II. 7. КУЛЬТУРНАЯ САМОИДЕНТИЧНОСТЬ

Понятия культурная «идентичность», «самоидентичность», «идентификация», «самоидентификация» личности пришли вкультурологию из психологии и социологии. Понятие «идентификация» происходит от лат. «identifico» («отождествляю»). В отечественной литературе понятия «идентификация» и «самоидентификация» личности используются чаще как синонимы.

Главным условием их формирования выступает соотношение психологических и социокультурных параметров в бытии человека. Индивид оценивает себя на основе мнения о себе окружающих, руководствуясь нормами, ценностными установками, высказываниями других и опираясь на собственные критерии оценки себя и окружающего мира. Благодаря сравнению этих оценок возникает (или нет) тождество личностной и социокультурной идентичностей, что и служит признаком адаптации человека к среде обитания.

В социологии термином идентификация (самоидентификация) личности называют механизмы вхождения человека в социум, помогающие ему овладевать различными видами деятельности, адекватно воспринимать нормы и ценности, воспроизводить определенные ролевые установки. В процессе идентификации человек обретает ощущение принадлежности к какому-либо сообществу, чувство того, что он не один, а его индивидуальность защищена от хаоса одиночества определенной культурной традицией.

В психологической литературе под «идентификацией личности» подразумевают процесс эмоционально-психологического самоотождествления индивида с другими людьми, группой, идеальным образом, художественным персонажем.

Это понятие было введено 3. Фрейдом и вошло в практику психоанализа. В психоанализе процесс идентификации трактуется как необходимый этап взросления, и как важнейший механизм, обеспечивающий способность «Я» (Эго) к самореализации.

Последователь 3. Фрейда, французский ученый Ж. Лакан, описал этапы и механизмы процесса идентификации личности как необходимого условия вхождения в социально-культурное пространство. Человек проходит в развитии три стадии — «воображаемого», «символического» и «реального». Заключительный этап позволяет человеку осознать как свою тождественность с единым социально-культурным организмом, так и отличие от него (индивидуальность), тем самым определяя место человека в окружающем мире.

Понятие «психосоциальная идентичность» ввел американский психолог, неофрейдист Э. Г. Эриксон. Психосоциальная идентичность выступает фундаментом каждой личности и показателем ее психосоциального благополучия. Под этим он понимал субъективное чувство, и в то же время, объективно наблюдаемое состояние самотождественности и целостности индивидуального «Я», сопряженное с уверенностью человека в своей тождественности, истинности и целостности разделяемого с другими людьми образа мира и своего места в нем.

Психосоциальной идентичности принадлежит ведущая роль в обретении индивидуумом психосоциального равновесия. Большое значение имеют культурные и этнические характеристики группы (обычаи, нравы, религия, нравы, особенности материально-экономической деятельности, способы организации труда и быта и др.), способы организации труда и быта и др., в которую включен человек.

Из этих форм социокультурной деятельности — «резервуара коллективной целостности», как пишет Э. Г. Эриксон, человек черпает собственные социальные роли, лексические и фразеологические шаблоны, нормы поведения, а также их оценочно-смысловое наполнение.

Таким образом, культурная идентификация — это самоощущение человека внутри конкретной культуры. Она характеризуется субъективным чувством индивидуальной самотождественности, отождествления себя с теми или иными типологическими формами культуры, с конкретной культурной традицией. Когда человек приходит в мир, он «погружается» в определенную «наследуемую» культуру, которую усваивает от окружающих. Ведущую, хотя и не всегда определяющую роль в этом играет национально-этнический аспект.

Этническое (национальное)самосознание предполагает идентификацию человека с историческим прошлым и культурой его народа, этноса. Древнегреческий историк Геродот писал: «Если бы предоставить всем народам на свете выбирать самые лучшие из всех обычаи и нравы, то каждый народ, внимательно рассмотрев их, выбрал бы свои собственные. Так, каждый народ убеждён, что его собственные обычаи и образ жизни некоторым образом наилучшие» [Геродот. История: в 9-ти кн. Л., 1972, С. 150].

Мировоззрение и самосознание этнического (национального)сообщества выражается не только через констатацию наличия «общей крови», общности психофизиологических признаков, менталитета и, главным образом, через выработку системы отличительных от других этносов символов (эмблем, знаков, святынь, мифов, легенд, истории).

