О некоторых приемах терапии увлекающими занятиями

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 45Следующая ⇒

Библиотерапия (лечение книгой). О руководстве чтением больных защищена диссертация харьковской исследовательницы Агнессы Михайловны Миллер (1975) с содержательным обзором литературы. Ценные в воспитательном отношении, работы A.M. Миллер (1972, 1975), к сожалению, не представляют серьезного клинико-психотерапевтического интереса именно потому, что исследовательница — педагог и книговед — выводит библиотерапию из книговедения. Вот как толкуется, например, «основной принцип библиотерапии»: «герой рекомендуемой больному книги находится в ситуации, максимально сходной с той, которая актуальна для больного», чтобы по примеру героя действовать в этой ситуации адекватно (Миллер A.M., 1975. С. 41)[33], т. е. за основу берется ситуация (именуемая «патогенным конфликтом»), а не клиническое состояние со своими патологическими закономерностями. Но в одной и той же ситуации разные пациенты могут поступать по-разному и в то же время по-своему, индивидуально правильно, нравственно. Клиническая терапия книгой имеет такое же отношение к книговедению, как клиническая хирургия — к учению о режущих инструментах, медицинских приборах. Хирург подчас беспомощен без инженера по медицинской технике, но инженер не способен лечить техникой, в которой превосходно разбирается. Подобное происходит, когда в лечебную группу попадает как пациент литературовед, искусствовед и профессионально в своем духе, но беспомощно в клиническом пытается объяснить терапевтическое действие своего дела. Так, пациентка Г., 68 лет, талантливый искусствовед, известная самобытными книгами и лекциями, не смогла сказать о лечебном действии творчества по существу ничего более того, что «творческий акт обогащает» (11.01.1983 г., группа № 4). Подобно тому как хирург по-своему, лечебно-медицински, разбирается в медицинской технике, психиатру-психотерапевту следует по-своему, для практического врачевания изучать художественную литературу, искусство.

В.Е. Рожнов (1979, с. 464) указывает на большое значение библиотерапии в лечении больных алкоголизмом («особенно в форме коллективных чтений вслух и обсуждений прочитанного в группе»). Психологически изящная работа по библиотерапии вильнюсского психотерапевта А.Е. Алексейчика (1985) обнаруживает элементы клиницизма. Однако, несмотря на давние серьезные призывы к лечению книгой И.Е. Дядьковского (1836), А.И. Яроцкого (1908), М.П. Кутанина (1966), клинически разработанной библиотерапии у нас еще нет.

Не удалось найти углубленных, нозологически-дифференцированных, клинико-библиотерапевтических исследований и среди зарубежных работ по библиотерапии. В основном это психодинамически или религиозно ориентированные работы. При этом западные авторы нередко выходят за рамки собственно терапии, разделяя библиотерапию на клиническую (психотерапевтическую), поправляющую тягостное состояние пациента или клиента, и воспитательную (Educational, Developmental Bibliotherapy), цель которой способствовать духовному росту душевно благополучного человека (Berry F.M., 1978. С. 34). Американский библиотерапевт R.J. Rubin (1978) отмечает, что еще Алиса Брайан (Alice Bryan) в 1939 г. противопоставила библиотерапии-искусству библиотерапию-науку, лечебно наполняющую пациента определенными научными систематизированными знаниями. Таким образом, «медицинская библиотерапия» — наука, а библиотерапия немедицинского содержания — искусство. Рубин (1978), не соглашаясь с такой постановкой вопроса, полагает, что библиотерапия в любом случае, независимо от своего содержания, должна стремиться к научным способам исследования и оценки (с. 20). Вице-президент Американской психиатрической ассоциации R. Campbell в своем «Психиатрическом словаре» (1981, с. 80) определяет библиотерапию как «применение чтения в помощь психотерапии». Кэмпбелл отмечает, что книги можно рекомендовать пациентам с целью: 1) помочь лучше понять свои психологические и физиологические реакции; 2) пополнить или исправить знания; 3) способствовать коммуникации между пациентом и терапевтом, помогая пациенту понять «терминологию терапии»; 4) побудить пациента к обсуждению и словесному выражению определенных проблем, что помогает снять страх, стыд или чувство вины, связанные с этими проблемами; 5) побудить пациента конструктивно, творчески размышлять между беседами с врачом; 6) усилить представление об общепринятых социальных и культурных образцах, примерах поведения, подавляя таким образом определенные инфантильные установки; 7) стимулировать воображение пациента и дать ему замещающее удовлетворение, которое в реальности он не мог бы испытать без известной опасности; 8) расширить сферу интересов пациента; 9) способствовать профессиональной реабилитации. Привлекают внимание психотерапевта-клинициста библиотерапевтические работы врачей, вышедшие из тяжелых психиатрических отделений (Miller D.K., 1978 (США); Oechel S., 1978 (ГДР); Lyketsos G., 1980 (Греция)), однако и здесь не удается найти дифференцированного клинико-психотерапевтического подхода[34].

