление о разрешении усопшего от клятв и запрещений.
Если умирающий находился под епитимией, то она слагалась с него,
хотя бы даже время, определенное для прохождения ее, еще не исполнилось (Прав, апост. 32; Карф. соб. 52). Разрешение падших и кающихся предоставлялось епископам. В случае же смертной опасности разрешение мог и должен был дать пресвитер. Но это разрешение имело силу в том случае, когда умерший брал с собою разрешительную грамоту епископа, служившую последним напутствием и утверждением пресвитерского разрешения. По мере того как разрешение становилось делом пресвитеров, этот обычай вошел во всеобщее употребление и сохранился доныне (см. Труды КДА, 1876, т. 1, с. 448). Это разрешение давалось в знак того, что умерший имел право на молитвы Церкви. Кающиеся очень дорожили этой милостью Церкви, а служители алтаря никогда в ней и мне отказывали. Христианская любовь не усомнилась преподать разрешение и тем лицам, которые вследствие внезапной смерти не освободились от запрещения, или умерли, находясь вдали от священнослужителей.
Не подлежит сомнению, что в VI веке даваема была Церковью
разрешительная молитва. Так, по свидетельству диакона Иоанна, Григорий Двоеслов для разрешения одного монаха, умершего в отлучении от
Церкви, написал молитву о разрешении от церковного отлучения умершего и дал ее для прочтения над усопшим.
В X веке пастыри восточных церквей по просьбе императора Константина Багрянородного не усомнились дать разрешение Льву Мудрому, который был отлучен от Церкви за вступление в 4 брак и, несмотря на свое раскаяние, не успел получить при жизни мира с Церковью. В это время чтение разрешительной молитвы над умершим вошло во все общий обычай и самая молитва уже вошла в состав церковных Требников (Евхологион Гоара, с. 544). Об этом свидетельствуют древние молитвословы.
Родоначальником этого обычая у нас на Руси и автором одной из
разрешительных молитв считается преподобный Феодосии Печерский.
Мнение это основано на рассказе Патерика Печерского. К преподобному
Феодосию пришел однажды варяжский князь Симон, принявший православную веру и отличавшийся особым благочестием и любовью к монастырю, и просил преподобного, чтобы он молился за него как при жизни, так и по смерти. В ответ на горячую просьбу преподобный Феодосий написал ему разрешительную молитву. «С тех пор, — говорит автор Патерика, — утвердился на Руси обычай класть такое письмо с умершим». Современная разрешительная молитва имеет иное содержание и автора.
Распространение и утверждение этого обычая по всей Русской земле способствовало огромное влияние, которое имела Киево-Печерская Лавра на Русскую Церковь. Кроме этого, важность события подчеркивается событием, изложенным летописцем. При погребении тела благоверного князя Александра Невского в Рождественском монастыре во Владимире было явлено Богом «чудо дивно и памяти достойно». Эконом Севастьян и митрополит Кирилл хотели разжать руку князя, чтобы вложить напутственную грамоту. Святой князь, как живой, сам простер руку и взял грамоту из рук митрополита, хотя был мертв и тело его было привезено из Городца в зимнее время[390].
В конце XV века великий князь Московский Василий Васильевич
еще при жизни испросил разрешительную грамоту от Иерусалимского
патриарха Иоакима. В ней патриарх молил Бога о разрешении князя от
всех клятв и запрещений церковных и о прощении ему всех грехов, в которых он покаялся.
Чтение разрешительной молитвы связано и с тем, что тела христиан, умерших в церковном запрещении, пребывают в земле нетленными
и в землю не обращаются. Такой случай описан в Требнике Петра Могилы, когда была прочитана молитва над телом самозванца, выдавшего
себя за сына Бориса Годунова, и вручена ему духовником. Это было в
1635 году в Вильне. По прочтении тело, до того времени остававшееся
черным и неистлевшим, превратилось в прах.
В древних описаниях погребения знаменитых русских людей XVII
века упоминается о разрешительной молитве. Иногда она давалась за
подписью многих архиереев, но обыкновенно она читалась предстоятелем
и влагалась в руки усопшего.
Согласно с древним обычаем и ныне разрешительная молитва дается
всем умирающим в покаянии. Она заимствована из умилостивительной
молитвы, находящейся в конце Литургии апостола Иакова. В настоящий
состав она приведена в XIII веке Германом, епископом Амафунтским, и
заключает в себе свод всех разрешительных молитв, употреблявшихся
прежде (Руков. для сельск. паст., 1860, № 19, с. 19).
