Лекция 6. Миф как форма трансляции культуры

Миф - обобщенное представление о действительности, сочетающее нравственные и эстетические установки, соединяющее реальность с мистикой. Вопросы мифотворчества исследовали многие отечественные и зарубежные авторы, в том числе К. Леви-Строс, Р. Барт, Б. Успенский, В. Иванов, Р. Зобов, В. Келасьев и др.

Э. Кассирер в своей работе «Сила метафоры» делает вывод, что мифический мир - это единственная среда, доступная доисторическому сознанию, а творчество языка и мифа - это только часть общего процесса осознания мира. Миф и язык подчиняется одинаковым или аналогичным законам, поскольку у них прослеживаются общие корни. А исходной общностью для них становится одна концептуальная форма - «метафорическое мышление». Философ считает, что мифология в современном понимании является отголоском того, что некогда образовывало совершенное царство языка и мысли.

Э. Кассирер провозглашает метафору основным способом мифологического мышления и переживания. Исследователь выдвигает идею табуирования, как главного мотива метафоризации, обусловленного магическим мировоззрением. Э. Кассирер подходит к метафорическому мышлению с точки зрения «философии символических форм». Мифологические образы способны снимать внутреннее напряжение, а также выражать душевные переживания в объективированных формах и фигурах. Духовное возбуждение, вызванное столкновением с объектом внешнего мира, является одновременно средством и поводом номинации.

Феноменологическое мышление расширяет границы представлений о мифе. А. Лосев определял миф как «живое существо, самоотносящееся и самочувствующее» и писал, что всякое произведение искусства наполнено одухотворенностью, а простые малоинтересные вещи постоянного потребления становятся предметом искусства, необходимым образом одухотворяются, становятся живыми, превращаются в миф. А. Баскаков обращал внимание, что человек одновременно взаимодействует с множеством мифов. Выделяются исторически сложившиеся мифы, унаследованные нами от предков и определяющие особенности национального характера. Есть мифы для домашнего пользования, определяющие уклад, стиль семейной жизни.

В социальном пространстве миф выполняет две функции. С одной стороны, он выступает мощным защитным механизмом, препятствующим полному распаду как человеческой личности, так и социума. С другой стороны, искажая картину происходящих в обществе (и в природе) событий, миф представляет реальную опасность. Есть основания для констатации двойственной функции мифа: защита человеческой личности от распада в альтернативном мире и одновременно искажение реальной действительности. Мифология трансформирует общественное пространство и обеспечивает адаптацию человека к реальной социальной действительности лишь в некоторых пределах. Миф не требует специальных знаний и дополнительной подготовки. Он обладает важной особенностью - доступностью каждому человеку, поэтому легко и охотно принимается большинством людей.

В мифологии есть особая специфическая логика, свой критерий истинности и лжи. Миф искажает, преобразовывает действительность, но при этом содержит в себе важные ценностные характеристики объекта, события. Он всегда взаимосвязан с чувственно-эмоциональным отражением действительности и привязан к определенному моменту времени. Динамика в общественных процессах интенсивна, поэтому мифологическая картина очень скоро превращается в несоответствующую реальности фантазию. Адаптация человека к новым нестандартным условиям с помощью мифа оказывается крайне ситуативной, хотя в конкретных ситуациях может быть очень эффективной. Фантасмагория сознания становится особо опасной, если утрачивается влияние нравственного начала на жизнь общества. Мифологическое мышление в своем пространстве не препятствует человеку поставить себя в центр мироздания, ничто не запрещает нарушать моральные устои и наделить себя особыми качествами. В мире иллюзий индивид считает, что ему все возможно как в настоящем, так в прошлом и будущем. В результате человек полностью теряет ориентацию и легко становится игрушкой в руках других людей, социальных групп, партий. Для него составляются определенные мифы, на которые он реагирует как на реальные сигналы. В мире иллюзий понимается уровень рационального осмысления окружающей действительности, когда позиции разума резко ослабевают. В результате чего обыденная жизнь приобретает специфические формы, идентичные фантасмагориям. Мифологизацию индивидуального и массового сознания можно наблюдать с момента, когда человек погружается в пространство иллюзий и начинает действовать на основе мифологии. В таких ситуациях индивид и массы чувствуют уверенность в том, что они базируются на рациональных принципах. Выстроенная манипуляторами логика внешне выглядит довольно стройной, непротиворечивой, закрепляется и абсолютизируется идеологическими конструкциями.