В наше время этнос не обязательно характерен единством территории и кровным родством. Принадлежащие к одному этносу люди могут быть разделены территориально, подвергнуться рассеянию, миграции, принудительно изгнаны, веками жить среди других народов, утратить родной язык, и при этом сохранять ярко выраженную этнокультурную определенность (евреи, армяне, цыгане, немцы и др.). Всего один пример. Тысячелетия прошли со времени существования Ассирийского государства, но и сегодня ассирийцы проживают на Ближнем Востоке, Кавказе, и в Москве, благодаря тому, что они не заключают межнациональные браки и сохраняют язык.

Принципиальное значение имеет характер культурной идентичности. Она может сохраняться веками или, напротив, утрачиваться достаточно быстро. Бывает, что этническое самосознание быстро утрачивается (ассимиляция, метисизация), и особенно — близких по культуре, языку, религии.

Ассимляция — процесс поглощения индивидов и этнических групп другим этносом, культурной и языковой средой, в результате чего между ними исчезают языковые и другие социокультурные различия.

Метисизация — взаимный процесс смешения двух или более этносов и формирование новой общей культуры. Например, народы Латинской Америки (бразильцы, кубинцы, мексиканцы и т. д.) представляют собой в разной степени смешение потомков различных народов и рас, объединяемых новым коллективным самосознанием (этнической идентификацией).

Крайним выражением причастности личности всей мировой культуре, всему человечеству может служить установка на космополитизм. Но, как показал О. Шпенглер, подобная культурно-идентификационная ориентация равнозначна отсутствию подлинной идентичности. Она обрекает человека на психологическую бесприютность и одиночество, оторванность от народных корней, традиций, творчества. Это можно сказать и о сегодняшних тенденциях глобализации культуры. Замена многообразия субкультурных образований и вариативных форм культурной идентичности чреваты унификацией и стандартизацией мышления, культурных норм и ценностей.

II. 8. МЕНТАЛИТЕТ

Понятие «менталитет» ввел французский философ и антрополог Люсьен Леви-Брюль, используя его для описания своеобразия первобытного мышления [«La Mentalite primitive», 1922]. По Л. Леви-Брюлю, менталитет — это умонастроение, психология, склад ума, комплекс основных представлений человека при мифологической картине мира.

Расширение значения понятия «менталитет» принадлежит французским ученым. С 1929 года М. Блок и Л. Февр начинают издавать журнал «Анналы» (от лат. — «хроники»), объединивший представителей «Новой исторической науки» (школа «Анналов»). Кроме основателей журнала, к ней принадлежат Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Ж. Дюби, Э. Леруа Ладори, Р. Мандру, к ним был близок Ф. Арьес. Они изучали исторические типы сознания и психологии, исследовали менталитет, культуру повседневности, быта и пр.

Зарубежные и отечественные ученые рассматривают менталитет как способы поведения, особенности психики, способы выражения чувств, которые передают представления, образы, мифы, миропонимание, ценности общества.

Английский философ истории К. Даусон подчеркнул: «Главные барьеры между народами — не расовые, языковые или географические, но различие духа: эллины и варвары, иудеи и неиудеи, мусульмане и индусы, христиане и язычники. Во всех этих случаях существуют разные концепции действительности, разная мораль и эстетические нормы, словом, разный внутренний мир».

А.Я. Гуревич пишет, что менталитет — это «социально-психологические установки, способ чувствовать и думать, обыденное коллективное сознание не систематизированное и не отрефлексированное». А.Я. Гуревич считает, что «историю ментальностей следует поместить в более обширный план всеобщей истории, в которой разработка понятий, армирующих жизнь людей в обществе, составляя культурный аспект, столь же важный, как и экономический».

Ментальность, или менталитет (от лат. «mens» — ум, мышление, образ мыслей, духовный склад) — относительно устойчивая и целостная совокупность мыслей, верований, навыков духа, темперамента, стереотипов поведения людей, что создает картину мира и скрепляет единство культурных традиций, культуру какого-либо сообщества и т. д.

Ментальность характеризует и то общее, что объединяет отдельных носителей какой-либо культуры (субкультуры), а с другой — то особенное, что отличает данную культуру (субкультуру) от других.

В основе формирования определенного менталитета лежат культура и традиции, как и то, что и сама ментальность является глубинным источником развития культуры. Интересно, что в этой связи Э.Б. Тайлор пишет следующее: «Культура состоит из идей, это ментальный феномен, а не материальные объекты или внешнее поведение» [«Первобытная культура», 1989, С. 18].

