Лекция 18. Кубанский войсковой певческий хор

Известно, что казаки, пришедшие на Кубань, первым делом строили церкви. Так, в 1794 году зазвучали отлитые из боевых пушек запорожцев колокола Троицкой церкви Екатеринодара, а в 1796 году войсковой судья А. Головатый сообщал в Петербург, что в Черноморском войске выстроено четыре храма: в Тамани - каменная церковь во имя Покрова Пресвятой богородицы, в Копыле - во имя архистрата Михаила, небесных сил воеводы, на её Преображения Господня и в Екатеринодаре - живоначальная и нераздельная Троицы. В 1801 году на Кубани уже насчитывалось тридцать церквей. В каждой – был хор. Но складывались эти хоровые коллективы поначалу стихийно, нередко пели сами верующие под руководством священника.

Ф. Щербина, отмечал три главные диковинки Екатеринодара: крепость с пушками, большую площадь и войсковой хор, который стал первым очагом духовной музыки Черноморского, а в дальнейшем - Кубанского казачьего войска.

Вышесказанное позволяет утверждать, что уже в первое десятилетие XIX века на Кубани появилась база для развития музыкального искусства, основанного на народном творчестве. Есаул И. Кияшко в книге «Войсковые певческий и музыкантский хоры Кубанского казачьего войска» напишет, что в первое время по переселению на Кубань хлопоты по устройству на новых местах и борьба с новым врагом - черкесами, не давали возможности проявить любовь к музыке на деле, но, устроившись и осмотревшись, запорожцы уже в 1811 году организовывают у себя певческий и музыкантский хоры.

Инициатором создания этого коллектива выступил известный кубанский просветитель протоиерей К. Россинский. Он обратился в войсковую канцелярию с прошением, в котором писал, что для благолепнейшего богослужения при здешней церкви нужно иметь певческий хор… Предложение это было одобрено войсковым атаманом Ф. Бурсаком и членами канцелярии. Хор начал свою работу в центральной церкви Екатеринодара в 1810 году, а в январе 1811 года был утвержден штатной единицей войска.

В августе 1811 года К. Россинский вновь ходатайствует о расширении хора за счет «певчих из казачьих детей бессменных», чтобы было возможным петь восьмиголосья.

В приказе Наказного атамана Кубанского казачьего войска генерал-лейтенанта М. Бабыча № 277 от 26 сентября 1911 года «О праздновании столетнего юбилея войсковых музыкантского и певческого хоров» мы встречаем подтверждение этому. Навстречу общим желаниям черноморцев чутко пошел незабвенный Войсковой атаман их Федор Яковлевич Бурсак, нашедший деятельного себе сотрудника в лице Войскового протоиерея отца Кирилла Васильевича Россинского, крупной и выдающейся личности в истории войска того времени. Для полнозвучного исполнения песнопений было явно недостаточно положенного по штатному расписанию состава хора: два баса, два тенора, два альта и два дисканта. И К. Россинский привлекает к пению учеников екатеринодарского училища. Но участие этих добровольцев зависело от дирекции училища, неохотно отрывавшей учеников от занятий. Поэтому с первых дней образования хора встал вопрос об увеличении его состава. По сведениям 1830 года, в составе хора уже было 30 человек. Среди наиболее одаренных певчих первого состава хора значились М. Бударшиков (бас), О. Лопата (альт), дисканты С. Дмитриенко, П. Сахно, А. Кучер.

Взрослые казаки получали в хоре жалование. Однако оно было незначительным, поэтому войсковое начальство рекомендовало регенту зачислять в хор преимущественно лиц, не обремененных заботами о семье - сирот и безземельных казаков. Первым регентом хора исследователи считают Константина Гречинского. Выбирая певчих по своему усмотрению на всей территории Кубани, регент ездил по куреням (станицам) сам. К середине XIX века был установлен порядок ежегодных прослушиваний в начале мая в Екатеринодаре и станицах Уманской и Полтавской. Сюда со всего края съезжались многочисленные претенденты. В станицы же выезжали помощники регента, а в Екатеринодаре прослушивания вел сам регент. При прослушивании исполняли народную песню, одновременно проверяя диапазон голоса, слух и другие музыкальные данные. Большую помощь в подборе певчих оказывали штатные певчие хора, которые во время отпусков прослушивали станичников, поэтому немало претендентов прибывало на официальные прослушивания с рекомендациями певчих хора.

Дети, принятые в хор, содержались за счет войска. Их обучали грамоте, пению по нотам, игре на музыкальных инструментах. Годы, проведенные в хоре, засчитывались в срок действительной службы, что особо ценилось в условиях войны. Хористы получали повышение по службе и воинские звания.

