Навыки пятой ступени дают возможность разуму че-

Ловека взаимодействовать с явлениями большого мира,

Обычно скрытого за эгрегориальной иллюзией, и принци-

Пиально позволяют независимо существовать в нем.

Ахиллесова пята мышления

Для того чтобы обнаружить источник столь некстати вы-

росшей перед нами проблемы, нам придется окунуться в до-

вольно интимный процесс, в ходе которого наш разум ве-

дет свою неустанную работу по постановке вопросов и по-

иску решений.

Как он направляет собственную энергию, куда.

Итак, зачем и главное — как мы думаем?

Кое-что мы об этом знаем.

Наше мышление предназначено для того, чтобы выстраи-

вать модели окружающего мира, — это наша своеобразная

машина времени, пусть неточная, она будущего видеть в об-

щем-то не может, случается, и ошибается, но для нас этого

вполне достаточно. Живому организму оно приносит огром-

ную пользу — позволяя увидеть, как будут развиваться со-

бытия, если будет сделано то-то и то-то, оно дает возмож-

ность живому организму выживать в меняющемся мире,

быть на шаг впереди событий.

Птица, пользуясь мышлением, улетает до того, как кош-

ка начнет ее надкусывать. Дятел вычисляет местоположение

личинки в толще древесины и получает представление о том,

какая она вкусная… если он, конечно, продолбится к ней под

влиянием этого желания и не плюнет на полпути.

Мышление человека принципиально не отличается от

мышления животных. Конечно, оно более изощренно, спо-

собно выстраивать абстрактные и значительно более слож-

ные представления, но в целом служит той же самой цели.

Можно выразиться так, что если мышление животных —

это машина времени, посылающая их в ближнее будущее

этого мира, то мышление человека — это машина, посылаю-

щая его в альтернативные миры, которые совершенно не-

обязательно имеют с реальным будущим реального мира ка-

кие-либо взаимоотношения. Этому свойству нашего мыш-

ления мы обязаны таким прекрасным созданиям человека,

как наука, искусство, литература, философия.

Но в то же время в одном отношении наше мышление

недалеко ушло от мышления животных.

Ни они, ни мы не отражаем своим мышлением мир це-

ликом.

Это неудивительно — ведь назначение мышления состо-

ит в том, чтобы прогнозировать не все, а только значимые

для существа явления. Пусть только потенциально, косвен-

но значимые, но этим признаком должен обладать любой

предмет мышления.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

То есть все, о чем мы думаем, должно так или иначе

представлять для нас интерес. Но что является причиной

этого интереса? Что-то абстрактное? Похожесть предмета

мысли на интегральное уравнение?

Нет конечно, все гораздо банальнее, дорогие читатели.

Значимость предмета — это, как ни прискорбно слышать

полагающему себя разумным существу, всего лишь отноше-

ние этого предмета к биологическим (куда входят и соци-

альные) потребностям человека, которые выражены для нас

эмоциями.

Мы физически неспособны не просто думать — а даже

подумать — о предмете, не обладающем для нас никакой

эмоциональной окраской.

Нет — скажете вы — вот, к примеру, я могу легко пря-

мо сейчас подумать о звезде номер 35 в созвездии Кассио-

пеи, а она для меня не обладает никакой значимостью. Хоть

бы ее и вовсе не было.

Но стоит попристальнее поразмыслить над этим приме-

ром, то станет ясно, что хоть сама звезда никакой значимо-

стной окраски для вас и не представляет, но вот этот образ,

который вы сейчас привели для примера, представляет, и да-

же очень. Расшифруем.

Я говорю о интересных для вас (надеюсь) вещах. Инте-

ресны они потому, что имеют прямое отношение к вопросу

персонального выживания и качества этого выживания. Я

сказал, что мышление может думать только о том, что ок-

рашено интересом. Этот тезис также обретает интерес — по-

тому что имеет отношение к вещам, важным для выжива-

ния. Я сказал о том, что мы даже подумать о незначимых

вещах неспособны. Тем самым само понятие «незначимая

вещь» обрело значимость относительно «способен или не-

способен», что ведь действительно важно.