Ученые исследуют ментальность различных исторических эпох, ментальность этносов, социальных, профессиональных групп, специфику менталитета личности и др. Различают европейскую, африканскую, азиатскую, этническую, профессиональную, возрастную, гендерную (половую) и другие типы ментальности. Таким образом, ментальность можно рассматривать на разных уровнях:

— на уровне гендерной субкультуры — мужская, женская ментальность (например, говорят о «мужской» и «женской» логике);

— по возрасту: детская, юношеская и др. ментальность (так, для юношеского менталитета характерны «максимализм», «эпатаж», проблема «отцов и детей» и др.

— на уровне субкультур классов, сословий, профессий — дворянская, буржуазная, крестьянская, рабочая и др.;

— на уровне носителей религиозных субкультур — православная, мусульманская, буддийская и др.;

— на уровне национальных культур — русская, американская, индийская, японская ментальность и др.;

— на уровне социокультурных миров или исторических типов культуры — первобытная, античная, западноевропейская, восточная ментальность и др.

Менталитет — это и особые социально-политические установки и предрасположенность индивидов к определенному типу мышления и общественно значимых действий. Так, в менталитете советского человека существовал приоритет общественных ценностей над личными, что хорошо выражено словами песни: «раньше думай о Родине, а потом — о себе». Массовое коллективное сознание с верой в светлое будущее — коммунизм, формировало патриотизм, интернационализм, трудовой энтузиазм, высокие моральные принципы, как специфический тип менталитета советского человека.

Этнический менталитет — обобщенное представление о типичных, общих устойчивых психологических чертах определенного этноса и личностных особенностей, складывающихся на базе общих культурных норм и ценностей. Для характеристики этнического менталитета часто используют понятие «национальный характер».

Частично этими проблемами занимается этнопсихология (от греч. «ethnos» — «народ, племя», «psyche» — «душа», «logia» — «наука») — междисциплинарная область исследований на стыке этнографии, культурантропологии и психологии, изучающая психологические особенности различных этносов и этнических групп.

Историк и этнолог Л.Н. Гумилев пишет: «Каждый этнос имеет свою внутреннюю ( ментальную — В.Н.) структуру, свой неповторимый стереотип поведения. Иногда, исторически, структура и стереотип поведения меняются от поколения к поколению. Это указывает на то, что этнос развивается, а этногенез не затухает. Структура этнических стереотипов поведения – это строго определенная норма отношений:

а) между коллективом и индивидуумом;

б) индивидуумов между собой;

в) внутриэтнических групп между собой;

г) между этносом и внутриэтническими группами.

Стереотип поведения служит фундаментом этнической традиции, включая в себя культурные мировоззренческие устои, формы общежития и хозяйства, имеющие в каждом этносе неповторимые особенности».

Американская исследовательница, этнопсихолог, Рут Бенедикт (1 пол. ХХ в.) разработала концепцию, по которой у каждого народа существует специфическая для него «базовая» структура характера, передающаяся из поколения в поколение и определяющая историю данного народа. В русской культуре Рут Бенедикт обнаружила противоречивое сочетание апполонийского и дионисийского типов, преобладание коллективизма; большую роль в общении играют эмоции, интонация речи, жесты, мимика, контекст ситуации. Свои и чужие поступки, достижения, русские объясняют внешними причинами, обстоятельствами, везением или невезением. Русские склонны надеяться на удачу и мало планируют свои будущие действия.

Теория «негритюда». Сенегальский философ и поэт Леопольд Сенгор исследовал специфику мышления (т.е. менталитета) «черного» человека, отличающегося от мышления «белого» человека. Причина своеобразия этого менталитета состоит в том, что у многих народов «черной» Африки в традиционной культуре сохранилось много архаических элементов (патриархально-общинный быт, шаманизм, верования, обряды и пр.), которые были свойственны и европейцам, но на более ранних этапах истории. Да, африканская ментальность — иная, но это не повод к расовой дискриминации, которая иногда проявлялась в форме апартеида.

М. Вебер ввел понятие «сенсотип», фиксирующее особенности мышления, мироощущения, общую направленность той или иной культуры и связанное с этим формирование личностной характеристики. Овладение «сенотипом» происходит только при инкультурации — процессе вхождения в свою этническую общность.