Басовая и теноровая группы хора пополнялись из среды взрослых казаков, обладавших от природы редкими голосовыми данными. Об одном из таких самородков рассказывал в своих воспоминаниях Ф. Щербина. Он вспомнил довольно распространенную легенду о знаменитом басе, слава о котором гремела по всей Черномории, который не хотел поступать в хор, был неграмотен и выше всего ценил родной дом и знакомые ему условия жизни. Когда регент Войскового хора, наслышавшийся рассказов о знаменитом самородке, приехал в станицу феноменального певца, тот, узнавши об этом, убежал из станицы и скрылся в верстах 5-ти или 7-ми в плавнях. Прошел день, другой и третий, а беглец не появлялся. Но на третий день ему надоело сидеть в камышах; его немилосердно искусали комары, и сильно захотелось пить. Но лишь только он зарыдал, как вся станица всполошилась и узнала, где его искать. Легенда эта приписывалась знаменитому басу И. Середе, голос которого отличался мощностью и широтой диапазона. Он был неграмотен, но прекрасно разбирался в нотах и мог с одинаковым успехом брать как самые высокие, так и самые низкие звуки. Своим мощным голосом он покрывал весь хор. На Кубани везде знали, кто такой Середа. А выражение «реве, як Середа» стало «крылатым».

К середине XIX века хор был известен далеко за пределами войска. Так, по распоряжению командира отдельного Кавказского корпуса, регент войскового певческого хора Г. Пентюхов с четырьмя лучшими певчими Иваном Гупало, Ефимом Фисенко, Арефием Жагло, Михаилом Кравченко в 1838 году выезжал в Тифлис для оказания творческой помощи корпусной церкви, писал И. Кияшко в книге «Войсковые певческий и музыканский хоры Кубанского казачьего войска».

Известно, что наместник Кавказа князь Воронцов ставил этот коллектив в пример другим. Так, когда в 1853 году Наказной атаман бывшего Кавказского Линейного войска ходатайствовал перед наместником о разрешении отправить в придворную певческую капеллу трех или четырех певчих из разных полков войска для приготовления в регенты, князь Воронцов отклонил это ходатайство с резолюцией, в которой писал, что полезнее и дешевле посылать этих певчих в г. Екатеринодар, где войсковые певчие поют превосходно, в чем он лично убедился.

Император Александр II при посещении в 1861 году Кубанского казачьего войска, одобрил пение Войскового певческого хора, найдя его «замечательным по голосам и стройности исполнения».

А Александр III при посещении войска в сентябре 1888 года удостоил хор Высочайшей похвалы «за отличное исполнение им музыкальных программ». Войсковому начальству дано было указание «озаботиться расширением и улучшением этого хора».

Нужно сказать, что в репертуар коллектива включались не только культовые сочинения, но и светские хоровые произведения русских и зарубежных композиторов. К концу XIX века он был уже довольно разнообразным. Наряду с произведениями духовного содержания (концерты Д. Бортнянского, М. Березовского, части " Реквиема" В. Моцарта и др.), в нем было много народных песен в обработке кубанских хормейстеров, а также сочинений русских композиторов М. Глинки, А. Даргомыжского, А. Рубинштейна, а также западноевропейских - Ф. Шопена, Л. Бетховена, Р. Шумана и др.

По выходным дням екатеринодарцы спешили в собор послушать «прекрасное исполнение хором молитвенных песнопений». Особенно войсковой хор славился исполнением концертов Д. Бортнянского и других композиторов. «Существовало выражение «идти на концерт», - писал И. Кияшко, - так как немалая часть интеллигенции шла в церковь слушать только концерт, мало интересуясь остальным пением обедни, хотя и последнее почти всегда исполнялось безукоризненно и хорошо».

Музыкально-теоретический уровень знаний хористов был не достаточно высок.

Хоровые партии с певцами часто разучивались не по нотам, а с голоса или скрипки. В газете «Кубанские областные ведомости» отмечалось, что хор пел лишь до-мажорную гамму, а по музыкальной грамоте певцы знали только размер такта. Взрослые певчие, прослужив в хоре около 20 лет, зачастую оставались неграмотными.

Еще хуже обстояло дело с бытом и воспитанием малолетних певцов. Отбор мальчиков в хор проводился в строго приказном порядке. Регент приезжал в станицу, где по требованию атамана в правление вызывались десять-пятнадцать мальчиков и проверялись их вокальные и музыкальные данные. Детей с хорошими певческими голосами зачисляли в Войсковой хор, при этом, не всегда считаясь с мнением родителей.