В разрешительной молитве содержится моление о прощении усопшему всех согрешений, в которых он сердцем сокрушенным покаялся и
елико за немощь естества забвенено предаде». В ней священнослужитель
только молится Господу о прощении умершему всех согрешений, но не
преподает самого разрешения, как в таинстве Покаяния. И кроме того,
освобождает умершего от различных клятв и запрещений[391].
В начале XVII века в чинопоследовании появляется канон.
2. Схема современного чинопоследования
отпевания мирских человек
I часть
«Благословен Бог наш...»
Псалом 90
Псалом 118 (три статии, первые две заканчиваются ектенией)
По третьей статии: тропари по Непорочных
Ектения: «Паки и паки...»
Тропари: «Покой, Спасе наш...», «От Девы возсиявый...»
Псалом 50
II часть
Канон «Яко по суху...», глас 6-й
Стихиры самогласны преподобного Иоанна Дамаскина: «Кая житейская сладость...»
Блаженны с тропарями
Прокимен, Апостол, Евангелие
Разрешительная молитва
Стихиры при последнем целовании
III часть
Лития
Вынос тела из храма
Лития и опускание тела в могилу
3. Содержание и смысл молитвословий
и священнодействий
Последование погребения мирских человек составлено по образцу
утрени торжественной и лишь изредка, в исключительных случаях, совершаемой. Кроме обычных для утрени псалма 50 и канона с его седальными, кондаком и икосом, что есть и на панихиде, в последовании погребения есть и стихиры. Сверх этого в него входят непорочны, как на воскресной утрени и на великосубботней; блаженны, как на утрени Великого Четверга и Великого Пятка, и Апостол с Евангелием, как на утрени Великой Субботы. Уже это свидетельствует о том, что последование погребения — служба важная и торжественная.
При чтении 90 псалма в символических образах аспидов, львов,
скимнов и драконов изображаются ужасы мытарств, с которыми встретится душа, проходя по таинственному пути к обителям Отца Небесного.
Верную душу, говорит псалмопевец, сохранит Господь: «Он избавит тебя
от сети ловца, от гибельной язвы,... щит и ограждение — истина Его».
118 псалом представляет исповедь всякой души, отошедшей от нас и
предстающей со страхом и трепетом на суд Божий.
В тропарях по Непорочных говорится о том, что Лики святых
обрели Христа Источником жизни и дверью в рай. Они проповедали
Агнца Божия и преставились к жизни нестареющей, чтобы услышать
глас Христа: «Приидите, насладитеся, ихже уготовах вам почестей и венцев Небесных». «И я, — поет Церковь от лица усопшего, — есть образ неизреченной Твоей славы, я — почтен Твоим Божественным образом. Ты, Владыко, очисти мя Твоим благоутробием и вожделенное отечество подаждь мне».
«Упокой, Боже, раба Твоего и введи его в рай, где праведные сияют, как светильники, — просит Церковь. — Просвети и нас, верою Тебе служащих...».
В тропарях канона молитва Церкви обращена вначале к святым
мученикам, чтобы они походатайствовали пред Богом за усопшего (1 тропарь), затем ко Господу, избавившему род человеческий от смерти и тления и знающему немощь естества нашего, чтобы он спас душу усопшего
раба (2 и 3 тропари). И, наконец, просит святая Церковь Пресвятую
Богородицу заступиться пред Господом за усопшего (4 тропарь).
В стихирах самогласных излагается торжественная и трогательная
проповедь о скоротечности земной жизни и таинственности смерти, которая делает тщетными все человеческие усилия, если они направлены к
достижению богатства и славы. Душа, разлучившись с телом, может уповать только на милость Христа Бессмертного, чтобы Он упокоил ее в нестареющем Своем блаженстве. «Плачу и рыдаю, когда размышляю о
смерти и вижу во гробах лежащую по образу Божию созданную нашу
красоту безобразною, бесславною, не имеющею вида. О чудо! Что это за
таинство совершилось над нами? Как предадимся тлению? Как
сочетались мы со смертью? Подлинно, по повелению Бога написано, —
Подающего преставшемуся упокоение» — такими возвышенными словами заканчивается последняя, восьмая, стихира из тех, которые поются после заупокойного канона.