В «сенотипе», свойственному ряду африканских культур, в процессе инкультурации определяющая роль принадлежит танцам, ритуалам, значительное место отводиться владению телесными ощущениями, умению вырабатывать двигательные стереотипы.

В европейской культуре важно овладение визуальным восприятием, опосредствованными письменными и устными языковыми формами. На первый план выходит необходимость ориентироваться в мире понятий, идей, идеальных образов. По этой причине западный «сенотип» называют символически-визуально-коммуникативным, а африканский — музыкально-танцевальным.

Большую роль в формировании менталитета играют и религиозные факторы. Как писал М. Вебер, индуистско-буддистские установки религиозного отрицания реального мира сформировали индийскую традиционную культуру; даосско-конфуцианское мистическое восприятие мира в традиционном Китае формировало культуру органичного социо-природного взаимодействия человека с окружающим миром.

Неприятие человека другой культуры часто связаны с культурными и религиозными различиями, культурными традициями народов, иным менталитетом. Оно иногда бывает и враждебным, что мешает межкультурному общению и взаимодействию. Шовинизм, национализм, ксенофобия — различные формы этих проявлений.

***Различиями менталитета объясняется то, что у представителей различных этносов существуют разные представления о расстоянии, на котором следует разговаривать. Для канадца удобное расстояние — 75 см, а для аргентинца это слишком далеко. Потому аргентинец будет считать, что канадец при общении с ним держится холодно и отчужденно. Латиноамериканцы энергичны, при разговоре жестикулируют, могут прикасаться руками к собеседнику, а североамериканцы это не любят и отступают назад, когда «латинос» считает, что подошел достаточно близко, чтобы заговорить.

Этническая культура и менталитет. Как правило, в историческом формировании каждого этноса, и соответственно, его менталитета, участвует несколько родственных по языку и культуре, а иногда и неродственных этнических групп. Таковы по происхождению не только американцы США, латиноамериканцы, североафриканские народы, но и русские, китайцы, индийцы и др.

При формировании общенациональной культуры основой становится менталитет более динамичного этноса. Основным фактором единения становится общность проживания, единый язык, традиции, религия. В формирующуюся единую культуру втягиваются не только близкие по языку народы, но порой и далекие, вносящие в нее свои специфические черты.

***Это особо характерно для культуры стран Америки. Например, негры в США образуют своеобразную субкультуру в общенациональной американской культуре. Значительная часть людей, считающихся неграми, генетически имеют и европейскую кровь (мулаты). Для них, как и большинства «белых» американцев, родным языком является английский, вероисповеданием — христианство. В «негритянской» субкультуре африканская ментальность наиболее ярко проявляется в народной музыке (блюз, ранние формы джаза и др.). Но эта музыка нашла отклик и укоренилась в «белой» среде, более того, произошел симбиоз европейской и негритянской музыки, которая стала характерной чертой общенациональной американской культуры. Но влияние «черной» Африки на американскую культуру еще шире. К. Юнг отмечал черты «негритянской» ментальности даже у тех «белых» американцев, у которых по всем признакам не было «ни капли африканской крови» [Цит. по: В. Конен. «Рождение джаза»].

Менталитет и трудовая этика. Для западноевропейского средневекового крестьянина-христианина были характерны такие черты менталитета. Нелегкий труд земледельца он считал «божьим» наказанием за грехи всего человеческого рода и потому работал весьма неохотно. Крестьянин был уверен, что после смерти, в раю человек навсегда будет освобожден от тяжкого труда и сможет предаваться только чувственным или духовным радостям.

О его мечтах говорит средневековая легенда о существовании далекой страны «Кокань», где люди едят, пьют, отдыхают, сколь угодно спят, но никогда не работают. В народных сказках ленивый дурак, лишенный алчности, но обладающий добрым сердцем, всегда больше преуспевает, чем постоянно работающий и прижимистый односельчанин. Все проблемы решаются, как в русской сказке про Емелю—дурака: он не работал, а только и валялся на печи. Пойти за водой он согласился лишь за подарки. В проруби «чудом» оказалась щука—кудесница, которая поклялась исполнять все его желания; Емеля женился на царской дочери и работать ему было никогда не нужно.