Иногородних мальчиков размещали в интернате-казарме.

После мутации мальчиков отчисляли из хора и отправляли домой. Войсковое начальство и духовенство заботилось лишь о том, чтобы хор хорошо пел, совсем не интересуясь, какими методами это достигалось и что станет с теми, кто по какой-либо причине выбывал из коллектива.

Интересные воспоминания о Войсковом хоре оставил К. Живило (1854-1914) - известный общественный деятель Кубани, который после окончания школы стал певчим Войскового хора. В школу Войскового хора, вспоминал К. Живило, отбирали способных казачат, зачастую сирот. Туда его привел дядя, и первое, что поразило мальчика, - это строгая дисциплина. Всякий певчий, поступивший днем раньше, считался для новичка «старшим», и младшие слушались старших во всем. Певчие жили дружно и гордились своим праздником, приуроченным к Покрову Пресвятой Богородицы. В этот день обязательно устраивалось торжество, на котором присутствовало начальство. Вообще по праздникам хор делился на две части, и поздравляли жителей - одна часть хора по правую сторону улицы Красной, другая - по левую. Поздравлять ходили в трактиры, духаны, погреба, частные дома... Всюду шло угощение. Все находили, что хорошо поздравили, если весь хор, войдя в дом, «гаркнет» и перепугает хозяев. В будние дни в хоре всегда дежурили два мальчика - на случай, если кто-нибудь вздумает повеселиться и ночью потребует хор. Дежурные должны были дать знать всем тридцати шести певчим. Сколько бывает страху натерпимся, - вспоминал К. Живило, - пока соберем певчих. Дождь, слякоть, полное отсутствие тротуаров, тьма - фонарей по городу не было....

К осени 1896 года для Войскового певческого и музыкантского хоров был построен дом со службами по плану, составленному есаулом Шараевым, на месте, купленном у казачки Бурой за сорок три рубля серебром. Старое здание, выходившее на улицу и служившее для хоров цейхгаузом, было перестроено с добавлением ста тысяч нового кирпича, и там устроен класс для репетиций музыкантского хора.

Несмотря на то, что хор создавался как один из символов Кубанского казачьего войска и более ста лет существовал в качестве воинского подразделения, историческая роль его оказалась гораздо значительнее, чем того требовала «приказная деятельность», будь то обслуживание офицерских собраний, верноподданнических торжеств или пение в соборе.

Возглавляли хор дирижеры (регенты) самой различной исполнительской одаренности, музыкальной образованности и творческой направленности. Наиболее плодотворным было руководство К. Гречинского (1811-1815 годы), Г. Пентюхова (1818-1838 годы), М. Лебедева (1864-1870 годы), Ф. Дунина (1870-1886 годы), Г. Концевича (1892-1906 годы), Я. Тараненко (1910-1917 годы) и др. Некоторые из них (К. Гречинский, Г. Пентюхов и др.) были самоучками. На регентских курсах при Придворной капелле в разное время получили образование М. Терпилец, М. Бибик, Т. Бондаревский, Г. Концевич, Я. Тараненко.

Из числа регентов-священнослужителей, работающих с хором, историческая память сохранила имена священников о. Гавриила Донецкого, о. Иоанна Эрастова и др.

Так, до назначения в Екатеринодар А. Сорокин был регентом хора Киевско-Печерской лавры. О нем, руководившем коллективом с 1913 по 1917 год, корреспондент «Кубанского казачьего листка» писал так, что Новому регенту удалось добиться совершенно сознательного, осмысленного исполнения хором песнопений. Долгая настойчивая работа дала свои плоды, несмотря на то, что среди многочисленного хора (50 душ) у него было до 40 душ новичков. Молодой регент заново создал хор... Чудные концерты Д. Бортнянского исполняет хор за литургией: «Вознесу Та, Боже мой», «Блажени люде», «Не умолчим никогда, Богородице», «Блажен муж, бойся Господа», «Восхвалю имя Бога моего» и другие. Ему удалось приблизить характер звучания хора к киевскому, строго-церковному, с одной стороны, и торжественному, - с другой.

О регенте Войскового хора М. Лебедеве известно, что он нередко по целым неделям бился с хором, чтобы достигнуть, возможно, большего совершенства в исполнении какого-нибудь песнопения». До приглашения в Екатеринодар М. Лебедев служил учителем пения в Московском Синодальном хоре. После себя оставил несколько рукописных сочинений духовного и светского содержания.

