История становления категорий содержания и формы

⇐ ПредыдущаяСтр 31 из 84Следующая ⇒

Закончим изложение категорий диалектики, не нашедших еще своего воплощения в чётко сформулированном законе, категориями содержания и формы, особая сложность которых состоит в том, что они находятся в весьма тонких соотношениях с другими категориями, прежде всего с такими, как сущность и явление, единичное и общее, целое и часть. Эта пара категорий представляется естественным противопоставлением внутренних и внешних характеристик объекта. Казалось бы, все просто. В действительности же эта кажущаяся простота упирается в вопрос о статусе ведущей в этой паре категории —категории «содержание». Несет ли она в себе только содержательное (смысловое) наполнение или есть объективный атрибут бытия: нужно ли, например, искать в кристалле не только его сущность в противоположность его явленности, не только его части и его интегративную целостность, не только его единичные и общие свойства, но и его содержание в противо-

положность его форме? В чем же тогда разница между сущностью и содержанием, явлением и формой? Разница эта настолько сложна и неоднозначна, что нередко сущность определяется через понятие содержания и наоборот. Чтобы разобраться в данном вопросе, обратимся к истории становления этих категорий.

Еще Аристотель детально разработал категорию формы и придал ей удерживавшийся почти в течение двух тысячелетий смысл, который никак не совпадает с нашим современным ее пониманием.

Как же понималась форма в аристотелевском смысле? Она выступала идеальным принципом, существующим вне материи. Накладываясь на материю, форма придавала вещи ее конкретный облик. Формы, рассмотренные вне материи, имели свою иерархию. Так, «формой всех форм» был бог. Материя, таким образом, означала постоянный и неизменный субстрат всех преходящих и изменяющихся явлений, занимала место современного «содержания», и это соотношение понятий имело вид «форма» — «материя». Естественно, что так понимаемая форма ассоциировалась и с сущностью вещи, и с ее идеей (Платон), и с понятием общего. Подобное понимание формы вполне устраивало и средневековую теологию своим истолкованием бога как «формы форм». В споре реалистов и номиналистов, в котором кристаллизовались, как известно, понятия сущности и общего, форма занимала то же место, что сущность и общее, с той только разницей, что в отличие от них форма поддавалась чувственному восприятию.

Именно этот последний момент в понимании формы, то есть ее связь не только с сущностью вещи, но и с явлением, не только с общим, но и с конкретным, единичным, привел к тому, что впоследствии, когда идеальное стало связываться лишь с чувственно невоспримаемым бытием и потому получило закрепление в категориях сущности и общего (не говоря уже о теологической терминологии), категория формы потеряла свою связь с идеальной первоосновой мира и постепенно стала употребляться как атрибут самой материи. Вещи стали мыслиться как обладающие формой сами по себе, причем эта форма уже не совпадала с идеей вещи, с ее сущностью. Если обособление категорий сущности и явления от категорий идеи и материи произвел Кант, то аналогичную миссию по отношению к категории формы выполнил Ф. Бэкон, говоривший о примате материи над формой и об их единстве в конкретной вещи. В то время как сущность вещи, даже понимаемая материалистически, скрыта от чувственного восприятия, форма вещи в этом смысле все более стала приближаться к

явлению, то есть утрачивать статус сущности вещи, ее смыслового содержания. Так категория формы из идеального первоначала мира как всеобщего содержательно организующего принципа постепенно превратилась в атрибут вещественно организованной материи. Поэтому потребовалась новая парная категория, которая могла бы заместить «вакантное место» для обозначения сущности вещи; очевидно, что категория материи не могла выполнить эту функцию.

Категория материи, получив свое строго определенное место в противопоставлении с идеей, стала исчезать из категориального строя, связанного с понятием формы, уступая место становящейся категории содержания. Кант ввел категории формы и содержания для описания процесса мышления (то, о чем мы думаем, — это содержание, а то, как мы думаем и говорим, — это форма). Гегель же утвердил категорию содержания как снимающую противопоставленность формы и материи. Содержание, по Гегелю, объемлет собой как материю вещи, так и ее форму. Отражая объективный мир, мы не видим отдельно материального субстрата вещи и отдельно ее формы, они даны нам в своем изначальном единстве, которое и называется содержанием. Однако как Кант, так и Гегель видели в категории содержания сугубо гносеологическое понятие, не относя его к объективным характеристикам бытия. Но только гносеологические (как и только онтологические) категории невозможны — в каждой из них неизбежен синтез того и другого, хотя, разумеется, акцептировать внимание можно или на том, или на другом. В категории содержания явно превалирует гносеологическое начало, но тем не менее нужно было четко определить ее онтологический статус. Такое углубление категории содержания было осуществлено в диалектическом материализме.