Музыкотерапия. Эта область подробно, глубоко разработана в мире, в том числе и в клинико-психотерапевтическом отношении. О музыкотерапии в психиатрическом стационаре защищена диссертация ленинградского психиатра-психотерапевта Леонида Семеновича Брусиловского (1973). В детской психиатрии музыкальные, театральные, ритмические лечебные приемы разрабатывала Е.В. Конорова (1949). В одной из недавних своих работ Л.С. Брусиловский (1985) кратко, но содержательно излагает историю музыкотерапии с точки зрения клинициста. Историю музыкотерапии и современное состояние вопроса см. также в переведенной на русский язык книге чешских исследователей З. Матейовой и С. Машуры (Matejova Z., Masura S., 1984).

Отметим в заключение подвижническую психотерапевтическую работу Никиты Александровича Зорина (1981) с тяжелыми пациентами (патологические душевные расстройства вследствие ампутаций конечностей). Пациенту, слушающему медленную джазовую песню Рея Чарльза («певец вспоминает детские впечатления от природы родного штата, в который он уже не возвратится», «видит уходящую в даль дорогу...»), врач, пересказывая текст песни, «как бы между прочим говорит, что певец — слепой с детства и то, о чем он поет, — последнее, что он видел в мире». На фотографии лицо музыканта, по лицу текут слезы. Он нашел себя в музыке, не зная нот. Автор замечает: «Неизбежно возникающее при этом сравнение тяжести своего увечья с увечьем слепого музыканта подкрепляет у больного мысль об относительности явлений, о познании вещей в сравнении». Или пациенту к месту (но также лирически-неназойливо, «между прочим») сообщается, что какое-то тронувшее его произведение сыграно одной левой рукой (с. 133-134). Так, пациент понемногу, искусно подвигаемый врачом, обретает себя в музыке.

Эстетотерапия. В.Е. Рожнов и А.В. Свешников (1985) называют эстетотерапией невербальную психотерапию, основанную на терапевтическом, корригирующем действии художественной формы и эстетических чувств, и включают сюда арт-терапию и музыкотерапию. Указанные воздействия могут быть пассивными (пациент — успокаивающийся художественными образами зритель) и активными (пациент действует, «опредмечивая» свое эмоциональное напряжение, трансформируя его в целенаправленную эмоцию до катарсической разрядки). Я.Н. Воробейчик и Л.Н. Зайцева (1983) сущностью своей методики эстетотерапии (варианта эмоционально-стрессовой психотерапии в условиях дома отдыха) считают «создание стрессовой обстановки (путем творческого увлечения, коллекционирования, выращивания цветов, прослушивания музыкальных произведений, ознакомления с образцами живописи и скульптуры ит. п.), формирующей на бессознательном уровне глубинные психологические установки оптимистического, жизнеутверждающего характера и обеспечивающей мобилизацию внутренних защитно-приспособительных резервов организма, повышение уровней его деятельности» (с. 11). Об эстетотерапии (также в эмоционально-стрессовом духе) в детском санатории (игры, слайды, музыка, цветы в столовой, спальных корпусах, «многочисленные уголки сказок — герои вырезаны на засохших деревьях» и т. п.) пишет В.Г. Катков (1983). Б.З. Драпкин (1981) считает «сущностью детско-подростковой психотерапии» «терапию радостью» (ощущению радости жизни, потерянной в болезни, способствуют игры, музыкальная ритмика, эмоционально-насыщенные прогулки и т. д.).