При регентах М. Терпильце и М. Лебедеве служил помощником казак М. Бибик, также получивший за счет Войска музыкальное образование в Придворной капелле. Как свидетельствуют документы, он также занимался сбором казачьих песен, содействовал их включению в репертуар хора.

Он составил рукописный сборник песен, сделав обработку в гармонизациях, типичных для своего времени. Сборник этот, к сожалению, не сохранился.

При регенте Ф. Дунине, получившем образование в Петербургской консерватории, звуковой облик хора характеризовался «стройностью, мощностью, торжественностью и даже легкой крикливостью, так как в то время (годы работы Лунина в хоре, 1870-1886) тихое пение не признавалось и не было любимо публикой.

А вот при регенте М.. Ермоле «певчие ничему не учились, а праздно бродили по городу, нередко производя дебоши и скандалы». При профессоре пения, заслуженном артисте императорских театров И. Матчинском «хор пел так, что певчим было стыдно выходить из собора».

По многочисленным свидетельствам, Войсковой хор по своей численности, составу, редкостному подбору голосов, образцовой организации и высоко развитой технике считался единственным в своем роде коллективом, с которым в XIX и в начале XX века не могли состязаться ни архиерейские, ни городские певческие организации на Северном Кавказе.

В местной печати неоднократно появлялись статьи и заметки о светских и духовных концертах Войскового хора, войсковом симфоническом оркестре.

Так, в концерте 3 марта 1906 года (автор рецензии называет этот концерт «Состязанием между инструментальным и вокальным хором») хор исполнял довольно разнообразную программу. На состязании пальму первенства получил вокальный хор. Все свои номера хор исполнил хорошо: верно, стройно, эффектно, с разнообразными оттенками... Г. Концевич, как видно, мастер своего дела, а хор, находившийся под его управлением, хорошо дисциплинирован в музыкальном отношении. В концерте были исполнены: большая хоровая сцена из оперы Р. Вагнера «Моряк-скиталец», «Серенада» Ф. Абта, «Сербская» и другие песни.

Одним из самых известных руководителей хора был Григорий Митрофанович Концевич. Его целенаправленная музыкальная и учебная работа в Войсковом хоре способствовала росту его исполнительского мастерства.

Вместе с регентом хора Я. Тараненко, дирижерами войскового оркестра Е. Эспозито и Ф. Лоосом, он включается в состав юбилейной комиссии по подготовке к 100-летию Войскового казачьего хора.

В положении о праздновании 100-летнего юбилея предписывалось:

- праздновать эту дату 1 июля 1911 года;

- выпустить юбилейный жетон для вручения всем бывшим и настоящим участникам хоров;

- добиться разрешения на отчисление 2-3% от платных конвертов хора на создание фонда для двух войсковых стипендий наиболее способным музыкантам (обучение в консерватории);

- поручить одному из композиторов сочинение юбилейного марша для оркестра и кантаты для хора;

- своевременно обеспечить приезд на торжество бывших певцов и музыкантов Войсковых хоров;

- пригласить на юбилейные торжества хоры Кавказского и Терского войск, а также все певческие хоры г. Екатеринодара;

- поручить сочинение мелодрамы (пьесы), в которой получили бы отражение основные события из жизни Кубанского казачьего войска;

- осуществить эту постановку силами хора и оркестра;

- все разделы торжеств необходимо провести в течение трех дней;

- добиться выделения определенных денежных сумм от Екатеринодарского городского руководства на расходы, связанные с проведением юбилейных торжеств.

В «Приветственном адресе Наказному атаману и представителям Кубанского казачьего войска» по случаю столетнего юбилея хоров (26 сентября 1911 года) описана история создания этого коллектива. Так, сто лет тому назад прирожденная музыкальность малороссов-запорожцев, образовавших тогда Черноморское казачье войско, вызвала к жизни Войсковые Музыкантский и Певческий хоры и возложила на хоры великую культурную миссию: давать нравственный отдых и духовное утешение от природы мягким, но неизбежно в перипетиях суровой боевой жизни черствевшим душам боевого казачества, поддерживать и развивать в черноморцах зачатки музыкальных дарований. При постоянной борьбе населения с врагом-природой и врагом-человеком, крайне незначительном количестве просветительских учреждений, Войсковые хоры были ярким очагом, распространявшим вокруг себя свет и теплоту лучших человеческих чувств, пробуждаемых искусством. Заняв с первых дней своего существования положение такого высококультурного и единственного в своем роде учреждения, Войсковые хоры в течение длинного ряда лет были также и единственным источником, из которого население получало сведущих в музыке людей, разносивших зачатки музыкальных знаний по всему краю, причем наибольшая доля культурно-просветительской работы приходилась и приходится на город Екатеринодар. Кроме непосредственного пользования хорами при церковных службах, при исполнении треб, на концертах, вечерях, парадах и в городском саду, население из питомцев хора постоянно имело и сейчас имеет учителей пения в начальных и средних учебных заведениях, учителей инструментальной музыки, регентов церковных хоров, сведущих в музыке граждан, вносящих порядок и содержание в музыкальный обиход домашней жизни.