Затем поются «блаженны», в которых словами Самого Спасителя
возвещаются заповеди блаженств — в противоположность временному и
тленному, каким являются все земные блага. Душа усопшего устремляется
к обители Отца Небесного, видит рай и в нем благоразумного разбойника и в умилении повторяет молитвенный вопль его: «Во Царствии Твоем помяни нас, Господи». Блаженны прерываются тропарями — краткими прошениями усопшего ко Спасителю: «Разбойника рая, Христе, жителя, на кресте Тебе возопивша, помяни мя, предсодеял еси покаянием его, и мене сподоби, недостойного».
Далее следует пение прокимна и читается Апостол (1 Фес. 4, 13—18). Чтобы не оставить в страждущем сердце места печали и сомнению,
святой апостол Павел возвышает свой утешительный голос, переносит
взор наш за пределы смерти и раскрывает перед нами дивные тайны будущего преобразования тела человеческого, когда оставшиеся в живыхпри гласе Архангела и трубе Божией вместе с воскресшими будут восхищены к Господу.
После пения «Аллилуиа» начинается чтение Евангелия (Ин. 5, 24—31), Устами священника Сам Господь Иисус Христос возвещает нам о
будущем воскресении мертвых.
Затем священник, стоя у гроба и обратясь лицом к покойному,
читает разрешительную молитву, текст которой печатается на особом листе. По прочтении этой молитвы священник сворачивает лист, на котором
она напечатана в свиток, и влагает его в правую руку усопшего[392]. В этой
молитве Церковь просит Господа простить умершему вольные и невольные согрешения, в которых он «сердцем сокрушенным покаялся и елико
за немощь естества забвению предаде». Эта молитва не разрешает усопшего от тех грехов, которые он сознательно утаил от духовника в Таинстве Покаяния. Разрешительная молитва представляет собой усиленное моление священника о даровании усопшему прощения от Господа всех открытых духовнику прегрешений, а так же и тех, в которых почивший нераскаялся или вследствие свойственного человеку забвения грехов, или потому, что не успел раскаяться в них, застигнутый смертью. Молитвая вляется разрешительной и в собственном смысле слова, так как ею скончавшийся разрешается от церковного запрещения («клятвы» и епитимий за прежние грехи как меры исправительной, а не карательной), если он не имел возможности почему-либо освободиться от него при жизни. Эта молитва читается и для того, чтобы подтвердить мир душе усопшего против его согрешений, может быть, случившихся после последнего покаяния и чтобы никто не сомневался, что он умер в общении с Церковью. Именно для этого, по мысли Филарета, митрополита Московского, и вкладывается листок с молитвой в руку покойного.
После разрешительной молитвы бывает целование, или последнее
прощание с умершим, как выражение непрестающей нашей любви и духовного общения с ним во Христе Иисусе. Последнее целование совершается при пении стихир: «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему...», в котором говорится о разлучении его с нами и вместес тем от лица умершего выражается просьба: «Прошу всех и молю, непрестанно о мне молитися Христу Богу, да не низведен буду, по греха ммоим, на место мучения: но да вчинит мя, идеже свет животный» (последняя стихира).
Чин заканчивается заупокойной литией, отпустом и возглашением
вечной памяти. После отпевания совершается погребение.
С пением «Святый Боже...» гроб с телом усопшего выносится из
храма. В знак примирения и единения с душою усопшего Святая Церковь предает его тело земле. Для этого священник перед закрытием гроба и опусканием его в могилу посыпает крестообразно землю на тело
умершего, произнося: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная, и
вси живущие на ней». Затем на усопшего возливается елей, что совершается в том случае, если над усопшим при его жизни было совершено Таинство Елеосвящения. Оставшийся от помазания освященный елей с вином крестообразно возливается на тело усопшего в знамение воскресения
тела и в знак того, что усопший жил и умер во Христе. Иногда на гроб
усопшего посыпается пепел из кадильницы, который знаменует угасание
земной жизни во имя вечной жизни, которая столь же благоугодна Богу,
как фимиам кадильный.
В могиле умерший полагается лицом к востоку. Это делается в знак
того, что он идет от запада жизни к востоку вечности. Священник крестообразно посыпает опущенный в могилу гроб землей, взяв ее лопатой со всех четырех сторон могилы (в просторечии это называется «печатание
гроба»), и произносит при этом: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная, и вси живущие на ней». И все присутствующие бросают землю
на гроб в знак покорности божественному повелению: «Земля еси и в
землю отыдеши».
