Философия о смысле жизни и предназначении человека.

Эйнштейн: «Чел-к без смысла жизни не только несчастлив, но и не пригоден для жизни».

Антисфен, Диоген: «Чел-к должен замкнуться, чтобы защитить свою сущность, он должен страдать».

Эпикур: «Главное достижение удовольствия – отсутствие страдания».

Сократ: «Смысл человеческой жизни дает только добро».

Франк анализировал этот поиск: эмпирическая жизнь чел-ка бессмысленна, если она не направлена к высшему благу, богочел-ку (И. Христос).

Толстой: «Смысл человеческой жизни – постоянное совершенствование личности. Вера в Бога придает жизни такой

смысл, к-рый не уничтожается даже смертью».

Франк: «Проблема смысла жизни – не субъективна». Три пути:

1. Создание творческого продукта ил совершение дела.

2. Освоение того, что происходит вокруг нас (добро, истина, красота).

3. Та позиция, к-рую мы занимаем по отношению к своему тяжелому положению.

3 вида ценностей:

1. Творчества.

2. Переживания.

3. Отношения.

Жизнь никогда не теряет смысл. Смысл человеческой жизни заключается в его развитии, в постоянном совершенствовании.

. Проблема смерти и бессмертия

По роду своей работы врачу часто приходится сталкиваться со смертью. Философские по сути проблемы смысла жизни и смерти, пожалуй, самые главные и самые сложные. Не получив решения, они остаются крайне мучительными для людей, ибо никто не может считать себя свободным и независимым от них. Хотя во все времена они глубоко волновали человека, но в XX в. обрели особое, драматическое звучание и актуальность, поставив уже перед всем человечеством вопрос: «Быть или не быть? »

Как биологическое существо человек смертен, но смертен он и как существо социальное. В современной науке выделяют четыре стадии наступления смерти, которая приходит постепенно в обратном порядке по сравнению с тем, как развивается жизнь. Им предшествуют необратимые биологические изменения в организме, характеризующие его старение. Начиная с 25-летнего возраста и особенно после 45 лет ежедневно отмирают десятки нервных клеток (нейронов), которые «укомплектовываются» к моменту рождения и затем не обновляются. В коре головного мозга их насчитывается более 40 млрд и потому «для нормально функционирующего мозга это не сопряжено с серьезными последствиями, так как в нем продолжают нормально функционировать десятки миллиардов нейронов»⁹.

Реально уход из жизни начинается тогда, когда наступает социальная смерть, характеризующаяся тем, что человек все больше уходит в себя, отдаляясь от людей и изолируясь от общества. Затем следует смерть психическая, когда конец жизни становится очевидным и неотвратимым. На стадии мозговой смерти полностью прекращаются деятельность головного мозга, контроль над различными функциями организма. И завершается этот процесс физиологической смертью, при которой все функции человека, характеризующие его как живой организм, окончательно угасают.

В наши дни социально-этические и нравственно-гуманистические аспекты проблемы смерти привлекают к себе все возрастающее внимание. Однако несмотря на интерес, который вызывает тема смерти у людей независимо от эмоционального типа или принадлежности к той или иной социальной среде, для большинства из нас очень трудно говорить о ней. Это объясняется, по крайней мере, двумя причинами. Одна из них — в основном психологического, или культурного, характера. Сама тема смерти — табу. Мы, по крайней мере подсознательно, часто сталкиваемся со смертью в какой-либо форме. Неизбежно люди оказываются перед перспективой собственной смерти: картина ее как бы приближается и делается более реальной. Таким образом, разговор о конце жизни с психологической точки зрения может рассматриваться как косвенное приближение к смерти. Несомненно, многие воспринимают любые упоминания о ней как нечто такое, что вызывает в сознании настолько реальный образ смерти, что ощущается близость собственной кончины. Чтобы уберечься от подобной психологической травмы, они решают просто избегать затрагивающих эту тему разговоров, насколько это возможно.