Вы тут же стали перебирать в своей памяти вещи, кото-

рые незначимы (но ведь вы откуда-то о них знаете, не так

ли, что-то заставило вас сосредоточить на них свое внима-

ние), — и вот нашли эту самую звездочку.

Это звездочка со всей определенностью не имеет для вас

никакого значения сейчас — как звезда. Но как фигура ар-

гументации в данной беседе — очень и очень имеет!

Ее удалось ввести в процесс мышления только потому,

что она, будучи связана с эмоционально значимым предме-

том беседы, явилась как бы ментальным инструментом, спо-

собным изменить равновесие в сложившемся рисунке поня-

тий — сделать вывод, прогноз, отличающийся от рисунка,

который был без этого понятия. Вся ценность, значимость

этой звездочки — в том, что она могла оказаться инструмен-

том. А иначе мы о ней даже и не вспомнили бы.

Однако посудите сами, не может же живое существо ка-

ждый раз, когда ему потребуется сделать прогноз о значи-

мости для себя тех или иных предметов, проводить тести-

рование, насколько они значимы в текущий момент.

Вроде: вот собака… ага, рычит и лает; огонь… жжется,

горячий; лыжи… на ногу надеваются, скользят; дубина… тя-

желая, стукнешь и больно; мамонт… откусишь и вкусно —

так пойдем же на охоту с собакой, забьем мамонта и зажа-

рим его на огне.

Значимость предметов и их свойств возникает в ходе

опыта — реального или мысленного, а затем уже хранится

в памяти.

Причем не по отдельности и не в виде списка предме-

тов, к каждому из которых привязана этикетка со свойства-

ми. Да так хранить было бы бесполезно — к примеру, вода

будет иметь значение «хорошо», если нужно помыться, и

«плохо», если она капает с крыши, получается уж очень боль-

шой список.

Элементы опыта хранятся в памяти индексированно, в

виде целых ассоциативно связанных систем значений, что

позволяет быстро и эффективно строить последовательные

рассуждения, переключаясь с понятия на понятие.

Вот благодаря такой связанности понятий мы и можем

использовать понятия-инструменты, иногда даже чистые аб-

стракции.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

Например, цифра 7. Число мистическое, семь нот, семь

дней недели, цветов радуги, основных чакр… Но вряд ли вы

можете что-нибудь сказать о каком-нибудь другом числе,

скажем 58257. Что это за число, зачем оно нужно? Оно у

большинства людей ни с чем не связано. Может быть, оно

для кого-то символично, может быть, что-то говорит мате-

матику… и уж всяко заинтересует каждого любого, если это

его зарплата. Есть значение, предмет обрабатывается мыш-

лением. Нет значения — игнорируется.

При этом значимость нового понятия — понятия, со-

зданного в процессе мышления, — создана только степенью

его родства со значимыми вещами, способностью привести

к их реализации — как в детском стишке про «потому что в

кузнице не было гвоздя».

Есть очень значимая вещь, — к примеру, опасный зверь

тигр. Есть след этого тигра. Есть старый след тигра. Есть ри-

сунок тигра. Есть что-то напоминающее тигра. Видите, как

уменьшаются значения?

А вот шкура тигра уже несет на себе сочетанные значе-

ния: дороговизна-престиж-тепло-опасность-экология.

Все значения, которые мы имеем в нашем сознании, об-

разованы именно таким образом.

То есть мы можем с вами говорить о дереве значений

(вид сверху, лучше представить его ветви и ствол светящи-

мися пропорционально толщине) или поле значений, где

значения как бы исходят из общего ствола, от самых мощ-

ных реакций биологического тела, к которым сознание не

имеет ни малейшего отношения, все они запрограммирова-

ны инстинктивно. Мы немного обсуждали это в материале

второго этапа пятой ступени.