По А. Лосеву, миф – это:

- не выдумка или фикция, не фантастический вымысел, а необходимая категория сознания и бытия;

- не бытие идеальное, а ощущаемая и творимая вещественная реальность;

- не научное построение, а живое субъект-объектное взаимообщение со своей истинностью, достоверностью, закономерностью и структурой;

- не метафизическое построение, а действительность, отрешенная от обычного хода явлений;

- не аллегория или схема, а символ, который может содержать в себе аллегорию или схему;

- не поэтическое произведение, а особая отрешенность вещей в интуитивную сферу, где они воссоединяются с личностью в ее лике.

Мифы не знают имен своих творцов. Подобно героическому эпосу, легенде и сказкам они являются произведением народной фантазии, продуктом коллективного творчества народа; с них начинается история народного миросозерцания.

Миф (mythos) - в переводе с греческого - «рассказ», «слово», «предание». Но слово это особенное - о богах и героях. Под мифом подразумевают сказания или предания о богах и героях, которые участвовали в создании природного и культурного мира. Миф - это «слово», «предание», «сказание» о богах и героях; эпос - «слово», «песня» о подвигах богов и героев; логос - «слово», касающееся философских и научных рассуждений.

Мифология для человека первобытного общества была основным способом понимания мира. Эпоха семейно-родовых отношений выразила себя в мифе и, следовательно, была важнейшей стадией в культурной истории человечества. Древний человек верил в свои фантастические образы. Для него миф - такая же реальность, как и он сам, и та родовая община, к которой он принадлежал. Миф сотворен самой жизнью, а не каким-то одним человеком. Автор мифа - стихия жизни, находящая в мифе свое оправдание и свое объяснение. Возникнув, миф стал обладать магической силой, чудодейственной и всемогущей. Ее законы стали распространяться и на сам миф, и на всю окружающую жизнь. Они как бы поддерживали установленный порядок в природе и в обществе.

Миф представил все бытие первобытного человека целостным, живым организмом, включил человека в космическую жизнь, одушевил. Он перенес на всю природу человеческие свойства, и, наоборот, людям, в особенности предкам, придал природные качества, чаще всего, сообщая им черты животных. Так рождалась причудливая мифологическая фантастика.

Миф - представление о мире, существующее в форме фантастических рассказов. Но это – не жанр литературы, подобно сказке или легенде. Это - источник героических поэм, эпоса и других литературных форм, естественная почва искусства, религии, науки, философии. В нем все эти виды деятельности человека еще не расчленены.

Миф - исторически первая форма культуры, которая компенсирует недостаточность практического овладения природой через смысловое породнение с ней. Он выступает основным «текстом» первобытной культуры, первой формой литературного творчества, которое выражается через знаковые структуры обрядов, пение, танец, рисунок, татуировки, украшения, оружие, предметы домашнего обихода. Смысл мифа не находится внутри существенного значения или символизма отдельного элемента мифологической фабулы, а заключается во внутренних базисных отношениях между всеми его элементами, что может быть обнаружено только посредством структурального анализа.

Миф создает атмосферу, в которой зарождается искусство во всех его видах и формах, а также философия, другие науки и религиозное мировоззрение. Он регулирует и упорядочивает человеческие отношения, программируя бессознательную сферу человеческой психики с помощью магии, символов, табу, обрядов и ритуалов и отражается во всех формах жизнедеятельности человека.

Как историческое явление, миф задает параметры и горизонты современной культуре, а с ростом потребности отрефлексировать собственные истоки, структуры, перспективы развития его используют для решения актуальных культурологических проблем.

Находясь в поле зрения многих наук, в т.ч. теории и истории культуры, миф послужил основой для появления теоретических и методологических подходов, которые занимаются его изучением.