На празднование юбилея Войскового певческого хора (сентябрь 1911 г.) приехали 366 бывших питомцев хора и оркестра из 129 станиц Кубанской области и Черноморской губернии. В Александро-Невском соборе прошло утреннее богослужение. Затем все участники торжества отправились на Крепостную площадь: шествие растянулось по улице Красной - на лошади везли старинные запорожские литавры, рядом несли серебряные трубы, певчие были одеты в «исторические костюмы». Здесь был отслужен благодарственный молебен и провозглашена вечная память протоиерею о. Кириллу Россинскому – «первому основателю певческого хора» в присутствии войска, служащих правления и штаба, учащихся. Затем состоялся парад, на котором перед Наказным атаманом прошли церемониальным маршем войска и колонны учеников учебных заведений города. Парад завершался теми же регалиями, что и начинался: провели литавры и трубы и прошли музыканты.

После парада на середину площади вынесли кафедру, и подъесаул Орел прочел «исторический обзор о войсковом хоре», а генерал-майор А. Кияшко, начальник штаба Кубанского казачьего войска, - приказ атамана о праздновании юбилея хоров. В нем говорилось, что молитва, церковные песнопения, а также народные песни всегда были духовной пищей для казаков, «идя в праздник в войсковую соборную церковь и слушая чудные напевы своего дивного хора, черноморец отрешался от житейских тревог, как бы внутренне очищался и набирался душевных сил». За столетие существования войсковые хоры выпустили не одну тысячу вполне обученных певчих и музыкантов, которые, возвратясь домой, не оставили своего любимого дела и продолжали его в станицах.

Концертная программа, исполнявшаяся в день юбилея, была повторена в октябре того же года в Тамани на церемонии открытия памятника первым запорожцам, высадившимся здесь 25 августа 1792 года.

В первом отделении концерта выступили сводный хор (дирижер Я. Тараненко) и симфонический оркестр под руководством Е. Эспозито и Ф. Лооса. Были исполнены: Юбилейная кантата на 100-летие существования Певческого и Музыкантского хоров Кубанского казачьего войска, написанная по мотивам украинских народных песен композитором Е. Эспозито на слова Г. Концевича, хоры из оперы Н. Римского-Корсакова. «Ночь перед Рождеством» Во втором отделении прозвучали сочинения для духового оркестра. В третьем - опять выступил сводный хор, исполнивший «Реквием» М. Анцева, «Как за реченькой» В. Орлова, «Шедривку» Г. Концевича, «Про Чепигу та Головатого», «Про руйновання Сечи» и «Славу нашим казаченькам» Н. Лысенко. В заключение всего концерта войсковой симфонический оркестр под руководством Е. Эспозито исполнил увертюру П. Чайковского «1812 год».

Таким образом, 100-летие войсковых хоров явилось смотром их творческих достижений и исполнительских возможностей. Разнообразие репертуара и высокое качество исполнения говорили о том, что коллективы достигли наибольшего расцвета.

Своеобразным «вековым концертным абонементом» вошла в историю Кубани служба хора в Войсковом соборе, который становился ярким очагом, распространявшим вокруг себя свет и теплоту человеческих чувств». Один из слушателей писал, что он никогда не слышал такого стройного многоголосия и приятного пения... Особенно сильно поразили его три песни - херувимская песнь, тройное «Господи, помилуй» и концерт. Слова херувимской песни были ему более или менее знакомы, хотя он совершенно не понимал их смысла... Но когда хор стройно и плавно запевал «иже херувимы» и начинались переходы и чередования голосов, когда попеременно слышались чистые голоса дискантов и альтов, неслись голоса теноров или когда внезапно раздавалось мощное пение басов – «яко до царевых подымем...» - ему казалось, что певчие как бы играли в какую-то замысловатую игру, и он бессознательно улыбался, как улыбаются иногда от неожиданных, но приятных впечатлений. Еще более замысловатым и возвышенным ему показалось тройное «Господи, помилуй». И, наконец, концерт поразил его своею мощностью и чем-то великим, недосягаемым. Хотя слова его были непонятны, но аккорды... в течение, по крайней мере, получаса наполняли, казалось, весь собор - то, гремя и сверкая, как гром, то, падая очищающим душу ливнем, то, понижаясь до пьянящего пения малиновки или милой ласточки. Звуки, звуки и звуки... воздействием на чувства сбивали со всего обычного…..