Наш разум вынужден обслуживать биологические

потребности, и эмоции — это привод, первичная энер-

гия, которая преобразуется мышлением, вечно решаю-

щим уравнение о перемещении в градиенте от «плохо» к

«хорошо», и эта энергия заставляет двигаться наш разум и

тело.

Это на самом деле очень даже прекрасно. Ведь разум по-

является на свет неискушенным и неопытным. Без инстинк-

тивных подсказок, что вот это по условиям игры «хорошо»,

а вот это — «плохо» (больно, страшно, неприятно), у него

не было бы ни стимула, ни направления развития. Ничего

он не смог бы сделать в этом мире.

Но для зрелого разума, стремящегося развиваться даль-

ше, такое свойство представляет собой серьезную проблему.

А энергоинформационное развитие представляет собой

ценность как раз только для зрелого разума, незрелому же

разуму перескок через эгрегориальную фазу развития лич-

ности пользы не принесет.

Чем ближе понятие находится к стволу-источнику зафик-

сированных в опыте эмоциональных значений, тем оно вы-

свечено ярче, насыщеннее. Чем дальше — тем оно более тон-

кое, слабое.

И эта энергия совершенно необходима для направления

мышления, она притягивает любую свободную энергию, ко-

торой техники второго этапа пятой ступени дали нам в из-

бытке, и ее притягивает тоже, определяет направление, в ко-

тором разум решит прокладывать вектора, ведь мышление

все время норовит проложить свой путь в зону ясных ори-

ентиров.

А «ясных», увы, означает «вызывающих недвусмыслен-

ную эмоциональную реакцию биологической программы».

Когда человек погружается в размышления — он вы-

страивает цепочку рассуждений, углубляясь в природу ве-

щей, жонглируя все более тонкими понятиями, выстраивая

между ними зыбкие линии связей, отыскивая инструмент,

способный послужить решением составленного им уравне-

ния… он все дальше и дальше удаляется от ствола.

Все более тонкими становятся понятия, все сложнее их

различать.

Но внимание у человека — одно, и оно склонно отвле-

каться на более яркие фигуры. Это инстинкт, и с ним ниче-

го не поделаешь.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

Чем больше разница между значимостями фигур, тем

труднее сосредотачиваться на более тонкой, тем больше

энергии забирает этот процесс.

Что будет, если вдруг человека что-нибудь отвлечет?

Его внимание соскользнет с предмета размышления.

Много ли нужно, чтобы отвлечь человека?

Чем тоньше понятия, тем проще.

Неизбежно наступает предел, когда детали предмета раз-

мышлений становятся мыслителю неразличимыми на фоне

обычных сигналов внешнего мира — света, звука, ощущения

собственных движений. Он достиг своего предела.

Именно поэтому все великие мыслители, странники ду-

ха, стремятся минимизировать внешние раздражители и

хоть чуть-чуть, но сэкономить энергию, необходимую для

нацеливания разума, оттачивают сложнейшие логические

системы, позволяющие выделить нужное понятие. Откры-

тия многих из них бесценны для человечества.

Непроницаемый туман, кипение неотличимых друг от

друга сигналов закрывают от человека дальние границы раз-

мышлений.

Он не может вырваться из радиуса своей чувствительно-

сти, и с этим с налету ничего не поделаешь.

Но это же не просто — чувствительность. Это — успеш-

ность, результативность мысли.

В самом деле, что это я? «Великие», «мыслители»… а ведь

этот предел разума не менее, а может, и даже больше огра-

ничивает человека обычного!

Нетренированный разум, переполненный мощными сиг-

налами тела, хаотичные события, не дающие сосредоточить-

ся…, думаю, не нужно слишком подчеркивать, что это име-

ет прямое отношение к тому, почему некоторые люди ока-

зываются просто не в силах продвинуться в социуме дальше

разнорабочих.

Кто-то не может уловить решения мировой проблемы, а

кто-то — выигрышного выхода из обыкновенной жизненной

ситуации. Размер проблемы не имеет значения.

Имеет значение то, что у каждого человека благодаря

этой особенности мышления есть свой неодолимый предел.