Другая причина коренится в природе нашего языка. Слова, составляющие его, относятся преимущественно к вещам, знания о которых мы получаем благодаря нашим физическим ощущениям, в то время как смерть лежит за пределами сознательного опыта, так как большинство из нас не переживали ее. Поэтому часто, говоря о ней, мы сравниваем ее с чем-то знакомым из повседневного опыта. Одна из аналогий — уподобление смерти сну. Умирание, говорим мы себе, похоже на засыпание. Другие предпочитают иное, но сходное сопоставление: умирание — это забывание. Когда человек уходит из жизни, он забывает все горести, навсегда исчезают мучительные и неприятные воспоминания.

Как бы ни были стары и широко распространены эти аналогии, их нельзя признать вполне удовлетворительными. По сути, обе они утверждают, что смерть — просто исчезновение нашего сознания. Но если это так, тогда она не имеет ни одной из привлекательных черт засыпания или забывания. Ночной сои, доставляющий отдых, делает часы бодрствования, следующие за ним, более приятными и продуктивными. И забывание всего нашего опыта подразумевает устранение не только мучительных воспоминаний, но также и приятных. Таким образом, при тщательном рассмотрении ни одна из аналогий не является настолько адекватной, чтобы дать утешение или надежду перед лицом смерти.

Существует и точка зрения, которая не приемлет утверждения, что смерть есть исчезновение сознания. Согласно этой — возможно, еще более древней — концепции определенная часть человеческого существа продолжает жить и после того, как физическое тело прекратило функционировать и полностью разрушилось. Такая постоянно существующая часть получила названия «психика», «душа», «разум», «я», «сознание», «сущность». Но как бы она ни именовалась, представление о том, что человек переходит в какой-то неизвестный мир после физической смерти, относится к числу самых старых верований. На территории Турции, например, были обнаружены захоронения неандертальцев, возраст которых около 1 млн лет. Найденные там окаменевшие останки позволили археологам установить, что древнейшие люди погребали умерших на ложе из цветов. Это позволяет предположить, что они относились к смерти как к празднованию перехода из данного мира в другой. Действительно, захоронения самых ранних эпох во всех районах мира свидетельствуют о вере в продолжение существования человека после смерти его тела.

Отношение к смерти во многом определяет формы религиозных культов. Например, для древних египтян земное существование выступает как подготовка к загробному бытию. Отсюда важный для всего строя их жизни культ мертвых, построение и украшение гробниц, необычайно развитое искусство бальзамирования и т. д. Весьма широко распространен также культ предков. Древние японцы верили в то, что человек после смерти существует в потомках и только при отсутствии таковых исчезает окончательно.

Вообще же, если сравнивать жизненные настроения минувших эпох, можно прийти к неожиданному выводу: внутренняя неуверенность перед лицом жизни и в особенности проблемы смерти появились в новое время. Чем больше мы углубляемся в прошлое, тем менее загадочны представления людей о смерти.

Откуда же проистекает эта неуверенность в жизни, которая сегодня встречается очень часто и которая влияет на мысли и решения? Те сильные потрясения, которые выпали на долю человечества в XX в., не могут быть внутренне преодолены, потому что сознание ограничено пределами рождения и смерти. Сущность же человека выходит за эти рамки. И если пытаться регулировать жизнь, исходя из сознания, заключенного в период между рождением и смертью, неизбежно возникнут такие же осложнения, как если бы взрослый вздумал придерживаться правил питания, годных лишь для младенцев: это приведет к болезненным явлениям.

Речь идет о том, что проблема смерти должна изучаться с помощью всех современных средств познания. Общепризнанно, что среди известных способов наибольшим доверием пользуется естественнонаучный. Однако применительно к рассматриваемому вопросу он не дает ответов по существу. Естествознание опирается на материальный остов организма и связанные с ним органы чувств. Оно, как ни одна из предшествующих форм сознания, приспособлено к изучению минерально-физических связей в природе. То, что при этом другие стороны бытия оказываются обойденными, понятно и почти неизбежно. Трагическое впечатление может создаться, если посмотреть, как оно тщетно старается решить проблему смерти: эта попытка с самого начала обречена на неудачу, поскольку не считается с границами естественно-научных методов. Они могут дать только знания о материальных процессах, в то время как то, что, собственно, делает смерть проблемой — духовно-душевные связи, — остается недоступным для естествознания.

Через всю духовную культуру человечества проходит стремление преодолеть смерть и обрести бессмертие. В многообразных учениях и концепциях последнее трактуется по-разному.материалистические учения, как правило, основываются на отрицании? ского бессмертия человека, таким образом, ставя данный вопрос в драматически правдивой форме. Это трудный, мужественный шаг, стоицизм, не оставляющий надежды на загробную жизнь, возможности утешения, хотя бы иллюзорного. В то же время требуются строгое соблюдение моральных норм и ответственность в поступках. Бессмертие понимается лишь в переносном смысле — как продолжение нравственной и духовной жизни человека после его биологической смерти в других людях (в памяти о нем, а главное — в перепятии его опыта, знаний, нравственных поступков и т. д.), а также в определенных результатах материальной и духовной деятельности.

В религиозных, иррационалистических, эзотерических, идеалистических учениях и некоторых современных концепциях подход принципиально иной. Суть позиции сводится к признанию возможности существования человека в других мирах. В последние десятилетия опубликовано много трудов, в которых описываются случаи внетелесного существования...'⁰ Например, академик В. Хромов считает, что на сегодняшний день можно говорить об установлении физической природы явления, которое называют душой. Начало его изучению положили разработки ученого-нейрофизиолога О. Бехме-тьева, который выяснил, что душа человека не относится к продуктам головного мозга, а представляет собой излучение всех живых клеток организма. Управление ею мы осуществляем преимущественно через глаза. Энергетический стержень души пронизывает все тело человека от макушки до пят. После смерти она покидает его и может растекаться в пространстве до немыслимых размеров, что, по словам В. Хромова, фиксируется специальными компьютерами. У некоторых особо одаренных людей есть возможность вполне реально путешествовать среди звезд, а редкие люди (Нострадамус, А. С. Пушкин) именно с помощью душевной энергии даже совершали далекие броски в будущее, т. е. обладали способностью узнавать, что ждет человечество через тысячелетия...¹¹ Множество случаев, связанных с опытом внетелесного существования человека, описано в работах американского философа Р. Моу-ди. Несмотря на разнообразие обстоятельств близкого знакомства со смертью, а также типов людей, переживших это, несомненно, что в рассказах о таких событиях имеется значительное сходство. Можно выделить около 15 элементов, которые вновь и вновь встречаются всообщениях. На основании некоторых идентичных моментов выстраивается некоторая последовательность описания опыта, «теоретическая модель», которая включает общие элементы в том порядке, в каком они обычно отмечаются.

Человек умирает в тот момент, когда его физические страдания достигают предела. Он слышит, как врач признает его мертвым. Возникает неприятный шум, громкий звон в ушах или жужжание, и в то же время он чувствует, что движется с большой скоростью сквозь длинный темный тоннель. После этого человек обнаруживает себя вне своего физического тела, но еще в том же физическом окружении. Он видит тело со стороны, на расстоянии, как посторонний зритель, наблюдая при этом за попытками врачей вернуть его к жизни. Обладая этим небольшим преимуществом, он находится в состоянии эмоционального шока.

Через некоторое время умирающий собирается с мыслями и постепенно привыкает к новому положению. Он замечает, что у него есть тело, но совсем иной природы и с совсем другими свойствами, чем то, которое он покинул. Вскоре начинаются другие события. Он чувствует приход людей — умерших родственников и друзей. Перед ним появляется светоносное существо, от которого идут такая любовь и душевная теплота, каких он не встречал прежде. Без слов оно задает ему вопросы, позволяющие оценить его жизнь, проводит его через мгновенные картины важнейших событий, следующих перед его взором в обратном порядке.