Анализируя миф с точки зрения его семантики, можно сказать, что его содержание не совпадает с формой его выражения, и становится источником формирования искусства, философии, других форм культуры. М. Каган отмечал, что мифы и обряды каждой родоплеменной общности являлись стабильными, жесткими, нерушимыми и передавались из поколения в поколение как неписаный закон, освящённый мифологическими представлениями. Власть традиции – этого культурного заменителя утраченного человечеством генетического способа передачи поведенческих программ – была абсолютной, именно благодаря её способности быть мощным социальным регулятором поведения людей, средством сплочения популяции. Это качество первобытной культуры, оставленное ею в наследство следующим эпохам, неразрывно связано с её мифологической доминантой, ибо мифология по самой своей природе претендует на абсолютность утверждаемого ею миропонимания, а значит, требует от каждого индивида безусловного принятия данной системы идей и чувствований и их передачи в неприкосновенном виде из поколения в поколение.

Диапазон интерпретаций и исследовательских подходов к мифу очень широк. Его можно отождествлять с действительностью и жизнью символов, аллегорией, поэзией, архетипом, структурой и т.д., т.е. с тем, что делает его составной частью теории и истории культуры.

Мифы и сказания изображали важнейшие моменты из далёкого прошлого людей. В мифических образах воплощались обыкновенные события, имевшие особое значение в их жизни. В мифологических сюжетах закодированы реальные события далекого прошлого, отголоски стародавних общественных отношений и норм поведения, представления о мироздании и его законах, память о катастрофах истории Земли и великих переселениях народов. По этому поводу Г. Вернадский писал, что следы древней исторической основы можно легко обнаружить под мифологическим покровом.

Особый интерес для нас представляет мифология древних греков, которая является явлением столь же своеобразным и уникальным, как и вся вообще греческая цивилизация. Развитие эллинской культуры с самого начала шло по совершенно иному, чем в странах Древнего Востока, пути. В Греции мифология была всемогущим духовным пастырем своего народа, она не смогла сковать его творческую свободу догмами, правилами и запретами. В значительной мере это объяснялось отсутствием единого, систематически изложенного и обязательного для всех вероучения. Главными авторитетами были два великих поэта: Гомер и Гесиод. Именно они впервые описали греческих богов и определили их функции. Кроме этого существовало множество мифов и эпических сказаний, дополнявших представления о богах.

Наряду с двенадцатью главными олимпийскими богами, в каждом греческом полисе обычно выделялись одна или две божественных персоны, считавшихся высочайшими покровителями именно этого государства. Почиталось также множество всякого рода малых божеств: героев, демонов, нимф, культы которых, как правило, были прочно привязаны к какому-то одному конкретному месту. Образы самих олимпийцев постоянно менялись, переходя из одной местности в другую. Менялись формы культа, характер святилищ, культовые изображения божества. Так, например, менялся со временем облик Диониса - бородатый муж превращается в юношу, а на пантикапейской монете изображение молодого Сатира заменяется изображением бородатого Сатира. Греки, переезжая из города в город, быстро адаптировались на новых местах и легко признавали своими чужеземных варварских богов, отождествляя их по каким-нибудь случайным признакам сходства с божествами своего пантеона. Так, к примеру, произошло отождествление Афродиты и Великой богини-матери в Северном Причерноморье.

Греческий политеизм открывал перед своими приверженцами широчайшие возможности духовного выбора. Благодаря этому, закон и этика развивались среди греков в качестве человеческой мудрости, свободной и, тем не менее, пребывающей в гармонии с божеством. Изречения мудрецов и законы вырезались на стенах храмов, но в них всегда видели устремления человеческого разума, а не божественное откровение. В процессе своего многовекового исторического развития греческая мифология постепенно вбирала в себя не просто отдельных богов, а целые системы верований и обрядов, не заботясь об их согласованности и унификации. Таким примером может служить сосуществование антагонистических культов Аполлона и Диониса. Интересно проследить отражение этих культов на боспорских монетах: встречаются пантикапейские монеты, как с изображением Аполлона, так и с изображением Диониса; наряду с этим происходит постепенное вытеснение культа Аполлона - на монетах встречается перечекань монет с изображением Аполлона на монеты с изображением Сатира.

Религиозные верования и обряды играли в жизни греков достаточно важную роль. К богам обращались во время войны и во время мира. Их призывали на помощь в критических ситуациях и при совершении особенных поступков, например, вступая в брак или переселяясь в чужие края. Их чтили жертвами и богатыми дарами - посвящениями, которые потом столетиями хранились в храмах или в священных рощах. В их честь устраивались празднества, торжественные процессии, атлетические состязания и даже театральные представления.