Для средневекового крепостного крестьянина прямая заинтересованность в результатах своей работы заменялась принуждением. Работа шла или «из-под палки», под угрозой наказания, или для практической необходимости — физического выживания семьи. Интенсивность и продуктивность труда снижалась и потому, что много времени уходило на исполнение церковных обрядов, 1/4 времени года занимали религиозные и народные праздники, карнавалы. Орудия труда не подвергались качественному улучшению сотни лет, с трудом внедрялся севооборот (двухполье, трехполье). Результатом были низкие урожаи и систематически возникающие голодные годы.

М. Вебер в работе «Протестантская этика и дух капитализма» писал, что специфика трудовой этики протестантизма (лютеранство, кальвинизм, англиканство и др.), утвердившегося в XVI-XVIII вв. во многих европейских странах и североамериканских колониях, способствовала разрушению феодальных основ общества, сословного деления, развитию индивидуальности, предпринимательства и буржуазной морали. Благодаря развитию в Новое время науки и техники совершенствовалась агротехника, улучшалась культура земледелия, развивалась промышленность, росла предпринимательская активность и благосостояние людей.

Протестантская этика принятия мирской активности как пути подтверждения милости Бога привело к формированию рациональных установок европейско-американского капитализма. У протестантов возникла новая этика — признание труда необходимой и «угодной богу» деятельностью. Своеобразна религиозная установка протестантов — «молись и работай». Это потребовало соединения трудовых усилий с религиозно-моральными мотивами, направленными на практические результаты. Человек создавал продукты и предметы, необходимые для удовлетворения своих бытовых и жизненных потребностей. У протестантов возникло осознание того, что труд является «первым основным условием всей человеческой жизни» (Ф. Энгельс).

Трудовая этика протестантов благоприятствовала экономическому развитию североамериканских колоний, куда переселялись предприимчивые и трудолюбивые люди. В менталитете американских первопоселенцев изначально было заложено почтительно-религиозное уважение к труду. Первые английские колонии были основаны здесь в 1607 и 1620 гг. Протестанты ехали в Северную Америку для свободы отправления религиозных обрядов и реализации своих трудовых устремлений на свободной земле.

Североамериканские колонисты с присущим им социокультурным и психологическим укладом вскоре стали противостоять Англии, затем отделились от нее и провозгласили республику («Декларация независимости», 1776 г.). В американской конституции каждому гражданину была декларирована свобода деятельности и предпринимательства. О достоинствах людей судили по деловым и практическим успехам, благодаря чему развивались фермерские хозяйства, осваивались безграничные западные территории.

***В одном из учебников истории об истоках трудолюбия американцев говорится: «В США не существовало сословных ограничений, ничто не сковывало личную инициативу человека. К этому присоединялись черты личности, воспитанные протестантской моралью, трудолюбие и бережливость, а также американский принцип: «помоги себе сам». Школьники учили такие стихи:

«Трудись, не бойся, мальчик мой,

Смотри в лицо работе смело:

Скромны пусть молот и кирка,

Но не красней за свое дело! »

В XIX веке потомок первопоселенцев Авраам Линкольн стал человеком, «сделавшим самого себя» (амер. выражение). Он был из простых людей. Имел прозвище «Лесоруб». Подготовившись, А. Линкольн сдал экзамены и стал адвокатом. За справедливость его называли «честный Эйк». Республиканская партия, в программе которой говорилось: «Свободная земля, свободный труд, свобода слова, свободный человек», выступала против рабства негров. Республиканцы выдвинули А. Линкольна кандидатом в президенты. Став президентом, он добился поставленных целей, стал легендой и человеком-символом.

В XIX веке иностранцы писали: «Америка, кажется единственная страна, в которой человек испытывает стыд, если у него нет никакого своего дела». Прогрессу американской экономики способствовало развитие общего и технического образования. К 1900 г. было 60 сельскохозяйственных колледжей; белые неграмотные составляли 6 % населения, негры, которых использовали на неквалифицированных работах — 45 %.

Для человека с «западным» менталитетом характерен индивидуализм; расчет, утилитаризм, практическая активность; умеренность, теория «малых дел»; космополитизм; независимость частной жизни от властей, ограничение прав государства по отношению к личной жизни. Потому столь характерна английская поговорка: «мой дом — моя крепость».

Для менталитета представителей арабо-мусульманского мира наиболее характерные черты личности выступают, как верность близким, необходимость кровной мести, уважение к государству и церкви на основе послушания, соблюдение религиозных обрядов, признание женщины низшим существом, доблесть в войнах с «неверными», необходимость труда как обеспечение царства небесного. Жизнь — это как прах и суета.