Казалось бы, ситуация безнадежна. Но если бы она дей-

ствительно никак не преодолевалась, то каждое следующее

поколение вяло пережевывало бы те же мысли (помните,

«вечные вопросы»), что и предыдущее, приходя к тем же вы-

водам.

Но ведь нет. Потому что на помощь человечеству при-

ходят (разумеется, небескорыстно, накладывая на мышление

неизгладимый отпечаток) наши старые знакомые — сети со-

циального мышления, эгрегоры.

Конечно, они не собираются (по причине отсутствия у

них сознания) оказывать какую бы то ни было помощь. Де-

ло тут в следующем — ведь часть понятий, до которых до-

думались люди, становится достоянием социума и исполь-

зуется эгрегорами как фокусные объекты, узловые точки пе-

реключения тех или иных эгрегориальных цепей. Они

становятся проводниками эгрегориальных интересов и об-

рабатываются коллективным мышлением.

Чтобы увидеть, как это происходит, поговорим о таком

физическом явлении, как туннельный эффект. Это очень не-

простой теоретически и математически феномен из области

квантовой физики, предсказанный как один из выводов, про-

истекающих из принципа неопределенности Гейзенберга, со-

гласно которому элементарная частица не имеет конкретного

положения в пространстве, а скорее существует где-то в нем

с определенной вероятностью, именно поэтому электрон на

своей орбите не может быть определен как частица, находя-

щаяся в том или ином месте.

Думаю, абзац вышел уже довольно скучный и многие из

вас начинают терять линию рассуждений, строго в соответ-

ствии с обсуждаемыми особенностями мышления. Но потер-

пите еще немного.

Так вот, если следовать из принципа Гейзенберга, то при

определенных условиях электрон может проходить через за-

ведомо непроницаемые для него препятствия, не пробивая

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

их, а сразу просто возникая как бы из ничего по другую сто-

рону этого барьера, преодолевая барьер, словно при помо-

щи телепортации.

Уже интереснее, правда? Это потому, что с детства каждый

мечтает уметь проходить сквозь стены. Но по-прежнему инте-

ресно недостаточно — мы, в конце концов, не электроны.

Разнообразных квантовых эффектов можно насчитать

сотни, и сами по себе они ничего, кроме публикации в ка-

ком-нибудь ну очень специализированном журнале, в дан-

ный момент не заслуживают.

Но, как я уже говорил, этот феномен стал объектом со-

циального влияния. Можно создать такие условия, что од-

ни электроны препятствия не минуют, другие — пройдут.

Можно создать переключатель.

Тоже пока, если вы не посвящены в суть дела, не боль-

но-то интересно.

Весь фокус в том, что такие переключатели будут очень

маленькими. И их можно сделать очень много. Вся микро-

электроника построена на туннельном эффекте.

Телевизоры, автоматы, станки, компьютеры, телефоны.

Гейзенберг не мог бы сам додуматься до этого, только раз-

ные люди и при помощи игры эгрегориальных интересов.

Не правда ли, телевизоры, компьютеры, телефоны, они

уже «поинтереснее», эмоционально повкуснее самого тун-

нельного эффекта будут? Как бы более понятное и прият-

ное использование? И они служат хорошим поводом пом-

нить о существовании туннельного эффекта?

Таким образом, эгрегоры, играя малозначимым поняти-

ем в интересах удовлетворения стандартных биологических

стремлений, человеческими руками добавляют ему все боль-

ше значимости, осуществляя нечто вроде эволюции поня-

тий и пристраивая понятие в случае удачи в то или иное сре-

доточие энергоинформационных связей, где энергия — это

энергия интереса, эмоций человека.

И человек, не обладающий еще выстроенным деревом

значений, родившийся позднее, он получает впервые это по-

нятие в другой ситуации, куда более эмоционально значи-

мой, чем первооткрыватель. Оно расположено ближе к ство-

лу его дерева значений — а значит, он сможет пройти от это-

го понятия в своем мышлении чуть дальше, чем первоот-

крыватель, пока опять не упрется в границу собственного

мышления, и потом эгрегориальный слой опять передаст

созданное им уже следующему человеку… и так далее и то-

му подобное.