Так, на периферии античного мира, в Горгиппии, особенно в эпоху, предшествовавшую эллинизму, усиливаются культы дионисийского круга, предшествовавшие христианству.

На ее территории существовал храм, посвященный богу морей и судоходства Посейдону (культ этого божества был в Горгиппии официальным). Кроме того, считалось, что Посейдон стоял во главе генеалогического древа боспорской правящей династии. Также жителями полиса были очень почитаемы культы Геракла, Афродиты, Гермеса, Деметры, Кибелы, Артемиды Эфесской, Афродиты-Исиды, Тюхе. Во времена римской империи внутригосударственный и внутриполисный характер носил культ императора и культ боспорских царей.

В основе каждой подлинно высокой культуры лежит некая великая идея, несущая в себе квинтэссенцию всей духовной жизни этноса, присущее ему понимание своей исторической судьбы и своего предназначения. Историческая реальность великих героев древности для большинства греков всегда была чем-то само собой разумеющимся и не требующим специальных доказательств.

Своих героев греки чтили как особую разновидность божеств. В их честь приносились жертвы, воздвигались святилища. Так, в окрестностях Анапы (Горгиппии) в XIX веке был раскопан склеп с многоцветной фресковой росписью, изображающей небо и кладку стен святилища. В честь героев устраивались великолепные празднества, обычно сопровождавшиеся атлетическими играми и иными видами состязаний.

Героический идеал, нашедший своё художественное воплощение в гомеровских поэмах, оставался на протяжении ряда столетий главным духовным стержнем греческой культуры. Все греки стремились стать героями, хотя удавалось это, конечно, не каждому. За всю историю Эллинской цивилизации звания героя и подобающих этому званию почестей удостоились лишь очень немногие, действительно выдающиеся люди. Это афинские тираноубийцы Гармодий и Аристогитон, пожертвовавшие жизнью ради избавления сограждан от ига тирании; прославленные спартанские военачальники Леонид и Брасид, сложившие головы в бою за отечество; великий законодатель Ликург. Героями становились ойкисты - основатели колоний, олимпионики, прославившие свой город победой на Олимпийских играх. Столетиями велись регистры олимпийских и пифийских игр, в которые заносились имена победителей. Найден, к примеру, горгиппийский регистр III в. до н.э., в котором представлены имена 226 победителей. Это были лучшие из лучших – «цвет горгиппийского общества». Слава, как и все вообще жизненные блага, считалась у греков даром богов. Поэтому победа на Олимпийских играх или в каком-нибудь другом агоне всегда расценивалась как знак особого благоволения божества к победителю. По этому поводу М. Гаспаров писал, что фантастический почёт, который воздавался в Греции олимпийским, пифийским и прочим победителям, стремление городов и партий в любой борьбе иметь их на своей стороне объяснялось тем, что в них чтили не искусных спортсменов, а любимцев богов. Спортивное мастерство оставалось личным достоянием атлета, но милость богов распространялась по смежности на его родичей и сограждан... Исход состязаний позволял судить, чьё дело боги считают правым, чьё нет. Греки времен Пиндара шли на состязание с таким же чувством и интересом, с каким шли к оракулу. Не случайно практически все известные нам агоны устраивались, как правило, вблизи от особенно почитаемых святилищ богов-героев и представляли собой празднества в честь этих божеств. Горгиппийский агонистический каталог был найден в районе современной набережной Анапы, примерно там, где мог располагаться священный участок. Соревнования были посвящены Гермесу Агониосу, культ которого в этом городе был официальным.

В Горгиппии очень тесно переплетались культы Гермеса Агониоса и Геракла. Геракл покровительствовал гимнасиям. В Анапском археологическом музее есть фрагмент мраморного герма, на одной стороне которого изображение Геракла в плаще и с палицей. Очевидно, здесь отразился культ хтонического Геракла и культ Гермеса Психоюнпа. Связь с хтоническими культами отражена в мифах о Геракле. Именно Гермес является проводником Геракла в Аид в одном из описанных подвигов. В мифах сообщается и о том, что Гермес подарил Гераклу меч.

