Функция текста и иллокуция предложения

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 25Следующая ⇒

Как известно, общее значение языковых единиц слагается не только из их формы и

содержания, но и из их коммуникативной направленности (функции). Это положение

является одним из основополагающих принципов лингвистической прагматики. «Здесь

дует! » — в определенных условиях эта фраза может означать вовсе не констатацию факта

(наличие сквозняка), а пожелание (просьбу, мольбу, приказ и т. п.) закрыть окно.

Соответственно в современной лингвистике текст понимается как комплексная, специально

организованная, взаимосвязанная единица речевой коммуникации, с помощью которой

говорящий совершает конкретное речевое действие с явно (или неявно) выраженным комму-

никативным смыслом.

Перед тем как перейти к непосредственному рассмотрению текстовых функций,

необходимо выяснить некоторые терминологические вопросы. В современной

лингвистической теории при определении функциональной направленности речевых актов

принято использовать понятие иллокуции.16

В нашем случае, видимо, целесообразно вслед за некоторыми авторами отнести

понятие иллокуции к уровню предложения, закрепив понятие текстовой функции за уровнем

целого речевого произведения (Linke, Nussbaumer, Portmann 1994: 245). При этом

необходимо заметить, что в некоторых источниках эти понятия используются как

синонимичные, т. е. функция текста = иллокуции текста (BuBmann 1990: 777). Однако в

любом случае речь идет об интенциональном аспекте речевого высказывания.

Насколько неверно является предположение о том, что общее значение текста

складывается из простой суммы значений отдельных предложений, настолько неверен вывод

о том, что текстовую функцию можно представить в виде суммы отдельных иллокуций. И

уж если мы хотим связать функцию текста с иллокутивной силой отдельных предложений,

то нам необходимо предположить наличие системы иллокутивных иерархий, в которой

главной функции текста соответствовали бы подчиненные функции (иллокуции) на уровне

предложения. Однако намного целесообразнее связать целевую установку текста с

функционированием текста как целого и исходить из того, что отдельные текстовые

элементы (слова, предложения или даже фрагменты), хотя и способствуют воплощению этой

функции, однако сами по себе, в отдельности, ее не реализуют.

Таким образом, чем меньше при определении функции текста мы опираемся на

внутритекстовые элементы, тем важнее оказываются экстратекстовые факторы, как адресат,

ситуация, отношения между партнерами по коммуникации, общий фонд знаний

собеседников и т. п. Вместе с тем рассмотрение предложений в аспекте их

функционирования способствует выявлению особенностей функционирования текста как

целого речевого произведения. Что же касается определения реестра текстовых функций, то

в этом вопросе у языковедов нет единой точки зрения. Однако нетрудно заметить, что

отправной точкой большинства новейших зарубежных классификаций текстовых функций

является так называемая «модель органона» Карла Бюлера.

Модель органона» К. Бюлера

При знакомстве с концепцией К. Бюлера следует помнить, что в данном случае речь

идет о семиотической модели функционирования языка (а не о текстовой модели), согласно

которой описание функционирования языковых знаков производится с учетом конкретных

коммуникативных взаимосвязей.

16 См., например, работы Дж. Остина и Дж. Серля в сборнике «Новое в зарубежной лингвистике» (1986).

При построении модели функционирования языка К. Бюлер отталкивается от мысли

Платона, высказанной в диалоге «Кратил»: «Язык есть organura, служащий для того, чтобы

один человек мог сообщить другому нечто о вещи» (Бюлер 1993: 30). В этом перечислении

«один человек — другому человеку — о вещи» представлены три необходимые реляционные

компоненты акта коммуникации.

Для большей наглядности К. Бюлер рисует следующую схему (рис. 3):

При толковании данной схемы в первую очередь приходит в голову прямой

каузальный подход. «Один человек» производит звук, который действует на «другого

человека» как раздражитель. Таким образом, здесь имеются и субъект, и объект воздействия.