Понятия содержания и формы

Не отрицая всей важности гносеологического противопоставления понятий содержания и формы, диалектический материализм выявил и их онтологический статус. Под содержанием понимается не бесформенный материальный субстрат (как в античности и средневековье) и не гносеологическое понятие, снимающее различие между материей вещи и ее формой, но те свойственные вещи внутренние процессы, которые, с одной стороны, организуют взаимоотношения образующих субстрат элементов и потому имеют непосредственное отношение к сущности вещи, а с другой — проявляются (в своей совокупности) в видимом облике вещи. Содержание объекта — «вещь» весьма конкретная, наполненная всей без исключения совокупностью его элементов (вещественных, энергетических, ин-

формационных, статистических, динамических), а также всеми реальными связями и отношениями в рамках этого объекта. В сложных объектах содержание многолико и по сути своей уходит в бесконечность, так как свойства объекта, относящиеся к содержанию, бесчисленны: они проявляются по-разному в зависимости от того, с какими иными объектами взаимодействует данный объект. В содержание входит и существенное и второстепенное, и закономерное и случайное, и возможное и действительное, и внешнее и внутреннее, и старое и новое и т. п. Как же нам в этом случае определить содержание?

Содержание есть тождественность всех элементов и моментов целого с самим целым; это состав всех элементов объекта в их качественной определенности, взаимодействии, функционировании, единство его свойств, процессов, связей, противоречий и тенденций развития. Не все, что «содержится» в объекте, составляет его содержание. Например, было бы бессмысленно считать содержанием организма атомы, из которых состоят молекулы, образующие клетки. Вы никогда не узнаете, что такое голубь, если будете тщательно изучать каждую клетку его организма под электронным микроскопом, так же как не поймете всего очарования картин Лувра и Эрмитажа, подвергая каждую из них химическому анализу. К составным элементам, образующим содержание, относятся части целого, то есть такие элементы, которые являются пределом делимости объекта в рамках данной качественной определенности. Поэтому нельзя к содержанию картины относить холст, а к содержанию общественной жизни машины: ни холст не составляет картины, ни машины — общества, хотя без них невозможно ни то ни другое. Содержанием организма является не просто совокупность его органов, а нечто большее — весь реальный процесс его жизнедеятельности, протекающий в определенной форме. Содержанием общества является все богатство материальной и духовной жизни действующих в нем людей, составляющих это общество, все продукты и орудия их деятельности.

Определив содержание как тождественность компонентов целого с самим целым, перейдем к форме. Что такое форма?

Когда мы воспринимаем и мыслим какой-либо объект, мы выделяем его из окружающего фона, фиксируя тем самым его внешний облик, внешнюю форму. Будучи употребленной в смысле внешнего облика, форма объекта выражается в категории границы. Граница, указывающая на различие данного содержания в его целом от всего иного, и есть форма — внешняя форма объекта. Внешняя форма выражает связь данного объекта с другими. Кроме того, категория формы употребляет-

ся также в значении способа выражения и существования содержания. Здесь мы имеем дело не с внешней, а с внутренней формой. Внутренняя форма связана с качественной определенностью объекта, причем качественная определенность понимается в данном случае не в смысле того или иного материального субстрата объекта (камень, металл, дерево и т. д.), но как его некоторая смысловая оформленность, указывающая на способ деятельности с объектом, детерминирующая способ его восприятия и включения в систему определенной духовно-практической деятельности.

Порой внутреннюю форму трактуют так, что она совпадает со структурой. В известном смысле структура — это внутреннее строение, но из приведенного описания (точнее сказать, определения-описания), думается, с очевидностью следует, что понятия формы и структуры не могут рассматриваться как тождественные.

Если вдуматься теперь в приведенное определение содержания и данное понимание внутренней формы, то здесь-то как раз можно заметить, что понятия формы и содержания почти отождествляются, так что форма действительно предстает как тождественный содержанию способ его выражения.

Явленность одного в другом и одного через другое фактически вводит нас в область диалектической взаимосвязи этих понятий.

⇐ Предыдущая 26 27 28 29 303132 33 34 35 Следующая ⇒