Непреходящая актуальность героических идеалов в значительной степени объясняется мифологическим сознанием древних греков. Это мифологическое сознание в сочетании со склонностью к рационалистическому свободомыслию было характерной чертой греческого менталитета. Миф был их великим учителем во всех сферах духовной жизни. По мифам они изучали нормы морали и правила поведения, доблести знати, золотую середину... В них они постигали также всё, что относится к расе, культуре и даже политике.

В сказаниях о Геракле соединилось множество мифов, происходящих из Греции и из других мест. Хотя Геракл - самый греческий из греческих героев, образ его синкретичен. Кроме тех побед, о которых так много говорили в древности, он совершил ещё одну - незаметную... он победил множество мифологических персонажей негреческого происхождения и вобрал их в свой образ со всеми аксессуарами. Есть сообщение Геродота о том, что первоначальной родиной Геракла называлась Финикия. А десятиметровая бронзовая статуя Геракла с атрибутами героя с палицей и луком была посвящена фасосцами тирскому Гераклу задолго до того, как по преданию в Греции родился Геракл, сын Амфитриона. Культ Геракла не только впитал в себя особенности почитания других богов и героев. С ростом популярности этого героя и расширением античной ойкумены возникает и обратный процесс - местные герои и боги ассоциируются с Гераклом. Иногда под двойным и даже тройным именем упоминаются великие иранские божества Ормазд, Митра, Артагн, слившиеся с Зевсом, Аполлоном-Гелиосом, Гераклом. Античные авторы называли Геракла конником, покровителем коней, конным богом. На синдской монете III в. до н.э. изображен Геракл и протома (нагрудное изображение) коня.

Идея постоянного возобновления жизни звучит в теме росписи на стенах так называемого «склепа Геракла», найденного в Анапе (Горгиппии). Семейный портрет изображён в окружении картин с подвигами и трудами Геракла, на фоне древа жизни. В Северном Причерноморье преобладали памятники, связанные c героической природой образа Геракла, что связано с приданием его культу, в частности, в Горгиппии статуса государственного. Причём со временем образ постепенно менялся в сторону усиления героических черт, что связано с развитием общественных отношений на Боспоре.

Таким образом, жители древней Горгиппии, как и всего Северного Причерноморья, несмотря на удаленность от метрополии, сохранили уклад и мировоззрение своих предков. Но очевидно, что менталитет древних греков, поселившихся на берегу Понта Евксинского, приобрёл свою специфику. А некоторые черты, несвойственные метрополии, получили широкое распространение.

Греческая мифология содержит множество воспоминаний о первых шагах человека на просторах древнекубанского региона, которые образуют венок мифов, запечатлевший величайшие эпохи человеческой истории от противопоставления человеком себя дикой природе, выделение обжитого людьми пространства из пространства дикого, воспринимаемое как пространство мифическое. Одновременно со становлением культуры организовывалось социокультурное пространство, состоящее из небольшого мира людей и таинственного мира природы.

Отношение к этому пространству изначально было двойственным, что привело к его расслоению на две сферы — положительную и отрицательную, Ад и Рай. Так, царство мрачного Аида по преданиям находилось на Тамани, где из кратеров многочисленных вулканов постоянно струился дым и стекала лава. А в древнеславянской мифологии упоминается царство мертвых, где царем был Змей Горыныч, а царицей - Марья Моревна, живущая около моря. Предполагается, что славянская Моревна имеет родство с арийской Мораной – богиней смерти, которая жила на берегу Черного моря. А рядом было царство Блаженных, которые жили на елисейских полях (так называли прибрежные острова и плавни). Царем у них был отец Зевса – повелитель времени Крон. Гомер писал, что в этом царстве неведомы ни снег, ни зной. В нем круглый год цветут луга и нивы. А проводники наслаждаются пением райских птиц и ездой на лошадях, гимнастическими играми. Не правда ли эти слова напоминают природу черноморского побережья?

Мифологическим историям, получившим распространение в относительно отдаленном прошлом Кубанской области, посвятил целую главу в своем труде «История кубанского казачьего войска» исследователь этого края Ф. Щербина. Он писал, что в образах мифических героев и в их чудесных деяниях воплощаются обыкновенно события, имевшие особенно важное значение в жизни человека. Одни мифы, поэтому, касаются седой древности, другие – времен позднейших. Те и другие, однако, всегда скрывают в себе действительные, но в замаскированном поэтическом виде, явления из жизни людей.