28 сентября в Тамань на пароходах «Полезный» и «Удобный» отправились руководители области и войсковые регалии: войсковое знамя, жалованная грамота, солонка, блюдо, серебряные трубы, литавры, а также насеки, булавы, перначи, юбилейное войсковое знамя от Николая II.

Сюда же прибыли войсковые оркестры и певческий хор, участники спектакля по пьесе Г. Доброскока «Казацьки прадиды».

После литургии в Вознесенской церкви 5 октября состоялась церемония открытия памятника. На лицевой стороне его пьедестала надпись: «Первым Запорожцам, высадившимся у Тамани. 25-го августа 1792 г. под командой полковника Саввы Белого. Сооружен в 1911 году благодарными их потомками, казаками Кубанского казачьего войска, по мысли Таманского станичного общества, в память столетия со дня высадки».

Был отслужен традиционный благодарственный молебен, а затем состоялся парад участников.

На другой стороне пьедестала помешены полностью слова песни А. Головатого, войскового судьи войска верных казаков Черноморских «Ой, годи нам журытыся...».

На следующий день в специально построенном небольшом деревянном театре состоялся спектакль Доброскока «Казацьки падиды», наполненный яркими картинами из жизни предков кубанских казаков, начиная от возрождения запорожского войска в лице верных черноморских казаков и кончая сценками из жизни кубанцев в условиях пограничной службы в необжитом еще кубанском крае. Созданию ярких персонажей (Л. Суворова, С. Белого. Л. Головатого, 3. Чепиги и др.) способствовала не только самозабвенная игра артистов-любителей, но и яркие костюмы, замечательные певческие голоса, оркестровое сопровождение, красочные декорации.

Утром 7 октября состоялось музыкально-вокальное представление из трех отделений.

В первом - сводный хор (регент Я. Тараненко) и симфонический оркестр под руководством Е. Эспозито исполнили: юбилейную кантату на 100-летие существования певческого и музыкантского хоров Кубанского казачьего войска, написанную по мотивам украинских народных песен композитором Е. Эспозито на слова Г. Концевича, а также хор из оперы «Ночь перед рождеством» Н. Римского-Корсакова.

Во втором - произведения для духового оркестра, в том числе «Полтавский бой» Чернявского (дирижер Ф. Лоос).

В третьем - под управлением Я. Тараненко были исполнены: «Великий наш Бог» М. Глинки, «Не плачьте» («Реквием») М. Анцева, «Как за реченькой» B. Орлова, «Щедривка» Г. Концевича, «Про Чепигу та Головатого» Н. Лысенко, «Про руйновання Сечи» и «Слава нашим казаченькам» Н. Лысенко. В заключении всего концерта войсковой симфонический оркестр под руководством Е. Эспозито исполнил «Торжественную увертюру 1812 года» П. Чайковского.

П. Орлов писал, что это утро прошло великолепно, симфонический и духовой оркестры и хор певчих блеснули гармонией исполнения, особенно выделялись из ряда исполняемых номеров «Полтавский бой», «1812 год» и «Щедрый вечер».

Вышеизложенное подчеркивает, что торжества по случаю 100-летия войсковых хоров стали ярой страницей в их истории.

Важное место в творчестве войскового хора рассматриваемого периода занимала деятельность М. Тараненко. Ученик Г. Концевича, в 1907 году он был послан по рекомендации своего учителя в Придворную певческую капеллу, откуда вернулся в звании регента. Трудолюбивый, талантливый хормейстер стремился к обновлению и расширению церковного репертуара. В программу включались сочинения А. Гречанинова, А. Кастальского, Д. Бортнянского, П. Чеснокова, В. Калинникова, П. Чайковского и др.

С 1890 года появилась возможность увидеть хор глазами светских хроникеров. Вне таинства храма, в концертном зале (а публичные концерты хора стали не редкостью с того времени), критерии в оценке хора меняются - на первый план выступают привычные в лексиконе музыкальной критики словосочетания – «хор отличился не только звучностью, но и гибкостью голосов, чем в особенности пощеголяли басы на шестнадцатых нотах»; «что касается исполнения, то должны отметить хорошо выработанное пиано, общую стройность и отсутствие того неприятно действующего на слух резкого выделения голосов, столь обычного в церковных хорах» и т.д.