Хобби-терапия рассматривается как особый вид психотерапии при психопатиях у подростков (Скроцкий Ю.А., 1978; Личко А.Е., 1979, 1985).

Ландшафтотерапия. С давних пор замечено несомненное влияние ландшафтов на настроение человека.

«...Источников гладь и трава — глазам утешенье;

Утром на горы свой взор обрати, а под вечер — на воды»[35].

Этот момент терапии общением с природой в общих чертах (без клинического дифференцированного подхода) рассматривался многими курортными врачами. Краткие обзоры этих работ см. у А.К. Гриценко (1972), В.Е. Рожнова и Я.И. Бараша (1979). О психотерапевтическом действии всегда прекрасной природы с ее естественными очертаниями, красками, звуками выразительно писали А.И. Яроцкий (1908), В.П. Антонов (1936), М.П. Кутанин (1966), М.Э. Телешевская (1980), Л.Н. Лежепекова, Б.А. Якубов (1982). Специальную методику ландшафтотерапии на курорте (с общим предложением дифференцировать это лечение сообразно нозологическим группам, индивидуальным особенностям пациентов) разработали А.Т. Филатов, А.А. Мартыненко, В.К. Мартыненко, В.М. Паламарчук, В.Г. Кравцов (1983, с. 31-37). Интересны также замечания биологов, географов, журналистов о благотворном влиянии пейзажей, отдельных деревьев, птиц на душевное состояние человека[36]. Так, Н.М. Тюльпанов (1975, с. 62-63) дает следующую классификацию видов «психоэмоционального воздействия» различных ландшафтов на людей: 1) воздействие «полезно-раздражающее, наиболее активное, вызывающее созидательное вдохновение»; 2) «полезно-возбуждающее, активное, вызывающее бодрость и оптимизм» (подобное воздействие, кстати, производят «кисличная и брусничная серии зеленомощной группы типов, вересковые и папортниковые боры»); 3) «полезно-щадящее, малоактивное, вызывающее мечтательность и самоуглубленность»; 4) «полезно-тормозящее, малоактивное, создающее полный покой».

«Лечебно-седативный и активирующий эффект цветовой гаммы природы». Так обозначают ленинградские врачи Л.Н. Лежепекова и Б.А. Якубов (1982) один из «методов воздействия на эмоциональную сферу». Речь идет о составлении букетов, о «представлении любимого цветового тона, воображении памятного объекта природы, воспроизведении дорогого для индивидуума сюжета» и т. д. (с. 93).

Терапия увлеченностью спортом. A. Randenberg (1978) из ФРГ описывает успешный опыт лечения лыжами, плаванием, верховой ездой мальчиков с невротическими расстройствами и трудностями поведения. Положительные результаты приносили не только моменты соревнования, приключения, веселья, но и ухаживание за лошадью, общение с ней.

Б.Д. Карвасарский (1985) считает, что «натурпсихотерапия» (психотерапевтическое влияние природы) сегодня еще недостаточно разработана, чтобы считаться методом психотерапии. Однако «не подлежит сомнению, что значение натурпсихотерапии будет возрастать по мере того, как вообще все большее значение станет приобретать для человека в условиях урбанизации и научно-технической революции общение с природой» (с. 141).

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