Прямая иллюстрация поговорки «старую собаку не вы-

учишь новым фокусам». Так совершенный дикарь не станет

придавать ценности денежной облигации, не имея в себе эг-

регориально-поддержанных понятий, позволяющих постичь

механику товарно-денежных отношений. Съесть ее нельзя,

одеть невозможно… А человек сведущий, используя эти бу-

мажки, может создать систему, способную прокормить и

одеть тысячи людей.

Не правда ли, описанная функция эгрегориальных сетей

поистине драгоценна для человечества? Ведь именно соци-

альный компьютер дал толчок к эволюционному развитию

человечества, и именно ему мы должны быть благодарны за,

то, что сейчас разговариваем на эту тему.

Но ему же мы должны быть «благодарны» и за то, что

не в силах поговорить на множество других тем, пропущен-

ных человечеством в своем развитии.

Взять хотя бы тему книги — сколько в ней слов, чтобы

описать довольно простую ситуацию. И все потому, что эг-

регориальный социум не дал составляющим его людям воз-

можности выработать отточенные понятия, позволяющие

сосредоточиться на том, что вне него. Только и всего.

Фантастическая мощь эгрегориальной вычислительной

машины скована тем, что любое обработанное ей понятие

«обкатывается» под нужды усредненных биологических по-

буждений, становясь специализированным инструментом их

удовлетворения.

Каждое движение человека она возвращает ближе к ин-

стинктивным задачам.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

Пеленает разум в животный мирок.

Чем дольше обрабатывает, тем больше обстругивает

смыслы.

Ведет к счастью удовлетворения, а не к счастью созида-

ния.

К сытому забытью, а не к вольным просторам.

К биологическому итогу.

Мы же говорим о индивидуальном энергоинформацион-

ном развитии.

И нас, понимающих бесконечность разума и великий

простор, открытый за питаемым инстинктами эгрегориаль-

ным мирком, интересует, чтобы разум мог идти в своем ис-

следовании мира так далеко, как это понадобится.

Мы ценим роль и мощь эгрегориальной машины, мы

благодарны ей — но ограниченность личного мышления нас

не может устроить никоим образом.

Хотя то, что понятие с усиленной значимостью может

быть подвергнуто более глубокому исследованию, мы запом-

ним. Этот эффект мог бы принести нам пользу, но о нем

мы поговорим, когда будем обсуждать сами техники третьего

этапа пятой ступени.

Итак, первое ограничение разума состоит в том, что пре-

дел углубления индивидуального разума в проблему коне-

чен в силу самого устройства нашего мышления.

А есть еще и второе ограничение.

Оно проявляет себя там же, на сумеречной границе ин-

дивидуального познания, среди недодуманных и недоокра-

шенных значимостями новых понятий.

Оно наносит самый большой вред как раз людям иску-

шенным, тем, чья система значений обширна и сложна.

Это происходит в момент осознания новой вещи. Ну вот

что-то появилось в поле зрения новое — и это новое, разу-

меется, нужно понять. Встроить в ту систему значений, ко-

торая имеется у человека, выстроить связи, ассоциации, по-

строить аналоги — короче, расшифровать увиденное новое

по всем статьям.

Чем больше и разнообразнее система значений, тем луч-

ше удается квалифицировать и описать новый предмет. То

есть тот, который привлек уже внимание и опознан как но-

вый. Это прекрасно получается с предметами материально-

го мира и с явлениями в нем — чем сложнее система значе-

ний, тем лучше опытный человек поймет встреченное явле-

ние. Уж всяко лучше неопытного.

Но так происходит с предметами, которые удовлетвори-

тельно классифицируются при помощи элементов системы

значений, когда фрагментов опыта, как мозаики, хватает для

того, чтобы описать предмет, конечно, если речь идет о на-

боре известных качеств…

Думаю, вы уже догадались. Позвольте, а новый ли это

предмет?