В конце XIX века Войсковой певческий хор включается в светскую художественную жизнь Екатеринодара. Город тогда стал интенсивно развиваться и, соответственно, активизировалась общественная жизнь.

Войсковой хор ведет службу в соборе; как воинское подразделение, выступает перед господами офицерами, исполняя хоровую музыку в войсковом собрании; участвует в любительских концертах, организуемых с благотворительной целью.

Имеются сведения о том, что хор участвовал в нравственно-патриотических мероприятиях. По этому поводу газета «Единая Русь» писала: «Концерт-лекция в пользу Добровольческой Армии... Протопресвитер о. Г.И. Шавельский произнесет слово на тему «Искушение Христа в пустыне». Проповедник свящ. В.И. Востоков скажет слово: «Голгофа историческая и Голгофа современная»... Московский протодиакон с войсковым хором Кубанского казачьего войска исполнит ряд номеров духовного содержания».

Исполнительская манера хора складывалась на основе опыта ведущих хоровых коллективов России, о чем свидетельствует постоянная связь с Синодальным хором, Придворной певческой капеллой, другими коллективами.

Таким образом, можно сказать, что в историю музыкальной культуры Кубанского казачьего войска Войсковой казачий хор вошел как духовный просветитель, хранитель культурной славы казачества, его нравственных устоев. А как «концертный» коллектив он формировал светскую музыкальную культуру Екатеринодара.

В апреле 1918 года военный комиссариат издал приказ, объединяющий музыкантские хоры (симфонического и духового оркестров) в оркестр Кубано-Черноморской федеративной республики, а певческий хор стал называться Советским хором. Они должны были стать «рассадником искусства среди трудового народа Кубани».

21 апреля 1920 года Кубано-Черноморский областной ревком постановил: «Все бывшие войсковые оркестры и хоры, ныне переименованные в государственные, со всем личным составом, библиотеками, музыкальными инструментами, переходят в ведение подотдела искусств областного отдела народного образования». Была изменена структура хора. В нем появились женские голоса (сопрано и альты).

Вот как докладывал о деятельности хора его руководитель Я. Тараненко: «Кубано-Черноморский государственный хор должен быть музыкально-культурно-просветительным учреждением для всей Кубано-Черноморской области… хор должен выступать в самостоятельных концертах как в Екатеринодаре, так и по области, и не только в городах, но и в станицах. Коллектив не только пропагандировал лучшие сочинения народного и профессионального творчества, но был образцом исполнительского искусства на Кубани. Коллектив еженедельно выступал в разных районах города, а также давал концерты для отдельных профсоюзов. В репертуаре появились песни о гражданской войне, ее героях, партизанские песни, новые обработки народных песен («Гулял по Уралу Чапаев-герой», «Не вейтесь, чайки, над морем», «По долинам и по взгорьям», «Марш Буденного», «Вниз по матушке, по Волге», «Рыболов», «Ты, рябинушка», «Не одна в поле дороженька», «Утушка луговая», и др.). Продолжались совместные концерты хора с симфоническим оркестром. Однако, в 1921 г. в связи со сложившимися условиями деятельность хора и оркестра была прекращена.

Но их дело подхватил Кубанский мужской вокальный квартет, организованный выпускниками музыкального техникума А. Авдеевым, А. Хоперским, Н. Лободой, М. Ходжиани.

В репертуаре коллектива значились сочинения местных композиторов и собирателей народных песен Г. Концевича и Я. Тараненко, украинские и кубанские песни («Диброва» в обработке Я. Степового, «Двенадцать косарив» в обработке Н. Богуславского, «Ты, Кубань, ты наша родина» в обработке А. Авдеева, «Заповит» в обработке К. Стеценко, «Ой, улузн, лузи» в обработке Н. Преображенского), произведения советских композиторов — «На смерть Ленина» Н. Преображенского, «Волга» Я. Тараненко, «Прометей» К. Стецепко, «Горняцкий марш» Э. Черкасского и др.

Квартет много гастролировал. Только в 1926 году им дано около ста концертов. В 20-е годы - это единственный кубанский профессиональный коллектив, совершивший гастрольные поездки по республикам Советского Союза. Пресса отмечала художественно-исполнительскую сторону коллектива, имеющего готовый репертуар с русскими, украинскими и кубанскими народными песнями.