По его мнению, основу сущностной характеристики кубанской предыстории составляют три вида сказаний: мифы о Прометее-огнедобывателе, о людоедах-циклопах и амазонках-воительницах. Все они соответствуют трём фазам первобытной жизни человечества - овладению огнём, людоедству-каннибализму и приоритету воинствующей женщины или материнскому праву - матриархату.

В среде казачества, пишет Ф. Щербина, до сих пор живы воспоминания о богатырях, отличавшихся громадным ростом и необычной физической силой, которые жили в каменных постройках, сложенных из громадных тысячепудовых глыб. Они никогда не попадались на глаза казакам, хотя всячески охраняли их. Так, в одном из сказаний говорилось о том, что когда казаки громили черкесов, на одной из горных вершин из богатырской хаты вышел великан-мужчина. Высокий, стройный с широкими плечами, строгим взглядом и могучими руками, он снял покрышку со своей хаты, громадную плиту весом примерно в тысячу пудов, положил на ладонь полусогнутой левой руки, а сверху на эту каменную глыбу посадил жену, такую же маленькую и шуструю, как и «наши черноморки», и с этой ношей невозмутимо спокойно мирной поступью отправился в горы.

Другие герои мифологии древнекубанского региона - «песиголовцы» - получудовищные люди, с одним большим, как у вола, песьим глазом во лбу.

Прометей - несомненно, самый древний миф, получивший широкое распространение. По свидетельству греческого поэта Эсхила он пользовался широкой известностью и у колхидских амазонок, обитавших вблизи нынешнего Риона, и у многочисленных скифов, кочевавших тогда вокруг Азовского моря и смежных берегов Черного, и у воинствующих мидян, живущих по ту сторону Закавказья. Эсхил превосходно очертил ту область распространения мифа у других народностей, которая концентрировалась и примыкала к месту страданий прикованного к Кавказской скале Прометея.

У большинства древних писателей сказание о Прометее в общих чертах более или менее сходно: Прометей за похищение с неба огня и передачу его людям был прикован к горам Кавказа по приказанию громовержца Зевса. Сюда каждый день прилетал орел, терзавший печень Прометея, но то, что пожирал орел, вновь нарастало к следующему его прилету. Мучения Прометея окончились тогда, когда появился Геракл, убил орла и освободил Прометея от оков.

Кавказские легенды о Прометее уже не имеют той простоты и законченности, какими отличался миф о Прометее, так как к общей идее мифа примешаны чисто эпизодические вставки и осложнения, указывающие на иные взгляды и отношения людей. Хотя основную идею они отражают четко. К примеру, абхазский Прометей – Абласкир был прикован к скале вместе с лошадью в Человой пещере. Он был идолопоклонником, и кара постигла его за это. Когда он проезжал верхом на коне, и по дороге попадалась ему свисающая с дерева виноградная лоза, то он приказывал срубить ее, чтобы не наклоняться и не дать этим повода подумать другим, что он будто кланяется Богу. Абласкир не выносил также рыжих людей и папоротника. Поэтому ему и предназначено было быть прикованным к скале до тех пор, пока будут жить рыжие люди и расти папоротник. Таким образом, в этой легенде сохранилась только основная черта Прометея – гордость и неуважение к Богу, да наказание за это – прикрепление к скале цепями.

Черкесский из племени натухайцев Прометей назывался Джедаль и был прикован к скале Кавказа на горе Кафидаг.

У осетин Прометей представлял собой красивого юношу, прикованного тяжелой цепью к утесу пещеры на Эльбрусе. Здесь он стонал в мучительных судорогах, а черный коршун сидел у него на ребрах и безжалостно терзал его внутренности. Напрасно юноша напрягал свои усилия, но не мог достать конец цепи, висевшей на противоположной стене пещеры. Сотни лет он потратил на это. Наконец в пещеру попал пастух и юноша попросил его найти железа и доковать цепь, чтобы тот смог достать ее руками и освободиться от оков. Он обещал задушить коршуна, а все богатства, которые были в пещере отдать пастуху. Однако этого не произошло и пастух вместе с друзьями, пришедшими с ним за богатством, погиб.

