Лекция 2. Система ценностей русской культуры.

Общим механизмом консолидации и защиты общества и культуры являлись государство и религия. Особенностью религиозного порядка, который утвердился в России с принятием и распространением православия (X век) было то, что восточное христианство сложилось как система независимых друг от друга (автокефальных) патриаршеств, которые находились между собой в отношениях ревнивого соперничества за власть над душами и умами «своих» верующих. С утверждением самостоятельности московского патриаршества в XV веке церковь на Руси стала существенным орудием централизации, поддерживающим государственное единство.

Пересмотр богослужебных книг в середине XVII века, предпринятый по инициативе патриарха Никона, был воспринят значительной частью народа как отступление от канона и привел к «расколу», разделившему православных на сторонников старой веры и тех, кто принял предпринятое реформирование, что привело к многочисленным бунтам и их подавлению со стороны властей. Результатом духовного переосмысления данных процессов стало противостояние идей самобытности «святой Руси» и западничества («латинствующих»).

Церковные порядки, установленные Петром I и его преемниками (введение Синода, секуляризация церковных земель и др.), усилили организационную зависимость церкви от государства. Прочная связь церкви и престола приводила к тому, что растущая оппозиция против власти переносилась и на церковь. Официальная церковь не порождала мучеников борьбы с самодержавием и крепостным правом, а, напротив, постоянно призывала к смирению перед властями. Вместе с тем, духовная косность православия лишь способствовала усилению секуляризации и неверия среди образованных слоев населения. Тем не менее, подчеркнем главное, что дало христианство Руси — письменную, книжную культуру, а первыми книгами, появившимися на Руси, были церковные тексты, по которым чаще всего и учились грамоте.

Русская культурная традиция отличается особой духовностью, понимание и интерпретация значения которой остается одной из задач русской философии, а также привлекает внимание исследователей, представляющих другие культуры. За таковой специфической позицией вырастают метафоры «русской души», «русской идеи» и т.д. Последняя в истории нашей родины отчетливую форму получила лишь однажды. Идея раскрывалась через ценностною триаду, продемонстрировавшую сущностные позиции традиции: «Православие, самодержавие, народность». Авторство данного идеологического лозунга принадлежало министру народного просвещения графу Сергею Семеновичу Уварову (1786—1855).

Сам С.С. Уваров интерпретировал данное положение достаточно обстоятельно в отчете под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833—1843», опубликованного в 1864 году. Он отмечал упадок религиозности, культуры и государственности в окружающем мире, в силу чего «надлежало укрепить Отечество на твердых основаниях, на коих зиждится благоденствие, сила и жизнь народная, найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие». Одной из ключевых ценностей любого русского, на его взгляд, были ценности Православия, потеря любой из которых рассматривалась как недопустимая. В тоже время Самодержавие представляет условие самого существования государства, является основанием порядка. В отличие от первых двух позиций вопрос о Народности гораздо сложнее, поскольку в самом понятии предполагается динамика, движущая нацию вперед. Значимой заслугой будет, как полагал министр, «если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к общественному воспитанию». И еще один немаловажный фактор выделял граф Уваров — это значимость сохранения собственных достойных позиций для того, чтобы соответствовать уровню европейской традиции, но и не терять самобытность.

Пограничное положение России между двумя континентами и цивилизационными типами — Европой и Азией, западом и Востоком, также способствовало внутреннему антагонизму духовных практик. Мыслители западнической ориентации предпочитали видеть в России неуклонную тенденцию приобщения к Западу и преодоления «восточной отсталости». Мыслители-славянофилы, напротив, отстаивали самобытность России, принципиальное отличие ее от Запада, как, впрочем, и от Востока, видя в ней первостепенным общинно-православное начало. Впрочем, серьезных противоречий все же не возникало, поскольку не было ни одного значительного русского мыслителя, который бы последовательно придерживался западнических принципов. Позднее выявилась и евразийская линия в понимании русской культуры, в которой утверждалась ее пространственная, историческая и духовная целостность при одновременном культурном разнообразии, включающем в себя как европейские, так и азиатские черты.

Представляет интерес для культурологии периодизация русской истории, осуществленная уже упоминавшимся выше Н.А. Бердяевым (1874-1948). Он выделил в ней пять периодов, которые вместе с тем образуют разные сущности «пяти разных Россий»:

1) киевская,

2) татарская,

3) московская,

4) петровская,

5) императорская.

Особым, шестым, образованием стала советская Россия.

Эти России, сменяя друг друга, вместе с тем накладывались друг на друга, не образуя органического единства и преемственности. Напротив, общество проходило через радикальные, во многих отношениях катастрофические изменения социокультурной ориентации. Каждый переход от одного периода к другому сопровождался не только далеко идущей перестройкой предшествующих политических и социальных структур, но и энергичными мерами по отрицанию и разрушению отвергаемого прошлого. В истории России, по замечанию Бердяева, можно найти немало антиномий (от греч.antinomia – противоречие), свойственных всякой культуре и создающих разнообразие национально-духовной жизни: индивидуализм – коллективизм, смирение – бунт, природная стихийность – монашеский аскетизм, мягкость – жестокость, самоотверженность – эгоизм, элитарное – народное, высокое – обыденное, национализм – космополитизм и пр. («Душа России» Н.А. Бердяев).