Известно, что на Кубани в это время растет число самодеятельных и профессиональных коллективов, особенно многочисленные ансамбли песни и пляски. В 1937 году их было 175, через год — 390, а еще через год — уже 514. Для улучшения работы с самодеятельными коллективами с 1937 года начали функционировать Всесоюзные курсы для руководителей хоров, на которых были предоставлены места и для представителей Азово-Черноморского края.

В 1936 году возрождается и Государственный Кубанский казачий хор (художественный руководитель Г. Концевич, дирижер Я. Тараненко). Его главной целью стала пропаганда лучших образцов песенного и танцевального народного творчества. Один из последних регентов Войскового певческого хора и первый художественный руководитель Кубанского казачьего кора Г. Концевич так приветствовал eгo возрождение: «Будущее хора, несомненно, блестяще! Этот высокохудожественный коллектив украсит нашу Кубань и яркой звездой окрасит край». Хор исполнял кубанские народные песни в обработке Г. Концевича, классические хоровые произведения, отрывки из опер, песни советских композиторов.

Репетиции хора были организованы при музыкальном училище. Обязательные учебные дисциплины были следующие: постановка голоса, теория музыки, хоровое пение, общеобразовательные предметы в пределах семилетки. Репетиционный период был рассчитан на 4 месяца.

Активизировалась работа по вокально-хоровой подготовке и воспитанию исполнителей-профессионалов, так как не многие хористы имели специальное вокальное образование, музыкальную подготовку, необходимый общеобразовательный уровень.

Музыкальная общественность и любители хорового пения с интересом следили за сообщениями в местной печати о Кубанском казачьем хоре и с нетерпением ожидали его первых концертов.

И вот 30 июня 1937 года в актовом зале Кубанского сельскохозяйственного института состоялся первый концерт хора. После шестнадцатилетнего перерыва на Кубани вновь появился свой профессиональный хоровой коллектив.

В программе прозвучали революционные и старинные казачьи песни, хоры крестьян из оперы П. Чайковского «Евгений Онегин», «От края и до края» из оперы И. Дзержинского «Тихий Дон», «Слава советским пилотам» А. Гедике, «Анчар» А. Аренского, а также кубанские народные песни «Ты Кубань, ты наша Родина» и «Щедрик-щедрик».

23 и 24 июля в Летнем театре хор выступил перед широкой аудиторией Краснодара. Коллектив хора с успехом выдержал экзамен на художественную зрелость, показав в народных песнях казачий колорит, бодрость и динамику, выразительность и картинность, там, где было необходимо - мощь и искрометный юмор.

С 30 июля начались концерты Кубанского хора в станицах Динской, Пластуновской, Васюринской, Усть-Лабинской, а также в городах Анапа, Геленджике, Сочи, Новороссийске, Майкопе, Армавире, Тихорецке и в Ростове-на-Дону. После каждого выступления с местными жителями обсуждались программы и концертные костюмы. Газеты отмечали, что концерты Кубанского хора и встречи со слушателями являлись своего рода праздниками, оставлявшими неизгладимое впечатление и у артистов, и у жителей края.

Хотелось отметить, что на приеме представителей Кубани и Дона в Москве председатель Всесоюзного комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР П. Керженцев указал на необходимость включить в репертуар хоровых коллективов, кроме русских и украинских песен, также песни грузин, армян, татар и других народов нашей страны. В 1938 году Кубанский казачий хор переименовывается в Ансамбль песни и пляски кубанских казаков с соответствующим изменением его репертуара, в который входили народные песни Кубани, Украины, Белоруссии, а также произведения советских композиторов, классика.

В 1939 году, как уже отмечалось выше, Григория Митрофановича не стало. Должность художественного руководителя занял его ученик и соратник по творческой работе Яков Михеевич Тараненко.

В довоенный период Ансамбль песни и пляски побывал с концертами в Прибалтике, Дальнем Востоке, Средней Азии и Закавказье. В 1940 году Я. Тараненко командируется в Краснознаменный ансамбль под управлением А. Александрова и вскоре репертуар ансамбля обновляется новыми песнями советских композиторов. В содружестве с поэтом Я. Смеляковым, писателем А. Первенцевым, композитором Л. Книппером Я. Тараненко создаёт в 1940 году «Театрализованный рассказ с включенными в него музыкальными номерами и плясками – «Думу о Кочубее». Большинство из 10 песен, составляющих музыкальную ткань «Думы», являются обработками кубанских народных песен, в том числе «Ты, Кубань, ты наша Родина», «Ой, що ж то за ворон», «Засвистали козаченьки» и др.

Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 161718 19 Следующая