Нет, конечно, наверное, новый, но ведь состоит он из эле-

ментов старых, то есть как бы комбинация, принципиально

новое, может быть, просыпается в нем в каких-нибудь от-

дельных свойствах, но все же это что-то из того же набо-

ра… вроде новый… но на самом деле какой же он новый!

По сути, развитая система значений великолепно позво-

ляет распознать новый элемент в классе уже известных че-

ловеку.

Это прекрасно — вот есть предмет, явление, огромный

жизненный опыт мгновенно находит аналогии, подмечает

особенности, выделяет главное… раз! — и все понятно!

Опыт, товарищи, и еще раз опыт.

А что, если это предмет ДЕЙСТВИТЕЛЬНО новый?

То есть тот, элементы которого являются новыми или со-

ставляют какое-нибудь новое качество, которое адекватно

должно быть записано в новую ассоциативную ветку, сфор-

мировать новый, так сказать, класс?

Когда предмет (явление, образ, слово) только появился,

то он имеет очень малое значение (конечно, мы же ведем

речь о познании, о мыслительном процессе и ничтожных

признаках, которыми проявляет себя новизна, поэтому ве-

роятность того, что этот предмет заявит о себе недвусмыс-

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

ленно, к примеру, больно укусит, очень мала). Малое — это

значит, что в тот момент, когда он появлется, он как бы

вторгается в мировосприятие человека, притрагиваясь к его

системе значений, на максимальном удалении от элементов

системы значений, имеющих выраженное значение.

Он как бы появляется, но в тени.

Его нужно осознать, то есть привязать к системе значе-

ний.

Иногда это достигается за счет вообще какого-нибудь аб-

сурда, гиперболы — так, человек все время всем новооткры-

тым пробует почему-то лечиться.

Лечились: магнитами, рентгеном, радиацией, абсентом,

опиумом, лазером, героином, кокаином, амфетаминами, го-

лограммами, теперь вот очередь наночастиц и торсионных

полей… человеку свойственно обольщаться, и в принципе

такое насильственное введение предмета в поле значений по-

могает его быстрому распознанию человечеством.

С ярко выраженным предметом это сделать просто —

к примеру, с таким, который кусается.

Так, в свое время, еще в 30-е годы, какая-то из фирм —

производителей зубной пасты (помню марку «Дорамад» и

еще кто-то из сейчас рекламирующихся) выпускала зубную

пасту с радиоактивными веществами. Была омолаживающая

косметика с радием и торием. А в СССР были конфеты шо-

коладные — «Радий». С настоящим «природным и полез-

ным» радиоактивным металлом радием, о чем было гордо

указано прямо на обертке (сейчас «полезного вещества» там

уже нет, но марка вроде бы жива до сих пор).

Кстати, это очень красноречивый пример и «разумности»

эгрегора, и общей пользы от эгрегориального «мышления»

для человечества.

Конечно, столь ярко и недвусмысленно проявляющее се-

бя вещество не могло не распознаться впоследствии быстро

и правильно, другие эгрегоры пожрали этот при первых

признаках слабости.

А вот если проявление неярко — когда человек еще не

может определить, да имеет ли замеченное им хоть какое-

нибудь значение?

И вот здесь происходит вещь уже не слишком приятная.

Предмет размышлений туманен, значения его слабы, он рас-

познан еле-еле.

Там же, примерно в той же области значимости, распо-

лагается много таких же тонких значений, не до конца и не

целиком увиденных человеком.

При помощи них, как при помощи мозаики, он и осоз-

нает попавший в его поле зрения новый предмет — ведь мы

говорим о персональном значении, которое непросто вы-

явить, не так ли?

И он прирастает к системе значений неточно. С ошибками.

Ну, все равно как человек, увидев квадрат, а имея в опы-

те только треугольники, опознал его как фигуру из треуголь-

ников. Оно, конечно, правильно — но главное свойство

предмета оказывается потерянным.