Другая осетинская легенда об Амирате была заимствована ими у грузин. Он был прикован к Эльбрусу железными цепями. Там же была и его собака, лизавшая постоянно его цепь. И так продолжалось целые века. И цепи должны были превратиться в тонкие нитки и порваться. Но на Эльбрус явились кузнецы и заковали заново великана.

У кабардинцев сохранились две легенды о Прометее. По одной - к вершине Эльбруса был прикован цепями старик-великан, бывший раньше близким к богу, но потом наказанный за свою гордость. Старик в основном спал, а когда просыпался, то спрашивал, родятся ли еще ягнята и произрастает ли ещё тростник? Сторожа отвечали утвердительно, прибавляя, что его страданиям не будет конца. От этого великан кричал и плакал, что приводило к землетрясениям, грому и дождю.

По другой версии, какой-то кабардинский одноглазый богатырь дерзнул проникнуть в тайны Бога. С этой целью он пробрался в сокровенные места Эльбруса, туда, где поднималась огромная скала, из которой пробивался родник с чистой водой. Но когда одноглазый великан достиг этого места, Бог в наказание за дерзновенный поступок, приковал его цепью к скале. Каждый день к прикованному исполину прилетал коршун и безжалостно клевал его сердце. Когда же великан хотел напиться воды, коршун сам бросался к роднику и выпивал всю его воду. Вода имела чудодейственную силу и тот, кто ее выпивал, мог жить вечно. Так прошло много лет, богатырь состарился, но коршун продолжал терзать его сердце.

Этот миф имел черты мифа о циклопах или одноглазых великанах, а с другой стороны приближался к легенде о Тантале, мучимом жаждой.

Таким образом, в изложенных выше легендах есть исторические факты, имеющие непосредственное отношение к истории Кубани. Сам факт существования у пяти кавказских народностей шести мифов, однохарактерных с мифом о Прометее, как бы подтверждает свидетельство Эсхила о том, что миф о Прометее был общим достоянием народов, обитавших на Кавказе и у Кавказа.

Есть еще одно сказание о Прометее: в священных индийских книгах «Ведах»: индийский Прометей – Матаршиван, который тоже похитил огонь и передал его людям. Индийский бог огня – Агни, что в буквальном смысле означает огонь, – существо невидимое, таинственное, которое скрывалось от обыкновенных смертных в деревне. Матаршиван похитил у него секрет извлечения огня из дерева и передал этот секрет «Ману», мужчине-человеку. Вообще, греческий герой – Прометей на индийском языке – Прамата, или короче Мата – палка, играющая роль огнива, при помощи которого индийские брамины путем верчения дерева на дереве добывали огонь. Следовательно, Прометей и индийская палка Прамата – одноименны.

Если вернуться опять к мифу о Прометее, то можно вспомнить, что по приказу Зевса он был отпущен.

Однако было известно, что Зевс был мизантропом и так просто не смог бы простить Прометею. Есть легенда о большой любви Прометея, но об этом в мифе – ни строчки. Есть предположение, что кто-то из приближенных Зевса предложил испытать Прометея любовью. Это предположение появилось в горском сказании о трагической любви самой прекрасной девушки Кавказа Агуры к неведомому герою, прикованному к скале недалеко от берега моря. Имя его не называется, хотя можно предположить, что это был Прометей. Зевс сам устроил встречу Прометея с Агурой, которые полюбили друг друга. Когда Зевс увидел их в объятьях друг друга, он пришел в ярость и превратил Агуру в поток воды и бросил ее к ногам Прометея. Не выдержало сердце Прометея, и рассказал он Зевсу, что тот погибнет от руки сына, который родится, если царь богов женится на нереиде Фетиде. Пришлось царю бросить Фетиду и освободить Прометея. А Агура так и оставалась каскадом водопадов, которые назвали Агурскими.

Сам по себе факт связи мифологии исследуемого региона с Древней Грецией имеет историческое значение для формирования его культуры. Не по ошибке же прародитель греков Прометей попал на территорию древнекубанского региона? Не случайно вход в греческий ад оказался в сердце Киммерии на Тамани? Не без причины сын и невестка Прометея отправились из Киммерии в Грецию восстанавливать род человеческий?