Смысл отношения между звуком и предметом состоит в каузировании связей между

событиями, сопровождающими звук: слуховое восприятие звукового феномена стимулирует

слушающего обратить внимание на этот самый предмет. Вот пример К. Бюлера: «Два

человека находятся в комнате. Один слышит шорох, смотрит в окно и говорит: " Идет

дождь", тогда и другой смотрит туда, понуждаемый услышанными словами или взглядом

говорящего». По мнению К. Бюлера, так все происходит, и при этом круг замыкается

наилучшим образом. Однако психофизические системы говорящего и слушающего

действуют различно. В простейшем случае получение раздражения эквивалентно на-

стоящему сообщению, а его отправление — действию.

Рассуждая таким образом, К. Бюлер приходит к новой схеме (рис. 4)

Объяснения К. Бюлера точны и лаконичны. Круг в середине символизирует

конкретное языковое явление. Три переменных фактора призваны поднять его тремя

различными способами до ранга знака. Три стороны начерченного треугольника

символизируют эти три фактора. Треугольник включает в себя несколько меньше, чем круг.

Вместе с тем он выходит за границы круга, указывая, что чувственно данное всегда

дополняется апперцепцией.2 Множество линий символизирует семантические функции

(сложного) языкового знака. Это символ в силу своей соотнесенности с предметами и

положением дел; это симптом (примета, индекс) в силу своей зависимости от отправителя,

внутреннее состояние которого он выражает, и сигнал в силу своего обращения к

слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет так же, как

и другие коммуникативные знаки (Бюлер 1993: 34).

Соответственно указанной схеме К. Бюлер выделяет три функции языковых знаков:

1) репрезентативную, т. е. функцию представления предметов, положений дел и

событий (Darstellung);

2) экспрессивную, т. е. функцию выражения внутреннего состояния, эмоций и

позиций отправителя (Ausdruck);

3) апеллятивную, т. е. функцию, с помощью которой отправитель обращается к

реципиенту и хочет побудить его к определенным реакциям (Appell).

Доминирующую роль в этом единстве играет репрезентативная функция. Однако, не

оспаривая ее главенствующей роли, К. Бюлер говорит также о возможности доминирования

каждой из представленных выше функций. К тому же любое из трех рассмотренных

отношений, любая из трех смысловых функций языкового знака открывает и очерчивает

свою область лингвистических феноменов и фактов (там же: 36-38). В лингвистической

2 Апперцепция — от лат. ad 'при, к' 4- peroeptio 'восприятие' —. зависимость

восприятия от прошлого опыта, от запаса знаний и общего содержания духов-

ной жизни человека, а также от психического состояния человека в момент

восприятия; см.: Словарь иностранных слов (1989: 50).

литературе существует также мнение о том, что коммуникативная направленность (целевая

установка) текста, как правило, воплощается в одной доминирующей функции, и именно ее

следует называть текстовой функцией (Brinker 1993: 82).

Некоторые зарубежные лингвисты, строящие свои научные концепции на примате

коммуникативного подхода к тексту, заимствуют схему К. Бюлера целиком и переносят ее на

уровень текста, считая основными функциями текста репрезентативную, экспрессивную и

апеллятивную (Gtilich, Raible 1977: 151-154). Такой выбор становится понятным, если

учесть, что эти ученые считают текст «комплексным языковым знаком, образованным по

правилам языковой системы» (Ibid.: 47); иными словами, они признают за текстом (по

крайней мере частично) статус языкового знака. А уж если текст, по их мнению, является

языковым знаком, то и выводы К. Бюлера о функциях языкового знака, естественно,

распространяются также на текст.

Модель К. Бюлера получила свое дальнейшее развитие в трудах других выдающихся

лингвистов. Ян Мукаржовский обратил внимание еще на один компонент речевого акта —

на сам знак. С ним он связывает четвертую функцию — поэтическую или эстетическую. Эта

функция заключается в способности знака сосредоточивать внимание на самом себе, а не на

сообщаемом. По его мнению, поэтическая или эстетическая функция противопоставлена

трем «практическим» функциям, выделяемым К.Бюлером. Иными словами, именно

направленность поэтической речи на самого себя, а не на означаемое отличает ее от

практического использования языка (Mukafovsky 1977: 65-85) — цит. по (Чаковская 1986: 6).

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