В наше восприятие за день вторгаются тысячи вещей, по-

нятий, особенностей, признаков. Иногда сотни тысяч.

Мы физически не можем уделять им всем максимальное

внимание.

Часть из них является безусловно новыми, важными для

нашего познания, содержащими в себе ответы на жизненно

важные вопросы, способными открыть для нас огромные

перспективы… а мы их не замечаем.

И не замечаем благодаря уже имеющейся у нас сложной

системе значений, жизненного опыта, которая поставляет

столько кусочков мозаики, что при помощи них можно пре-

вратить сколь угодно новую вещь в обрыдло-знакомую.

«Устами младенца глаголет истина». «Старую собаку не

выучишь новым фокусам»… Да и вообще, как вы помните,

именно пожилые люди, вроде бы более опытные, почему-

то легко попадаются на удочку дешевых мошенников... ни-

когда не думали почему? Ведь люди не в маразме, люди

опытные, знающие.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

А все просто — мошенники изменились с той поры, ко-

гда их жертвы сформировали себе это понятие — и были

опознаны жертвами как заслуживающие доверия приятные

люди. Вот и все.

Человек жаждет нового, ищет нового, его разум отчаян-

но жаждет увидеть, узнать, смочь…

Но в кляссере понятий находятся измельченные на со-

ставные части знакомые вещи, и мир, воссозданный при по-

мощи этих понятий, оказывается почему-то все тем же, до

боли знакомым и обыденным.

Многие знания, много печали.

Так жить скучно.

Так жить, если ощутил эту закономерность, неприятно.

То есть мало того, что наш разум не может далеко отой-

ти в своих размышлениях от персонально или, что чаще, со-

циально окрашенных понятий.

Мало того, что эти социально окрашенные понятия, пе-

ред тем как попасть в систему значений человека, проходят

обкатку, в ходе которой от них остаются почти одни только

биологические смыслы.

Так еще и чем больше элементов хранится в сформиро-

ванной опытом системе значений человека, то тем сложнее

ему, увидев новое, понять, что это новое, и распознать его

правильно, а не как элемент старого.

Чем это чревато, кроме в общем-то крайне неудобной и

обидной позиции?

Да и то, неудобной только для человека, который осоз-

нал себя как разум и пытливо вглядывается в окружающий

мир, а не для прилипшего к телику большинства?

А чревато это тем, что такое положение вещей опасно

кризисом осознания.

Если бы не было этих кризисов, вероятность которых за-

висит от нескольких факторов, может быть, количество те-

ленаркоманов было бы значительно меньше, и людям не тре-

бовалось бы гасить нереализованность просмотром того низ-

копробного силоса, которым переполнен эфир.

Вот что происходит.

Мы уже выяснили, что чем более глубоко прошел ра-

зум (а он стоять на месте не может, мы познаем мир даже

во сне), тем более эфемерные, сложные значения его окру-

жают.

Чем больше этих значений, тем более вероятно то, что

новое будет распознано неправильно и присоединено к сис-

теме значений неправильно.

Если это новое играет в жизни хоть какую-нибудь роль,

то человек, воспринявший это новое неправильно, взаимо-

действует с ним неправильно. Взводит пружину.

И наступают неблагоприятные последствия.

Уж неприятности-то неправильно распознать очень слож-

но. Пыльным мешком по голове.

Тарарах!

И в одночасье наступает кризис, потому что нужно дей-

ствовать, а действие вовлекает проверенные примитивные

значения.

Все сложные, глубокие, прогрессивные значения, кото-

рые были выведены на основе неправильного, летят в тар-

тарары.

Человек в стрессе, от сложных значений в других облас-

тях он отвлечен — его энергии не хватает, чтобы на них со-

средоточиться.

Он опирается на социальные эгрегориальные понятия бо-

лее низкого уровня.

Пробует выстроить систему, чтобы совладать с несчастьем.

Выстраивает ее — опять повторюсь, на основе собствен-

ных более низкого уровня значениях, и на основе получен-

ных извне эгрегориально обкатанных и за счет этого эмо-

ционально, энергетически насыщенных...

