Проблема шаманской маски в этнических культурах Приамурья

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 12Следующая ⇒

Логическим продолжением предметного исследования личин петроглифов, становится обращение к этнокультурам бассейна Среднего и Нижнего Амура. Здесь проживают потомки палеоазиатских (айны, нивхи) и тунгусо-маньчжурских (ульчи, нанайцы, удэгейцы, ороки, орочи, эвенки-орочоны, негидальцы и др.) народностей.

Тема амурской традиционной маски сложна, неоднозначна, многопланова по своему характеру. С одной стороны, в фондах музеев Дальнего Востока (Владивостока, Хабаровска, Благовещенска и др.), в центральных музеях России хранятся шаманские маски народов Приамурья.³⁷С другой стороны, исследователи Амуро-Сахалинской этнографической области не включают шаманские маски в состав культовых предметов и одежды шаманов (Приложение 6).

В к. ХIХ – нач. ХХ вв. здесь проводили исследования П.П. Шимкевич, Б.О. Пилсудский, Е.А. Крейнович и др., а со второй половины и до рубежа ХХ — ХХI вв. — А.В. Смоляк, А.Б. Спеваковский, А.И. Мазин, С.В. Березницкий и многие др.Это были многолетние регулярные исследования. Рассмотрим их сведения в направлении от долины нижнего к среднему течению Амура.

Айны. Б.О. Пилсудский (1866 – 1918гг.) на рубеже ХIХ – ХХ вв. изучал культуру айнов. Он оставил аргументированное заключение о характере их шаманизма: «Шаманизм у айнов развит значительно слабее, чем у двух других первобытных народов, населяющих Сахалин, ороков и гиляков, и ещё меньше, чем у племён, обитающих на реке Амур и дальше на запад азиатского материка». Гораздо большее значение имел культ предков. Шаманизм проник на Сахалин, Курилы и Хоккайдо с материка. Айны о. Хоккайдо сообщали ему, что у них «шаманы встречаются тем чаще, чем ближе к северу расположена деревня». Это означало, что причины появления шаманизма связаны с культурным влиянием с материка. Учёный считал, что шаманизм у айнов не достиг такой степени развития, чтобы со временем стать законченным религиозным учением. ³⁸

Б.А. Спеваковский обращался к вопросу шаманизма в системе айнского мировоззрения. Он замечал сходство шаманства айнов с чукчами и коряками в одинаково «…слабом развитии атрибутики — отсутствии специального шаманского костюма с металлическими или кожаными подвесками, изображающими зооморфных духов — помощников шамана, рукавиц и обуви с символическими изображениями или рисунками и даже бубна с колотушкой».³⁹ Маски не упоминаются обоими учёными.

Нивхи. Л.И. Шренк (1826 – 1894 гг.) ещё в середине ХIХ в. обнаружил неразвитость шаманизма на Амуре и показал его истоки: «шаманство значительно менее распространено вниз по Амуру… Шаманство возникло первоначально где-нибудь в глубине страны и отсюда распространилось постепенно вниз по Амуру», «у гиляков шаманство развито гораздо слабее, чем у амурских инородцев тунгусского происхождения —ольчей, гольдов, килей и других, почему принадлежности шаманского ритуала встречаются у них гораздо реже». У сахалинских гиляков (нивхов) тоже есть шаманы и у них такие же, как и на материке, принадлежности: бубен и шаманский пояс.⁴⁰По мнению Л.Я.Штернберга (1861 – 1927 гг.) и Е.А. Крейновича (1906 – 1985 гг.) племя нивхов, обитающее и на Сахалине и на Амуре, обнаруживает тяготение к шаманизму, хотя его позиции на втором плане после медвежьего культа. Тем не менее, собственного специального костюма нет, но развита атрибутика (бубен с колотушкой, пояс, древесные стружки, пальма, дымокур и духи — помощники).⁴¹ Маска как шаманский атрибут в их трудах не упоминается.

Нанайцы, ульчи. Более развит шаманизм у нанайцев и ульчей, они по происхождению и географически тесно связаны с тунгусскими племенами Сибири. Сведения по культуре нанайцев конца ХIХ вв. представлены П.П. Шимкевичем (1862-1920 гг.). Наибольшую ценность представляет легенда о шаманском дереве и получении ритуальных атрибутов первыми шаманами, о появлении первых людей, начале смерти. В нём отражена главная социальная функция шамана как организатора и исполнителя ритуала отправления душ умерших в иной мир, к предкам. Учёный передаёт в легенде все ритуальные атрибуты и одежду, предписанную герою свыше. В этом перечне на первом месте металлический диск толи, а маски нет вовсе. Он не отмечает маски как атрибута ни в шаманском обряде проводов души умершего в мир предков, ни в самом погребальном обряде.⁴²У палеоазиатских народов(айнов и нивхов) таких сказаний нет, что усиливает элемент заимствования в происхождении их шаманства.