Но наряду с этим постоянно присутствуют устойчивые черты принципиального «единства противоречий», определяющие как своеобразие традиции, так и ее целостность:

– между природно-языческим началом и высокой религиозностью;

– между культом материализма и приверженностью к возвышенным духовным идеалам;

– между всеохватной государственностью и анархической вольницей;

– между национальным самомнением, смыкающимся с великодержавностью, и мессианским универсализмом;

– между поисками социальной свободы и подчинением деспотическому государству;

– между «русификацией» православия как оплота христианской России и стремлением к превращению православия во вселенскую религию;

– между принятием косного земного бытия, стяжательством и безграничной свободой, исканием Божьей правды.

– между «западничеством», как увлечением образцами прогресса, свободы личности, рациональной организации жизни и «восточничеством», как интересом к упорядоченной и стабильной, но сложной и разнообразной жизни, или же, как к региону высокой духовности и мистических озарений.

Несмотря на то, что в русской культуре несомненно существовала тенденция к формированию некоторого «ядра» и выявлению посреднических ориентаций и структур, которые примиряли бы крайности, эта тенденции не получила полноценного развития. Поэтому в духовной жизни общества порой имело место ожесточенное противостояние различных течений, а это приводило к резким срывам и переходам от одного состояния к прямо противоположным. Это были противоречия собственно «русской идеи», выражавшие внутреннюю бессистемность и разорванность как русской культуры, так и всего общества. Определяющим фактором, способствовавшим такой разорванности, было распространение культуры вширь, на огромные пространства Евразии. Как считали многие мыслители, роль пространства, распространение «по горизонтали» приводили к ослаблению системообразующих начал русской культуры и несформированности ее «вертикали», то есть устойчивой иерархии ценностей и ориентаций. К тому же на этом огромном пространстве русская культура находилась в тесном взаимодействии в рамках единого государства с другими, исключительно отличающимися друг от друга, культурами и цивилизациями.

Православие было распространено в ограниченном регионе. Западное христианство — католицизм — твердо удерживалось в западных частях империи, в том числе среди «латинизированных» украинцев. Другая мировая религия — ислам — создавала отчетливую общность народов Центральной Азии, части Кавказа и некоторых внутренних областей России (Татария). Бухара и Самарканд были влиятельными центрами для исламских регионов империи, а также и для зарубежных мусульман. В Южной Сибири в пределах Российской империи был распространен буддизм, составляющий значительный религиозный регион, граничащий с Монголией и Китаем, а косвенно связанный с Тибетом как духовным центром.

С нарастающей силой проявилось в последние два века существования Российской империи крупнейшее противоречие: стремление к сохранению единства на основе традиционности при одновременной высокой динамике изменений, происходивших во всех областях жизни. С одной стороны, существовала устремленность к государственному единству этого огромного разнородного конгломерата, воплотившегося в идее «самодержавия». Этому способствовало развитие идеи «третьего Рима», поскольку предполагалось объединить многочисленные народы различных вероисповеданий под единой сильной императорской властью. С другой стороны, все более насущной становилась потребность общества в развитии, которое не могло осуществиться без активизации деятельности всех сословий и групп, без преобразования присущих им ценностей и ориентаций, а также без реорганизации социальной системы и инфраструктуры, обеспечивающей коммуникацию на столь большой территории.

Воспользовавшись потенциями православия, Российское государство превзошло его территориальные и духовные рамки. Уже в XVIII веке русская общественная мысль в основном преодолела присущее православию прямое и упрощенное противостояние «неверным», «нехристям» и «басурманам». А далее около трех веков шла работа по постепенной нормализации административного управления империей. Длительный опыт продвижения на Восток и на Запад научил русское правительство, начиная с Ивана Грозного, не опираться лишь на военную силу, а достигать компромисса с местными и политическими структурами. Авторитарное правление допускало гибкий режим политической регуляции и ограниченную культурную и религиозную автономию включенных территорий. Имперское правительство довольно рано стало руководствоваться принципами конфессиональной терпимости для налаживания эффективной системы управления. Включение в Российскую империю все новых и новых территорий не сопровождалось установкой на ассимиляцию, изменение жизни, религии и языка подчиненных народов. Напротив, предметом показной идейной гордыни было «многообразие племен, вер, языков».

На протяжении всей истории давали знать о себе и многочисленные социальные проблемы. Уже к концу XVIII века общественное сознание выразило расхождение между интересами государства и общества критикой социальных порядков (Радищев, Новиков), а вначале XIX века были выдвинуты оппозиционные проекты социального переустройства (декабристы). Ведущей темой русской культуры стала критика власти и социальных устоев. Знакомство с идеями К. Маркса было для леворадикальной интеллигенции идейным течением, которое сложилось во всеобъемлющую программу переустройства общества. Со своей стороны, государство выступило с жестокими репрессиями по отношению не только к политическим контрдвижениям, но и проявлениям всякой оппозиционной мысли.

Противоречивость исторического пути России весьма существенно повлияла на формирование русского национального характера. Замечательный русский философ Н.О. Лосским в работе «Характер русского народа» фундаментальными качествами русского человека называл свободолюбие, могучую силу воли, доброту и нравственность. А Н.А. Бердяев считал, что особенности «русской души» проявляются не только в нравах, поведении, образе жизни, культуре, но и в судьбе нации и государства.

Особо стоит подчеркнуть такое качество, присущее русскому народу, как свободолюбие. Оно вырабатывалось русской культурой в обстановке постоянной внешней военной опасности. Татаро-монгольское иго, польско-шведская интервенция в начале XVII века, нашествие Наполеона и т.д. грозили потерей независимости русскому народу. Мужественная борьба с интервентами воспитывала у населения страны патриотизм и свободолюбие. Эти веками сформированные качества позволили отразить в годы Великой Отечественной войны фашистское нашествие. Именно эти качества и по сей день являются главной характеристикой русского Солдата.

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8910 11 12 13 14 Следующая