По чину литии после того, как могила будет засыпана и образован
могильный холм, произносится отпуст: «Слава Богу, сице устроившему».
Усопший предан земле до той страшной минуты, когда труба Архангела
возвестит общее воскресение и ожидающий всех последний суд.
Чин отпевания мирских человек
в Светлую седмицу Пасхи
Происхождение чина
Чин пасхального погребения впервые появился в патриаршество
Филарета в Требнике 1624 года. Пасхальный канон указано петь на 12,
кондак «Аще и во гроб...» положено петь по шестой песни канона. О
прокимне, Апостоле и Евангелии сказано: «Все празднику». Ексапостилария Пасхи нет.
Указ о погребении усопших на Пасху в Требнике Петра Могилы
ничем не отличается от современного[393].
Погребение в Светлую седмицу Пасхи совершается с благодарением и радостию, как указано в Большом Требнике (лист 18)[394].
Схема чинопоследования
I часть
«Благословен Бог наш...»
«Христос воскресе...» со стихами: «Да воскреснет Бог...»
Ектения заупокойная: «Помилуй нас, Боже...»
II часть
Канон Пасхи
По 6-й песни канона и ектений «Паки и паки...», «Со святыми упокой...», «Аще и во гроб...»
«Елицы во Христа крестистеся...» прокимен, Апостол, Евангелие
Разрешительная молитва
«Воскресение Христово видевше...», «Воскрес Иисус от гроба...»
7-я по 9-ю песни пасхального канона
По окончании канона — тропари воскресные: «Благословен еси, Господи...», «Ангельский собор удивися...»
Стихиры Пасхи: «Воскресения день...» и целование усопшего
III часть
Ектения заупокойная сугубая
Пасхальный отпуст,
Вечная память
Лития у могилы, предание тела земле
Пение тропарей: «Земле, зинувши...»
Чин отпевания младенцев
1. Происхождение чина
С особым чином погребения младенцев знакомят нас рукописи XV
века. Вопрос об отпевании младенцев ставился и раньше (в XII веке в
«Ответах епископа Новгородского Нифонта Кирику» и в XIV веке в ответах митрополита Киприана игумену Афанасию) и разрешался положительно: «Над преставльшемся младенцем пети».
В XV веке отпевание младенцев выглядело так: над младенцем до
двух лет совершали весьма краткий чин, состоящий из заупокойной литии
с чтением молитвы «Храняй младенцы, Господи». Если младенец был
старше двух лет, то над ним совершался полный чин погребения мирских человек.
С XVI века появляется особый чин погребения младенцев. Он еще
не совпадает с современным. За обычным началом следовало чтение
двух-трех псалмов, тропарей «Благословен еси, Господи», «Святых лик».
Канона не было, а сразу же пелись седальны: «Покой спасе наш» и
«Иже от Девы возсиявый». Читалось Трисвятое по Отче наш и пелись
тропарь «Помяни, Господи, яко благ», кондак «Со святыми упокой» и
богородичен «Тя стену и пристанище имамы». Возглас «Яко свят»,
Трисвятое, Прокимен Апостол, Евангелие (те же, что и теперь). Стихиры на последнее целование (другие по содержанию), отпуст и молитва:
«Храняй младенцы, Господи». Заупокойная ектения ничем не отличалась
от современной ектений на погребение мирских человек.
Учитывая данные рукописных Требников, авторство древнерусского
чина младенческого погребения приписывается митрополиту Киприану,
хотя самая инициатива к составлению подобного чина заимствована из
практики Восточной Церкви.
По разъяснению Требника Петра Могилы, «младенцы — дети ссущие млеко донелиже глаголати не могут» и «отроки — дети от нелиже глаголати начнут даже до седьмаго лета, не могущий посреде зла и добра, то есть посреди греха и добродетели рассуждати», отпеваются младенческим чином. Некрещеных младенцев погребать с церковным отпеванием запрещается. Петр Могила положил начало введения в русскую богослужебную практику греческого канона на погребение младенцев («из греческого заново на славянский язык переведенный»). В 1658 году этот канон был внесен и в московские богослужебные книги[395].
Популярное:
