Н.Н. Моисеев // Практикум по философии: Социальная философия. – Минск, 2007. – С. 653–658.

1- Каковы закономерности развивающегося универсума?

В эволюции любой системы прослеживается возникновение некоторого поля виртуальных путей развития и отбора на нем множества реализуемых состояний, которое мы называем траекториями развития систем во времени. Процесс изменения состояния любой достаточно сложной системы обладает одной важной особенностью, которая на одном частном примере впервые была обнаружена еще Эйлером в конце XVIII в. и подробно изучена Пуанкаре около 100 лет тому назад. Она является одним из краеугольных понятий современной теории динамических систем. В траектории системы мы можем наблюдать участки относительно спокойного, если угодно, дарвиновского течения эволюционного процесса, когда под действием внешних или внутренних причин происходит медленное изменение свойств системы, чаще всего связанное с ослаблением условий ее го-меостаза. В простейших случаях, изученных классиками точного естествознания, - приближение к границам устойчивости. Дальнейшее развитие событий связано с потерей гомеостаза и качественной перестройкой системы. В частности, это может быть потеря устойчивости того состояния, в окрестностях которого происходит эволюция системы. Как раз подобный случай и был изучен Эйлером и Пуанкаре, получивший название бифуркации или катастрофы по терминологии, введенной Р. Томом.

2- Как Н.Н. Моисеев интерпретирует понятие «бифуркации»?

Процесс бифуркации - это всегда процесс катастрофической перестройки системы. Его последствия практически непредсказуемы, поскольку память системы оказывается ослабленной, а роль случайных факторов резко усилена.

3. Каковы основные бифуркации в истории человечества и как они были преодолены?

Результаты бифуркации непредсказуемы. Вместо того, чтобы погибнуть в опасной саванне, предок человека встал на задние лапы, освободив передние, научился использовать искусственные орудия и превратился из мирного вегетарианца в агрессивного хищника. Мозг и рождающийся разум стали главными гарантами гомеостаза этого вида, а следовательно, и его развития. Внутривидовая борьба, по-видимому, в этот период обострилась до крайности, ибо чем иным можно объяснить резко ускорившуюся эволюцию! Уже через 2 млн. лет объем мозга неоантропов возрос едва ли не в два раза! На заре палеолита на Земле существовало уже не просто умное животное - стал формироваться человек. Появились каменный топор, умение владеть огнем, навыки коллективной охоты. И в то же время наш предок еще жил под властью законов, закодированных в его генетическом механизме, как и у любого животного, ведущего стадный образ жизни, законами, несовместимыми с теми техническими возможностями, которые обрел наш предок. Потенциал его развития казался исчерпанным. Однако произошел новый перелом в траектории развития нашего предка, который не только был непредсказуем, но и не заставил себя ждать. Он оказался связанным с утверждением табу «не убий», которое много позднее превратилось в заповедь, принятую однажды всеми народами, всеми религиями.

В послевоенные десятилетия супруги Лики и их последователи обнаружили в Олдувайском ущелье (Кения) останки неоантропов, среди которых было много скелетов с черепами, проломленными топором. Австрийский этолог К. Лоренц дал этому явлению простое объяснение.

У волка существует инстинкт: самец, проигрывающий бой за самку, подставляет победителю свою шею. Победитель удовлетворяется этим, и проигравший рыцарское сражение остается живым, сохраняясь для Популяции. У нашего предка не было «инстинкта волка»! Поэтому, изобретя каменный топор, он стал пускать его в дело без всяких ограничений, в том числе и в боях за самку. Отсюда и проломленные черепа молодых Предков будущего человека. Лоренц высказал предположение, что если бы табу «не убий! » не возникло в стадах наших предков, то они просто перебили бы друг друга.

Это, конечно, аргумент, но мне представляется более правдоподобным другое объяснение. Умение найти нужный кремень, обработать и превратить его в топор требует совсем иных качеств, чем умение использовать топор в драке. Найденные черепа, может быть, и принадлежат как раз тем умельцам, которые были способны делать топор и передавать свои знания и навыки следующим поколениям. Табу «не убий! » не было закодировано в генетической памяти. Оно утверждалось в рамках отбора на уровне отдельных родов, общин, племен и носило общественный характер, было основой формировавшейся системы нравов. Те орды или племена и отдельные виды неоантропов, которые лучше усвоили его, сохраняли своих умельцев. Благодаря этому они обладали лучшим оружием, более дисциплинированными боевыми дружинами и т.д. Они-то и отбирались естественным отбором на уровне популяций. Вероятно, именно этот отбор привел к тому, что из многочисленных видов потомков австралопитеков, способных претендовать на право быть предками современного человека, к концу палеолита остались только кроманьёнцы.

Утверждение табу «не убий» и других основ зарождающейся морали снижало остроту внутривидового отбора на уровне индивидуумов, и биологическое совершенствование вида постепенно затухало. Эволюция переходила в русло — развитие общественных форм жизни. При этом отбраковывались, может быть, и в чем-то более совершенные виды. Так, создатели мустьерской культуры - неоандертальцы - не дожили до времен неолита. Одним словом, бифуркация закончилась не только утверждением общественной формы эволюции, но и сохранением единственного вида человека — кроманьёнца.

Последняя глобальная бифуркация произошла накануне писанной истории. Она хорошо изучена и получила название неолитической революции. Так же, как и перестройка эволюционного процесса времен палеолита, она была вызвана внутренними причинами. Я бы даже сказал - техногенными факторами: человек усовершенствовал технологию обработки камня и создал метательное оружие. Эти обстоятельства имели самые катастрофические последствия: человек за относительно короткое время сделался абсолютным гегемоном, монополистом в животном мире и полностью использовал возможности новой техники, как и в палеолите, когда он изобрел каменный топор. В результате он быстро извел крупных копытных — основу своего рациона и поставил свой биологический вид на грань голодного вымирания. Количество населения, судя по сопоставлению неолитических и палеолитически" стоянок, сократилось во много раз. Человека могла постичь судьба любого вида, сделавшегося монополистом в своей экологической нише: он должен был либо погибнуть, либо найти другую нишу.

Как во времена палеолитического кризиса нельзя было предсказать, что выход может быть найден в форме табу «не убий! », так и теперь, период неолитического кризиса, выход был найден, и при этом совершенно неожиданный. Человечество изобрело земледелие, а через пару тысяч лет и скотоводство.

Если в предыдущие периоды человек еще был полностью включен в биоту, как и другие живые существа, участвуя в естественном кругообороте вещества, то в результате неолитического кризиса он полностью выделился из остального живого мира, начав формировать искусственный кругооборот веществ, так называемую вторую природу. Сначала это были искусственные биоценозы, а затем человек начал включать в кругооборот вещества и наследие прошлых биосфер - полезные ископаемые.

4. В чем заключаются глубинные основания современного экологического кризиса?

5. Каковы последствия экологического кризиса для России и всего мира.

Проблема кризиса может быть сведена к двум обстоятельствам фундаментального значения. Первое было впервые обозначено еще Мальтусом. Не очень существенно то, что англиканский пастор ошибся в своих расчетах и что уменьшение производства пищи на душу населения в планетарном масштабе началось только на грани 70-х и 80-х годов нынешнего, а не XVIII столетия, как думал Мальтус. Важно то, что неизбежно растущие аппетиты человека однажды превзойдут ресурсы беднеющей планеты. И не только в сфере производства пищи, но и любых других ресурсов, необходимых для жизнеобеспечения растущего человечества. Ко второму обстоятельству относится то, что антропогенная нагрузка на биосферу непрерывно растет, причем со все возрастающей скоростью, что грозит потерей устойчивости того квазиравновесия (или «устойчивого неравновесия» по Э. Бауеру), в атракторе которого происходит развитие рода homo sapiens. Индикаторами приближения к бифуркационному состоянию являются и неизбежное потепление климата, и утончение озонового слоя, и уменьшение биоразнообразия, и множество других фактов. Косвенным подтверждением предположения о возможной потере устойчивости служат и наши эксперименты по компьютерной имитации воздействия ядерной войны на состояние биосферы. После возмущений ядерными взрывами и пожарами биосфера примерно через год снова приходила в состояние равновесия, но качественно отличного от исходного. Это показывает, что современное состояние биосферы близко к границе того канала эволюции, в котором Возник и развивался род человеческий.

Одной мысли о том, что в борьбе за исчезающие ресурсы оскудевающей планеты будут участвовать не кроманьёнцы с их каменным оружием, государства, владеющие арсеналами ядерных боеприпасов, достаточно, что бы почувствовать весь, мягко говоря, дискомфорт надвигающегося времени. Но самое страшное — принципиальная непредсказуемость того, что ожидает биосферу, а значит, и человека в результате новой глобальной бифуркации.

Важно заметить, что в отличие от всех бифуркаций, происшедших в истории биосферы, в преддверии новой катастрофы у человечества появился Коллективный разум. Он уже начал себя проявлять: люди видят возможные опасности и стремятся их преодолевать. К сожалению, еще далеко не все понимают смысл происходящего, большинство регистрирует лишь отдельные неблагополучия. Тем не менее, я думаю, что понемногу общество уже начинает представлять себе глобальный характер происходящего, и убежден, что недалек тот час, когда оно усвоит, что главная задача — не допустить новой планетарной бифуркации.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