***

Как пишут М.С. Каган и Ю.Н. Солонин [«Культурология», СПб, 2005], устойчивые черты менталитета сложились и в российской культуре. Его основные черты — коллективизм, бескорыстие, духовность, непрактичность, душевная широта по отношению к людям, экстремизм, гиперболизм, патриотизм, фетишизация государственной власти, убеждение в зависимости от нее всей жизни граждан. Эти черты доминируют в массовом сознании, но это не значит, что другие и противоположные установки в менталитете полностью отсутствуют.

***Так, представители кавказских народов в России по своему менталитету нередко оказываются более успешными в развитии торговли, сферы услуг, различных промыслов, чем русское или малочисленное «коренное» население некоторых национальных республик, автономных округов и пр.

Специфика русского (шире — российского) менталитета. Культурные традиции, обычаи, стереотипы бытового поведения, стабильность которых кажется заложенными в массах «от начала века», формирует исторический путь народа. Их называют «особенностями народной души», «характером народа», а можно назвать менталитетом.

Коллективизм русского менталитета сформировался в условиях крестьянской общины и патриархального быта. Он одобрялся властями, облегчал управление народом. Коллективизмспособствовал лучшей организации труда и привычного уклада жизни. Решение вопросов происходило «всем миром» («Один ум хорошо, а два лучше», «Один в поле не воин», «На миру и смерть красна»). Построение социализма реставрировало в СССР некоторые формы феодально-крепостнических отношений в виде колхозов, совхозов и др.

Коллективная сплоченность снимала проблему проявления личной инициативы. Растворение личности в коллективе порождало в массах безответственность за личный выбор и участие в совместных действиях. Таковы нормы «русской» житейской философии: «будь как все», «не высовывайся». Подобное показал И.А. Крылов («Лебедь, Рак и Щука»).

Нежелание какого-либо человека поддерживать общение со случайным словоохотливым попутчиком будет воспринято негативно, как отчуждение от коллектива, неуважение, высокомерие, чванство.

Человеку с русским менталитетом практически не свойственен индивидуализм, противопоставление коллективу. В повести Н.В. Гоголя Тарас Бульба убил сына Андрея, изменившего казацкому «товариществу». Одиночки, в чем-то противопоставившие себя обществу, в литературе показаны «лишними людьми» (Чацкий, Онегин, Печорин и др.), которые терпят крах. Но, для «русской души» сочувствие вызывают бесшабашные молодцы, удальцы, казачья «вольница», пьяницы, бомжи, готовые жить впроголодь, не испытывая забот систематического труда.

От православия в русском человеке заложено убеждение о первенстве «духа» над «плотью» и обыденностью бытия. Этовыражается презрением к практичности, расчету, «мирской суете», «мещанской сытости», осуждению накопительства, при одобрении бескорыстия, духовности.

Для русского менталитета больше присуща восточная пассивность, чем западный расчет, прагматизм, деловитость. Преобладает надежда на «авось», а не на разумность действий и предусмотрительность. В романе И.С. Гончарова симпатии читателя будут скорее на стороне ленивого и мечтательного дворянина Обломова, чем энергичного, но чуждого сентиментальности и практичного немца Штольца.

Это не значит, что русскому чужд практический подход к делу. Но деловому расчету он не придает особого значения. «Мелочным расчетам» он противопоставляет «широкие движения души». Вопрос: «А ты меня уважаешь? » задают в уверенности, что уважение к человеку достигается не практическими делами, а только душевными качествами.

М.С. Каган пишет, что сегодня общество с трудом осваивает такие понятия, как «права человека», «свобода личности», хотя и начинает привыкать, что в условиях рыночной экономики необходимость личной инициативы, индивидуализм, имеют не меньшую ценность, чем коллективизм.

Склонность к гиперболизму складывалась у масс столетиями и порождена просторами России, многочисленностью населения, природными богатствами. Гиперболичны были неприязнь ко всему иноземному у боярства и духовенства допетровской эпохи; гиперболичны увлечения русской знати XVIII-XIX вв. французским языком, зарубежными модами, строительством дворцов, усадеб.

Государственные проекты отличались большим размахом, часто доводились до крайности, что было бы невозможно на Западе. Гиперболичны были планы Петра I, за несколько лет построившего Петербург на берегу Балтики и превратившего отсталую страну в могучую державу. Гиперболично было «громадье» советских пятилетних планов, проектов «поворота рек», «освоения целины», осуществление «великих строек коммунизма», имевшийся народный энтузиазм.