Резинка сократилась.

Коза отброшена к центру круга, к столбу биологической

программы. Сизифов камень скатился с горы.

Обратно человеку не вернуться, ведь в тонких прогрес-

сивных значениях нет компаса.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

Слова-то он, может, и помнит, а вот значения, то, что

придавало жизнь размышлениям, уже нет, они уничтожены,

пересчитаны.

Все начинается заново.

И это очень грустная картина.

Ведь, даже хотя мы с вами говорим прежде всего о по-

знании, это явление затрагивает всю человеческую жизнь.

После такого кризиса человек чувствует себя лучше, но

вынужден познавать и действовать заново, часть его опыта

уходит псу под хвост.

Как спланированная правительствами инфляция уничто-

жает накопления человека, так и это свойство нашего разу-

ма уничтожает то, что бесконечно дороже денег — линию

мышления, оплаченную временем жизни.

И обиднее всего здесь то, что разум играет против себя.

Его процесс понимания, когнитивная работа сама по себе

приближает кризис, как бы одновременно растит дерево и

подпиливает его.

Круг познания каждого в отдельности ограничен, и центр

его — неясные биологические побуждения. Чем больше зна-

ний, тем больше помех узнаванию нового. Смысловая на-

тяжка в центре, смысловая натяжка на периферии. Неизбе-

жен срыв системы и выращивание ее по новой.

Грустно и отдает духом безнадежности. Пони бегает по

кругу.

Дополнительно обидно то, что при кризисе выбрасыва-

ется без нашей вины целый кусок нашего опыта, который

оплачен невосполнимым временем нашей биологической

жизни.

Разум может даже создавать энергетическую причину для

собственного движения — но не в силах ее удержать в од-

ном направлении.

Последовательность жизни, пути, поиска нарушается

кризисами.

Что было бы, если бы разум не имел такой ахиллесовой

пяты?

Представьте себе кристально ясный разум.

Не пропускающий ни одного нового признака.

Способный всегда решить задачу, если он ее перед собой

поставил.

Свободно расставляющий вехи для направления энергии

своего мышления.

Воспринимающий мир ярко и вновь, как ребенок, но

мудрый, как старец.

Если бы наш разум не имел этого дефекта, то человече-

ство сейчас имело бы совершенно другое лицо, в мире бы-

ло бы меньше глупости и страха, а больше счастья и сво-

боды.

Мир был бы совершенно другим.

Решение этой триединой проблемы, состоящей из гра-

ницы глубины индивидуального познания, затрудненности

осознания нового и, как следствие, эгрегориальной направ-

ляемости значений принесло бы человечеству совершенно

новую эру.

Когда каждое движение разума приносило бы добрый

плод и не пропадало бы безрезультатно.

Свободному разуму, живущему в большом мире, вне со-

циально-эгрегориальной иллюзии, преодоление этой про-

блемы жизненно важно.

Ведь только тогда разум может начать черпать не только

причины, но и направление своего движения из себя само-

го, из прошлого мгновения своей жизни, а не из внешних

для него биологических и эгрегориальных инструкций.

Решение этой проблемы и означает — Свободу.

Разум, деятельность которого не создает условия для его

же срыва, может проникнуть неограниченно далеко, дотя-

нуться до бесчисленных открытий, привлечь сколь угодно

радости, счастья, возможностей и света в свою жизнь и

жизнь окружающих.

Ведь какой бы ни была основа разума, с чего бы ни на-

чался его путь, он есть жизнь, а жизни нужны только сча-

стье, свет и бесконечность.

  

Искусство

О пройденном и о будущем

  

Поэтому неудивительно, что именно решение этой про-

блемы составляет ядро техник последнего, третьего этапа пя-

той ступени.

Все остальное — и даже возможность создавать Мировые

Течения, которые помогают разуму двигаться в Большом

Мире, — это только дополнения.

Самое главное — разум свободен, глубок и вечно молод.

Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 13 14 15 16 17 18 Следующая