Л.Я. Штернберг проследил в шаманизме нанайцев архаическую мифооснову с легендарными культурными героями Хадо (Хадау), Мямельди (Мамельджи), Гуранта. Он наблюдал и описал шаманские столбы (тороан по-нанайски, дару по-ульчски) как непременные атрибуты камланий, с одной стороны, и как архаические символы мирового древа, с другой. Учёный показал, что шаманизм изучаемых им племён пронизан анимизмом и поклонением духам.⁴³

С середины ХХ — до начала ХХI вв. проблему шаманизма в культуре народностей Нижнего Амура целенаправленно изучала А.В. Смоляк (1920 — 2003 гг.). Она наблюдала ритуальную практику шаманов во многих селениях; накопив сведения, провела сравнительный анализ камланий, костюмов; изучала социальную роль шаманов. Ей удалось встретить и описать практически все основные атрибуты, которые перечислены П.П. Шимкевичем в обиходе нанайцев. Более того, она записала в 1973 г.вариант сказания о легендарном дереве конгор дягда яло тйугэ, с которого герой снимает шаманские атрибуты. В этом повествовании заяц охраняет шаманское дерево и герой его убивает. Среди особенныхчерт нижнеамурского шаманизма, она называет использованиев ритуальном костюме древесных стружек, в камланиях — погремушек на кожаном поясе, а также наличие легенды о добывании сакральных предметов с дерева или изо рта будущего шамана.⁴⁴

Одна из её статей посвящена проблеме шаманской маски в культах и обрядах нанайцев и удэгейцев.⁴⁵ Практически ею проведён научный поиск следов маски в шаманских камланиях и в обрядебольших поминок каса, когда шаман провожает душу умершего в мир предков буни.По результатам изучения вопроса удалось выяснить, что традиции использования маски в шаманской культуре не было у нанайцев, орочон-удэгейцев, удэгейцев. В эту группу можно отнести и ульчей, у которых много общего с нанайцами в обрядовой сфере.

Орочи . В первой половине ХХ в. изучением орочей занимался В.Г. Ларькин, им описан шаманский костюм, состоящий из шапки, халата тэга самани, юбки хосе, нагрудника, широкого пояса с погремушками сиса. На локтях, коленках и щиколотках подвязывались пучки стружек илау. Роль головного убора мог играть также венок из стружек илау. На нагруднике нашивалось изображение змеи. Иногда на пояс повязывался ремень-повод сунна длиной 20 м с раздвоенными в виде переплетающихся змей концами. На рукавах подшивались перья орла. Использовался бубен унтуи колотушка гису, посохи, копьё геда, и пальма лауича.

На рубеже ХХ–ХХI вв. проводит этнографические изыскания С.В. Березницкий. Его исследовательские интересы касались религиозных воззрений аборигенов, в частности, орочей: записывал фольклорные материалы, проводил сравнительно-исторический анализ религиозных воззрений обитателей Амура; изучал истоки первобытных культов.^.Им описан комплект шаманского костюма, в котором есть как общие для этнокультур Амура детали, так и присущие только лишь орочам, но маски в нём отсутствуют.

В первом десятилетии ХХI в. мифо - ритуальную сферу культуры орочей изучают С.Н. Скоринов и О.В. Богодайко.⁴⁶ В их описаниях обобщены сведения предшественников и дан анализ структуры мифологических воззрений, сформированных этносом. В описаниях шаманского костюма и атрибутов также не упоминается маска.

Эвенки-орочоны. А.И. Мазин (1938 — 2008 гг.) собрал обширные сведения о шаманизме эвенков-орочонов, расселившихся в бассейне Верхнего и Среднего Амура.⁴⁷В контексте данного исследования особенно важны обращения к этнографии народности и сюжетам петроглифов.

В описаниях учёного представлен шаманский костюм, основу которого составляет кафтан из ровдуги или ткани с немалым количество сакральных деталей. Он трактовал комплект костюма как целостную этническую модель мира. Если рассматривать типологический ряд шаманской одежды, то эвенки – орочоны наиболее приближены к шаманской культуре Сибири, по сравнению с другими племенами Амура. Шаманские атрибуты эвенков-орочонов, в которых воплощалось их представление об окружающем мире, состояли из кафтана (плаща) самасик, нагрудника, шапки авун, бубна унтувун, колотушки гис, брюк эрки, обуви унта. У эвенков вместилищами духов-помощников при лечении больных были антропоморфные изображения на колотушках и вместилище души мугды умершего предка —мугдыгра. ⁴⁸

А.И. Мазин отмечал отсутствие в костюме посоха, описанного в начале и середине ХХ в. С.М. Широкогоровым и Г.М. Василевич. Посох ушёл в прошлое у эвенков-орочонов, но сохраняется в низовьях Амура. Отсутствовал у них и другой важный шаманский атрибут — металлические маски, представляющие духов-помощников, которые упоминались в сведениях о забайкальских шаманах и некоторых других групп эвенков, использовавших эти маски при лечении больных.

Приведённые сведения отражают вектор распространения шаманской культуры от обитателей Забайкалья и Среднего Амура в Нижнее Приамурье и на Сахалин. В направлении с востока на запад прослеживается увеличение деталей шаманского костюма и атрибутов для камланий (Приложение 6). Наиболее развита шаманская культура эвенков-орочонов, их костюм отличается от нижнеамурского, несёт в себе основу сибирских и забайкальских тунгусских костюмов. Особенно важно подчеркнуть наличие местных деталей костюма (ритуальные древесные стружки, использование багульника и хвои для дымокура), а также отсутствие шаманской маски как обязательного сакрального атрибута для всех этнических культур данной территории. Как верно подметил М.Элиаде, «редкая встречаемость шаманских масок не должна удивлять, весь шаманский костюм сам по себе выступает его маской и предполагает перевоплощение в иную сущность».⁴⁹

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