Есть основания утверждать: мифологическая связь древнекубанского региона с Грецией имеет свои точки соприкосновения. Так, кроме мифа о Прометее, в киммерийско-скифский период здесь были распространены мифы о скифах, которые имели с регионом тесные связи и оставили здесь свои могильники.

По одному из мифов, сам Зевс сбросил с неба скифам золотые дары - плуг, рало, секиру, чашу; по другому - прародителем скифов был младший сын Геркулеса, а по третьему - сам Геркулес научился стрелять из лука у скифа Тавтара.

Связь с Индией у древнекубанского региона - в общности названий некоторых мест. Кубань (тюркское «куман» - лошадиная голова) - это видоизменённое название древней реки Гипанис (лошадь). Такое же название имеет приток реки Инда. Весь район Причерноморья близ современной Анапы назывался у древних греков Синдикой (Индией), а население - синдами (индами). На Кубани и в Индии существовала Корокондама. Самый древний язык дравидов - древних индийцев - во многих коренных словах, с одной стороны, близок к греческому, а, с другой, - к древнеславянскому языку.

По теории Латама лингвинистическое кольцо распространения арийцев в Европе охватывает многие народы, основываясь на языковых аналогиях дравидов, начиная с греков. На индоевропейских языках говорят латины, кельты, германцы, литвины, славяне.

На основании вышеуказанных примеров, известный ученый Э. Тайлор высказал точку зрения, что арийцы пришли не из Азии в Европу, а, наоборот, из Европы в Азию. Они осели в Индии и Иране, занеся в Индию названия рек, собственное название, и оставив на древнекубанской территории название местностей. Так ли это или нет, но сама по себе проблема Э. Тайлора, несомненно, имеет значение для исследуемого региона.

Возможно, идея мифа зародилась в примитивной форме. По мере развития народов, она усложнялась, облекаясь в поэтические строфы. Первыми создали сложную и богатую мифологию греки. Почему же они отправили Прометея на Кавказ, а не оставили его у себя на Олимпе? Ведь тогда на Кавказе жил первобытный человек, не имевший религии, а Прометей - греческий бог? У горцев не было письменности, они довольствовались устной поэзией. Прометей был истым дикарём, не имевшим никаких представлений о религии и успевший только овладеть огнём. Поэтому греки придали мифическому Прометею свою окраску, а горцы - свою. У греков - это сложные формы поэзии, которую создавали первоклассные поэты и писатели. У кавказских народов, за отсутствием письменности, сказания о Прометее сохранились в устной форме и поэтому неоднократно подвергались изменениям и переделыванию. Всё вышеизложенное свидетельствует о том, что у первобытного человека была тяга к творчеству, складывались предпосылки к возникновению культуры и тогда же родились её первые истоки.

Продолжая мысль о связи греческой и древнекубанской культуры, можно обратиться к «Одиссее» Гомера, где с поразительной точностью описаны внешний вид и топографические особенности нынешнего Таманского полуострова. Сюда волшебница Цирцея послала Одиссея с наказом найти вход в ад, вызвать оттуда тень прорицателя Терезия Фивского и узнать от него, какая судьба назначена богами Одиссею и грекам, блуждавшим с ним после падения Трои по Чёрному морю. На Таманском полуострове есть несколько сопок, маленьких вулканчиков, извергающих часто грязи, а временами - дым и твёрдые лавообразные породы. Кратеры сопок жители полуострова называли «адом».

Сохранились греческие мифы и сказания кавказских аборигенов, рассказывающие о циклопах, одноглазых великанах-людоедах, обитавших в циклопических строениях из огромных камней. Они сохранились кое-где на территории исследуемого региона и носят название «богатырские хаты» - грандиозные циклопические гробницы первобытных людей или дольмены.

Изучение мифологии различных народов приводит к выводу, что, имея различное происхождение, все же можно уловить их взаимосвязь. Это можно объяснить тем, что человечество имеет общие корни, в том числе и мировоззренческие, дошедшие до нас в виде мифов и легенд. И даже смена веков не смогла стереть из памяти народа основные моменты содержания этих сочинений, что подтверждается фактом миграции населения, в частности, на древнекубанском регионе. Люди уходили на восток и на запад, а вместе с ними передавалось и мифотворчество, распространяясь далеко за пределами края.

Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 10 11 12 13 14 15 16 Следующая