В какой-то момент умирающий чувствует, что приблизился к некоему барьеру или границе, представляющей, по-видимому, раздел между земной и последующей жизнью. Он переполнен ощущением радости и покоя, однако обнаруживает, что должен вернуться обратно, что час его смерти еще не наступил. Несмотря на свое нежелание, он тем не менее каким-то образом воссоединяется со своим физическим телом и возвращается к земной жизни.

Далеко не все разделяют точку зрения Р. Моуди и его сторонников. Профессор В. Мороз, с 1965 г. работающий в реанимации, прямо заявляет: «Современной науке про бессмертие ничего не известно. Конечно, всякая гипотеза имеет право на существование, и заведомо отвергать ее нельзя. Однако для серьезного разговора нужны факты, а в нашем случае их нет. С „того света" до сих пор никто не возвращался... »¹².

Некоторые специалисты предполагают, что все виденное во вр**** клинической смерти вызывается наркотическими лекарствами, кото-

рые обычно вводят в момент кризиса. То, что такие средства способны вызвать у некоторых людей галлюцинации, медики знают довольно давно. Тот же Р. Моуди отмечает, что одна из пациенток видела «ангелов» во время пребывания в кресле дантиста, когда ей дали двуокись азота. В то же время она хорошо слышала, о чем говорят врач с сестрой. Второй вариант научного объяснения состоит в том, что при клинической смерти мозг хуже снабжается кислородом и это приводит к возникновению различных видений. И наконец, третий путь толкования — психоневрологический: при сильном нервном расстройстве некоторые люди способны воспринимать себя как бы со стороны. Известно также, что пребывающие в долгой и полной изоляции или тяжело больные могут галлюцинировать, т. е. вполне отчетливо видеть то, чего на самом деле нет.

Итак, мы видим, что однозначного решения вопроса о смерти и бессмертии не существует. Но следует помнить, что навязывать свои суждения по данной проблеме недопустимо. Учитывая психологию и индивидуальность человека, надо исходить из того, что каждый из нас должен искать ответ самостоятельно. Философия же призвана лишь помогать в этом, анализируя предшествующий опыт и современные достижения науки. Насильственное внедрение какой-либо точки зрения может повлечь за собой серьезные издержки в нравственном развитии неподготовленных людей: разрушение смысла жизни, сложившихся идеалов, искажение общей направленности жизни и деятельности.

В заключение еще раз подчеркнем, что врачевание — это не только наука и искусство распознания болезней, но и проникновение в область высшего, душевного мира пациента. Первым и, пожалуй, абсолютно обязательным условием формирования личности врача является воспитание в нем мировоззренческой культуры, культуры философского мышления. Недаром в работах последнего времени все чаще мировоззрение воспринимается как непосредственный инструмент практической медицины, лечения, подготовки специалистов и конкурентной борьбы различных школ медицины.

На его актуальность указывает и осознание того обстоятельства, что медицина ныне стала сферой активного взаимодействия научного и вненаучного знания. Современный уровень развития науки не позволяет формировать «абсолютно» научную медицину и требует разработки методологии соединения научного и вненаучного знания, а также доктрины, в которой последнему нашлось бы определенное место. Важнейшую роль в этом должна сыграть философия¹³.

Кроме того, философский фундамент может спасти врача от малодушия в условиях внезапно возникших трудностей и противоречий, которыми изобилует медицина. Для подлинно культурного ума наличие противоречий — это сигнал появления проблемы. А истинная культура мышления в том и состоит, чтобы выносить все напряжение противоречия, уметь полемизировать с самим собой, взвесить все «за» и «против», одержав самую трудную из побед — над самим собой. Только это оберегает от превращения иллюзии в «абсолютную истину*. Кроме того, с широтой философского кругозора непосредственно связано стремление врача идти «нехоженой дорогой», браться за самое сложное, особенно в научной работе.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