Экстремизм —еще одна сторона менталитета. Для русской души — норма. Даже люди робкого характера, с восторгом говорят о «русском размахе», как у А.К. Толстого:

Коль любить, так без рассудку.

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча.

Коль рубнуть, так уж сплеча.

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

Подобный русский «размах» проявляется и в склонности занимать самые крайние позиции при решении (особенно сложных и неясных) вопросов, нелюбви к компромиссам. А.П. Чехов писал, что русский человек знает какую-нибудь одну из крайностей, середина же между ними ему неинтересна, и она обычно не значит ничего или очень мало.

Экстремизм — обычное бросание «русской» культуры из одной в другую крайность («из огня да в полымя»). В истории страны неоднократно повторялся быстрый переход от одной крайности к другой. Тысячелетие православия — и превращение после Октябрьской революции почти всех в атеистов, потом — за два десятка лет — быстрое увеличение числа верующих. Фанатичное принятие массами идей коммунизма, затем — осмеяние «светлого будущего всего человечества». Энергичное построение «материальной базы коммунизма», затем — молниеносный переход к «рыночной экономике».

Фетишизация государственной власти. За века в сознании масс прочно укрепилась вера в «царя-батюшку», облеченного божьей властью казнить и миловать, в то, что он грозен, но справедлив. Так, выступление декабристов в 1825 г. не было понято ни крестьянством, ни большей частью дворянства. Их поражение воспринималось народными массами как справедливая кара дворянам. Надежду на освобождение крестьяне возлагали на доброго царя-батюшку. Века крепостничества приучили людей к тому, что жизнь подчиняется не законам, а произволу властей («закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло»). Бытовало мнение, что надо «идти на поклон» к властям, чтобы «найти правду». Даже протесты против произвола чиновников исходили из признания факта их могущества.

Октябрьская революция 1917 г. изменила формы власти, но не принцип ее фетишизации массами. Возник культ вождей: Ленина, Сталина. В глазах народа И.В. Сталин был мудрым «отцом» нации и «великим учителем». Развенчание Н.С. Хрущевым культа личности не изменило «верного ленинского курса» и восхваления мудрости «коллективного руководства» партии. Вождей компартии прославляли подобно святым, их портреты несли на демонстрациях, а в кабинетах начальников они заменили иконы.

Фетишизация государственной власти и сегодня характерна в России. У старшего поколения существует представление, что правительство всесильно, и от него зависит все благополучие народа. Недовольные возлагают на власть всю ответственность за несоблюдение законов, невыплату зарплаты, финансовые «пирамиды», коррупцию, дороговизну, бандитизм, пьянство, наркоманию и др.

С культом «твердой» государственной власти связан и характер русского патриотизма. В царское время, в окружении «иноверцев», русский солдат воевал «за веру, царя и отечество». Сегодня патриотизм органически соединяет любовь к родной земле, природе, с любовью к государству.

Мессианские идеи в России зарождались на почве осознания ее великого духовного предназначения, как наследницы Византии. Россия представлялась центром «истинного» православия, который духовно объединит и спасет православный мир, величия Москвы, как незыблемого «третьего Рима» и т. п.

После Октября массы быстро усвоили идеи о ведущей роли пролетариата, особой исторической судьбе России, ее особых отношениях со всем человечеством и интернациональных обязанностей перед ним. Мессианские идеи центра «истинного православия» сменила идея, что Советскому Союзу предназначено возглавить движение всего «прогрессивного» человечества к «светлому будущему». «Братская помощь» стала нелегким, но почетным бременем, ввиду признания исключительной роли советского народа в мировой истории.

Названные выше установки русского (шире — российского) менталитета сложились в условиях доиндустриального общества, аграрной экономики. Переход страны к социализму и индустриальному развитию только поколебал, но не разрушил их до конца. Для отечественной культуры стало испытанием крушение социализма, распад СССР. Упали масштабы государственной поддержки учреждений культуры, образования и науки. Переход к рыночной экономике потребовал изменений в привычных стереотипах общественного сознания. Сегодня в сознании масс сталкиваются противоречивые нормы и стереотипы поведения, происходит переоценка ценностей, идеалов, ломка ментальных установок, сложившихся в прежние времена.

Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Следующая